Квартеронка.
Глава LXXIV. Ужасный жребий

ГЛАВА LXXIV
Ужасный жребий

Я не видел больше Авроры. Чернокожий также не был увезен со мною. Из разговора увозивших меня людей я понял, что негра и квартеронку должны были поместить на одну из пирог, оставшихся позади, и высадить на суше не в том месте, куда направлялись мы. Я узнал, между прочим, что несчастный Габриэль был приговорен к жестокому наказанию, к тому, которого он боялся уже давно, - к отсечению руки.

Я был огорчен этими вестями, но еще более наглыми шутками, которых мне пришлось наслушаться. Мою невесту и меня осыпали оскорблениями такой отвратительной грубости, что я не могу их пересказать.

Я не пытался защищаться. Я даже не отвечал, а сидел, печально устремив глаза на зеркальную гладь озера, и для меня было некоторым облегчением, когда пирога снова принялась лавировать между стволами кипарисов, мрачная тень которых почти скрыла мое лицо от наглых взглядов моих победителей. Меня подвезли к пристани у старого дерева.

Приближаясь к берегу, я увидел толпу людей, ожидавших нас на суше, и узнал среди них свирепого Рюффена, с забинтованной рукой, на перевязи из красного платка.

"Слава Богу, я не убил его, - мелькнуло у меня в голове, - тем меньше ответственности будет лежать на мне".

Челноки и пироги, исключая ту, на которую посадили Аврору и чернокожего, приплыли все к этому месту, и мы высадились. В общем набралось человек тридцать-сорок и еще несколько мальчишек впридачу. Большинство было вооружено пистолетами или карабинами. Под темным сводом деревьев они составляли живописную картину, но я не был тогда расположен любоваться ею.

Меня высадили со всеми этими людьми, потом повели через лес под конвоем двух вооруженных людей, причем один из них шел впереди меня, а другой следовал за мною по пятам. Толпа сопровождала нас; одни обгоняли наше шествие, другие отставали от него, третьи шли по бокам. Последние были ребятишки или самые свирепые в этом сборище, потому что время от времени они оскорбляли меня грубыми речами.

Я потерял бы терпение и вышел бы из себя, если бы это могло принести какую-нибудь пользу, но я знал, что мой бессильный гнев только тешил бы моих мучителей, не улучшая моего положения. Итак, я молчал и отворачивался или опускал глаза в землю.

Мы продвигались по мере того, как толпе удавалось проложить себе дорогу в кустарниках. Я был очень доволен этим, воображая, что меня приведут к коронному или мировому судье. "Хорошо,--думал я, - охраняемый законной властью и под защитой чиновников я буду избавлен от расточаемых мне насмешек и оскорблений!" Меня продолжали нравственно терзать на все лады, но не доходили до насилия, хотя у некоторых субъектов обнаруживалась порядочная к тому охота.

Вдруг лес расступился передо мной. Я думал, что мы достигли плантаций по какой-нибудь кратчайшей дороге, но ошибся: в следующий момент мы вступили в лесную прогалину! Опять та же знакомая лужайка!

Тут люди, схватившие меня, сделали остановку и, так как здесь было совершенно светло, я легко узнал, кто такие были они. С первого взгляда стало мне ясно, что я попал в руки неумолимой толпы.

Сам Гейяр участвовал в этом сборище, а с ним его смотритель, торговец неграми и жестокий Ларкен. Кроме них, набралось человек пять-шесть французских креолов - собственников самого бедного класса, владельцев маленьких хлопчатобумажных фабрик или мелких плантаторов. Остальная часть ватаги состояла из всякого сброда пьяниц-лодочников, которых я обыкновенно видел плясавшими перед деревенскими лавками, и других беспутных бродяг. И ни одного почтенного плантатора, ни одного порядочного человека!

Зачем остановились они на лесной прогалине? Мне хотелось поскорее попасть в суд, и эта остановка раздражала меня.

-- Зачем задерживают меня здесь? - с гневом спросил я.

-- О, сударь, - возразил кто-то, - не торопитесь, сделайте одолжение! Вы отправитесь отсюда и без того достаточно рано, будьте покойны.

-- Я протестую, - продолжал я. - Я настаиваю, чтобы меня представили в суд.

-- Так оно и будет, чтоб вас побрал черт! Для этого вам не надо ходить далеко. Суд здесь.

-- Как? Где? - спросил я, воображая увидеть поблизости судью. Я слышал рассказы о дровосеках, исполнявших обязанности мирового судьи, и даже сам встречал один или два таких примера, так что между грубыми личностями, окружавшими меня, мог найтись представитель правосудия. - Где же судья? - повторил я.

-- О, его здесь нет! Не бойтесь ничего, - отвечал кто-то.

-- Где судья? - подхватил другой.

-- Да, где судья? Куда вы девались, судья? - крикнул третий, как будто обращаясь к кому-то в толпе. - Пойдите сюда, судья, - прибавил он, - пойдите! Вот один молодец желает вас видеть.

касаясь губами моего лица, и прошипел сквозь зубы:

-- Может быть, господин похититель негритянок, вы никогда не слыхивали про судью Линча?

Трепет ужаса пробежал по моим жилам; мой ум поразила ужасная очевидность, что эти люди собираются применить ко мне закон Линча...