| Автор: | Рид Т. М., год: 1855 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА LXVII
По окончании отвратительного зрелища на площади, офицеры вернулись в свои квартиры в крепости. С ними были и все гражданские власти города, а также именитые горожане, словом, почти все избранное общество города, оба падре, алькад и другие. Поимка сиболеро являлась причиной общего торжества и радости, и это торжество, которое приписывали себе комендант и Робладо, они решили отпраздновать на славу большим и веселым банкетом.
Решено было не переводить сиболеро на ночь в Президио, чтобы не иметь надобности поутру вести его опять на место казни.
Да, завтра будет последний день его жизни; завтра он позорно умрет на площади, среди смеха и поругания всего населения, и это будет день торжества Вискарры, который и сегодня уже испытал это торжество, когда крикнул: "Довольно для девушкиН! Он крикнул это не из чувства сострадания к девушке, а хотел пощадить ее сегодня, чтобы завтра, когда брата ее уже не будет в живых, надругаться над ней, обесчестить ее, опозорить, жалкую и беззащитную.
А сегодня он и его гости пировали. Да, но ни вино, ни смех, ни шутки, ни музыка, ни лакомые яства не могли заглушить чувства горечи в его душе; зеркала на стенах всюду отражали его обезображенное, изуродованное лицо, и в ушах беспрестанно звучал презрительный смех златокудрой красавицы, столь не похожей на других женщин и девушек. Да, его торжество было куплено им дорогой ценой!
С Робладо дело обстояло гораздо лучше. В числе гостей был также дон Амброзио, и под влиянием крепких вин отец красавицы стал общителен, откровенен и щедр на обещания. Он говорил, что дочь его уже сожалеет о своей безрассудной страсти к сиболеро и теперь безучастно относится к участи своего героя, а потому Робладо может теперь надеяться. Робладо с удовольствием слушал эти вести, а кругом раздавались тосты и речи, гремела музыка и пелись песни.
Вдруг кто-то предложил, чтобы привели сиболеро, чтобы его присутствием придать пикантность празднику. Несколько голосов поддержало это предложение.
Вискарра ничего не имел против; эта мысль даже понравилась ему и Робладо: это было бы новым рядом унижений и оскорблений их ненавистному пленнику Сержант Гомес был тотчас же отправлен с приказанием привести арестанта в крепость, а пиршество тем временем шло своим чередом.
Вдруг в дверях залы появился сержант Гомес и громко возвестил всем присутствующим, что арестант бежал!
Казалось, разорвись бомба среди этого почтенного собрания, оно было бы менее поражено, чем при этой неожиданной вести. Большинство повскакало со своих мест, опрокидывая стулья и столы, разбивая посуду и бутылки. Гости мало-помалу стали расходиться; некоторые спешили домой, чтобы убедиться, что их семьям не грозит никакая опасность от вырвавшегося на свободу сиболеро; другие спешили к Calabozo, чтобы убедиться в справедливости слов сержанта.
Вискарра и Робладо были близки к умопомешательству; они клялись и ругались, кричали и метались из стороны в сторону, приказали бить тревогу и подняли весь гарнизон. За каких-нибудь десять минут все до последнего солдаты были верхом и мчались в город, на главную площадь.
Caiabozo был окружен со всех сторон двойной цепью. Глазам всех предстало то отверстие в стене, через которое бежал сиболеро. Как мог он развязать свои путы? Кто доставил ему нож? Часовые были допрошены, затем пороты, пороты и снова допрошены, но ничто не помогало. Им ничего не было известно, они даже не знали, что арестованный бежал, до тех пор, пока Гомес с конвоем не потребовали его.
Погоня была разослана во все концы, но напасть на след ночью не было никакой возможности; все дома по соседству и все дворы были обысканы, но напрасно: сиболеро, конечно, не стал бы оставаться в городе. Без сомнения, он бежал опять в Llano Estacado.
Все поиски в продолжение целой ночи оказались безрезультатными, как и следовало ожидать.
Поутру вернувшийся с рекогносцировки из южной части долины отряд драгун заявил, что там также не найдено следов сиболеро, - ни его матери, ни сестры, которые, очевидно, не возвращались с площади к себе домой. Правда, в городе было известно, что старая колдунья умерла. Но куда же девалось ее тело? Уж не воскресла ли она и не освободила ли она своего сына? Кто знает, что могла наделать колдунья!
Немного позднее были получены более основательные сведения. Дон Амброзио, вернувшись домой, прошел в свою комнату, не беспокоя дочери, и лег спать. Проснувшись поутру позднее обычного, он долго поджидал дочь к завтраку, не понимая, почему она так замешкалась. Наконец, отец стал терять терпение, потом начал сердиться; им овладело беспокойство. Он послал за ней, приказав узнать, почему сеньорита так долго не идет завтракать. Но посланный вернулся, сообщив, что долго стучал в дверь сеньориты, но ответа не получил, а так как дверь заперта на ключ, то войти в комнату он не мог. Тогда дверь взломали и вошли в комнату. Там никого не оказалось, постель была не смята. Сеньорита бежала!
-- Бежала! Преследовать ее! Где конюх Андрес? Где лошади? Лучшие лошади из всей конюшни! Ее надо догнать и вернуть назад!
Но и конюшни оказались пустыми, а конюх и лучшие лошади пропали!
Какой скандал! Дочь дона Амброзио не только способствовала арестанту бежать, но и сама бежала вместе с ним! Напали, наконец, на след лошадей... Этот след вел вверх на нагорную равнину и оттуда к берегам Пэко, но по ту сторону реки след терялся; здесь, очевидно, следы пяти лошадей расходились в разных направлениях, затем совершенно терялись на сухом каменистом грунте.
После нескольких дней бесплодных поисков и надежд погоня, отправленная за беглецами, возвратилась, а вместо нее был снаряжен новый отряд, частью из солдат, частью из добровольцев, но и этот отряд через некоторое время вернулся, ничего не обнаружив и никого не увидав.
Тогда решили, что сиболеро и его спутники окончательно покинули эти края, чтобы никогда более сюда не возвращаться, и на этом все успокоились. Немного позже партия дружественных команчей, посетившая Сан-Ильдефонсо, сообщила, что они видели сиболеро на своем пути через Llano Estacado в обществе двух очень красивых женщин и нескольких слуг: он говорил, что находится на пути к долинам Миссисипи.
Эти сведения были весьма определенны и правильны. Из них можно было заключить, что Карлос теперь уже далеко и, вероятно, никогда больше не вернется сюда, так как едва ли когда-нибудь решится показаться вновь вблизи поселений Новой Мексики.
темой разговоров населения Сан-Ильдефонсо, тем более что за последнее время произошли кое-какие события, возбудившие столь живой интерес в населении, что заставили даже на время позабыть о знаменитом сиболеро. Населению грозил действительный набег ютас, но, к счастью города, на них напало другое враждебное им племя индейцев, что и помешало их набегу в долину Сан-Ильдефонсо, по крайней мере, на этот раз. Тем не менее они возбудили немало страха и опасений за будущее.
Кроме этого, жители мирной долины были взволнованы за последнее время грозившим им восстанием танго. Эти мирные индейцы, составлявшие большую часть населения, были страшно угнетаемы испанцами и, по примеру братьев своих в других поселениях, вздумали восстать и сбросить с себя чужеземное иго.
Скальпы этих несчастных были вывешены над воротами Presidio, как бы в назидание их несчастным братьям, которые снова были приведены к полной покорности.
Это трагическое происшествие значительно изгладило из памяти жителей Сан-Ильдефонсо воспоминания о сиболеро и его подвигах. Правда, многие не забыли еще о нем, но перестали уже думать, как о каком-то грозном призраке, который мог ежеминутно появиться среди них или наделать каких-нибудь новых бед. Все слышали и были убеждены, что сиболеро давно перешел великую равнину и поселился среди своих единоплеменников, на берегах Миссисипи.