Примерные девочки.
Глава XIII. На огороде

Глава XIII
На огороде

Соне было грустно, она не могла бегать после побоев, поэтому, пока подруги любовались цветами и делали букеты, пошла отдохнуть к садовнице.

-- Здравствуйте барышня, -- приветствовала девочку садовница. -- Что это вы прихрамываете? Уж не больны ли вы, как Пальмира? Та вывихнула ногу и почти не может ходить.

-- Нет, мадам Луше, я здорова.

-- А, значит, маменька опять учила вас? Ей только попадись, она не станет разбирать, всему достанется: и голове, и шее, и рукам.

Соня, не ответив, заплакала.

-- Полно-те, барышня, незачем плакать, нечего стыдиться, только себя тревожите. Мы знаем, что у вас житье не сахар. Я всегда говорю Пальмире: "Ох, кабы я тебя учила, как барыня свою падчерицу, ты бы меня слушалась". Если бы видели, в каком виде она домой воротилась: платье все в пятнах, руки и лицо все в песке. Видите ли, упала она!

-- Как же она упала? -- поинтересовалась Соня.

-- А не знаю, право, спрашивала - не говорит. Верно, играла в замке. У нас тут и песка-то нет, а потом у нее платье в красных пятнах, точно вином облито. Мы сами вина не держим, сами знаете, пьем яблочный сок.

-- Вином? -- удивилась Соня. -- Где же она вина достала?

-- Не могу сказать, -- пожала плечами садовница. -- Она молчит, как воды в рот набрала.

-- А не пила ли она вина у моей маменьки в спальне?

-- Чего доброго! Она часто относит туда разные травы вашей маменьке для ванны. Может, она там и хлебнула винца, да сказать не смеет. Знай я это, я бы ее так высекла, как вас мачеха сечет.

-- Меня мачеха высекла, потому что думала, будто это я вино выпила, -- вздохнула Соня. -- А я и не думала!

Мадам Луше изменилась в лице и с негодованием сказала:

-- Возможно, барышня, и впрямь Пальмира напроказила, а вам за нее досталось. Ну и девчонка!.. Пальмира, поди-ка сюда, мне надо поговорить с тобой.

-- Не могу, мама, нога очень болит, -- отозвалась Пальмира из соседней комнаты.

-- Ну, так я сама к тебе приду, и с барышней вместе.

Они вошли к Пальмире, которая лежала на постели, нога была разута и опухла.

-- Скажи-ка, негодяйка, где это ты ногу себе так поранила? -- недобро прищурилась садовница.

Пальмира вспыхнула, но промолчала.

-- Так я тебе сама скажу, -- подступая к дочери, повысила голос мадам Луше. -- Ты понесла барыне травы для ванны, вошла в спальню, увидела бутылку, стала пить и облила платье. Как быть? Тогда ты решила выскочить в окно и упала. И не посмела сознаться, зная, что тебе даром это не пройдет. Ну, так?

-- Да, мама, так, -- заплакала Пальмира. -- Все так и было, но Бог наказал меня: и рука, и нога ужас как болят!

-- А знаешь ли, что из-за тебя барышню высекли? -- не унималась садовница. -- Что ей больно было, что все тело у нее теперь в рубцах? Не думай, что тебе это сойдет с рук, уж я тебя проучу!

-- Нет-нет, мадам Луше, пожалуйста! -- вмешалась с испугом Соня. -- Если любите меня, не наказывайте ее! Видите, как у нее ножка болит. Уж это вино! Сколько оно бед наделало, позабудьте о нем, мадам Луше. Простите Пальмиру, как я ее прощаю.

-- Ах, барышня, какая вы добрая! -- воскликнула Пальмира. -- Как мне жалко, что из-за меня вам досталось! Ах, если бы я знала! Никогда больше не дотронусь до вина. Простите, простите меня! Господь заплатит вам за меня.

Соня подошла к постели Пальмиры, взяла ее за руки и поцеловала. У мадам Луше на глазах показались слезы.

-- Видишь, Пальмира, что значит обманывать? Видишь, барышня вся точно кошками исцарапана? И все это из-за тебя! И что же? Сердится она на тебя? Ничуть, да еще просит тебя простить. Ты за ее здоровье свечку должна поставить! Досталось бы тебе от меня! Но ради доброй барышни я тебя прощаю, молись, чтобы и Господь простил тебя! Ты сделала гадкое дело, гляди, исправься!

и наказывать которую было для нее истинным испытанием. Женщина от всего сердца благодарила Соню.

-- Милая Соня, -- спросила ее Камила, -- разве ты не чувствовала себя счастливой, избавив Пальмиру от заслуженного ею наказания и победив в себе желание отомстить за то, что по ее вине тебя так жестоко и несправедливо наказали?

-- Да, Камила, -- кивнула Соня. -- Я рада, что выпросила Пальмире прощенье, но мне вовсе и не хотелось отомстить ей, я знаю, какое жестокое наказание ей грозило, и боялась за нее так же сильно, как боюсь за себя.

Камила и Мадлен еще раз поцеловали Соню, потом все четверо простились с Пальмирой и мадам Луше и вернулись в комнаты, услышав звонок к обеду.