Без пощады!
Глава XXIV. Взятие Монмаутса

Без пощады!

Глава XXIV. ВЗЯТИЕ МОНМАУТСА

Ясный день кончался с признаками наступающей бурной ночи. Солнце зашло в полосе темных облаков. Немного спустя эта полоса, все более и более уплотняясь, чернея и расширяясь, понемногу расползлась сплошною пеленою по всему небу. Наступил мрак, изредка прорезываемый яркими извилистыми молниями, походившими на раскаленные стрелы; поднялся сильный ветер и полил как из ведра дождь.

Кто в это время шел или ехал по горным дорогам и тропинкам Фореста, тот должен был переждать промежутки между молниями, чтобы не сбиться в сторону, не быть сброшенным в пропасть или со всего размаха не удариться о дерево.

Разумеется, в такую погоду ни один человек не решался пуститься в путь без крайней надобности.

Такая нужда постигла, должно быть, четырех всадников, остановившихся на расстоянии одной мили от Хай-Мидоу-Хауза, на кольфордской дороге. Очевидно, эти люди стали под дерево не для того, чтобы укрыться от проливного дождя, потому что потоки воды легко проникали сквозь нависшие над их головами ветви и сами они были уже промочены насквозь до нитки. Скорее всего они прятались тут от чужих глаз, которые случайно могли заметить их в те мгновения, когда яркая молния рассекала густой мрак и завесу дождя и освещала все вокруг. Всадники выбрали это место с тем расчетом, чтобы им можно было видеть большую часть дороги, а самим остаться незамеченными. При ослепительных вспышках небесного огня нетрудно было рассмотреть, что все четверо - люди военные: офицер и трое рядовых, из которых один держал сигнальный рожок. Это был дозорный пикет, посланный наблюдать за дорогою, и если заметит на ней какое-либо движение, дать знать кому следует.

На небольшом расстоянии от этого пикета, в глубине леса, на обширной поляне, также пренебрегало дождем, бурей и грозой войско Массея. Всадники и лошади вели себя тихо, как призраки. Лишь изредка слышалось сказанное шепотом слово, раздавался лязг оружия или металлического лошадиного убора. Фыркнет и рванется лошадь, когда молния сверкнет ей прямо в глаза, но, сдержанная сильною рукой, снова замрет.

В самый разгар непогоды из ворот Монмаутса тоже выступил отряд конницы и направился к мосту через реку Вайю, а затем, переправившись через него, начал подниматься к Каймин-Хиллу, где находился Бекстон. Этот отряд, по-видимому разведочный, состоял из сорока человек под командою старшего офицера и корнета. Когда молния озаряла флаг, который нес на древке корнет, на этом флаге можно было видеть изображение золотой королевской короны; да и некоторые особенности в мундирах свидетельствовали о принадлежности отряда к королевской армии.

Перевалив через Каймин-Хилл, отряд направился к Хай-Мидоу-Хаузу. С какой целью совершалась эта экспедиция - было известно только командиру отряда. А цель эта была следующая. Монмаутский губернатор, получив донесение об оставлении неприятельским войском своей штаб-квартиры, нашел нужным занять этот важный пункт, который мог послужить базой для дальнейших операций роялистов.

Сторонкою от этого отряда, лесом, быстро скользила между деревьями высокая фигура, которую можно было принять за мужскую, тем более что она была закутана в плащ с капюшоном, надвинутым на голову. Однако некоторая мягкость, округленность в очертаниях этой фигуры изобличали в ней женскую. Это была Уинифреда.

Добравшись до сторожевого пикета, девушка притаилась. При первой же новой вспышке молнии она убедилась, что перед нею те самые люди, которых она искала: сэр Ричард, сержант Уайльд, трубач Губерт и еще один конный рядовой, тоже знакомый ей. Проскользнув мимо сэра Ричарда, она шепнула ему:

- Сорок человек конных из Монмаутса идут в Хай-Мидоу-Хауз.

И тут же снова скрылась в буре и дожде.

- Роб, - обратился полковник Уольвейн к своему сержанту, - поезжай и скажи капитану Харлею как можно скорее вести назад свои отряды. Дело сейчас начнется.

Буря со свистом и воем носилась по лесу, ломая деревья; продолжительные раскаты грома грохотали по низко нависшему черному небу; дождь лил еще усиленнее, но на западном горизонте, откуда поднялась гроза, начинало яснеть. Можно было догадаться, что скоро разъяренные стихии утихнут, истощив свои силы.

В то время когда республиканское войско под предводительством самого Массея и сэра Ричарда разделилось на четыре части и по возможности бесшумно двинулось обратно к недавно оставленной квартире, предводители не спешили. Им было важно застать неприятельский отряд уже на месте, уверенным в полной безопасности.

Обрадованные прекрасным убежищем, открывшимся им в Хай-Мидоу-Хаузе, роялисты расположились там по-домашнему, обсушились за разведенными кострами и принялись угощаться всем тем, что было оставлено республиканским войском, якобы выступившим назад в Глостер.

Но радость монмаутцев была непродолжительна. Не успели они утолить первый голод и осушить первый кубок, как в пиршественный зал Хай-Мидоу-Хауза вошли два полковника в форме республиканских войск. Один из них резким голосом сказал пировавшим в зале роялистам:

- Сдавайтесь, господа. Мы вас окружили со всех сторон. Всякое сопротивление с вашей стороны будет бесполезно. Нас по пятьдесят человек на каждого из вас. Если вы дорожите своей жизнью, тотчас же сдавайтесь.

Это был сам Массей.

Ошеломленные роялисты застыли на своих местах, кто с куском во рту, кто с кубком в руке. Случилось то, чего они никак не ожидали: они очутились в ловушке, из которой не было никакого выхода. Одно мгновение им казалось, что они подверглись странной галлюцинации, но появление в дверях и у открытых окон множества вооруженных людей показало им, что они имеют дело с грозной действительностью, а не с мимолетным видением. Поняв свое безвыходное положение, все молча сдались, кроме корнета. Он успел выскочить из залы в темный внутренний коридор и оттуда благополучно выбраться во двор. Искусно лавируя между надворными постройками, тень которых не освещалась догоравшими кострами, он прошмыгнул в сад и, отыскав там лазейку, проник через нее в пустырь, а через него - и в недалекий лес. Таким образом, из всего отряда спасся только он и к утру вернулся в Монмаутс. Бегству его помогло то обстоятельство, что он бывал в Хай-Мидоу-Хаузе в качестве знакомого владельца этого имения и хорошо знал расположение дома.

Между тем в том же доме, после того как монмаутцы были взяты в плен и уведены из залы, другой из парламентерских полковников подошел к командовавшему монмаутским отрядом, оставшемуся в зале на свободе, и сердечно сказал ему:

- Очень рад снова видеть вас в нашей дружеской среде, Кэйрль.

- А я еще того более рад, что мне посчастливилось вернуться к вам, Уольвейн, - отвечал Кэйрль, горячо пожимая протянутую ему руку. - Богу известно, как мне опротивел этот Руперт с его разнузданными шайками!..

Час спустя сотенный отряд конницы двинулся обратно из Хай-Мидоу-Хауза в Монмаутс. Буря за это время уже пронеслась. Раскаты грома становились все реже и отдаленнее, дождь ослабевал, природа успокаивалась. Только темнота оставалась прежняя. Отряд спускался по скользким горным тропинкам с особенной осторожностью, чуть не ощупью. Двигались медленно, как автоматы, и в полном молчании. Во главе отряда ехал полковник Кэйрль, а рядом с ним - знаменосец, наряженный в форму роялистов и державший тот самый флаг, который раньше находился у бежавшего корнета.

Среди отряда шли пленные и, судя по их мундирам и оружию, те самые, которые составляли монмаутский разведочный отряд, захваченный Массеем в Хай-Мидоу-Хаузе. Но на самом деле это были вовсе не пленники, и только то, что было на них надето, принадлежало настоящим пленникам, сами же они были из числа форестерцев, находившихся под командою сэра Ричарда Уольвейна.

В арьергарде следовал сам сэр Ричард со своим новым помощником капитаном Херлеем, заменившим Юстеса Тревора. За ними ехали сержант Уайльд и трубач Губерт. И эти четверо также казались обезоруженными и тоже находились под присмотром ехавших за ними десятерых конвойных с саблями наголо. Временами Кэйрль отъезжал немного в сторону, где это допускалось условиями местности, поджидал приближения сэра Ричарда и обменивался с ним несколькими словами, потом опять обгонял отряд и снова становился во главе его.

Осторожно спустившись по извилистой дороге и начиная приближаться к мосту через Вию, Кэйрль скомандовал: «Эскадрон, вольно!» Тотчас же после этого лошади были пущены веселой рысцою, а люди громко и весело заговорили. Все это было сделано с целью обмануть часовых, карауливших мост.

К этому времени караул на мосту был усилен вдвое против обыкновенного, благодаря тому что бежавший из Хай-Мидоу-Хауза корнет принес в крепость известие о случившемся с его отрядом несчастии. Основываясь на этом сообщении, комендант крепости принял целый ряд экстренных мер на случай возможного набега республиканского войска. Корнет был уверен в этом набеге, потому что во время своего бегства, прокрадываясь в темноте мимо республиканских солдат, слышал, как они вполголоса переговаривались об этом.

хохочущим полковником Кэйрлем во главе. Это возвращался монмаутский отряд, только значительно увеличенный. Поприглядевшись при свете фонарей, караул увидел, что это увеличение происходит от довольно большого числа безоружных людей, стало быть пленных. Очевидно, разведочный отряд Кэйрля сделал удачный набег и захватил где-нибудь поблизости неприятельский отряд. Так что же напутал корнет, вернувшийся пешком, без оружия и без своего флага? Должно быть, он бежал, не дождавшись собственного отряда. «Вернее всего, что так», - заключил начальник караула, посылая по адресу злополучного корнета нс совсем лестные замечания.

Передняя часть моста была поднята, образуя огромный провал посреди дороги, и в этом провале грозно шумела вздувшаяся от проливного дождя река.

- Кто идет? - крикнул начальник караула, когда подъезжавшая конница оказалась близ провала.

- Свои! - донесся веселый голос Кэйрля. - Опустить мост!

- Для кого? - снова осведомился начальник караула.

- Но, полковник, - продолжал усомнившийся начальник стражи, - ведь ваш же корнет только что принес известие, что, наоборот, вы со всем вашим отрядом попались в плен к…

- А, так он бежал сюда, негодяй! - с притворным негодованием вскричал Кэйрль, нисколько не растерявшись. - Ах он подлец! А мы думали, что он лежит где-нибудь убитый или раненый, но в темноте не могли найти его и хотели послать искать на рассвете. А он вот что устроил: позорно бежал, бросив оружие и флаг, и в свое оправдание наплел такую ложь!.. Ну, я с ним потом расправлюсь!.. Опустите мост, повторяю вам!

Последняя молния удаляющейся грозы с полною ясностью вырисовала перед караулом длинную линию монмаутского отряда, ехавшего попарно, а посреди него и в арьергарде массу людей на чужих лошадях, в чужих мундирах, безоружных и с опущенными на грудь головами, - очевидно, пленных. Сомневаться больше было нечего. К тому же самого полковника Кэйрля ясно освещали и мостовые фонари, да и голос его был хорошо знаком монмаутскому гарнизону. Ясно, что корнет бессовестно налгал, чтобы оправдать свою трусость.

«пленники» очутились во главе эскадрона и с криками: «За Бога и парламент!» бросились по направлению к крепости.

В то же время к мосту с другой стороны вихрем примчалась главная сила полковника Массея под его собственным предводительством. Она перебила часть караула, остальную взяла в плен и с теми же криками: «Бог и парламент!» обрушилась на стражу у городских ворот.

Когда на восточном горизонте заалелась утренняя заря, на главной башне монмаутской крепости уже развевался совсем другой флаг, чем раньше. Славный штандарт Свободы сменил опороченное знамя Стюартов.