Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая).
Биографический очерк.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая). Биографический очерк. (старая орфография)

Мигуэль Сервантес.

Дон-Кихот Ламанчский.

РОМАН В ДВУХ ЧАСТЯХ.

ПОЛНЫЙ ПЕРЕВОД С ИСПАНСКОГО.

С рисунками Густава Дорэ.

Издание Т-ва И. Д. Сытина.

Под редакцией Н. В. Тулупова

Типография Т-ва И. Д. Сытина, Пятницкая улица, свой дом.
МОСКВА. - 1904.

Сервантес.

Биографический очерк.

Мигуэль де-Сервантес Сааведра родился 9 октября 1547 года. Как было с Гомером, так случилось и с Сервантесом: честь считаться местом рождения знаменитого испанского писателя оспаривали тоже несколько городов {Мадрид, Севилья, Толедо, Лусена, Эскивиас, Альказар де-Сан-Хуан, Консюэгра и Алькала де-Генарес.}, и только сравнительно недавно найденная запись в книгах церкви Алькалы де-Генарес об его рождении и крещении решила спор в пользу этого незначительного городка, находящагося недалеко от Мадрида.

Предки Мигуеля Сервантеса были переселенцами из Астурии. В XIII веке имя Сервантесов упоминается в числе сподвижников короля Фердинанда, изгнавшого мавров из Севильи, а затем в следующем веке и в списке покорителей Нового Света. В начале XV века один из Сервантесов был коррехидором Оссуны. Его сын, Родриго Сервантес, женился в 1540 году на донне Леоноре Вартинас, которая подарила ему двух дочерей, Андреа и Луизу, и двух сыновей, Родриго и Мигуеля. Последний и был тот, кому мы обязаны этою книгой.

О первых годах жизни Сервантеса ничего неизвестно, кроме того, что он сам говорит о себе в первой части "Дон-Кихота", а этого очень немного. Из его слов мы узнаем только то, что он, будучи еще мальчиком, подбирал из любознательности обрывки печатной или писаной бумаги и читал их. Предполагается, что первоначальное образование Сервантес получил в своем родном городке Алькале, а для довершения его был послан в саламанский университет, бывший тогда самым знаменитым во всей Испании. В Саламанке до сих пор показывают место на улице Мавров, где находился дом, в котором жил Сервантес во время своего студенчества.

Впоследствии Сервантес очутился в Мадриде, в качестве ученика знаменитого гуманиста Лопеца де-Гайоса. Этому Лопецу было поручено составит аллегории и девизы в стихах для украшения катафалка умершей королевы Елизаветы Валуа, и он избрал себе помощниками некоторых из своих учеников, в том числе и самого любимого из них, Мигуэля Сервантеса, который написал надгробную эпитафию, сонет и элегию, заслужившие большую похвалу. Ободренный этим первым успехом, Сервантес написал небольшую пасторальную поэму "Филена", а затем несколько романсов и сонетов, к сожалению, не дошедших до нас, но вызывавших восторг его современников.

Таков был его дебют в поэзии. Не будь одного случая, он, быть-может, посвятил бы всю жизнь культу муз. Но в мрачном дворце Эскуриала совершилась в это время таинственная драма: умер наследник трона, инфант дон Карлос, сын Филиппа II, а через два месяца умерла и королева Елизавета Валуа. Тогдашний папа, Пий V, избрал кардинала Аквавива, сына герцога д'Астри, в качестве чрезвычайного посла при испанском дворе, для выражения королю своего соболезнования по случаю его тяжелой двойной утраты. Папа не знал, что Филипп строжайше запретил напоминать ему о сыне. Аквавива был принят чрезвычайно холодно и на другой же день получил назад свои верительные грамоты, с приказанием немедленно покинуть Испанию. Посол, однако, успел воспользоваться своим кратковременным пребыванием в Мадриде, чтобы познакомиться с молодым автором трогательной элегии на смерть королевы Елизаветы, и он ему очень понравился. Поняв недюжинные способности Сервантеса, кардинал предложил ему поступить к нему в качестве секретаря. Соблазн был очень велик для молодого человека, и он, недолго думая, принял предложение Аквавивы и последовал за ним в Италию. Проездом в эту страну он познакомился с Барцелоною, о которой затем до конца своей жизни отзывался с величайшим энтузиазмом, и с другими южными провинциями Франции, Провансом и Лангедоком, прославленными им впоследствии, по возвращении на родину, в поэме "Галатея".

В Риме Сервантес усердно посещал музеи, картинные галлереи, рылся в архивах и восхищался памятниками минувшей римской славы. На это он посвятил пятнадцать месяцев, а потом, вполне удовлетворив своему любопытству, пожелал жизни и движения. Отказавшись от предложения Аквавивы перейти в духовное звание, с обещанием помочь ему сделаться со временем тоже кардиналом, Сервантес поступил в ряды испанского войска. Первую свою кампанию он совершил двадцатидвухлетним юношей под начальством дона Диего д'Урбино.

Время было самое благоприятное для желающих заслужить себе лавры на поде битвы: разгоралась борьба между крестом и исламом. Папа, Венеция и Испания составили "Священную лигу". В море выступил сильный флот под командою дон-Жуана Австрийского, победителя мавров в Альпухарских горах. После долгих безуспешных поисков турки, наконец, были встречены в глубине Лепантского залива. 7 октября 1571 года в этом заливе произошла морская битва, в которой христиане одержали одну из своих самых блестящих побед над магометанами. Сервантес находился в качестве солдата на галере "Маркиза", которой было поручено атаковать неприятельскую галеру "Капитанша", что и было с успехом выполнено, при чем захватили главное египетское знамя и убили более пятисот человек неверных. Сервантес при этом выказал удивительное мужество и отчаянную смелость. Раненый двумя выстрелами из пищали в грудь, а третьим - в левую руку, он не покидал своего поста до той минуты, пока не увидел бегства неприятеля. Он очень гордился своим участием в этом сражении, которое называет величайшим из всех сражений как прошедших, так и будущих веков.

Состоявшаяся вскоре после этого экспедиция против Туниса представила Сервантесу новый случай отличиться в рядах той знаменитой испанской инфантерии, которая, по выражению одного современного Сервантесу историка, "заставляла трепетать землю под ногами солдат".

об его храбрости и замечательных способностях, выказанных им на войне. Вместе с ним находился в последней экспедиции его брат, Родриго, с которым он и возвратился на родину после семилетняго отсутствия. На дороге судьба готовила им такое тяжелое испытание, какого они и не ожидали. Фрегат "Солнце", на который они сели в неаполитанской гавани 26 сентября 1575 года, был встречен у Балеарских островов мавританскою эскадрой, под командою свирепого арнаута Дали-Маин. Завязалась битва. После отчаянного сопротивления испанский фрегат был взят и торжественно отведен на буксире в Алжир.

При дележе добычи Сервантес достался в плен Дали-Мами. Жестокий и алчный арнаут при обыске нашел его аттестаты и предположил, что это очень важная особа, за которую можно получить большой выкуп. Для того, чтобы вынудить у Сервантеса этот выкуп, Дади-Мами надел на него оковы и стал обращаться с ним как с рабом.

Тут-то у Сервантеса и обнаружились все его терпение и весь его стоицизм, благодаря которым он был так велик. Мы не будем подробно описывать его пребывания в плену у варваров - он сам описал эти подробности в рассказе Рюиса Переца де-Виэдма в этой книге. Одна его попытка вырваться на свободу потерпела неудачу, благодаря измене мавра, которому он доверился, другая - вследствие того, что в решительную минуту струсили сговорившиеся с ним товарищи по несчастью; а несколько последующих планов освобождения оказались очень неудачными в самом начале приведения их в исполнение. Пять лет промучился он в неволе, ежеминутно видя пред собою смерть, подвергаясь страшным лишениям, а подчас даже истязаниям, но постоянно выходил победителем из всех угрожавших ему опасностей, благодаря своей находчивости и изумительному хладнокровию.

Только в 1580 году дошла весть об его положении до Испании, и в октябре этого года он был выкуплен за громадную сумму братьями де-ля-Мерси, которые готовы были на какую угодно жертву для спасения Сервантеса. Этим благородным людям Испания обязана сохранением одного из величайших своих сынов, и поэтому память их вечно должна быть дорога как ей, так и всему человечеству.

На родине Сервантес очутился без всяких средств, отца его уже не было в живых, а мать потратила все, что имела, чтобы помочь освобождению сына. Это побудило его снова вступить в военную службу, в один полк с братом. На этот раз ему пришлось участвовать в кампании для покорения Азорских островов. Герцог Альба только что перед тем подчинил своему королю Португалию и хотел теперь округлить новые испанския владения присоединением к ним означенных островов.

Азорская кампания не дала Сервантесу ничего, кроме новых ран, и по окончании её он вышел в отставку уже навсегда. Попав каким-то путем в маленький городок Эскивиас, он женился там на очень красивой, но бедной девушке, Каталине Паласиос. Взяв к себе мать и сестер, он, тридцати семи лет отроду, зажил скромным семьянином.

Под влиянием любви к жене он написал поэму "Галатея", героинею которой была его жена. К сожалению, это произведение не оправдало возложенных на него надежд, и автор его, угнетаемый нуждою, перебрался в Мадрид, где ему кое-как удалось провести на сцену свое новое произведение, шестиактную комедию "Алжирские нравы". В этой комедии он вывел, под своим собственным именем Сааведра, солдата, которому вложил в уста горячую речь перед королем о необходимости разрушить это разбойничье гнездо - Алжир. За этою пьесой последовало несколько других. Из них особенным успехом пользовалась "Нумансиа", в которой яркими красками изображались все ужасы осадного положения. В этой пьесе более всего действовал на зрителей тот момент, когда ребенок, тщетно умолявший мать о куске хлеба, умирает от истощения. Кстати сказать, "Нумансиа" ставилась в Саратове на сцене даже в первой половине текущого столетия, во время испанской войны за независимость, и много способствовала возбуждению патриотических чувств. В одном месте своих сочинений Сервантес сам говорит об этой пьесе: "Я первый осмелился воплотить в "Нумансиа" сокровенные мысли человечества, и зрители аплодировали мне, между тем как остальные мои конедии едва не были освистаны".

Имея на руках большое семейство, Сервантес должен был во что бы то ни стало искать себе, по возможности, прибыльных занятий, хотя бы и не соответствовавших его способностям и стремлениям. Он был знаком с некоторым Антонио Гэвара, которому правительство поручило поставку продовольствия в Севилью для знаменитой "армады", этого "непобедимого" флота, которым хотели покорить Англию и который сам был побежден бурею. Гэвара предложил Сервантесу скромную должность комиссара при себе по заготовлению припасов. Довольный тем, что нашлось хоть какое-нибудь занятие, могущее служить подспорьем для существования, Сервантес тотчас же со всем своим семейством переселился в Севилью, где и начал свою новую деятельность. В то время матери его, кажется, уже не было в живых. Не упоминается более нигде и о брате его, Родриго, который незадолго перед тем перевелся во Фландрию: вероятно, он был убит в какой-нибудь мелкой стычке, слишком незначительной, чтобы попасть в летописи истории.

В Севилье Сервантес пробыл десять лет и довольно близко сошелся там с знаменитым живописцем Франциско Пахеко, учителем и тестем великого Веласкеза, с лирическим поэтом Фернандо де-Геррера, на смерть которого он написал потом прекрасный сонет, с Хуаном де-Хаурега, переводчиком Торквато Тассо и тоже живописцем, оставившим нам портрет Сервантеса, и многими другими выдающимися людьми.

Занятия в Севилье оставляли Сервантесу столько свободного времени, что он успел написать там почти все свои повести и тот знаменитый сонет на смерть короля Филиппа II (13 сентября 1598 года), в котором он так тонко осмеял фанфаронство андалузцев. Бросить службу и город Сервантесу пришлось по следующему случаю. На десятом году службы у него оказался по счетам излишек казенных денег на сумму 7,400 реалов (около 700 рублей), которые он и внес в севильскую банкирскую контору Симона де-Лима для перевода их в Мадрид. Но де-Лима скрылся с этими деньгами. Правительство конфисковало оставленное им имущество, а при разборе этого дела заподозрело почему-то и Сервантеса. Назначенная для ревизии его книг комиссия открыла у него недочет в 2,400 реалов и посадила его за это в тюрьму. Однако вскоре, когда он внес эти деньги, его выпустили на свободу, но вновь на службу не приняли.

Здесь в биографии Сервантеса большой пробел. С 1598 года, в котором он покинул Севилью, и до 1603, когда он очутился в Вальядолиде, о нем нет никаких сведений. Думают, что он провел эти пять лет в каком-нибудь небольшом городке Ламанча в качестве комиссионера по частным делам. Это предположение оправдывается выказываемым им в своих сочинениях подробным знанием местностей, нравов и обычаев этой провинции, что могло быть приобретено только долговременным пребыванием в ней. Из этого периода нам известно только то, что власти местечка Аргамасильи посадили его за какие-то провинности в тюрьму. В этой тюрьме, от которой теперь сохранились только развалины, он пробыл долго. В числе относящихся к этому времени документов есть письмо, написанное им оттуда к одному своему родственнику, Хуану де Сааведра, жившему в Альказаре, которое начинается следующими словами: "Безконечные дни и безсонные ночи в этой тюрьме изводят меня". Тем не менее именно в этом заключении он задумал план и даже написал первые главы своего безсмертного произведения "Дон-Бихота". Какую нужно было иметь привычку к невзгодам и вместе с тем какую силу духа и мысли, чтобы сделать мрачную тюрьму рабочим кабинетом - колыбелью такого произведения!

Филиппа III. Лерма принял его очень холодно и отпустил ни с чем. С лишним разочарованием в душе, но все еще не падая духом под ударами судьбы, Сервантес возвратился в свое бедное жилище и, перебиваясь со дня на день, стал продолжать своего "Дон-Кихота".

Стесненные обстоятельства вынудили его выпустить в свет первую часть книги, не написав еще второй. В то время требовался обязательно меценат, который одобрил бы книгу и позволил бы посвятить ее себе. Сервантес вспомнил об одном меценате, доне Алонзе Лопеце де-Зунига-и-Соломайор, и отправился к нему просить его покровительства. Как только этот вельможа узнал, что книга трактует о рыцарстве, то сначала было отказался дать для нея свое имя. Но Сервантес упросил его позволить ему прочесть первую главу "Дон-Кихота". Дон-Алонзо нехотя согласился на это, но с первых же строк так заинтересовался доблестным рыцарем печального образа, что пожелал сам дочитать рукопись до конца, затем помог её изданию, позволив посвятить ее себе. Таким образом первая часть "Дон-Кихота" появилась в печати в 1605 году.

Успех книги превзошел все ожидания. В течение нескольких лет разошлось тридцать тысяч экземпляров - пример в то время небывалый. Не в одной только Испании, но в Португалии, Италии, Франции и Нидерландах "Дон-Кихота" читали, как говорится, запоем; многие нарочно учили испанский язык, чтобы прочесть эту книгу в оригинале.

в своем романе. Некоторые биографы Сервантеса уверяют, что будто единственною его целью при создании "Дон-Кихота" было излечение его современников от слишком сильного увлечения рыцарскими книгами. Действительно, он и сам сознается в своем предисловии, что имел в виду эту цель, но за нею скрывалась еще другая, более существенная: изобразить, как в зеркале, все недостатки своего времени и вместе с тем свою собственную бурную жизнь, полную стольких неудач, разочарований и всяческих невзгод, в лице отчасти Рюиса Переца де-Виэдна, а главным образом - в лице самого Дон-Кихота, этого великого идеалиста, вечно побиваемого действительностью, с которой он никак не мог примириться, но не хотел и признать ее.

Вторая часть "Дон-Кихота" появилась после целого ряда мелких повестей, написанных Сервантесом еще во время его пребывания в Севилье и посвященных неаполитанскому вице-королю, графу де-Лемосу. Разумеется, и вторую часть раскупали нарасхват; но, несмотря на это, гениальный творец её как был бедняком, так и остался им до конца своей жизни.

Возраставшая слава автора "Дон-Кихота" возбудила зависть других писателей; они даже составили против него союз с целью уронить его в глазах публики. Говорят, что они старались вовлечь в этот союз и Лопеца де-Вега, указывая ему на отрицательную критику его произведений, вложенную Сервантесом в уста священника в первой части "Дон-Кихота"; но великий драматург с негодованием отверг это сообщничество с врагами Сервантеса и даже всюду отдавал ему дань уважения и удивления его таланту.

Вообще Сервантеса всю жизнь преследовала несправедливость судьбы и людей; но зато после его смерти звезда его славы ярко засияла, и свет её не меркнет до сих пор, да едва ли когда и померкнет.

Сервантес умер 23 апреля 1616 года, шестидесяти девяти лет, от водянки, до последней минуты сохранив бодрость духа, живость и ясность ума; умер, как жил, полным веры в лучшее будущее.

к нему его современники.

"Дон-Кихота".

"25 февраля 1615 года, - рассказывал де-Торрес, - я провожал монсеньора (архиепископа) к французскому посланнику, который только что накануне прибыл. По окончании аудиенции, ко мне подошли некоторые из членов посольства и стали разспрашивать меня, что нового в нашей литературе. Я сообщил о второй части "Дон-Кихота", как раз находившейся у меня для просмотра и цензуры. Едва я успел произнести имя автора, как все наперерыв начали выражать восторг, вызванный в них и во всей Франции первой частью названной книги и другими сочинениями Сервантеса, и изъявили желание лично познакомиться с автором, "Если угодно, я могу познакомить вас с ним хоть сегодня же", сказал я. Все с удовольствием приняли мое предложение, и я в тот же вечер повез их к Сервантесу. Дорогою они разспрашивали меня об его годах, характере и состоянии. Когда они узнали, что он очень беден, то один из них воскликнул: "Как! Испания не обогатила такого человека, не отблагодарила его ни за пролитую им на войне кровь и принесенную в жертву на алтарь отечества руку, ни за сделанный им безценный вклад в её литературу? Ей, по меньшей мере, следовало бы дать ему приличное содержание из общественной казны". Но другой на это заметил: "Если он пишет только по нужде, то и не следует давать ему в руки готовых средств, чтобы он не стал лениться и не перестал бы обогащать мир своими чудными произведениями". Я не нашелся, что возразить на это".

Будучи у же на смертном одре, Сервантес успел продиктовать предисловие к своему последнему роману "Персилес и Сигизмунда", дышащее прежним юмором и сарказмом.

Таков был мощный дух у этого замечательного человека, творческая мысль которого не ослабела даже на пороге смерти.