Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть седьмая.
Письмо LXXXVIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть седьмая. Письмо LXXXVIII. (старая орфография)

ПИСЬМО LXXXVIII.

Клементина к Кавалеру Грандиссону.

Какое удовольствие принесло мне ваше письмо отправленное из Лиона, любезный и благодетельный Кавалер! Сердце мое вам за ето благодарит. Но признательность его была бы большая, естьлиб я не приметила в тех строках вашей задумчивости и тех усилий, кои вы прилагали к сокрытию оной. Сколь бы я печалилась, естьлиб узнала что вы страждете ради меня? Но не станем напоминать сих мыслей. Я должна принесть вам свои жалобы.

О Кавалер! Я терплю гонения. И от кого же? От моих любезнейших и самых ближних родственников. Я ето предвидела. Для чего, для чего лишили вы меня своей помощи, когда я у вас усильно оной просила? Для чего не остались вы здесь до вступления моего в новое звание? Я была бы щастлива! По крайней мере со временем я бы до того достигла. Теперь вижу, что отягчают меня настоятельными прозьбами те, кои по истинне моглиб и повелеть; но боятся употребить свое право. Так мыслить о том я смею; ибо ежели надлежит с родителями советоваться о какой либо перемене состояния; то кажется мне, что они не могут принуждать своей дочери к замужству, когда она желает прожить в девстве, или с большею причиною, когда желает вступить в монастырь. Сия причина для Католиков сильна. Но вы Протестант; вы не одобряете той жертвы, которую мы в самих себе Богу приносим. Вы не захотели за меня вступиться: вы еще на против того подтвердили их возражения. Ах! Кавалер, как могли вы на то решиться, когда не перестаете меня любить? Не знали ли вы, что другого средства не было меня освободить от докучливых прошений тех, кои имеют право требовать моего послушания? Они уважают оные: и как? Отец просит меня с пролитием слез. Мать моя с нежностию напоминает мне, что для меня претерпела в моей болезни, и объявляет, что благополучие её жизни зависит от моей воли. О кавалер! Сколь сильными тому доводами служат слезы отца и матери! Г. Ноцера, Католический Епископ также старается; но не в мою пользу; Генерал уверяет, что нежелал с большею охотою, согласия своей жены, как моего. Сам Иероним, я стыжусь за него, друг ваш Иероним настоит мне в сем же прошении. Отец Марескотти следует примеру Епископа, госпожа Бемонт берет их сторону, и Камилла, которая не переставала вас хвалить, утомляет меня непрерывно своими настоятельными прозьбами. Они мне никого не предлагают, и думают оставить мне вольный выбор во всем свете. Они мне представляют, что сколь ни ревностные они Католики: но желают столь усердно видеть меня в новом состоянии, что согласились выдать меня за Протестанта когда я лишилась разума; при неодолимом страхе по двергнуть опасности блаженство свое в другой жизни, и при бесконечном сожалении видеть пагубу такого человека, коего по долгу обязана была бы любить, как саму себя; то им не нужноб было так настоятельно меня о том просит.

Скажите мне, обьявите мне, Кавалер! как четвертой мой брат, и неимеющий больше участия в наших словопрениях, не позволено ли мне сопротивляться? На что мне решится? Я обременена унынием. О брат мои, друг! которой всегда будет дорог моему сердцу, помогите мне своими советами. Я им сказала, что во всем оном отнесуся к вам. Они обещали мне отложить желание мое о вступлении в монастырь, до получения от вас ответа. Не обьявите себя противу меня! Естьли когда либо почитали вы Клементину; то не обьявите себя противу ее.