Владыка морей.
Часть первая.
XVI. Война объявлена

XVI. Война объявлена

Маленькая флотилия малайских тигров, теснимая неприятелем, защищалась отчаянно. Состоял этот "флот" из восьми судов. И только одно из них, находившееся под непосредственным командованием Сандакана, будучи и крупнее, и лучше вооруженным, чем другие, представляло некоторую угрозу для вражеской эскадры.

Другие были простые маленькие лодки, несколько больше обыкновенных прао, только снабженные палубами и более высокими бортами для лучшей защиты стрелков.

У врагов Сандакана было два небольших крейсера, шедших под английским флагом, четыре береговые канонерки и одна бригантина таких же размеров, как судно Сандакана.

Несмотря на свое подавляющее превосходство в вооружении и силах, англичане, однако, не решались на схватку с людьми Сандакана и предпочитали громить флотилию на расстоянии.

Неожиданное появление великолепного американского парохода заставило сражающихся сейчас же прекратить перестрелку, потому что ни одна сторона не знала, чьим союзником в бою будет этот гордый и прекрасный корабль с его грозной артиллерией.

Громкий голос, раздававшийся с капитанского мостика судна, дал знать "Тиграм Мопрачема", что у них появился сильный защитник.

-- Да здравствует Сандакан! Ура, Мопрачем!

-- Огонь из бортовых орудий по англичанам! - распорядился Янес.

Семь орудий с бакборта, большие дальнобойные пушки, грянули залпом со страшным грохотом, отдавшимся в самых дальних уголках судна от носа до кормы и заставившим его содрогнуться до самого основания. Этот град снарядов, выпущенный против одной из небольших канонерок, сразу снес всю ее оснастку, уложил на бок и взорвал котлы.

Ни один заряд не пропал даром: на ближайшем к "Небраске" маленьком крейсере произошел взрыв порохового погреба. Столб пламени и дыма вырвался из машинного отделения. Послышался страшный грохот и треск. Смертельно раненное судно накренилось на один борт и стало погружаться в воду. Экипаж с воплем искал спасения в море.

-- Ну, мистер де Гомейра, какого вы теперь мнения о нашей артиллерии? - спросил американец, стоя рядом с ним на мостике.

-- Скажу вам после, - ответил португалец. - Проскочим между прао и канонерками и дадим им сражение.

-- Второй залп! - скомандовал он.

Бригантина, поспешившая было на помощь тонувшему судну, тоже получила повреждение: все ее борта были сбиты, а грот-мачта, подкошенная у самого основания, со страшным треском повалилась на нос судна, разрушив часть палубы, сбив с ног и ранив полудюжину матросов.

Увидев, что на помощь пришел друг, судна Сандакана направились к "Небраске", ловким маневром уходя под защиту грозной артиллерии американца.

С палуб прао "Малайских Тигров" неслись громкие крики, смешивавшиеся с частыми залпами. Пираты Мопрачема вознаграждали себя за понесенное поражение и в свою очередь дали нападавшим на них тяжелый урок с помощью этого могущественного судна, на мачте которого между тем вдруг взвился флаг древних морских владык - ярко-красный с тремя тигровыми головами.

Канонерки англичан, видя свое полное бессилие противостоять артиллерии "Небраски", торопливо подобрав бросившийся в воду экипаж тонущего крейсера, начали отступать по направлению к Мопрачему, и в то время как они скрывались в ночной мгле, на палубу "Небраски" вскочил высокий, гибкий и сильный, как настоящий тигр, человек с прекрасным, гордым и вместе с тем суровым лицом.

Он бросился обнимать Янеса. Это был Малайский Тигр, Сандакан, изгнанный из последнего своего убежища.

Сандакан был высокий, смуглый, исключительно развитой физически человек с замечательно красивой головой. Черные гла5а его горели внутренним огнем, а черные, как вороново крыло, волосы рассыпались по плечам. В бороде уже пробивалась седина, и на лбу обозначилось несколько морщин, по-видимому, не преждевременных.

На Малайском Тигре был его любимый и привычный костюм восточного типа, состоящий из шелкового голубого кафтана, шитого золотом. Вместо пояса кафтан был стянут широким куском красного шелка. Из-за пояса выглядывали роскошно убранные драгоценными камнями чеканные ручки двух великолепных индийских кинжалов. Сбоку висела роскошная сабля.

За Сандаканом следовала прекрасная девушка в обычном костюме индуски знатного рода.

-- Да! Вынужден бежать уже второй раз, и от того же старого врага, - печально сказал Сандакан.

-- Неужели дело проиграно безнадежно?

-- Они разрушили на Мопрачеме все. Села в огне. Население истреблено поголовно, не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Моего дома тоже больше нет.

Глаза повелителя парусной флотилии вспыхнули еще ярче, и лицо приняло ужасное выражение ненависти и вместе с тем горя.

-- Но какова причина столь неожиданного нападения? Сандакан вместо ответа огляделся кругом, не понимая, что это за великолепный корабль с матросами-американцами.

-- Откуда у тебя это судно? - спросил он. - Где ты был все это время? Где Тремаль-Наик и Дарма? Где "Марианна"? Кто эти белые люди, защищающие Тигров Мопрачема?

-- Произошло много очень важных событий, брат, после моего отъезда в Кабатуан, - ответил Янес. - Но прежде чем рассказать тебе все, спрошу тебя, куда ты теперь направлялся?

-- Прежде всего, на поиски тебя, а затем искать себе новое убежище. Немало островов к северу от Борнео, где я могу поселиться и собраться с силами для мести, - сказал Сандакан. - Еще услышат рычание Малайского Тигра на берегах Лабуана, да и в Сараваке.

Янес сделал знак американскому капитану, стоявшему в нескольких шагах в ожидании приказаний от нового владельца судна, и затем, представив его Сандакану, спросил:

-- Где вы желаете высадиться, капитан?

Капитан изъявил желание быть высаженным в Лабуане, откуда ему было уже легко добраться до какого-нибудь порта, посещаемого почтовыми пакетботами. Машинная команда, соблазненная двойным жалованием, решила остаться на "Небраске". Ее примеру последовали два американских канонира, взявшихся обучить обращению с новыми и сложными орудиями малайцев Сандакана.

-- Я бы и сам желал сопутствовать вам и принять участие в вашей кампании, - заключил американец.

Янес отдал приказание:

-- Направляйтесь медленным ходом к Лабуану, чтобы прибыть туда ночью. Прао могут следовать за нами без затруднения, так как ветер дует довольно свежий.

Затем, взяв под руку Сандакана, он отвел его на кормовую часть судна, и оттуда они спустились в каюту, куда за ними последовала и молодая женщина.

В эту минуту неприятельские канонерки, бригантина и крейсер исчезли за горизонтом.

-- Теперь, прежде всего, расскажи мне, что случилось на Мопрачеме, - сказал Янес, - почему они набросились на тебя? Каммамури, прибывший в факторию Тремаль-Наика, рассказывал мне, что губернатор Лабуана намеревался отнять остров.

-- Да, под тем предлогом, что мое пребывание там составляло постоянную опасность для этой колонии и ободряло пиратов острова Борнео, - ответил Сандакан. - Но я никак не предполагал, что дело может принять подобный оборот для нас, оказавших Англии такую большую услугу, освободив ее от секты тутов.

Дня четыре тому назад я получил от англичан приказание в двадцать четыре часа очистить остров; иначе против меня грозили применить силу.

Я тогда написал губернатору, что остров двадцать лет как занят мною и принадлежит мне по праву, и что Малайский Тигр не такой человек, чтобы уступить его беспрекословно. И вот вчера вечером, без всякого объявления войны, явилась эта флотилия, с которой ты так прекрасно расправился, между тем как другая, состоявшая из маленьких парусных судов, высадила на западном берегу четыре роты сипаев с четырьмя артиллерийскими батареями.

-- Негодяи! - воскликнул Янес в негодовании. - Они все еще смотрят на нас, как на пиратов.

-- Хуже: как на людоедов, - сказал Сандакан дрожащим голосом. - В полночь деревни были объяты пламенем, а жители перебиты с неслыханной жестокостью, между тем как флотилия открыла огонь по нашим судам, стоявшим в бухте, и уничтожила немало прао.

бесполезно, я сел на прао с самыми преданными людьми и, расчистив себе пушечным огнем дорогу между крейсерами и канонерками, вовремя успел бежать...

То, что друзья получили в полное распоряжение такое великолепное боевое судно, как "Небраска", естественно, могло изменить намерения Сандакана. На вопрос Янеса по этому поводу Сандакан ответил:

-- Двадцать лет назад я заставил дрожать Лабуан и Саравак. Ну что же? Сделаю то же теперь. Я объявляю войну Лабуану и Сараваку. Я объявляю войну всем, кто будет им помогать.

-- И ты объявляешь войну сыну убитого тобой Суйод-хана, главы секты "душителей"? - задал ему неожиданный вопрос Янес, который раньше не упоминал о Синдии.

Сандакан вздрогнул.

-- Что ты хочешь сказать этим, Янес? - воскликнул он.

-- То, что Синдия поднял даяков против Тремаль-Наика и захватил нашего верного друга. То, что это он, сын Суйод-хана и сам член секты "душителей", теперь состоит в связи с англичанами, и по его подстрекательству губернатор английской колонии в Лабуане предпринял поход на Мопрачем для изгнания тебя и всех твоих приверженцев. И, наконец, сын Суйод-хана поднимает против нас раджу Саравака, племянника Джеймса Брука, твоего старого врага! - ответил Янес.

Сандакан словно онемел. Действительно, он мог ожидать всего, но только не этого.

-- Итак, Суйод-хан имел семью, имел сына! - промолвил он наконец, справившись с волнением.

-- Да. И надо отдать справедливость этому потомку Индийского Тигра, мощь которого сокрушил некогда ты, Малайский Тигр: он достоин своего отца. Он хитер, дьявольски изворотлив, предприимчив. И он поклялся отомстить тебе за своего отца. И как видишь, им уже достигнуто многое: вспомни, что Тремаль-Наик находится в его руках. Вспомни, что мы - лишенные крова беглецы.

Сандакан метался по каюте, как тигр по тесной клетке.

Успокоившись и обдумав свое положение, Сандакан решил отправить в Амбонг всю уцелевшую флотилию небольших парусников, искать гостеприимства у старых друзей и соплеменников. В самом деле, вести на буксире все эти лодки "Небраска" не могла, а сами они, понятно, не могли следовать за пароходом. Оставалась только быстроходная и хорошо вооруженная бригантина, которая могла оказать "Небраске" содействие.

Закончив делиться новостями, друзья покинули каюту, в которой шел приведенный выше разговор, и вышли на палубу. На горизонте уже виднелись силуэты горных цепей Лабуана.

Глубокой ночью "Небраска" остановилась в полумиле от берега, против того самого места, где были высажены два калифорнийца, получившие поручение разведать о местонахождении Тремаль-Наика.

Ни на флотилии Сандакана, ни на пароходе не зажигали огней, чтобы преждевременно не обратить внимание на прибытие экспедиции канонерок побережного плавания и других сторожевых судов.

Некоторое время спустя с берега поднялась в небо зеленая звезда.

-- Это сигнал! - сказал капитан Брайан. - Мои молодцы не потеряли даром времени в тавернах Виктории.

На поданный сигнал "Небраска" ответила таким же.

В томительном ожидании прошло еще несколько минут, и вот от берега отделилась лодка и стала приближаться, оставляя после себя блестящую фосфорическую полосу. Это были американцы-разведчики. Им спустили трап, и они поднялись на палубу.

-- Нам удалось узнать все, что нужно! - начал свой доклад один из разведчиков. - У одного матроса американца, который был на нападавшем паровом баркасе, я выпытал все.

-- Баркас останавливался в Лабуане? - спросил португалец.

-- Только на несколько минут, чтобы возобновить запасы угля и высадить этого самого американца. Ему пулей раздробило плечо. По его словам, пленников на баркасе было семеро: индус, его дочь и пятеро малайцев.

-- И куда их увезли?

-- Саравакский султанат! - воскликнул Сандакан. - Значит, это дело рук раджи Саравака?!

-- Нет, сэр! Наш знакомец сказал нам, что человек, который взял в плен ваших друзей, называет себя "Повелителем морей" и пользуется поддержкой губернатора Лабуана и раджи Саравака.

-- Кто такой этот интересный субъект со столь громким титулом?

-- Американец его ни разу не видел и ничего о нем не знает. Но он передавал как несомненный факт, что Повелитель Морей - очень могущественная персона и личный друг раджи Саравака.

-- Синдия, сын Суйод-хана! - промолвил Сандакан после короткого молчания.

Затем Сандакан обратился к капитану Брайану со словами:

-- Вы изъявили желание высадиться здесь, не так ли?

-- Да, сэр. Если вас не затруднит отпустить меня и моих людей, то мы готовы покинуть судно.

-- Вы не боитесь неприятностей со стороны англичан после того, что сделали?

-- Здесь меня никто не знает, и, кроме того, я американский подданный, которого англичане не решатся тронуть. Я придумаю какую-нибудь историю, чтобы объяснить свое присутствие на лабуанском берегу, хотя бы, например, крушение, постигшее меня в открытом море, нападение на мое судно пиратов Борнео или что-нибудь в этом роде. Обо мне не беспокойтесь.

-- Не согласитесь ли вы оказать мне очень важную услугу? Я передам вам одно письмо, которое вы сбережете и по прибытии в Лабуан опустите в почтовый ящик.

-- Чистые пустяки сделать это. Конечно, давайте письмо, сэр.

-- Оно будет адресовано английскому губернатору Лабуана.

-- Мне все равно. Хоть самой королеве Виктории.

-- В нем будет содержаться известие об объявлении войны.

-- Я так и знал, сэр. Но опять-таки меня содержание письма не касается.

-- Янес! - сказал Сандакан, обращаясь к своему другу. - Съезди, друг, на бригантину, возьми из моей кассы тысячу фунтов стерлингов и собственноручно раздай экипажу, покидающему этот пароход, в награду за их работу. Распорядись также приготовить все для того, чтобы бравых моряков высадить на берег. Я же пока пойду в каюту и составлю мое послание английскому губернатору.

-- Ладно. Вот только закурю сигару! - отозвался Янес. Потом добавил озабоченным тоном: - Кстати, надеюсь, ты спас мои старые, выдержанные сигары с Мопрачема?

-- Твои сигары? Ах, да... Иди же, иди. Твое сокровище спасено, конечно, в первую очередь. Ты найдешь сигары на борту бригантины.

Когда Сандакан, закончив составление письма, вернулся на палубу, американский экипаж встретил его с энтузиазмом, выражая благодарность за щедрую награду, на которую никто из этих бедняков никогда не рассчитывал.

Сандакан жестом прервал эти изъявления благодарности, затем собрал вокруг себя командиров своих бригантин и прао, а также большую часть старых бойцов Мопрачема и перед ними прочитал громко и отчетливо:

Мы, Сандакан, именуемый Малайским Тигром, принц страны Голубого озера, и Янес де Гомейра, законные обладатели острова Мопрачем, объявляем господину губернатору Лабуана, что с сего числа мы находимся в состоянии войны с раджой Саравака, с человеком, пользующимся покровительством Англии и называющим себя "Повелителем морей", и, наконец, с самой Англией, его покровительницей.

"Властителя океана". 24 мая 1868 года.

Сандакан, Янес де Гомейра.

Зловещим шепотом прокатилось по рядам людей Сандакана:

-- Война! Не на жизнь, а на смерть! За Сандакана! За Мопрачем, наше вольное гнездо! На поработителей Малайзии!

Они не кричали: берег был слишком близко, и каждый понимал, как опасно преждевременно выдать свое присутствие врагам. Будь это на вольном просторе океана, могучий и хищный крик прокатился бы по волнам. Но теперь раздавался только шепот:

-- Война! Вперед, за Мопрачем, за свободу!

Капитан Брайан подошел к Сандакану попрощаться, пожать ему в последний раз руку.

-- Мистер Сандакан! - сказал он, тряся руку Малайского Тигра. - Желаю вам полного успеха, сэр. От души желаю, чтобы вы задали Джону Булю [1] порядочный урок. И жалею только об одном - что не имею возможности остаться с вами.

С этими словами он подал Брайану великолепный драгоценный перстень.

Спрятав полученный подарок, американец снова уцепился за руку Сандакана.

-- Прощайте же, сэр. За превосходные качества этого судна я беру на себя полное ручательство. Пушки не имеют соперников. Но позвольте мне дать вам один совет?

-- Слушаю! - ответил не без удивления Сандакан.

Ведь если вы действительно объявите войну, все голландские порты, а также гавани султаната Бруней [2], держа нейтралитет, перестанут давать вам уголь и окажутся вообще закрытыми для вас.

-- Я уже подумал об этом! - сказал Сандакан.

-- Позвольте посоветовать вам еще, сэр? - продолжал американец.

-- Говорите.

-- Прежде чем весть о войне разнесется вокруг, пошлите свою бригантину в какую-нибудь гавань Брунея, где она еще без труда запасется углем. Затем в каком-нибудь пустынном месте бухты на берегах Саравака назначьте встречу и перегрузите в свои бункеры этот уголь. Иначе вы рискуете в самый напряженный момент войны оказаться в беспомощном положении. Помните, что для вас уголь, пожалуй, дороже пороха.

-- Ну ладно. Итак, прощайте, господа! - опять схватил руки Янеса и Сандакана американец.

Он положил послание английскому губернатору Лабуана в объемистый бумажник, где лежали данные ему раньше Янесом чеки на шестьдесят тысяч фунтов стерлингов, и сошел по трапу в спущенные шлюпки. За ним последовал весь его экипаж за исключением машинистов и двух канониров, перешедших на службу к Сандакану.

Лодки беззвучно отчалили и пошли к берегу. Через несколько минут они исчезли во мраке.

Тем временем Сандакан отдал распоряжение, чтобы парусные суда, сопровождавшие до этого момента бывшую "Небраску", нынешнего "Властителя океана", снялись с якорей и отправились в путь к назначенному им месту.

"Властитель океана" задрожал, тронулся, описал полукрут и затем, постепенно ускоряя ход, ринулся по направлению к бухте султаната Саравака, скользя по черным волнам, как призрак.

Примечания

[1] - Джон Буль - традиционное ироническое прозвище английского буржуа.

Бруней - султанат на севере о. Борнео.