Водой по лесу.
Глава XIV

Водой по лесу

XIV

Пораженный внезапным исчезновением токандейра, муравьед еще больше удивился, увидя, что какое-то чудовище, в десять раз больше его, направляется к тому дереву, на котором он лежит. Необыкновенное существо это было темно-бронзового цвета, туловище было вытянутое, руки длинные, ноги еще длиннее. Круглая голова его была покрыта черными волосами, доходившими до плеч. В первый раз в жизни, вероятно, пришлось муравьеду встретиться с человеком, можно себе представить его испуг и удивление. Человек, так неожиданно появившийся перед отдыхавшим животным, был не кто иной, как Мундруку. Пора было уже позаботиться об обеде, и индеец, решив, что из муравьеда выйдет прекрасное жаркое, отправился за ним. С ловкостью обезьяны он прыгал с ветки на ветку, цепляясь за лианы. Ричард Треваньов следовал за ним. Надо было загнать животное на самый край полуострова и отрезать ему путь к лесу, где оно легко могло бы спрятаться.

Охотники думали, что поймать муравьеда очень легко, но они жестоко ошиблись. Видя, что ему больше некуда деваться, животное бросилось на самую верхушку дерева. Мундруку не отставал от него и наконец схватил его за задние лапы. Однако оказалось, что таммандуа обладает необыкновенной силой.

Напрасно индеец изо всех сил старался отцепить его от ветки, за которую оно держалось и хвостом, и лапами. Особенно трудно было отцепить хвост, и Мундруку пришлось рассечь ножом этот гордиев узел. Справившись, наконец, со зверем, индеец обмотал вокруг тела уцелевший остаток хвоста, размахнулся и изо всех сил ударил его о дерево. Убив животное, индеец и Ричард бросились в воду и поплыли к монгубе. Оттуда они позвали товарищей, которые тотчас же последовали их примеру.

На монгубе теперь не было ни одного муравья. Взобравшись на нее, путешественники первым делом легли спать; возможность вытянуться на горизонтальной плоскости была так соблазнительна, что они поспешили воспользоваться ею. Дерево было очень толстое, так что места хватило всем.

Однако индеец не последовал примеру товарищей. Он занимался деревом, обработка которого требовала много терпения. В одном месте ствола, где кора была совершенно сухая, он нашел круглое отверстие. Собрав сухие листья и ветки, упавшие с соседнего дерева, он встал на колени перед этим отверстием и прикрыл его своею грудью. Между ладонями он держал прямую гладкую палочку из крепкого дерева и быстро вертел ее в горизонтальном направлении. Минут через десять из отверстия, в дно которого упирался один конец вертящейся палочки, показался дымок. Почти следом за ним оттуда вылетели появившиеся от трения искры. Количество их все увеличивалось, и наконец загорелся слабый огонек. Тогда, бросив палочку, индеец быстро набросал в отверстие сухих листьев и веток и стал раздувать огонь. Обрадованный тем, что костер вышел у него на славу, он принялся за приготовление обеда. Повар он был очень нетерпеливый, а потому стал жарить «дичь», не выпотрошив ее и даже не сняв с нее шкуры.

Однако нужно было позаботиться о том, чтобы пламя не распространялось дальше. Вокруг того места, где он развел костер, дерево было очень сухое. Сняв с себя рубашку из бумажной ткани, он несколько раз обмакнул ее в воду. Когда она насквозь промокла, он скрутил ее и обложил ею костер. Теперь нечего было опасаться пожара, и он спокойно сидел на корточках перед своей печкой и наблюдал за жарким.

Приготовив обед, он разбудил товарищей. В воздухе так вкусно пахло жареным, что индейцу нс пришлось повторять приглашения. Все охотно принялись за еду, и через несколько минут от муравьеда остались только кости, и те были начисто обглоданы.

Солнце уже заходило, когда путешественники кончили обедать; они решили ничего не предпринимать до следующего дня и хорошенько отдохнуть. Хотя они и поспали немножко, пока Мундруку занимался кулинарным искусством, но все-таки они чувствовали еще потребность отдохнуть. Итак, решено было лечь спать.

Из ствола засохшего дерева необходимо было сделать лодку, чтобы на ней переплыть лагуну.

Но как сделать весла? Этот вопрос беспокоил всех. Мундруку уверял, что это вовсе не так трудно, и завтра же обещал приняться за это дело.

Путешественники не проспали и часа, как вдруг их разбудил страшный крик коаиты. Животное дрожало всем телом и прижималось к Типперари Тому, который лежал около него.

- Что с тобой? - спросил Том свою любимицу. Обезьяна ничего не ответила, конечно, но не переставала дрожать.

Опершись на локоть, ирландец смотрел во все стороны в надежде найти причину испуга коаиты. Но на гладкой блестящей поверхности воды ничего не было. В лесу тоже, казалось, не было ничего такого, что могло бы вызвать крик ужаса у обезьяны.

- Но что же с тобой? - снова спросил он коаиту, которая как будто хотела сказать: «Вон там», - так пристально смотрела она в одну сторону. Том пошел туда и нагнулся над водой. - Ах, вот что тебя беспокоит, - сказал он, заметив легкое волнение на воде; походило на то, как будто кто-то барахтался в водорослях. «Что бы это могло быть? - думал он. - Может быть, это рыба или страшный аллигатор? Боже мой, а вдруг это та самая огромная змея, о которой индеец говорил, что она в десять раз больше человека и может проглотить целую корову, не давая себе труда разжевать ее? Надо разбудить товарищей».

Ирландец в нерешительности смотрел на волновавшуюся воду, и скоро для него уже не оставалось сомнения в том, что действительно какое-то чудовище направилось прямо к засохшему дереву. Вот оно приблизилось настолько, что легко можно было рассмотреть его. Хотя это не был ни аллигатор, ни змея, тем не менее вид этого животного привел ирландца в ужас. Оно походило на тюленя, только было гораздо больше. Длина его туловища достигала десяти футов, толщина соответствовала длине. Головою животное это походило на вола или на корову с очень широкой мордой, у него были толстые обвислые губы и очень маленькие глаза. Вместо ушей у него были два круглых отверстия на верхней части головы. Туловище его заканчивалось широким плоским хвостом, расположенным горизонтально, как у птиц. Кожа его была гладкая, совсем без шерсти, только вокруг рта и около ноздрей виднелись щетинки. Оно было свинцового цвета, грудь и живот были беловатые. Прежде всего ирландцу бросились в глаза его ласты величиною больше фута, они тянулись от самых плеч и напоминали собою весла. Этими ластами животное и работало, плывя по воде, как рыба. В довершение всего нужно заметить, что у него было вымя, как у коровы.

Ирландец не успел подробно рассмотреть животное; он был слишком поражен и поспешил разбудить своего соседа, которым оказался индеец.

- Посмотри-ка, Мунди, что это такое? - зашептал он ему на ухо, указывая на морское чудовище.

- Где? Что? - вскричал индеец, протирая глаза. - Великий Дух, да это юаруа!

По тону индейца было слышно, что животное, носившее такое странное название, сильно интересовало его. Он поднялся было, но потом, как бы боясь обратить на себя внимание юаруа, снова лег и неподвижно стал следить за приближающимся животным.

- Что это такое - юаруа? - спросил Типперари Том, который в первый раз слышал это название. - Рыба это или животное?

- Щука, друг мой, шука! Так, по крайней мере, называют ее белые.

- Вот уж нисколько не похожа на щуку! Смотри, Мунди, смотри! У нее есть детеныш, и она кормит его совсем как корова теленка!

как кормилица прижимает к груди ребенка, чтоб ему удобнее было спать.

Можно себе представить, как Типперари Том был поражен этим зрелищем. На него с интересом смотрят даже индейцы, живущие на Амазонке и часто встречающие юаруа.

Ирландец вскричал от удивления, но индеец попросил его быть как можно тише.

- Может быть, удастся убить ее, - сказал тихонько индеец. - Нам поможет в этом деле ее детеныш. Будь как можно тише, чтобы не испугать ее, не буди никого. Юаруа обладает зрением ястреба и слухом орла, несмотря на то что у нее очень маленькие глаза и уши.

Оба молча следили за животным, которое плыло как раз мимо засохшего дерева. Немного дальше вода образовывала нечто вроде бухты; к этой-то бухте и направлялось животное, кормя по дороге своего детеныша.

- Браво! - вскричал Мунди. - Теперь я понимаю, почему юаруа направляется туда.

- Почему, Мунди?

- Разве ты не видишь, что там на воде?

- На воде? Нет… Ах, впрочем, я вижу там траву. Но зачем ей трава?

- Она же ничего не ест, кроме травы.

- Ну, что ж, это совершенно понятно. Животное, которое так похоже на корову, и должно питаться травою.

- Конечно. Вот она сейчас будет пастись. Прекрасно… прекрасно.

- Что прекрасно?

- То, что она пробудет здесь до утра и, таким образом, можно будет убить ее.

- Зачем же ее убивать?

- Странный вопрос, Том! Я думаю, нам надо же что-нибудь есть.

- Ах, понимаю! Так убьем ее сейчас.

- Чем же?

- А твоим ножом.

- Это невозможно. Юаруа никогда не подпустит к себе так близко. Не стоит и пробовать, все равно из этого ничего не выйдет. Впрочем, к тому времени, как она будет возвращаться с пастбища, у меня будет уже готово другое оружие. Мяса этого животного нам хватит надолго. Посмотри! Она начинает щипать траву.

Действительно, животное ело совершенно как обыкновенная европейская корова. Морская корова, пасущаяся на водяном лугу, представляла чрезвычайно интересное зрелище, и приятели решили разбудить всю компанию.

Только Ричарда картина эта нисколько не удивила. Он не раз видал животное в рукавах и проливах, пересекающих большую амазонскую дельту. Остальные же смотрели на корову с таким любопытством, как посетители зоологического сада на кормление пеликанов. Между тем Мундруку тихонько спустился с бревна и поплыл по направлению к лесу. Никто не знал, что хотел предпринять индеец. Покидая товарищей, он просил их не двигаться с места и быть как можно тише.

Уверенные, что Мунди не без основания обратился к ним с этой просьбой, они в точности исполняли ее. Если кому-нибудь из них и случалось заговорить с соседом, то он делал это осторожно, чтобы не нарушить общей тишины. Продолжительная неподвижность стала уже утомлять их. Наконец Мундруку вернулся. В одной руке он держал нож, а в другой палку длиною около двенадцати футов. Заостренная наверху, она походила на копье.

Мундруку сделал себе это оружие из тонкого ствола пальмы пасиуба. Это растение отличается тем, что тонкие корни его выходят из земли на несколько футов. Только опытный амазонский индеец мог так ловко остругать пасиубу, кора которой тверда, как железо; теперь следовало только закалить на огне самое острие, и тогда она будет не хуже стали. К счастью, костер еще не совсем погас; на месте, окруженном мокрой рубахой, еще тлело несколько угольков. На них-то и положил индеец заостренную часть своего копья. Когда острие закалилось, он осмотрел его и, очевидно, остался доволен его твердостью, но, вероятно, копье показалось ему недостаточно острым, так как он взял нож и еще заострил его. Сделав это, он объявил, что теперь смело может охотиться на юаруа.

голову, она усердно ела. Мундруку только думал о том, как бы добраться до дерева, а там уж он мог быть уверен, что добыча в его руках.

Как задумано, так и сделано. Не прошло и двух минут, как он уже был на дереве, усевшись на той самой ветви, которая приходилась как раз над коровой. Еще минута, и копье его опустилось в воду; но, вместо того чтобы поразить мать, он убил ее детеныша.

она, конечно, уйдет от него. Думая так, они совершенно забывали о существовании материнского инстинкта. Не теряя надежды спасти своего малютку, животное бросалось к нему под ударами копья до тех пор, пока не получило смертельной раны.

Когда Мундруку вернулся на монгубу, он объяснил товарищам, что если бы он начал с матери, то она могла уйти от него, захватив с собою и детеныша; тем более что оружие его было не так хорошо, чтобы убить ее наповал, и он мог только спугнуть ее. Вообще для ловли этого животного употребляется только гарпун с зазубренными концами.