Водой по лесу.
Глава XVII

Водой по лесу

XVII

Обрадованные тем, что ветер несет бревно в надлежащем направлении, путешественники еще долго беседовали. Когда настало время ложиться спать, они решили, что двое из них останутся на страже; причем один будет управлять парусом, а другой с помощью весла постарается удержать бревно в надлежащем направлении.

Несмотря на то что Том был виновником всех несчастий, которые им приходилось испытывать, товарищи не сердились на него; они знали, что он по неопытности направил галатею в гапо. К тому же он не раз высказывал сожаление по поводу случившегося и терпеливо переносил все печальные последствия своей ошибки. Даже негр, несмотря на свою врожденную антипатию к той нации, к которой принадлежал Том, после падения с дерева как-то сблизился с ирландцем.

А эту ночь они сидели рядом и как два брата беседовали между собой; оба гордились тем, что именно их, а не кого другого поставили на вахту. Теперь они могли действовать самостоятельно, тогда как обыкновенно приходилось подчиняться индейцу. Перед Мундруку они чувствовали себя какими-то приниженными, после того как он спас им жизнь. Они были благодарны ему за спасение, но им было неприятно, что он смотрел на них как на людей совершенно бесполезных.

с Треваньовом. Прижавшись спиной к одному из наростов, он неподвижно сидел на стволе и, казалось, крепко спал.

Ни негр, ни Типперари Том не принадлежали к числу молчаливых людей, а потому они продолжали беседовать, в то время как товарищи их спали. Они опять говорили о змеях.

- Я думаю, их много в вашей стороне? - спросил Том.

- Да! Да еще какие огромные.

- Ну, уж не такие, как анаконда, которую мы видели сегодня.

 Как!.. Это, по-твоему, большая змея? Да вся длина-то ее была не более десяти аршин. У нас на африканском берегу встречаются длиною более мили и гораздо толще бревна, на котором мы сидим.

- Больше мили длиною?.. Ты шутишь? Уж не видал ли ты сам такую змею?

- Да, видал.

- И такой толщины, как это дерево?

- Да, уверяю тебя. Такая змея может два раза обвиться вокруг крааля.

 А что такое крааль?

- Это место, где мы живем; то, что вы, белые, называете деревней. Так вот змея дважды обвивается вокруг деревни, в которой до ста хижин.

- Нет, ты шутишь, Мозей! Как же змея может обвиться вокруг сотни хижин?

- Я сам это видел.

- Когда?

 Когда я был еще ребенком. Если хочешь, я подробно расскажу тебе эту историю. Не будь я тогда ловким мальчуганом, я бы не сидел теперь здесь с тобой.

- Ну, расскажи, как это было.

 А вот как. Мне было тогда лет десять. Деревня, в которой я жил, была расположена около большого леса; в этом лесу водились всевозможные животные: буйволы, слоны, носороги, гиппопотамы и огромные обезьяны. Но больше всего там было змей; одни из них были больше, другие меньше, но все были ужасны и ядовиты. Самая большая змея у нас называется лесным дьяволом. Вот однажды утром, когда все еще спали, нашу деревню и окружил такой дьявол, он дважды обвился вокруг нее.

- Ты хочешь, вероятно, сказать, что змея два раза проползла вокруг деревни?

- Нет-нет. Я говорю, что когда все проснулись, то увидали вокруг деревни стену вышиною около десяти футов; это было не что иное, как змея, обвившаяся в два кольца вокруг нашей деревни, причем одно кольцо лежало на другом.

 Святой Патрик, спаси и сохрани!

- Ах да, Том! Ты, кажется, говорил, что святой, которого ты всегда призываешь, истребил много змей. Вот если бы он был в то утро в нашей деревне, мои родители, может быть, до сих пор были бы живы.

- Ты разве сирота?

- Да, с того самого утра я стал сиротой.

- Ну, рассказывай, рассказывай дальше, Мозей.

 Окружив дважды деревню, дьявол то и дело вытягивал шею и пожирал всех, кто ему попадался; затем он стал заглядывать в каждую хижину и не оставлял в живых ни одного человека. Нашего вождя он проглотил так же бесцеремонно, как всякого простого негра. Детей он пожирал сразу целыми десятками, как муравьед токандейру. Некоторые пробовали спастись, но это ни к чему не привело. Когда они старались перелезать через забор, который представлял собой туловище чудовища, дьявол одним движением стряхивал их с себя.

- Ну а как же тебе удалось спастись?

- О! Это очень интересно! Как я уже сказал, мне было тогда лет десять. Я служил в доме нашего начальника; дом этот мы называли дворцом. На нем был шест, а на шесте флаг. И вот, как только я увидел страшную пасть, которая поглощала всех, я понял, что прятаться в доме бесполезно. Я взобрался на этот шест и флагом закутался так, что меня совсем не было видно. Когда дьявол всех проглотил, он вытянулся и пополз в лес. Ему и в голову не пришло, что на шесте остался мальчуган.

Как только чудовище удалилось, я спустился на землю и побежал в свою хижину; родителей моих там не было, змея проглотила их вместе с другими. Тогда я поступил на корабль. Теперь ты знаешь, почему я не живу на родине.

Хотя негр очень серьезно рассказывал все это, тем не менее Том не особенно верил ему; он подумал даже, что приятель подшучивает над ним, но решил все-таки не возражать. После некоторого молчания заговорили о другом.

Однако Том продолжал править; ветер дул все в том же направлении. Только час спустя он понемногу стих, и бревно остановилось. Том хотел разбудить товарищей, но Мозей уверял, что это совершенно лишнее.

- Пускай они лучше выспятся хорошенько; если ветер снова подымется, бревно поплывет и без их помощи. Зачем их беспокоить напрасно?

Пока они совещались по этому поводу, их поразил какой-то странный шум. Точно где-то вдали выл ветер и вой его смешивался с криком различных животных.

- Что это такое? Как ты думаешь, Мозей? - спросил Типперари Том.

 Это похоже на шум большого леса.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Я хочу сказать, что это напоминает крик животных, которые находятся в лесу.

- А ведь, кажется, ты прав, друг: значит, мы приближаемся к противоположному берегу лагуны, что нам и нужно.

 Это очень приятно! Не разбудить ли хозяина и не сказать ли ему об этом?

 Нет, не надо! Пусть лучше он спит до утра; теперь скоро начнет светать. Вон там, кажется, уже заря загорелась.

- Смотри-ка, что там такое? - вскричал негр.

- Где?

- Вон там, впереди. Точно огонь.

- Да, действительно там что-то светится.

 В чем дело? - спросил Треваньов, проснувшись и услыша вопрос негра.

- Посмотрите-ка, там какой-то огонь!

- Да! Даже, кажется, два огня!

- Правда! Правда! Два!

- Я слышу какой-то шум.

 Мы давно уже его слышим.

- Отчего же вы нас не разбудили? Может быть, мы опять заблудились. Шум доносится как будто со стороны леса. Мунди! Мунди!

- Что случилось? - спросил, просыпаясь, индеец. - Опять какая-нибудь беда?

- Нет! Напротив, мы, кажется, подплываем к противоположному берегу лагуны.

- Так и есть! - вскричал индеец, в свою очередь услышав шум. - Вот и суша! Я вижу огонь между деревьями!

 Да, мы уж давно его заметили.

- Да, да, это огни. Мы приближаемся к твердой земле!

- Слава Богу! - вскричал индеец. - Теперь мы спасены. А может быть… - прошептал что-то Мундруку, и в тоне его слышалось не только сомнение, но и боязнь.

- Что «может быть», Мунди? - спросил Треваньов. - Ведь если это действительно огни, значит, там берег и на нем живут люди. Они, конечно, примут нас.

- Ах, господин мой! А вдруг вместо того, чтоб нам помочь, эти люди захотят нас съесть.

 Как! Ты думаешь, что здесь можно встретить людоедов?

 Конечно, господин мой.

- Да хранит нас Пресвятая Дева! - воскликнул Типперари Том.

Ричард, Ральф и Розита тоже проснулись, услыхав слово «людоеды», они страшно испугались.

- На наше счастье, - сказал Мундруку, озираясь, - ветер стих, иначе нас бы прибило к берегу. Я сейчас поплыву к этим огонькам и узнаю, что нас ожидает. Молодой господин, может быть, последует за мной?

 О, без сомнения, - сказал Ричард.

- Ну а вы, - продолжал индеец, - постарайтесь быть как можно тише во время нашего отсутствия; мы недалеко от этих огней, до них не более мили, а по воде звук доносится очень далеко. Если это действительно враги и если они нас услышат, нам не спастись от них. Поплывем же скорее, молодой господин, нельзя терять ни минуты. Скоро уже рассветет. Если мы заметим, что нам грозит опасность, мы только-только успеем скрыться в темноте. На нее вся надежда. Итак, поплывем!

Сказав это, индеец тихонько спустился в воду и поплыл к огонькам, которые все больше и больше разгорались.

- Не бойтесь, Розита, - сказал Ричард, расставаясь с кузиной. - Я готов биться об заклад, что мы найдем там какую-нибудь плантацию и домик, в котором живут белые; они, конечно, радушно примут нас и помогут добраться до Пары. Итак, до свидания! Мы скоро вернемся с добрыми вестями.

Проплыв всего лишь несколько сажен, пловцы ясно увидели, что лес гораздо ближе, чем это казалось с бревна. Они видели только темную полосу над поверхностью воды; полоса эта тянулась как направо, так и налево довольно далеко; в звуках, которые оттуда доносились, можно было различить треск древесных кузнечиков и стрекоз, кваканье жаб и лягушек, крики водяных птиц и сов.

музыкой. Другие, еще более отдаленные звуки, которые были почти неуловимы, доказывали, что лес тянется далеко вглубь по всему горизонту. Однако пловцов интересовали только огни; они становились все яснее, по мере того как Мундруку и Ричард приближались к ним. Надо было во что бы то ни стало узнать, кем и где именно они были разведены. Ричард предполагал, что они находятся на берегу лагуны и, конечно, на суше. Спутник его высказывал сомнение по этому поводу. Огни горели очень неровно; они то увеличивались, то уменьшались. Временами они вдруг гасли один за другим, а затем снова вспыхивали. Юноша удивлялся таким перерывам, но спутник его объяснил это довольно просто.

- Огни, - сказал он, - разведены на некотором расстоянии от опушки, в чаще леса; по временам деревья заслоняют их и производят иллюзию.

Пловцы все подвигались вперед, делясь тихонько впечатлениями. Вскоре они подплыли под густые деревья; отсюда огни видны были еще лучше. Сначала Ричард подумал, что они разведены на краю возвышенности. Вглядевшись пристальнее, он заметил, что их красный свет отражался в воде, поверхность которой ярко блестела; они как бы горели над водой. Когда пловцы еще раз приблизились и глаза их свыклись со светом, они заметили, что костры разложены на каких-то помостах, возвышающихся на несколько футов над водой, и что помосты эти поддерживались стволами деревьев. Они заметили еще и другие такие же помосты, но, вероятно, потому, что жившие на них еще не вставали, там не было ни одного огня. Вокруг костров двигались человеческие фигуры, между деревьями были повешены гамаки; некоторые из них были пусты, в других же кто-то спал. Слышны были голоса мужчин, женщин и детей.

Индеец наклонился к Ричарду и шепнул ему:

- Малокка!

- Значит, суша близко? - обрадовался он.

- Нет.

- Но ведь тут деревня. Это ясно доказывает, что мы приближаемся к суше.

- Нисколько, господин мой. Такая деревня, как та, которую мы здесь видим, доказывает совершенно обратное.

 Во всяком случае, хорошо, что мы напали хоть на эту деревню, висящую между небом и землей.

- Ну, это смотря по тому, кто в ней живет. Может быть, мы наткнулись на племя людоедов.

- Неужели ты думаешь, что в гапо можно встретить людоедов?

 Конечно, господин мой. В гапо есть даже такие дикари, которые способны замучить человека, прежде чем его убить, в особенности белых! Они, вероятно, не без злобы вспоминают о том, как их загоняли в затопленные леса. Боже милостивый! Если только это малокка мурасов, то мы должны как можно скорее уходить отсюда. Вам, белым, не будет никакой пощады, а мне еще менее, хотя я и краснокожий, как они. Наше племя в смертельной вражде с мурасами.

- Что же нам делать? - спросил молодой человек.

 Оставаться здесь и слушать. Вот ухватитесь за этот сук, не двигайтесь с места и ни слова не говорите; дайте мне послушать их. Я знаю их язык, мне бы только уловить хоть одно слово. Тс!

Ричард послушался индейца и притаился. Не более двух минут прислушивался Мундруку. Вдруг он вздрогнул. Лицо его выразило беспокойство; Ричард заметил это при слабом отблеске отдаленных огней.

- Это мураса, как я и предполагал, - прошептал индеец. - Надо плыть обратно, не теряя ни минуты. Все, что мы можем сделать, - это грести как можно скорее, чтобы до рассвета скрыться от них. Если это нам не удастся, мы все погибли!

Пловцы удалялись от огней гораздо скорее, чем приближались к ним; они с напряжением всех сил, без отдыха плыли до самой монгубы, так как их жизнь и жизнь остальных путешественников была на волоске.