| Автор: | Сервантес М. С., год: 1616 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XXX
Разговор герцогини с Санкою
Санко сидел на табурете подле герцогини, окруженный дуэннами и прекрасными девушками.
- Объясни мне, любезный губернатор, - сказала она, - некоторые места, показавшиеся мне темными в истории великого Дон Кишота. Например, как мог ты сказать, что видел Дульцинею, пересыпавшую рожь, когда всему свету известно, что ты не видал ее и никогда не носил к ней писем? Прилично ли так обманывать господина своего верному и доброму оруженосцу? Признаться, мне очень грустно делать маленькие выговоры моему любезному, почтенному другу Санке.
При сих словах Санко встал, приложил палец к губам, согнулся почти в дугу и пошел на цыпочках заглядывать потихоньку во все углы, под столы, под стулья, за шкапы, за обои. Уверившись, что нигде никого не спрятано и что дверь заперта, возвратился с торопливостию назад и сказал вполголоса:
- Я сперва хотел узнать, нет ли здесь какого доброго человека, охотника до чужих тайн? Теперь могу рассказать вам о самых важных вещах. Первая вас удивит. Надобно знать, что я ничего от вас скрывать не намерен. Итак, первая тайна моя есть та, что господин Дон Кишот, рыцарь Львов, кажется мне немного сумасшедшим. Иногда удается ему говорить такие вещи, которые покажутся умными тому, кто поймет его; зато не редко, прошу не погневаться, он изволит сумасбродствовать. В таких мыслях позволяю себе, если случится мне быть в замешательстве, маленькие хитрости; например, заставляю его верить всяким небылицам, всему, что придет мне в голову. Так-то я принес ему ответ от госпожи Дульцинеи; так-то я очень недавно очаровал эту знатную даму.
Герцогиня пожелала знать подробности очарования. Оруженосец описал их со всем своим красноречием и самым смешным образом.
- Хорошо, - сказала герцогиня, - размыслив о том, что я от тебя слышала, заключаю, что рыцарь Дон Кишот безумный и что сам любезный Санко, который, то же думая, за ним следует, должен быть также несколько сумасшедшим. Как же мне просить для него губернаторства у герцога! Может ли он повелевать другими, когда собою повелевать не умеет?
- Что говорить! - отвечал оруженосец. - Вы прекрасно рассуждаете. Я первый признаюсь, что если бы я не был величайшим глупцом, то уже давно простился бы с своим господином. Но вот маленькая причина, для которой не могу его оставить: я его люблю; мы из одной деревни; он меня кормил; он подарил меня ослятами; у него доброе сердце, у меня также: можно ли с ним расстаться! Ни за что в свете, по гроб не расстанусь! Что же касается до вашего губернаторства, то если оно не по мне, Бог с ним! Я и без него проживу на свете. Может быть, для меня же лучше остаться тем, что я есть. Наш священник рассказывает прекрасную сказку о муравье, которому захотелось крыльев и который скоро в этом раскаялся. Санко, простой оруженосец, попадет в рай, может быть, скорее, нежели Санко-губернатор и милостивый государь. Вы знаете пословицу: хлеб везде хорош, и здесь, и во Франции. Ночью все кошки черны. Богатый не два раза обедает. Голенький, ох! А за голеньким - Бог. Под толстым сукном так же согреешься, как и под бархатом. Придет время, все лягут в могилку. В земле и царю, и носильщику одна квартира. Папа и деревенский пономарь равны под землею. Итак, милостивая государыня! Не извольте беспокоиться! Возьмите себе ваш остров, а мне дайте свою дружбу: я останусь доволен.
- Нет, нет! Мой добрый Сапко, ты знаешь, что рыцарское слово закон, а мой герцог - рыцарь, хотя и не странствующий. Он обещал тебе остров, и ты получишь его, несмотря на завистников. Скоро мы тебя отправим в твои владения, оденем в золото и серебро, и ты будешь сам господин. Прошу только не оставить своих подданных, которые все - очень добрые люди.
- Не беспокойтесь об них. Я сам был беден; как же не быть мне добрым с бедными? Тот в несчастии людей берет участие, кто знает его по опыту: с этой стороны бояться нечего. Что же касается до обманщиков, до этих плутов, которые беспрестанно ластятся к знатным людям и заставляют их делать глупости, то я с ними слажу, поверьте моему слову. Я тертый калач, сударыня; меня трудно заманить в западню. Я знаю, где раки зимуют, и никогда не поверю, чтобы во лбу вместо глаз были желуди. Покорно прошу вас во мне не сомневаться! Всякому доброму человеку буду другом, заступником самым услужливым и ласковым, для злых зажму уши! Вот и все, довольны ли вы?
- Очень довольна и теперь уверена, что ты будешь неоцененным губернатором. Однако то, что ты мне сказывал о госпоже Дульцинее, меня беспокоит. Ты воображаешь, что очарование, тобою выдуманное, и которому так слепо верит твой господин, есть шутка. Остерегись, любезный друг, очень может статься, что крестьянка на осле, представленная тобою рыцарю, была сама Дульцинея! Ты удивляешься; но оно так: вот почему я это думаю. Мы давно знакомы с некоторыми волшебниками, которые к нам очень милостивы и которые нас уведомляют обо всем, что делается в свете. От них я узнала, что все, выданное тобою за ложь, совершенная правда, и что несчастная Дульцинея в самом деле превращена в безобразную крестьянку. Даже очень вероятно, что мы вдруг неожиданно ее здесь увидим.
Наш оруженосец удивился чрезвычайно!
- Я почти верю вам, сударыня, - отвечал он. - Недаром господин мой видел столько чудес в Монтесиносской пещере. Все очень согласно с вашими словами и заставляет меня много думать. Впрочем, я здесь не виноват ни в чем. Я говорил без всякого худого намерения, увидел крестьянку, принял ее за крестьянку, и только. Если она была принцесса Дульцинея, я этому не причина; господам неприятелям моего рыцаря не за что со мною ссориться, и никому нет нужды говорить: Санко то-то сказывал, Санко то-то сделал. Я не люблю пустословия. Госпожа Дульцинея отделывайся, как хочешь; я в стороне и ни во что не вступаюсь. Чудно, однако ж, что я, хотевши немного солгать в удовольствие господину Дон Кишоту, сказал вместо того правду. Видно, я умею кстати выдумывать; видно, я отгадал очень верно!
- Не сомневайся в этом, Санко. Я люблю тебя, как своего друга, и конечно, не буду обманывать. Расскажи мне, пожалуй, что видел твой рыцарь в Монтесиносской пещере.
Санко в чрезвычайном удовольствии поцеловал у нее руку и просил у ней еще одной милости.
- Чего тебе хочется, мой друг? Я все готова для тебя сделать!
- Ах, сударыня! Боюсь, чтобы ваша светлость не прогневались! Мне хочется вам напомнить о моем осле. Его забудут в этом большом доме! Скажите о нем доброе слово!
- Нет! Уж этого много! Ни он, ни я не стоим вашего посещения! Одно слово мимоходом, и с нас будет довольно!
- Забуду ли я своего друга! Он будет не первый осел при хорошем губернаторе.
Санко отправился спать, а герцогиня пошла в комнату герцога, с которым хотела приготовить для