Перст судьбы.
Глава II. Догги Дик

Глава II
Догги Дик

Уволенный егерь сразу нашел себе место у помещика, леса которого граничили с владениями Гардинга. Помещика звали Вебли; это был богатый горожанин, сколотивший себе состояние на удачной биржевой игре и купивший имение, чтобы выглядеть в глазах общества землевладельцем.

Отношения между генералом и новым помещиком не были дружескими; генерал испытывал презрение к выскочке, приезжающему в церковь на коляске, хоть дом его находился всего в трехстах шагах от сельского храма.

Впрочем, это было не единственной причиной вражды между отставным офицером и бывшим биржевым маклером. Между ними возникла распря относительно права на охоту на большом куске земли, врезавшемся треугольником в их владения.

Само по себе дело это было мелочное, но, тем не менее оно усиливало неприязнь между соседями. Скорее всего, именно поэтому Догги Дик и получил место у мистера Вебли. "Выскочка" не мог действовать иначе.

В этом же году, когда наступил охотничий сезон, молодые Гардинги заметили, что в лесах их отца небывало уменьшилось количество дичи. Генерал, не большой любитель охоты с ружьем, не заметил этого, не заметил бы, может и Нигель. Но Генри, страстный охотник, сразу увидел, что фазанов стало чуть ли не вдвое меньше, чем в предыдущие годы; факт тем более странный, что везде этот сезон был необычайно богат дичью и особенно фазанами. Леса Вебли кишели ими, то же рассказывали и о других соседях.

Сперва Гардинги стали следить, хорошо ли исполняет свои обязанности их новый егерь. Но ни одного случая браконьерства в их лесах замечено не было. Стало лишь известно, что несколько ребятишек крали яйца во время носки, но это не могло повлиять на столь резкое уменьшение дичи в лесах.

Егерь оказался знающим, опытным человеком, в помощь ему дали нескольких человек.

После недолгих колебаний, сопоставив все факты, Генри Гардинг пришел к выводу, что фазаны его отца были специально заманены в леса Вебли, скорее всего лучшим кормом. Он знал, какие чувства питали Догги Дик и его господин к генералу, и не сомневался, что бывший маклер пойдет и не на такие проделки. Надо было принять меры и вернуть дичь.

По лесу рассыпали пшено и другой корм, излюбленный фазанами. Но, увы, все было тщетно. Даже куропатки исчезли, тогда как владения Вебли по-прежнему кишели всевозможной дичью.

Генеральский егерь признался, что он находил много разоренных фазаньих гнезд. Он не мог понять этого, так как в их лесу если и появлялись соседские егеря, то они ведь не станут же красть яйца.

"Вот в этом я как раз и не уверен, - подумал про себя Генри. - Наоборот, видимо, только этим и можно объяснить исчезновение дичи".

Он рассказал о своих подозрениях отцу, и тот запретил егерям Вебли бродить по опушке Гардингов. Такое распоряжение, конечно, вызвало еще большее охлаждение отношений между соседями.

В следующий раз молодые люди приехали к отцу на каникулы на Пасху. Надо сказать, что именно в это время года можно больше всего нанести вреда в тех местах, где водится дичь.

Никакое браконьерство не даст столько ущерба, как разорение гнезд. Один ребенок может больше навредить в течение дня, чем шайка браконьеров за целый месяц со всеми своими сетями, капканами и ружьями.

Леса генерала охранялись в этом году лучше, чем когда-либо. Гнезд было множество, все позволяло рассчитывать на хорошую охоту осенью.

Но Генри не мог забыть неудач двух прошедших лет и решил не отступаться, а любым способом доискаться причины. И вот что он придумал.

В один прекрасный день всем егерям и сторожам генерала был дан отпуск, чтобы они могли присутствовать на скачках в десяти милях от замка. Отпуск этот был объявлен за неделю - для того, чтобы узнали об этом и егеря соседних имений.

Наступил день скачек, сторожа отправились, охрана леса была предоставлена самим владельцам. Великолепный случай для браконьеров!

Еще до отъезда егерей Генри отправился в лес с палкой в руке и вышел к опушке, граничащей с владениями биржевого маклера. Он шел тихо и осторожно.

На границе владений находился спорный участок, тут же невдалеке рос старый большой вяз, весь обвитый плющом. Генри забрался между его ветвей и закурил сигару.

Он вряд ли мог выбрать лучшее положение для задуманной им цели. С одной стороны виден был весь спорный участок, и никто не мог пройти незамеченным от Вебли, - с другой стороны открывался вид на леса генерала и к тому же - на излюбленные фазанами места.

Долго наблюдал Генри, но не замечал пока ничего подозрительного. Он уже выкурил две сигары и принялся за третью.

Терпение его истощалось, одолевала усталость от неудобного сидения на ветвях. Он уже начал подумывать, что подозрения его насчет Догги Дика безосновательны. Генри даже стал винить себя за такую подозрительность. Ведь Догги, возможно, вовсе и не был таким уж скверным, каким он себе его представлял.

"Когда заговорят о черте, то сразу увидят его хвост", - говорит английская пословица. То же самое случилось и с Догги Диком. В тот момент, когда у Генри потухла третья сигара, появился старший егерь мистера Вебли.

Сперва он осторожно высунул голову из кустарника. Осмотрев окрестности, вышел из лесу и, крадучись, как кошка, направился в соседские владения.

Генри следил за ним, как рысь или полицейский агент, забыв об усталости и скуке.

Как он и ожидал, Догги Дик направился к просеке, на которой было больше всего фазаньих гнезд. Бросая по сторонам настороженные взгляды, он крался, как хищник.

Несмотря на это, он все-таки спугнул птиц. Один петух мгновенно убежал, но другой не успел и упал на траву со сломанными крыльями. Самку Догги тоже убил палкой.

Однако он не воспользовался своей добычей, а, наклонившись над гнездом, собрал яйца и спрятал их в свою охотничью сумку. Затем что-то рассыпал вокруг гнезда. Потом направился к следующему гнезду.

"Пора, - подумал Генри, - пора действовать. Довольно и этого".

Бросив сигару, он спустился с вяза и кинулся за вором.

Догги заметил его и попробовал было проскользнуть в лес Вебли. Но раньше, чем он успел добежать до ограды, молодой человек схватил его за шиворот. Сильным ударом он сбил егеря на землю, и тот, упав, разбил в сумке все яйца.

даже не оказывал сопротивления.

Согнув покорно спину, он получил такую порцию ударов тростью, на какую только способен настоящий охотник по отношению к браконьеру.

-- А теперь, ворюга, - воскликнул Генри, порядком подустав бить егеря, - ты можешь вернуться к своему мошеннику хозяину и устраивать с ним заговоры, сколько твоей душе угодно, но только не против Гардингов! Запомни это хорошенько.

Догги промолчал, боясь палки. Он перелез через ограду, перешел поле, шатаясь, как пьяный, и исчез в лесу Вебли. Вернувшись к разоренному гнезду, Генри тщательно осмотрел землю вокруг и нашел много пшена, смоченного какой-то сахаристой жидкостью. Оно было рассыпано Догги. Генри набрал этого пшена и понес домой. Анализ показал, что оно было отравлено.

По-видимому, Догги Дик глубоко сожалел, что принял с таким покорством унизительные побои Генри, ибо в последующих схватках со сторожами он отныне был столь отчаянным и опасным противником, что однажды даже смертельно ранил одного из егерей генерала Гардинга.

Он спасся от виселицы лишь тем, что бежал из Англии. Потом его якобы видели в Булони, в Марселе, в обществе английских жокеев, переправлявших краденых лошадей в Италию. В конце концов следы его окончательно затерялись.