Плавание по лесам.
Росказни о змеях.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Плавание по лесам. Росказни о змеях. (старая орфография)

РОСКАЗНИ О ЗМЕЯХ.

Успокоенные мыслью, что ветер несёт их по настоящему направлению, плаватели бодрствовали до поздняго часа ночи.

Когда наконец решено было ложиться на покой, тогда только двое остались бодрствовать: один для наблюдения за парусом, другой для управления веслом и поддержания судна в настоящем направлении.

Старому корабельному повару поручено било наблюдение за парусом, ирландцу Тому направление судна. Как! и не смотря на то, что он уже выказал себя плохим рулевым, завлёкшим товарищей в гапо и причиной всех претерпенных ужасов?

Люди, испытавшие так много бедствий и всюду всегда видевшие промысл Божий, охранявший их от опасностей, не могли сохранять памятозлобия против товарища за его несчастные недоразумения и в этом доказывали свою справедливость, потому что вина Тома происходила не от желания, но от ошибочного разсуждения.

Том несколько уже раз выражал перед всеми свои сожаления и раскаяние, а так как он и сам был жертвою своих глупых распоряжений, то никто не хотел терзать его. Даже негр, в племени которого инстинктивно передаётся антипатия к соотечественникам Тома, и который, до свершившагося несчастья, не всегда был в дружеских отношениях с ним, даже и он не долго памятозлобствовал на виновника, но вскоре совсем сблизился с ним. Общее несчастье связало их неразрывными оковами дружбы и если было между ними маленькое соперничество, так только в том, чтобы друг перед другом разрываться на пользу плавающого общества.

В эту ночь они сидели вместе как родные братья, только один черный, другой белый. Мозей направлял парус, Том управлял рулём по указанному ему направлению.

Ни африканец ни ирландец не думали возгордиться только потому, что им поручена была честь охранять общее спокойствие. До этой поры оба играли роль исполнителей; один индиец почти всё время управлял всеми, а на ирландца и негра смотрел почти как на машины. С той минуты, как они имели несчастье попасть в гапо, он почти глаз не смыкал, каждое действие исполнялось по его совету и руководству. Кроме того как негр, так ирландц помнили, что ему обязаны за спасение жизни, когда ночью так глупо попадали с дерева в гапо и чуть было не утонули; оба были благодарны ему, но вместе и опечалены, что индиец считает их за ничто.

На эту ночь по настоятельному требованию Тривэниона, Мондэй должен был лечь спать, чтобы подкрепить свои силы несколькими часами отдыха. Он безпрекословно согласился и прислонившись спиной к крепким наростам, оставался безмолвным как сфинкс.

Но ни ирландец, ни негр не имели привычки к молчанию и оба продолжали толковать долго после того, как все погрузились в глубокий сон. Чтобы не тревожить покой товарищей, они разговаривали шопотом.

Очень натурально, что после всего случившагося в этот день, не было у них другого разговора, как только о змеях.

-- А что, Мозей, водятся ли в вашей стороне такия морския чудища? спросил ирландец.

-- Истинно, масса Том, бывают и у нас, да и еще самые громадные, самые чудовищные

-- Ну ужь не такия же однако громадные, какую мы сегодня видели,

-- Ух! так такия-то змеи называются по вашему громадными? Да ведь в ней не больше десяти ярдов. А вот как я видал на африканском берегу около Мозамбика змею, так в ней было более мили длины, а толщиной она была - вот как раз, - нет еще толще, чем эта монгуба на которой мы плывём.

-- Более мили в длину! воскликнул Том: - и толще этого огромного дерева? у меня в глазах позеленело!.. Клянусь св. Патриком! ты смеешься надо мною, негр!

-- Ни крошечки. Это истина, истиннейшая истина, ничего кроме истины.

-- Однако ты не можешь поклясться, что когда нибудь видал что-нибудь подобное, ведь не можешь, Мозей?

-- Могу, масса Том, вот как раз такую видел.

-- И она была длиною в милю, а толщиною с это старое дерево, которое чуть не в восемь сажен длиною да саженей семь в поперечнике.

-- Ну я не говорю, чтоб она была именно в милю длины; но не множко меньше или немножко больше - тут мало разницы. Одно могу тебе наверное сказать: ужь три четверти мили наверное было.

-- Ух! можете верить, можете не верить, это как будет вам угодно, масса Типперэри. В одном могу я заверить - эта змея могла кольцом окружить целый крааль - да не то что один раз, а и в два раза так ей в пору.

-- Целый крааль? ну что бы это могло быть?

-- Так вы не знаете, масса Том, что значит крааль?

-- В типперэрских торфяных болотах что-то неслыхать об этом было. А что по вашему бы это значило?

-- Ух! крааль-то? это место, где негры живут, а по вашему деревня.

-- Деревня? место где живёт народ - мущины, женщины, и дети?

-- Именно так. Мущины есть, и женщины есть, а уж детей и не перечесть! Много и скота водится, вот и собаки, и овцы, и козы, а бывают и коровы. Вот это именно по нашему и называется краалем. Иной крааль побольше, другой поменьше, а ужь непременно тут бывают и мущаны и женщины и непременно много много детей. А вот та деревня, около которой два раза можно бы обвести анаконду, была средней величины. Там было около ста домов и разумеется как раз столько же семейств, не включая кучи детей.

-- Такая змея, которою можно обвести вокруг ста домов! Св. Патрик! да ведь это невозможно, негр!

-- Это истина: двойным кольцом змея могла улечься вокруг ста домов.

-- Когда же это было?

-- А когда этот старый негр, был малым ребёнком. Если хотите, масса Типперэри, так я вам поразскажу об этом деле.

-- Ух! большая змея, о которой я буду рассказывать чуть-чуть не проглотила этого негра.

-- Неужто!

-- Истинно так, и не будь я первым мастером лазить, самым проворным мальчишкой в целом краале - не бывать бы этому негру на старом чурбане.

-- Удивительно! ну рассказывай же, Мозей, как это удалось спастись от змеи.

Как раз у нашего крааля был большой пребольшой лес, а в лесу много премного разных диких зверей. Ну известно и буйволы, и слоны, и носороги, и гиппопотамы, и пребольщущия обезьяны! Вот эти мартышки были в особенности опасны для тамошних женщин. Мартышки как завидят в лесу женщину, так и утащут её на самую вершину самых высоких деревьев, да так там и держат в вечном плену. Но богаче всего этот лес был змеями. И каких сортов не водится тут! Есть и очковые змеи - страх ядовитые - их укушение разом убивает человека; есть и удавы, которые уцепятся хвостом за дерево или свернутся в дупле его клубком и поджидают добычу, а там как увидят тебя да бросятся на тебя с дерева, ну и разом карачун бывает, а то еще есть кнут-змея, которая всё наровит тебя захлестать своим хвостом до смерти; есть и такия, которые обовьются вокруг твоего тела, сделают из тебя желэ, да и скушают; но ни одна из них и в сравнение не может идти с тою большою чудовищною змеёю, о которой я говорю. Мондэй называет её водяным духом, а нашу змею в Мозамбике называют лесным чортом. Но не в имени дело. В одно прекрасное утро выходит из лесу этот чорт и пока народ крепко спал и никто еще не выходил на работу, а он возми да два раза и обвил крааль.

-- Ты хочешь этим сказать, что он два раза прополз вокруг деревни?

-- Совсем не то, он мог проползть вокруг и двадцать раз: никто этого не видал, народ спал. Но я хочу этим сказать, что когда народ встал с постели и вышел за порог дверей, так тотчас и увидел лесного чорта, который обвился двумя изгибами от одного края крааля до другого, вот ни дать ни взять как корабельный канат, так и вышел плетень десяти фут вышины вокруг всего крааля.

-- Св. Патрик, помилуй нас!

-- Ах, масса Том, я слыхал, что св. Патрик, которого ирландцы вечно призывают на помощь, был великий святой, - ах! когда бы он в то утро был в Мозамбике! Может быть у этого бедного негра остались бы в живых отец и мать, не потерял бы он обоих тогда!

-- Разскажи же мне всё по порядку как это было, Мозей.

-- Слушай. Ну вот змея так и огородила собою крааль, два раза обвилась вокруг него, да и всё еще оставалась огромная голова на длинной предлинной шее. Вот и разинула она пасть, а пасть то широкая преширокая, ей ни по чом проглотить человека, даже не поперхнётся! Идёт голова от одного дома к другому и высматривает народ: чуть кто покажется - сейчас хап! да и был таков. Никому спуску не было! Ходила ходила голова по домам, пока никого не осталось, ни мущины, ни женщины, ни самого крошечного ребёнка. А ребят-то она глотала по дюжине разом, вот ни дать ни вздть как муравьед распоряжался с муравьями. Мущины, женщины, дети пробовали было бежать. Куды тебе! Полезут это они по змеиному забору, а змея только встряхнётся, люди и посыпятся словно жолуди с дуба. Ну само собою разумеется, не мудрено ей было расправиться со всеми.

-- Но как же ты-то, Мозей, успел удрать от общей гибели?

к нашему начальнику. Ну, когда я увидел, что эта чудовищная пасть прохаживается от дома к дому и глотает всех до одного, - вот и пришло мне на мысль: видно в доме-то не спрятаться от зверя лютого. Но перед нашим дворцом стоял длинный предлинный шест, а на самой верхушке шеста висел флаг. Когда народ в испуге бросался куда кто мог и как угорелые метались с стороны в сторону, пока не попались на зубок, я поскорее вскарабкался на верхушку шеста, да и закутался в длинный флаг, так что ни кусочка от моего тела не видать. Покончил этот окаянный леший, покончил со всем народом, - весь-таки крааль пообчистил, оглянулся направо налево - нет-ли еще кого? нет, никого не видать, а обо мне-то совсем и не вспомнил и ни разу не подумал поднять своё чертовское рыло к верху, чтоб посмотреть, не сидит-ли кто на шесте, не прячется ли кто под флагом. А мальчуган-то молодец и просидел под флагом до тех пор пока змея развилась, вытянулась во всю длину и убралась назад в свой лес. Тогда и я спустился с шеста, и побежал в соседний крааль где были люди. Мне не хотелось оставаться в том месте, где и папеньку и маменьку змея скушала, я бросил землю и ушол в море. Вот тебе и причина, почему этот негр бедным сиротой, до старости скитается далеко от родного острова Мозамбика. Ух! здешняя змея, водяной дух в сравнении с лесным чортом, то же головастик болотный в сравнении с самым большим аллигатором, какой только водится в амазонских водах.