Затерянная гора.
Глава IV. На охоте

ГЛАВА IV
На охоте

На заре следующего дня животным, населявшим Затерянную гору, представилось необыкновенное зрелище: в первый раз в этих отдаленных скалах появилась телега. Единственные люди, которые сюда заходили раньше, были охотники или одинокие золотоискатели. Чаще всех сюда наезжали краснокожие, так как озеро Затерянной горы лежит на их пути к Орказитас.

Мексиканские разведчики, посланные накануне, не обнаружили никаких признаков, внушавших серьезную опасность. Ни на траве, ни на песке, серебряным поясом окружавшем озеро, не было свежих следов, кроме тех, которые оставили дикие звери, идя на водопой.

Поэтому рудокопы спокойно расположились бивуаком, не забыв, однако, принять меры предосторожности, необходимые в пустыне. Дон Эстеван был слишком опытный солдат, чтобы сделать хоть малейшую ошибку, и ничего не забыл из того, что предпринимается в подобных случаях: все шесть фургонов были поставлены так, что образовывали кольцо, в котором могли поместиться все путешественники. Этот род укрепления назывался "corralН. Лошадей и животных пустили пастись снаружи: после перенесенных голода и жажды можно было оставаться уверенным, что они не уйдут с этих роскошных лугов.

Все огни были потушены, так как никто не боялся прохлады ночи. Но с раннего утра жены рудокопов развели огонь, чтобы приготовить завтрак.

Раньше всех был на ногах Педро, но не для кулинарных занятий. Он в качестве гамбузино презирал их всей душой, у него были другие цели, которые он никому не мог доверить. Только Генри Тресиллиану, своему неизменному другу, сообщил он о своем намерении подняться на гору и поохотиться за дичью. Гамбузино, испытанный охотник, договорился поставлять каравану свежее мясо, но до сих пор не имел случая исполнить обещания, так как вся дичь бежала от засухи. Надо было наверстать теперь упущенное. Ему был известен источник, вливавшийся в озеро, у которого четвероногие и различные птицы собирались на водопой. Он сказал молодому англичанину, что наверху они могут встретить антилоп, горных баранов и, может быть, даже медведей, но во всяком случае найдут диких индюков, которые то и дело перекликались между собой.

Этих объяснений было вполне достаточно, и Генри нисколько не сомневался в их верности. Он и не воображал, что у Педро могли быть более серьезные причины. Сам он был большим любителем естественной истории и охоты и одобрил предложение проводника. Он так интересовался природой горы, что забыл а трудностях подъема.

Если быть нескромным и сказать о молодом англичанине все, мы прибавим, что его личной целью было взобраться на гору и принести сеньорите Гертрудес редкий цветок для ее коллекции или какого-нибудь интересного представителя царства пернатых; взамен этих трофеев он рассчитывал получить милую улыбку молодой девушки.

Все эти мысли пронеслись в голове Генри Тресиллиана в то время, как Педро вылезал из-под телеги, под которой провел ночь. Сам молодой человек также вышел из своей палатки в английском охотничьем костюме, который был ему удивительно к лицу. Через плечо был перекинут ягдташ, а в руке он держал двуствольное ружье; у него был скорее вид охотника на фазанов или тетеревов в каком-либо прекраснейшем парке Европы, чем смельчака, отправлявшегося на хищных зверей. Гамбузино был в своей прежней странной одежде, вооруженный великолепным карабином и короткой шпагой, которая в этой стране называется мачете, или кортанте. Обо всем было переговорено накануне, так что теперь друзья ограничились коротким приветствием и принялись завтракать.

Одна из женщин подала им по чашке шоколада и tortilla enchilada, сказав при этом несколько любезностей. Молодые люди поспешно закусили маисовыми лепешками, сухими и твердыми как подошва - необходимая принадлежность мексиканской еды, - допили стаканы и бесшумно выскользнули из загона.

Педро, казалось, был в большом нетерпении. Он находился недалеко от найденной им золотой руды; но, очевидно, он был озабочен и занят другими мыслями; он был мрачен и рассеян; обычно разговорчивый, он был молчалив и задумчив. Генри молча следовал за ним.

Выйдя из лагеря, они стали подниматься на гору. Оба охотника вынуждены были лезть по лощине, выдолбленной источником, стекавшим с лощины. В сухое время года он тонкой лентой извивался в камнях и скалах отвесного склона, а в периоды зимних дождей несся кипучим потоком, сокрушая все на своем пути.

-- Уф! - вздохнул Генри. - Я с большой охотой лучше полез бы по веревочной лестнице!

-- Это правда, идти довольно трудно,--ответил Педро, - но это единственный путь добраться до вершины!

-- И нет другой дороги? - спросил Генри.

-- Никакой! Со всех других сторон эта гора по капризу природы представляет собой неприступную крепость, защищенную со всех сторон глубочайшими пропастями; даже ловкие антилопы не могут пробраться через них, и те, которых мы там найдем, пришли этой же лощиной или родились там!

-- Да, эта дорога, действительно, только для горных баранов и годится! - сказал Генри, которого забавляли камешки, катившиеся из-под ног.

-- Берегитесь, сеньор! - воскликнул Педро, заметив, как смело молодой человек ступал по скользким камням. - Берегитесь, перемещение маленьких камней может вызвать падение больших, а они, слетев вниз, могут раздавить там кого-нибудь.

Молодой человек побледнел при мысли о том несчастье, которое могла вызвать его рассеянность. Он уже видел своих друзей, подвергнутых великой опасности.

-- Успокойтесь, - сказал ему проводник. - Если бы произошло несчастье, мы бы о нем услышали!

--Ах, как вы меня напугали, но вы правы: надо следить за каждым шагом!

Сравнительно короткое время спустя они прошли пятьсот футов и достигли плоскости, поросшей деревьями. Пройдя по этой плоскости шагов триста-четыреста, они подошли ко входу пещеры. При виде ее, мексиканец воскликнул: "el ojo de aguaН.

Это те слова: "el ojo de aguaН (око воды), которые мексиканцы употребляют для обозначения какого-нибудь источника. Генри уже знал это поэтическое прозвище и тотчас понял своего спутника.

Посреди пещеры из щели скалы, пенясь, вырывался ручей, и чистая кристальная вода образовывала маленький бассейн, из которого вытекал ручей, уже замеченный путешественниками. Проводник схватил свой рог и наклонился над источником.

-- Я не могу не поддаться искушению! - И он в одну секунду наполнил и осушил рог.

-- Delicioso! - сказал Педро, наполняя его снова.

Генри последовал его примеру, зачерпнув воды своим серебряным массивным кубком, что не было редкостью у золотоискателей Сонора. В тот момент, когда они двинулись дальше, они услышали шум крыльев и увидели каких-то больших птиц, время от времени клевавших какое-нибудь насекомое. Это были чалоты, индейские петухи, о которых говорил Педро, так похожие на своих домашних собратьев, что Генри тотчас узнал их. Старый петух возглавлял шествие; он медленно выступал, гордый своим ростом и роскошными перьями, которые в лучах встававшего солнца отливали всеми цветами радуги. Со своими индюшками и индюшатами, которые за ним шли, он напоминал султана в серале. Но вдруг он поднял голову и тревожно закричал. Слишком поздно. Грянули четыре выстрела, и старый петух с тремя другими лежал распростертый на земле. Остальные улетели с дикими криками и с шумом крыльев, подобным шуму молотилки. Им, очевидно, первый раз приходилось иметь дело с такими существами.

-- Мы недурно начали! Что вы на это скажете, Генри?

-- О, я только хотел бы продолжить! - отвечал Генри, знавший, что перья этих птиц оценит его друг Гертрудес. - Но как нам быть, - прибавил он, - ведь мы не можем их тащить с собой?!

--К чему? - возразил мексиканец. - Оставим их пока тут, а на обратном пути возьмем. А! - спохватился он, - здесь могут быть койоты, и надо наших птиц получше спрятать.

В мгновение ока они связали птиц за ноги и повесили их на ветке колючего питахаи. Мудрено было бы койоту достать эту дичь.

-- Ну, вот, наших птичек теперь никто не тронет! - проговорил гамбузино, заряжая ружье. - А теперь вперед; нам еще попадется много интересной дичи, но не скоро, так как она испугана нашими выстрелами.

-- Но ведь эта плоскость совсем небольшая! - сказал Генри.

-- Она обширнее, чем вы думаете, сеньор, так как это чередование холмов и долин в миниатюре. Поспешим, юноша: у меня есть причины как можно скорее достигнуть вершины!

-- Какие причины? - спросил англичанин, удивленный встревоженным лицом Педро. - Могу ли я их узнать?

-- Конечно. Я бы вам сказал их давно, так же, как другим, если бы был уверен в своих догадках. Впрочем, - проговорил он как бы про себя, - я, может быть, и ошибаюсь; может быть, это был не дым!

-- Дым?! - повторил Генри. - Что вы хотите этим сказать?

-- То, что мне показалось вчера, когда мы подъезжали к озеру.

--В каком месте?

--На северо-запад, довольно далеко отсюда!

--Хорошо, допустим, что то был дым! Что же из этого следует?

--В этой части света из этого очень многое следует: это может означать опасность!

--Как, вы хотите меня напутать, сеньор Виценте?!

Кивком головы Генри признал эту истину, установленную всеми странами.

-- Итак, - продолжал Педро, - огонь в льяносах может быть зажжен только индейцами. Надеюсь, теперь вы меня поняли?

-- Совершенно. Но я думал, что в части Соноры, где мы теперь находимся, есть только племя опата, известное своим тихим нравом и обычаями; на них всегда смотрели как на друзей, с тех пор как им привили христианство и цивилизацию!

--Поселки опата далеко отсюда и находятся в стороне противоположной той, где я заметил дым. Если я не ошибаюсь, огонь, от которого шел этот дым, был разведен не племенем опата, а людьми, схожими с ними только по цвету кожи!

-- Индейцы тоже?

-- Апахи!

-- Это было бы ужасно! - пробормотал молодой человек, достаточно проживший в Ариспе, чтобы знать о кровожадности этого племени и той опасности, которую представляет встреча с ними. - Надеюсь, они от нас далеко!

-- От всей души присоединяюсь к этому пожеланию! - ответил Педро. - Если бы они нас заметили,то нам бы угрожала опасность быть скальпированными! Но, юноша, не будем ужасаться прежде, чем не уверимся в присутствии краснокожих, как я вам уже говорил, я совсем не уверен в этом. Estampedo началось сейчас же после того, как я что-то заметил; и я больше уже не думал. Когда я посмотрел опять, было слишком темно, чтобы различить что-нибудь.

-- Хотелось бы так думать. Несколько раз ночью я всматривался в горизонт, не замечая ничего подозрительного, но все-таки я неспокоен. Это выше моих сил; кто был пленником апахов, muchachio, хотя бы один час, тот уже со страхом ездит в тех местах, где может их встретить. Лично у меня есть веские причины, чтобы не забыть своего плена. Взгляните!

Мексиканец распахнул одежду, и глазам товарища представился ожог в виде мертвой головы.

-- Вот что со мной сделали апахи; это их очень забавляло, и они выбрали меня предметом своих развлечений. Я вовремя удрал. Понимаете ли вы теперь, muchachio, отчего я с таким нетерпением хочу выяснить свои подозрения. Ах, черти! Поймать бы мне одного такого молодца! Как бы я отомстил за себя!

Разговаривая так, охотники продвигались вперед, хотя с большим трудом: цепкий кустарник и спутанные лианы замедляли их ход; они часто встречали хищных зверей, а проходя по песку, Педро указал спутнику на следы, принадлежавшие дикому барану сагnего.

нашей судьбе; день наш, начавшийся с охоты, может кончиться битвой. Ах, что это такое?..

Где-то недалеко слышался шум копыт какого-то животного. Это явление повторилось несколько раз вместе с каким-то храпом.

Гамбузино внезапно остановился, положил руку на плечо Генри и шепнул ему на ухо:

-- Это карнеро. Воспользуемся тем, что глупый баран сам отдается в наши руки!

Генри приготовил ружье. Тихонько пробирались охотники за деревьями и подошли к другой пещере, у которой паслось стадо четвероногих, похожих с виду на оленей.

толстого хвоста, ни густой шерсти. Их кожа гладкая, нежная; все члены удлиненные, нервные и гибкие, как у лани.

Стадо состояло из самцов и самок. Один из первых, баран почтенного возраста, отличался спирально закрученными рогами, толще, чем у остальных, и такими длинными, что надо было удивляться, как он с поднятой головой носил подобную тяжесть. Он выступал с большой важностью. Он еще повторил движение, услышанное охотниками, но оно было последним. За ним следили из чащи, и сквозь листья пролетела пуля, положившая его на месте. Его товарищи были более счастливы. Две пули Генри скользнули по их коже, как по стальным латам, и уцелевшие животные убежали здоровыми и невредимыми.

-- Ужас! - вскричал гамбузино, подбирая дичь. - На этот раз нам не повезло. Этот удар пропал.

--Почему? - изумился молодой англичанин.

-- Нельзя выдержать, - сказал он в свою очередь.

-- Какое легкомыслие тратить пулю на негодное животное! - продолжал гамбузино. - Не за его рост, не за его феноменальные рога застрелил я его, а только потому, что голова моя занята другим.

--А о чем же вы думали? - спросил Генри.

-- О дыме... Ну, что сделано, то сделано. Бросим говорить и предоставим нашу добычу койотам. Чем раньше они нас от нее избавят, тем лучше. Фу, уйдем отсюда поскорей!