Дон Кишот Ламанхский.
Часть вторая. Том шестой.
Глава LI. Принятие нашего героя в Барцеллоне и очарованная голова

ГЛАВА LI

Принятие нашего героя в Барцеллоне и очарованная голова

Был праздник Святого Иоанна²⁸. Заря занялась, и глазам обоих героев наших открылась Барцеллона, с ее пристанью и цветущими берегами, и море, которое показалось им немного обширнее Рюйдерских прудов, столь славных в Ламанхе. В то же время звук барабанов и гобоев послышался в городе, и восклицания радости, наполнившие воздух, возвестили начало праздника. Небо было ясно, воздух свеж, солнце осыпало своим блеском все предметы: галеры, корабли с развевающими флагами и бандеролями разъезжали при звуке труб и военных инструментов. Множество молодых людей, в богатых одеждах, на прекрасных лошадях, скакали толпами по берегу; ружейные, пушечные выстрелы соединялись с музыкою, и пушки с кораблей отвечали пушкам, гремевшим на бастионах крепости.

Дон Кишот и Санко были в приятном изумлении; вдруг увидели множество верховых, едущих к ним навстречу. Это были друзья нашего Рокка. Один восклицает:

- Добро пожаловать в наш город, пламя, зеркало, феникс странствующих рыцарей! Да всякий поспешит насладиться лицезрением великого Дон Кишота, не того Дон Кишота, который обезображен глупым историком, но истинного, знаменитого героя, воспетого Сид Гамед Бененжелием!

Наш рыцарь долго не мог отвечать; его теснили, обнимали, почти на руках несли в город; он въезжал при звуке труб и литавров. Антонио Морено, молодой человек, приятель Рокка, позвал его к себе в дом; все было готово для его принятия. Антонио отвел ему самую лучшую горницу в своем замке; угощал его с отличием, не забыл и Санку, который воображал себя опять в доме любезного дон Диега или в замке госпожи герцогини.

Дон Кишот, снявши с себя вооружение и одевшись в свой прекрасный лосиный колет, вышел в гостиную, где множество гостей его ожидали. Сели за стол; молодая жена Антониева занимала во все продолжение обеда высокого посетителя. Герой осыпал всех комплиментами, а Санко, развеселившись, заставил всех хохотать описанием своего несчастного губернаторства.

После обеда Антонио повел рыцаря и некоторых из гостей в большой кабинет, которого главное украшение составлял бронзовый бюст, поставленный на высоком пьедестале²⁹.

- Прошу вас, рыцарь, заметить эту голову, - сказал Антонио. - Вы, может быть, подумаете, что она изображает какого-нибудь римского императора. Нет, она есть совершеннейшее произведение волшебства. Один польский очарователь, ученик славного Скота³⁰, живший несколько времени в моем доме, подарил ее мне в знак благодарности за мое угощение. Эта голова отвечает на все вопросы; увидите сами! Скажи мне, голова, о чем я теперь думаю?

Голова, не шевеля губами, отвечала очень явственно:

- Я не проницаю мыслей.

Дон Кишот остолбенел от удивления; Санко перекрестился.

- Голова, - продолжал Антонио, - скажи мне, сколько нас теперь в горнице?

Голова отвечала:

- Ты, жена твоя, две дамы, двое из твоих приятелей, славный рыцарь Дон Кишот и оруженосец его Санко Панса.

Удивление присутствовавших было неописанно. Одна из дам подходит к голове и спрашивает:

- Голова! Скажи мне средство быть всегда прекрасною!

- Будь добронравна, - отвечала голова.

- Любит ли меня мой муж? - спросила другая.

- Сердце твое должно тебе отвечать, - сказала голова.

Дон Кишот приближился, в свою очередь.

- То, что ты хочешь знать о Монтесиносской пещере, - отвечала голова, - требует продолжительных объяснений: теперь не время! Твой оруженосец, с помощию Божиею, исполнит свое обещание, а Дульцинея будет тем, чем она всегда была.

- Довольно, я не стану жаловаться на судьбу, если получу это неизреченное счастие!

Тут Санко подошел на цыпочках.

- Любезная голова! - спросил он. - Быть ли мне еще когда-нибудь губернатором? Увижу ли детей и жену?

- Хорош ответ! Это и я бы умел сказать!

Антонио просил, чтобы никто из присутствовавших не разглашал о волшебной голове; но тайна сия скоро сделалась не тайною. В городе говорили об очарованной голове, и Антонио, опасаясь святой инквизиции, побежал к главному инквизитору, которому объяснил, как посредством трубы, проведенной из головы в пьедестал, а из пьедестала в пол, голос проходил в нижнюю горницу, в которой находился человек, отвечавший на все вопросы. Несмотря на это изъяснение, святая инквизиция приказала разбить голову, что еще более уверило Дон Кишота в справедливости ее оракулов и в том, что она была очарована.

Примечания

²⁸ ...праздник Святого Иоанна.

²⁹ ...-- Далее следует эпизод, имеющий множество источников. К ним относятся античные легенды о статуях-оракулах, средневековые предания о папе Сильвестре II (999--1003), которого изображали чернокнижником, создавшим металлическую голову, где обитал дух, вещавший ложные пророчества; средневековое предание об Альберте Великом (XIV в.), заключившем якобы сделку с дьяволом и в течение тридцати лет, сообразуясь с расположением звезд, сооружавшем металлическую голову-прорицательницу, каковую уничтожил его ученик Фома Аквинский. Возникшее на основе этих легенд предание о маркизе де Вильена (конец XV в.) - чернокнижнике и обладателе волшебной головы - лежит в основе пьесы Р. Де Аларкона "Саламанкская пещера" (1601--1614?) и интермедии самого Сервантеса того же названия. Не исключено, что Сервантес знал и рассказанную Д. Кардано (1501/6--1576) историю о том, как некий ученый из Болоньи, желая излечить одного своего друга от несчастной любви, соорудил голову, устройство которой почти совпадает с устройством в доме дона Антонии Морено; голова эта рассказала историю любви юноши и ее плачевный финал.

³⁰ Один польский очарователь, ученик славного Скота... -- Речь идет о Мигеле Эското (у Сервантеса - Эскотильо), предположительно он астролог и ученый (ум. до 1232 г.), прошел курс наук в Париже, Оксфорде, Толедо, где изучил арабский язык и перевел с арабского на латынь некоторые из трудов Аристотеля.