| Автор: | Сальгари Э. К., год: 1906 |
| Категории: | Роман, Приключения |
VII. В Южно-Китайском море
Шесть дней спустя "Властитель океана", шедший все время ради экономии угля с малой скоростью, достиг наконец мыса Танионг-Дату, замыкавшего с востока Саравакский залив. Бригантина уже находилась в условленном месте, скрытая в одной из бесчисленных маленьких бухт, окаймленных горными цепями, которые делали судно совершенно невидимым с открытого моря. Командовал ею один из старейших пиратов Мопрачема, принимавший непосредственное участие почти во всех предприятиях Сандакана и Янеса и потому пользовавшийся с их стороны самым неограниченным доверием.
Согласно полученному приказанию, бригантина была снабжена в достаточном количестве оружием и провиантом. Что касается угля, который в данном положении был более всего необходим для "Властителя океана", то его на борту бригантины находилось всего лишь около тридцати--сорока тонн, и тот собрали с большим трудом, так как английская администрация Лабуана сразу же после объявления Сандаканом войны сосредоточила все наличные запасы угля в гавани Брунея.
Этого ничтожного количества добытого пиратами угля едва могло хватить на два дня, и то лишь при условии поддержания самой умеренной скорости. Тем не менее по распоряжению Сандакана весь скромный запас угля был немедленно перегружен с борта бригантины в трюм "Властителя океана".
Опасаясь быть выслеженным, Сандакан поторопился дать последние распоряжения командиру бригантины. Судно должно было направиться в Синтанг, подняться по реке до города того же названия, приняв вид мирного торгового корабля под английским флагом, и там вступить в контакт с вождями даяков, в свое время помогавших свержению Джеймса Брука, дяди нынешнего раджи Саравака, раздать им оружие и боевые припасы и вызвать восстание на границах государства, а затем опять спуститься к устью реки и там ожидать возвращения "Властителя океана".
Несколько часов спустя крейсер покинул мыс Танионг-Дату, направляясь умеренным ходом к северо-западу, чтобы достигнуть Мангалума и воспользоваться имеющимся там запасом угля со складов, которыми пользуются суда, направляющиеся в моря Китая.
Прошла еще неделя, и "Властитель океана", который все время держался вдали от берегов, проходил мимо отмели, носящей имя Верной. В этот день сэр Морленд, быстро поправлявшийся, в первый раз появился на палубе корабля. Его поддерживал врач.
Раненый был еще очень бледен и слаб, однако сама рана почти окончательно зарубцевалась.
Было прекрасное и сравнительно прохладное утро, свежий бриз тянул с юга, покрывая рябью необозримое пространство океана; по-прежнему над судном носились многочисленные стаи птиц-рыболовов.
При появлении английского офицера на палубе Янес, который в это мгновение вместе с Сурамой находился на капитанском мостике, поспешил ему навстречу.
-- Ну вот, наконец, вы и оправились! - сказал португалец радушно, протягивая руку Морленду. - Я очень рад, что вы уже можете выбраться на палубу. Свежий воздух действует на вашего брата-моряка гораздо лучше, чем воздух кают. С этого момента вы можете считать себя не пленником, а нашим гостем. Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, идти, куда хотите, на нашем судне нет секретов от вас.
-- А вы не боитесь, что я могу злоупотребить вашей любезностью? - ответил Морленд.
-- Разве вы не джентльмен? - улыбнулся Янес. Морленд набрал полные легкие чистого морского воздуха.
-- Однако мы ушли от тех мест, где были раньше! - сказал он. - Не найдете ли вы возможность, мистер Янес, сказать мне, куда мы теперь идем?
-- Далеко от Саравака.
-- Уходите из сетей, расставленных для вашей поимки раджой?
-- Пока - да. Надо возобновить наши запасы угля.
-- В таком случае у вас есть на примете какой-нибудь порт, где вам обеспечен дружественный прием?
-- Нет. Нам достаточно тех складов угля, которые заготовлены нашими врагами. Но не будем говорить об этом. Лучше вот что: устраивайтесь здесь, на палубе, поудобнее, чтобы подышать свежим воздухом.
Молодой человек с поклоном отошел от португальца. Он поднялся по лестнице на капитанский мостик, где сидела, качаясь в плетеном кресле, Дарма. Она делала вид, что читает книгу, но на самом деле внимательно и неотступно наблюдала за каждым движением моряка.
-- Пожалуйста! - отозвалась, чуть краснея, дочь Тремаль-Наика. - Вы будете чувствовать себя гораздо лучше здесь, чем в вашей каюте, где можно задохнуться.
Доктор Хельд предложил раненому кресло, а сам, закурив сигару, направился к Янесу, который развлекался тем, что смотрел на летучих рыб, искавших спасения от преследовавших их дельфинов и попадавших в когти других беспощадных врагов - птиц-рыболовов.
Морленд несколько мгновений молча глядел на девушку. Потом он заговорил странно дрожащим голосом:
-- Какое счастье находиться здесь, около вас, после стольких дней тюремного заключения! Правду сказать, для меня было неожиданным, когда я увидел вас здесь, на борту этого судна: ведь после того как вы бежали из форта Редианга, я уже потерял надежду когда-нибудь встретиться с вами снова.
-- Вы не сердитесь на меня за то, что я тогда... обманула вас? - краснея пробормотала Дарма. - Там, в форту?
-- Разумеется, нет! - запротестовал моряк. - Вы были в плену, значит, вы имели право сделать все ради собственного освобождения. Однако, говоря откровенно, я жалею, что вы не в плену у меня.
-- Почему?
-- Не знаю. Но я... я был так счастлив, когда вы были около меня. Капитан тяжело вздохнул и потом промолвил печальным голосом:
-- И все-таки... и все-таки судьба требует того, чтобы я забыл вас. Услышав эти неожиданные слова, Дарма сильно побледнела.
-- Да, сэр Морленд! - прошептала она. - Если так хочет судьба, с этим надо смириться.
-- Однако я не знаю, чем бы я не был готов пожертвовать, лишь бы иметь возможность не подчиняться этой судьбе.
Помолчав немного, Дарма заговорила вновь трепещущим голосом:
-- Так суждено, и пусть сбудется воля судьбы. Мне тяжело говорить это. Но я буду пряма и искренна. В самом деле, вам надо держаться вдали от меня. Что сулит нам дальнейшее сближение? Постойте, не перебивайте меня. Я не могу ошибаться. Мне это подсказывает мое сердце.
Морленд слушал, опустив голову.
-- Если вы любите меня, то ведь нас разделяет пропасть. Вы на службе у раджи Саравака, злейшего и непримиримого врага моего отца, моих друзей. Если вы предложите мне свою руку, что я должна сказать? Отказаться от отца, от спасших меня людей? И потом, что бы было дальше? Если я пойду с вами, куда вы поведете меня? От моих друзей к тем, кто поклялся в ненависти ко всем нам". Ведь я права, сэр Морленд? Да, вы должны подчиниться приговору судьбы, разделившей нас непроходимой пропастью. Когда вы будете свободны, постарайтесь забыть меня. Вы снова выйдете в море. Ну, что же? Вы послушаетесь голоса долга и" И лучше, право же, бесконечно лучше будет, если в этот час, готовясь снова в бой, вы не будете думать о нас, обо мне. Забудьте о том, что на этом корабле есть девушка, которую вы любили и которая любила вас. Пусть не дрогнет ваша рука, когда вы будете стрелять по "Властителю океана". Наша участь предопределена. Наша судьба предначертана кровавыми буквами в книге вечности, и все мы готовы к гибели, ждущей нас.
-- Вы хотите, чтобы я убил вас, Дарма? - воскликнул моряк страстно, прерывая речь девушки. - Всех, всех остальных - да. Но вас, Дарма, никогда.
Он произнес слово "остальных" с выражением жгучей ненависти. Невольно Дарма затрепетала и поглядела на него с ужасом.
-- Можно думать, - сказала она чуть слышно, - будто у вас есть причины, заставляющие вас до глубины души ненавидеть Сандакана, Янеса, наконец, моего отца.
Сэр Морленд закусил губу, как бы раскаиваясь в том, что позволил вырваться признанию, но через мгновение оправился.
-- Командир погубленного кем бы то ни было судна никогда не может простить тем, кто погубил его корабль. Я обесчещен, и рано или поздно, но я должен отомстить за это бесчестье.
" в самом деле... вы способны погубить всех моих друзей, даже моего отца? - с ужасом спросила Дарма.
-- Было бы лучше для всех нас, если бы ваши друзья не заботились о моем спасении, когда мое судно пошло ко дну под их выстрелами! - избегая прямого ответа, отозвался моряк. - Ах, этот ужасный крик гибнущих на моих глазах людей моего экипажа! Как он терзает меня! Я слышу его и днем и ночью.
-- Что? Что вы сказали? - спросила Дарма, волнение которой мешало ей слышать слова моряка.
-- Ничего, - ответил он подавленным голосом. - Ничего, мисс Дарма. Я бредил.
С этими словами он поднялся со своего кресла и в глубоком волнении принялся вновь расхаживать по мостику, как бы совершенно не чувствуя боли, причиняемой ему жестокой раной в груди.
Доктор Хельд, находившийся поблизости, увидев его в таком волнении, приблизился к нему.
-- Слушайте, сэр, - сказал он, - вам непозволительно так волноваться. Это может повлечь ужасные для вас последствия. Я вам запрещаю это. Не забывайте, что моя опека над вами еще не кончилась.
-- Что за важность, если моя рана вновь откроется? - с невыразимой горечью ответил Морленд. - Если бы моя жизнь должна была оборваться, я был бы только сердечно рад этому. По крайней мере, всему был бы один быстрый конец.
-- Выходит, что вы сожалеете о собственном спасении? - сказал врач, беря его ласково под руку. - Это напрасно. Кто знает, что ждет вас впереди?
-- Одно только горе и ничего больше, доктор.
"Властитель океана" продолжал двигаться в прежнем направлении, поддерживая скорость около семи узлов. В полдень Янес и Сандакан произвели наблюдение и установили, что судно находится в пятистах милях от Мангалума. Это расстояние корабль мог пройти за сутки с небольшим, не ускоряя хода.
Желательно было как можно скорее добраться до этого надежного убежища, потому что погода обещала резко ухудшиться. На южной стороне неба показались беловатые облачка, которые, несомненно, предшествовали целой армии настоящих туч, и Малайскому Тигру, видевшему все признаки близости бури, не хотелось быть застигнутым врасплох в этих широтах, где воды изобилуют подводными скалами и мелями.
Предположения о близости бури не замедлили оправдаться.
--Назавтра готовьтесь вытерпеть изрядную качку! - сказал Янес доктору Хельду, когда американец, проводив в лазарет раненого, снова вышел на палубу. - Если мы не успеем удрать, "Властителю океана" придется понырять, изображая собой утку большого калибра. Кажется, без урагана не обойдется.
-- До Мангалума уже близко! - ответил Хельд,
-- Но лучше было бы и с ним не знакомиться. Ведь Мангалум не что иное, как высокая скала. Два островка, расположенных по бокам этой скалы, не больше, чем два больших камня. Убежище не из первоклассных.
-- И живут же люди в таких углах?! - пробурчал американец.
-- Говорят, что Мангалум - самая маленькая из существующих колоний. Правда ли это, мистер Сандакан?
-- Смотря на чей взгляд, мистер Хельд. Во всяком случае, в прошлом году там было всего-навсего около ста обитателей. Раньше было на два десятка больше, но как-то ночью огромная океанская волна захлестнула остров и унесла с собой часть жителей. Кажется, остальные должны были бы после этого покинуть несчастный остров и разбрестись по белу свету. Но в этих людях слишком велика привязанность к их родине, и они не хотят покидать ее. И потом, они думают, что нет в мире другого подобного угла, где бы они нашли такую свободу, как у себя дома. Живут они своеобразно: все у них общее, все работы делаются общими силами. Главой является старейший среди них, но он обладает очень ограниченной властью. Они не знают, что такое деньги, и когда золотая или серебряная монета попадется им в руки, они смотрят на нее точно так же, как на какую-нибудь забавную раковину. Женщин там значительно больше, и они работают наравне с мужчинами. Словом, своеобразный мирок.
В разговор вмешался Янес.
бы найти какое-нибудь более подходящее убежище для нашего судна. Да, правду сказать, нас и не может там ожидать более или менее радушный прием.
-- Почему, мистер Янес? - заинтересовался врач.
-- Потому что ведь мы явимся не просто в гости, а ради того, чтобы отобрать уголь. Едва ли островитяне будут очень довольны этим. Впрочем, у нас имеются слишком солидные аргументы, при помощи которых не представится затруднительным "вразумить" их? Пусть себе после нашего визита призывают на помощь англичан и жалуются на нас: мы объявили войну Англии и всем ее подданным"