Квартеронка.
Глава XXXVI. Заколдованная гремучая змея

ГЛАВА XXXVI
Заколдованная гремучая змея

Мне предстояло увидеть еще иные образцы искусства моего нового знакомого.

Я почувствовал радость, весьма естественную в человеке, избежавшем гибели необычайным, почти чудесным способом. Я походил на того, кто едва не утонул, остался живым и невредимым в кровавом бою, вырвался прямо из когтей смерти. Реакция была восхитительна. В то же время я чувствовал благодарность к моему спасителю. Я был готов обнять моего чернокожего товарища, как брата, несмотря на его темный цвет и дикий вид.

Мы сидели рядом на древесном стволе и весело разговаривали, настолько весело, насколько это возможно для двоих людей, будущее которых мрачно и туманно. Увы, это относилось к нам обоим! Мое будущее казалось мне грозным вот уже несколько дней. Что же касается бедняги Габриэля... то ему едва ли предстояло что-нибудь утешительное.

Но и в бездне печали мелькают иногда проблески веселости. Природа не допускает, чтобы горе было беспрерывным, а человеческий ум возвышается минутами над скорбью. На меня нашла одна из таких минут восторга. Мое сердце было переполнено радостной благодарностью. Я жалел этого невольника, этого беглого негра и был счастлив в его обществе.

Наш разговор, естественно, коснулся змей и змеиных корней; Габриэль рассказал мне не одну историю из жизни пресмыкающихся. Эрпетолог [эрпетология - наука о пресмыкающихся. - прим. перев.] позавидовал бы часу, проведенному мною на древесном пне в компании Габриэля Бамбары.

В разгаре нашей беседы мой товарищ осведомился вдруг, убил ли я укусившую меня змею.

-- Нет, - отвечал я. - Она убежала.

-- Убежала, господин! Как вы ей дали уйти?

-- Она скрылась в древесном дупле; мы как раз сидим на этом дереве.

Глаза негра загорелись от удовольствия.

-- Черт возьми! - воскликнул он, вскакивая, - господин говорит, змея в дупле. Черт возьми, - повторил он,--если эта гадина тут, Габриэль сейчас поймать ее.

-- Как! Ведь у вас нет топора?

-- Зачем мне топор?

-- Как же вы доберетесь до змеи? Неужели вы спалите это дерево?

-- О, огонь не годится! Это гореть целый месяц. Огонь не годится! Белые люди видеть дым. Они думать, дым делал беглый негр, и тогда прийти собаки. Негр не сметь зажигать огонь из-за того.

-- Что же вы сделаете?

-- Вы подождать немного, господин Эдуард, вы видеть. Я поймать гремучую змею. Вы сидеть тихо, сударь; вы не говорить, скверная гадина все слышать.

Чернокожий говорил шепотом, обходя в то же время неслышными шагами вокруг дерева. Я повиновался ему и сидел совершенно неподвижно, следя за движениями моего странного товарища.

Несколько молодых побегов американского бамбука росло возле нас. Габриэль срезал их своим ножом, потом заострил с нижнего конца и воткнул в землю возле древесного ствола. Он расположил эти маленькие тычинки наподобие струн арфы, только поместив их ближе одна к другой. После того он срезал маленький кустик в чаще и совершенно очистил от ветвей, так что осталась только прямая палочка, вилообразно раздвоенная на одном конце. С этой палочкой в одной руке и обструганной тростинкой в другой, негр растянулся плашмя на древесном стволе, так что его лицо приходилось непосредственно над дуплом. Таким образом он был вблизи ряда бамбуковых тычинок и легко мог достать их, протянув руку. Его приготовления были закончены, и колдовство началось.

похожий на "скер-р-рр" гремучей змеи, до такой степени похожий, что негр вполне рассчитывал обмануть им пресмыкающееся. Между тем он положился не на одно это, чтобы привлечь свою жертву. С помощью инструмента, который он смастерил наскоро из копьевидных листьев бамбука, Габриэль в то же время подражал крику и щебетанью красного кардинала, издаваемому этой птицей в борьбе со змеей, двуутробкой или всяким другим из обычных врагов. Это были совершенно те же звуки, которые оглашают дебри американских лесов, когда ужасная гремучая змея опустошает гнездо Виргинского соловья.

Хитрость удалась. Через несколько секунд продолговатая голова пресмыкающегося показалась из дупла. Его раздвоенный язык то и дело высовывался из пасти, а черные глазки сверкали яростью. Характерным позвякиванием змея возвещала о своей решимости принять участие в борьбе.

Она вылезла почти во всю свою длину и как будто обнаружила плутовство, потому что повернулась с целью удалиться. Но гремучая змея самая ленивая из своих собратьев, благодаря чему, прежде чем она успела уползти обратно в дупло, раздвоенная палочка опустилась ей на шею и пригвоздила ее к земле.

Тогда ее тело начало биться на траве в бесполезных судорогах... То было странное зрелище. Змея оказалась одним из самых крупных экземпляров своей породы и толщиной в руку Бамбары. Тот сам был удивлен ее размерами и уверял меня, что не видал гремучей змеи больше этой.

Я ожидал, что чернокожий положит конец судорогам животного, убив его, и собирался помочь ему моим ружьем.

-- Нет, сударь! - воскликнул тот умоляющим голосом, - ради всемогущего Бога, вы не стрелять! Господин забыть, что я беглый негр.

Я понял значение его слов и опустил свое оружие.

-- И потом,--продолжал Габриэль,--я показать еще кое-что господину. Господин любить любопытные вещи, любить смотреть штуки большой змеи?

Я отвечал утвердительно.

-- Хорошо. Тогда, сударь, взять, пожалуйста, эту палочку. Я искать кое-что, я видеть растение очень любопытное - очень любопытное, очень редкое растение. Я его видеть в тростниках. Держите хорошенько, сударь; я поймать змею.

Я схватил палочку п держал ее по желанию негра, все-таки не без некоторой боязни перед отвратительным пресмыкающимся, которое извивалось и билось у моих ног. Между тем мне было нечего бояться. Раздвоенная палочка приходилась как раз над самой тонкой частью шеи животного, которое не могло поднять головы, чтобы ужалить меня. Несмотря на большие размеры, опасны были только его зубы, потому что гремучая змея, в отличие от породы удавов, имеет весьма слабую силу сжимания.

Габриэль забрался в чащу. Несколько минут спустя он вышел оттуда, неся в руке растение, также вырванное из земли с корнями. Оно, как и первое, принадлежало к разряду травянистых, но сильно отличалось от него по виду. Его листья имели форму весьма заостренного сердца, ствол был извилист, а цветы были темно-пурпуровые.

Приближаясь ко мне, негр жевал кусочки корня и листья. Что хотел он сделать?

Я недолго оставался в недоумении. Присоединившись ко мне, он наклонился и выплюнул некоторое количество сока на голову змеи, потом он взял у меня из рук палочку, вытащил ее из земли и швырнул подальше.

Змея очутилась на свободе к моему немалому ужасу; я проворно отскочил назад и влез на лежавшее дерево.

Мой товарищ, вместо этого наклонился, снова схватил отвратительное пресмыкающееся, бесстрашно поднял его и обвил вокруг своей шеи с таким хладнокровием, точно это был обрывок веревки.

Змея не сделала никакой попытки его ужалить. Она не пыталась уползти, а казалась, напротив, оцепеневшей и неспособной вредить!

Поиграв с животным несколько минут, Бамбара бросил его на землю. Отпущенная змея опять-таки не сделала никакой попытки к бегству.

Заклинатель обернулся тогда ко мне и сказал с торжествующим видом:

-- Теперь, господин Эдуард, отомстить за вас. Смотрите!

С этими словами он нажал большим пальцем глотку змеи, чтобы она разинула пасть во всю ширь. Тут я мог разглядеть ее ужасные зубы и железы с ядом. Потом чернокожий приблизил голову пресмыкающегося к своим губам, брызнул ему в гортань своей черноватой слюной и снова кинул его наземь. До сих пор он не прибегал к насилию, он не сделал ничего, что, по моему мнению, могло бы убить животное, настолько живучее, как змея; и я ожидал, что оно опять уползет. Но этого не случилось. Змея не двинулась с места и лежала, свившись длинными, неправильными кольцами, не обнаруживая иного заметного движения, кроме легкого содрогания тела. Менее чем через две минуты прекратилось и это подергивание; змея совершенно походила на мертвую.

-- Она издохла, сударь, - отвечал чернокожий на мой вопросительный взгляд. Она мертва, как Юлий Цезарь.

-- А какое же это растение, Габриэль?

-- О, это великая трава, сударь, это редкое растение, очень редкое. Вы съесть немножко, никогда змея не ужалить вас, как вы видите сейчас. Это растение заклинателя змей.

сходный с bejucodeguaco, этим медицинским растением, получившим такую известность благодаря сочинениям Мутиса и Гумбольдта.

Мой товарищ попросил меня потом пожевать немного и этих корней: хотя он был вполне уверен в действенности первого лекарства, но считал нелишним принять двойную предосторожность. Он превозносил свойства растения, найденного им напоследок, и сказал, что отдал бы ему предпочтение перед корнем истода, но отчаялся его найти, так как оно редко встречается в этой части Луизианы.

совсем никакого запаха, тогда как гуако отличается сильным ароматом, напоминающим валериану.

Я уже чувствовал некоторое облегчение. Но это новое лекарство подействовало почти моментально. В короткое время опухоль совершенно опала; и не будь у меня забинтована рука, я уже забыл бы о своей ране.