Водой по лесу.
Глава XVI

Водой по лесу

XVI

Никто не знал, что такое пиранга.

Мундруку объяснил товарищам, что это рыба, принадлежащая к семейству лососевых, что в Амазонке она встречается в самых разнообразных видах и что она чрезвычайно прожорлива.

Пиранги часто нападают на купающихся и обращают их в бегство, угрожая в противном случае закусать их до смерти своими острыми зубами.

Индеец обещал отомстить пирангам за товарищей. Он прекрасно знал, что, отведав крови, пиранги будут преследовать их; мало того, он был уверен, что рыба теперь подкарауливала их, чтобы не упустить случая еще раз полакомиться их кровью.

Сообразив все это, он занялся изготовлением удочки, причем приманкой должно было служить мясо морской коровы. Розита дала ему две булавки, из которых он сделал крючки, а узкая полоска кожи, отрезанная от паруса и привязанная к палке, заменила леску. Как только Мундруку закидывал удочку, рыбы тотчас же набрасывалась на приманку, и вскоре на бревне лежало уже более двадцати пиранг. Казалось, Типперари Тому доставляло огромное удовольствие убивать их; он отомстил за все их укусы.

Рыбная ловля окончилась совершенно неожиданно. Одна из рыб, попавшись на крючок, утащила за собой не только приманку, но и почти всю леску.

Мундруку хотелось побольше наловить вкусной рыбы, и он занялся изготовлением второй удочки, пользуясь теми же средствами.

Однако когда удочка была готова и индеец снова закинул ее, то он заметил, к своему величайшему огорчению, что рыба перестала клевать; леска оставалась неподвижной, никто не дергал ее.

Посоветовавшись, путешественники решили, что пора бросить эту забаву, тем более что она стала совершенно бесполезной. Хотя раны, полученные пловцами, были незначительны, тем не менее Мундруку уверял, что пиранги очень опасны и что он сам однажды с трудом спасся от их страшных треугольных зубов. По его словам, в реке, называемой Рапахос, особенно много этой рыбы.

Пиранги выглядели так аппетитно, что всем сейчас же захотелось попробовать их. Мозей развел огонь и изжарил рыбу, все находили ее очень вкусной.

После еды путешественники стали еще веселее. Между тем солнце спускалось, и подымался легкий ветерок, который к вечеру обещал усилиться. Он дул все в том же направлении, что было очень кстати, так как парус стал снова надуваться.

Путешественники и не подозревали, что под ними было нечто гораздо ужаснее пиранги. Их отделял от этого чудовища слой полуистлевшего дерева всего лишь в несколько дюймов. Это огромное отвратительное животное всегда наводило ужас на всех индейцев, живущих на Амазонке. В то время как путешественники весело разговаривали, выражая надежду на скорое спасение, страшная «мать вод» лениво потягивалась под ними, намереваясь выйти из своего темного убежища.

Индеец сидел у костра и чистил кости пиранги, как вдруг несколько головешек провалились куда-то, подобно тому как в печке проваливаются угли сквозь сломанную решетку.

- Ах, - вскричал индеец, дрожа всем телом. - Это дупло доходит, кажется, до самого дна.

- Тут, вероятно, было муравьиное гнездо? - спросил Треваньов.

- Нет, господин мой. Муравейник помещался в полуизгнившем пустом суку, а это отверстие идет в самый ствол.

В это время коаита, сидевшая все время на самом высоком месте, начала испуганно кричать.

- Что такое с обезьяной? - спрашивали все друг друга, не подозревая ничего ужасного.

Желая узнать причину испуга своей любимицы, Типперари Том забрался туда, где она сидела. Ирландец посмотрел сверху в одну и в другую сторону и с ужасом бросился к товарищам.

Мундруку последовал за ним, громко крича:

- Великий Боже! Да ведь это дух вод!

- Дух вод? - с удивлением спрашивал Треваньов, глядя то на индейца, то на Тома, которые все еще дрожали от страха. - Дух вод!.. - повторил Треваньов. - Но что это означает, Мунди?

В ответ на это индеец только покачал головой. Очевидно, он обдумывал, как им спастись от чудовища, и хотел, чтобы ему не мешали.

- Что ты видел, Том? - продолжал между тем Треваньов свои расспросы, думая, что хоть ирландец объяснит ему, в чем дело.

- Клянусь вам Святым Патриком, что я сам не знаю, что это такое. Я видел только, как из воды высунулась голова на длинной шее и уставилась на меня, глаза чудовища светились, как горящие угли. Клянусь Богом, что это злой дух!

- Дядя, - сказал тихонько Ричард, - мать вод, как ее называют суеверные индейцы, это не что иное, как огромная змея - анаконда. Она-то, вероятно, и напугала Тома. А впрочем, я сейчас посмотрю сам.

Юноша бросился уже к тому месту, откуда прибежал Том, но индеец схватил его за руку.

 Умоляю вас, господин, не ходите туда. Оставайтесь здесь. Я же говорю вам, что это мать вод!

- Пустяки, Мунди! Это просто змея, называемая анаконда. Пусти, я взгляну на нее. Я прекрасно знаю этих водяных удавов, я их встречал сотни раз около островов в устье Амазонки. Я их вовсе не боюсь, они не ядовиты. Если только виденная вами змея не отличается исключительной величиной, то она, быть может, совершенно безопасна.

Подойдя к краю бревна, Ричард взглянул вниз, но тотчас же с криком бросился назад.

- Это действительно анаконда, - сказал он, - только необыкновенной величины. Я никогда такой не видел. Неудивительно, что Мунди принял ее за духа вод. Какое страшное чудовище!

- Что же нам теперь делать, Ричард? - спросил Ральф, видя, как испугался его двоюродный брат.

- Мне кажется, - сказал Ричард, подумав, - нам удастся убить ее, прежде чем она на нас нападет, только вот у нас нет оружия. Как быть, Мунди?

- Прежде всего будьте как можно тише! - прошептал индеец. - Может быть, чудовище не двинется с места и мне удастся убить его копьем. Но Боже мой! Вот оно направляется к нам! Теперь уже поздно.

Неудивительно, что это страшилище так испугало наших путешественников.

Тело его походило на огромное бревно; глаза светились каким-то зловещим огнем, а страшные челюсти и раздвоенный язык могли привести в ужас самого храброго человека. Вода струилась по его чешуйчатой голове; она была точно из стали и вся блестела на солнце.

Столпившись на противоположном конце бревна, путешественники стояли неподвижно и молча смотрели на страшное чудовище, которое как будто осматривалось и искало добычи. Впереди всех стоял индеец с копьем в руках, за ним следовал Ричард, вооруженный ножом Мундруку.

Но вот змея опустила голову и, казалось, намеревалась ползти за добычей; все бросились на самый край ствола. Теперь намерение змеи было ясно; она медленно подвигалась к людям, как будто уверенная в том, что они не уйдут от нее.

Путешественники смотрели то на змею, то на индейца. Они видели, что по мере того, как чудовище приближалось, мужество покидало индейца.

Казалось, Мундруку далеко не был уверен в своем оружии; впрочем, и другим было ясно, что мудрено защищаться от такого чудовища самодельным пальмовым копьем.

Треваньов предложил броситься в воду.

- Нет, нет, господин мой! Всё, что хотите, только не это, - отвечал индеец. - Ей только этого и нужно; она в воде как дома, и там уже нам не спастись от нее.

- А здесь ведь мы тоже погибли?

- Нет еще! Нет еще! - отвечал индеец.

Очевидно, у него явилась какая-то мысль.

- Передайте мне обезьяну, - сказал он стоявшим позади.

Типперари Том, думая, что слова индейца относятся к нему, как к покровителю обезьяны, немедленно подчинился требованию товарища.

Взяв обезьяну на руки, Мундруку направился к противоположному концу бревна; тут только все поняли, что он затеял. Коаита должна была отвлечь от них внимание чудовища.

Точно верховный жрец, готовящийся принести жертву, Мундруку остановился перед чудовищем и, размахнувшись, бросил ему несчастное животное. Змея открыла пасть, намереваясь схватить свою жертву, но обезьяна, со свойственной ей ловкостью, отскочила в сторону и одним прыжком очутилась на верхушке мачты, оставив Мундруку лицом к лицу с чудовищем. Обманутая в своих ожиданиях, змея готова была броситься на Мундруку.

План индейца не удался. Огорченный и еще более испуганный, он бросился к товарищам. На бегу он задел костер, и угли посыпались в разные стороны. Змея ползла так быстро, что он едва успел схватить копье. Заметив его нерешительность и ужас, товарищи содрогнулись. Казалось, он совсем потерял голову.

У них был один только выход: броситься в воду; к несчастью, они не могли плавать без поясов, а пояса лежали на противоположном конце ствола, и, чтобы добраться до них, нужно было пробежать мимо змеи. Кто-нибудь неизбежно должен был сделаться жертвой чудовища… Но кто именно?

Ричард решил принести себя в жертву за товарищей. Вероятно, он главным образом заботился о Розите. Встав впереди всех, он заслонил собою индейца. Казалось, вот настал его последний час; мог ли он защищаться от такого страшного чудовища простым ножом?

Можно себе представить, как обрадовались несчастные неожиданному отступлению своего врага! Читателю, конечно, непонятно, почему змея так быстро покинула бревно, но путешественники нисколько не были удивлены ее отступлением. Они прекрасно видели, как она, поспешно приближаясь к ним, наползла на горящие головни; им слышно было даже, как шипела ее кожа. Ожоги, очевидно, были настолько сильны, что змея от боли бросилась в воду. Они боялись теперь только, чтобы она не вернулась. Сначала она плыла изгибами, то удаляясь, то снова приближаясь к ним, но вот, как бы решив окончательно покинуть лагуну, она поплыла в прямом направлении.

Путешественники не сводили с нее глаз; они успокоились, только когда враг был уже далеко. Тут они стали доискиваться, откуда взялась анаконда. Решено было, что животное, проглотив лань или что-нибудь в этом роде, забралось в пустое дупло монгубы и крепко заснуло. Оно спало там, может быть, уже несколько недель, не подозревая, что дерево унесло течением и что оно плавает по воде. Проснулась змея, вероятно, когда Мундруку зажег костер и когда угли провалились в дупло.

Между тем снова поднялся ветер, и бревно быстро подвигалось вперед; путешественники пристально смотрели на горизонт в надежде увидеть там землю или, по крайней мере, верхушки деревьев. Однако в этот день они не увидели ни того, ни другого; даже тот лес, который оставался позади, окончательно скрылся с закатом солнца. К счастью, затишье в эту ночь не повторилось. Ветер был вполне благоприятный, и путешественники решили всю ночь плыть по звездам.

проглотить животное величиною с лошадь. Эти водяные удавы не ядовиты, но они душат свою жертву, обвиваясь вокруг нее; утолив же свой голод, они погружаются в спячку.

Е Южной Америке существует несколько различных видов таких змей. Их можно подразделить на две группы; к первой принадлежат просто удавы, а ко второй - водяные удавы, или анаконды. Первые водятся на суше, а последние хотя и не живут постоянно в воде, но встречаются там, где много воды. Они хорошо плавают и легко вползают на самые высокие деревья.