| Автор: | Сервантес М. С., год: 1616 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XLV
Славный конец губернаторства Санки Пансы
Нет постоянства и прочности на земном шаре! Время летит, не останавливаясь ни на минуту, и все беспрестанно разрушается. Лето заменяет весну, осень - лето, зима - осень; все проходит, все возобновляется, выключая человека, который, один раз увянув, увядает навеки. Такими печальными размышлениями начинает мудрый Бененжели сию главу. Поблагодарим его, читатели, он хочет приготовить нас к самому горестному зрелищу. Мы увидим, как счастливое правление Санки, сей образец мудрости, проницательности, благоразумия, правдивости, исчезло, как дым, обратилось в ничто.
Семь дней прошло с тех пор, как великий Санко принял жезл губернаторства. Усталый, утомленный делами, тяжбами, учреждениями, законами, он хотел воспользоваться тишиною ночи и начинал уже предаваться сладкому сну, как вдруг ужасный шум в городе, набат, крик и звук оружий разбудили его и принудили поспешно вскочить с постели. Шум увеличивается: трубы, барабаны, военные инструменты смешиваются с воплями, с набатом и шумом. Санко, в страхе, в недоумении, забывает надеть исподницы и бежит босиком к дверям своей спальни. Двадцать человек с обнаженными шпагами, с факелами бегут к нему навстречу, восклицая:
- К ружью! К ружью! Неприятель в городе! Господин губернатор, мы погибли! Вся наша надежда - на ваше мужество!
Санко смотрит на них в молчании.
- Вооружитесь, ваше превосходительство, - продолжают они, - вооружитесь скорее, или мы все пропали!
- На что мне вооружиться! От этого не будет вам ни прибыли, ни убыли: война не мое дело! Позовите господина Дон Кишота, он вам ощиплет этих господ, как цыплят, а я, повторяю еще раз, не умею воевать с неприятелем.
- Что вы говорите, ваше превосходительство! Вы - наш полководец, наш повелитель, наш герой! Мы принесли вам оружия наступательные и оборонительные. Поспешите вооружиться! Пускай всякий здесь исполняет свою должность! Вы ведите нас к победе; мы пойдем умереть за вас или победим вместе с вами!
- Хорошо! Наряжайте меня, если вам этого так хочется.
На губернатора накладывают сверх рубашки два огромных щита, один спереди, другой сзади, и связывают их крепко-накрепко, оставив только место для рук и ног и для головы. Санко не мог пошевелиться и казался настоящею черепахою, стоял прямо, неподвижно, как веретено. Ему подают копье, на которое он опирается, и восклицают все в один голос:
- Пойдем! Веди нас, герой неустрашимый!
- Куда мне вас вести? Я сам не могу двинуться с места; меня так сжали, что я едва могу переводить дух: я готов вести вас, если вы меня понесете. Поставьте меня там, где вам надобно, я не сойду с места.
- Ах, ваше превосходительство! Эти щиты не могут мешать вам! Храбрые люди не должны знать помешательства; но время проходит, опасность увеличивается! Пойдем, побежим! За нами, господин полководец!
Санко, тронутый сим упреком, хотел идти, но запнулся за копье, упал на спину и остался на месте, как лодка, выброшенная на песок бурею. Некоторые проказники притворились, будто его не видали, загасили факелы, закричали, затопали, начали бегать взад и вперед по горнице, стуча шпагами и щитами. Санко потел, кряхтел, сжимался, прятал голову под щиты и читал про себя отходную. Этого не довольно: один из воинов вздумал стать на губернатора и начал командовать с него другими, крича:
- Бегите сюда, неприятель здесь! Заложите двери! Загородите этот проход! Пороху, смолы, вару! Проворнее, друзья! Все хорошо! Слава Богу!
- Только не для меня, - говорил бедный Санко, которому трудно было держать на себе этого крикуна. - О! Только бы прогнать этих неприятелей, я - покорный слуга острову! Оставайся он, проклятый!
В эту минуту раздались восклицания:
- Победа! Победа! Они бегут! Встаньте, господин губернатор, спешите насладиться торжеством своим! Мы победили, благодаря вашему мужеству!
- Если хотите, чтобы я встал, - отвечал печальный Санко, - то подымите меня.
Его поставили на ноги.
- Ох! Я очень рад, что неприятели побиты! Дельно им! Я их не трогал. Дайте мне ради Бога стакан вина, я уступаю за него свою часть добычи!
Побежали за вином; сняли с него тяжелые щиты и положили его в постель, где он насилу пришел в память. Успокоившись немного, он спросил:
- Который час?
- Заря занимается, - отвечали ему.
Он встал, не говоря ни слова, оделся, пошел молча в конюшню, куда весь двор за ним последовал; там, увидевши своего осла, взял его обеими руками за голову, поцеловал в лоб, посмотрел на него со слезами и сказал:
для меня, как один веселый миг; но с тех пор, как я познакомился с гордостию, с тщеславием и знатностию, сердце мое лишилось покоя, тоска и горе меня изнурили.
Он берет свое седло и узду, седлает осла, садится на него и, посмотрев на управителя, на секретаря и на доктора Педро Речио, которые его окружали, говорит:
- Дайте мне, государи мои, дорогу; я возвращаюсь на старое свое место; хочу жить по-старому, свободно и весело; я не рожден управлять островами и защищать их от неприятелей. Мое дело - пахать землю, обрезывать виноград, а не писать законы и драться. Петру Апостолу хорошо в Риме; всякому человеку на своем месте. Судейский жезл тяжеле серпа и косы. Лучше есть черный хлеб, нежели быть под присмотром у лекаря-душегубца. Лучше хочу спать на голой земле, под дубом, нежели мучиться бессонницею на атласной постели, под шелковым занавесом. Бедность, покой, свобода: вот настоящее счастие! Простите, господа, ваш покорный слуга! Я голый к вам пришел, голый от вас и ухожу. Сделавшись губернатором, я не имел ни копейки в кармане и теперь ни копейки не имею; желаю, чтобы все ваши губернаторы то же о себе сказать могли. Простите, мне пора ехать и полечиться, потому что у меня все бока переломаны, благодаря господам неприятелям, которые вчера целый вечер прогуливались по моему телу.
- Не беспокойтесь, ваше превосходительство, - сказал доктор Педро Речио, - я дам вам капли, которые в минуту вас вылечат; а вперед буду позволять вам кушать все то, что вам не может быть вредно.
все упрямы и настойчивы; как скоро скажут "нет", сам черт не принудит их сказать "да"! Добрая ночь! Добрая ночь! Муравей захотел полетать и был бы склеван ласточками, когда бы не покинул своих крыльев, и я вам оставляю свои муравьиные крылья; не хочу летать, пойду по земле, это не так опасно. Овце с волками худо жить! По одежке протягивай ножки! Счастливо вам оставаться!
- Мы не будем удерживать вашего превосходительства, - сказал управитель, - хотя все искренно об вас сожалеем; но у нас есть старый обычай, следуя которому всякий губернатор, оставляя остров, дает отчет в своем правлении: вы, конечно, не захотите преступить этого закона.
- Государь мой! - отвечал Санко. - Я не дам отчета никому, кроме его светлости самого герцога; он будет меня судить; к тому ж я сказал, что не пользовался ни копейкою; вы сами были свидетелем моей честности.
- Великий Санко изволит говорить правду, - воскликнул доктор Педро Речио, - пожалеем об нем и дадим ему волю ехать.
своего друга осла и кусок черного хлеба с сыром для себя. Простившись со всеми, поплакав немного, он отправился в путь и оставил насмешников, которые так его мучили, удивленных его неожиданным поступком и глубокою мудростию.