Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая).
Предисловие автора.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая). Предисловие автора. (старая орфография)

Предисловие автора.

Предлагая тебе, друг читатель, эту книгу - плод моего духа, - должен ли я уверить тебя в моем искреннем желании, чтобы она была лучшею, умнейшею и совершеннейшею изо всех книг? Увы! к великому моему сожалению, и я не был в силах уклониться от того закона природы, по которому каждое существо может дать жизнь только подобному себе. Что же может произвести такой слабый и неразвитой ум, как мой, кроме уродливого, фантастического и дряблого произведения, напичканного и возможными мыслями, каких никогда никому не приходило в голову? Одно только может мне послужить некоторым оправданием: это то, что я писал в тюрьме, а тюрьма - жилище, полное всяких неудобств, мрачное, безмолвное, как могила - настолько же неблагоприятна для работы умом, насколько этому способствует мирное убежище посреди полей, под ясным небом, у журчащого ручейка и полное душевное спокойствие. При последних условиях даже самая убогая муза должна сделаться плодотворнее.

Мне известно, насколько чадолюбие ослепляет многих родителей, которые даже в недостатках своих детей часто видят достоинства, и потому спешу добавить, что "Дон-Кихот" - не родной, а только мой приемный как король полный властелин в своем государстве, ты можешь судить моего приемыша, как тебе угодно. Итак, я предупредил тебя, дорогой читатель, и избавил от всяких церемоний со мною: твоя похвала так же мало вызовет мою признательность, как твое порицание - мою вражду.

Я хотел предложить тебе эту книгу без обычных вступлений, в виде предисловия и длинного ряда сонетов и похвальных од; но это могло быть сочтено за крайнюю невежливость с моей стороны, а потому я решился написать только предисловие, хотя откровенно сознаюсь, что оно для меня всего труднее, - я даже не знаю с чего начать.

Да, ты и представить себе не можешь, милый читатель, каких мучений мне стоило это предисловие! Сколько раз я брался за перо, бросал его и снова брал в руки прежде, чем приступить к начертанию этих строк.

готовый дать хороший совет. Увидев меня в такой глубокой задумчивости, он захотел узнать причину. Я сказал ему, что собрался написать предисловие к моему "Дон-Кихоту", но не знаю, как начать его, и с отчаяния хочу даже бросить все дело и пустить книгу без предисловия.

- Но как рискнуть на такой шаг? - продолжал я. - Что скажет тот строгий цензор, который называется публикою и которого я столько времени оставлял в пренебрежении, если я явлюсь перед ним с произведением, неудачным по сюжету и по стилю, бедным по знаниям, лишенным всяких заметок на нолях и подстрочных комментариев, и что всего хуже - без предисловия? Ведь все наши литературные произведения так испещрены цитатами из Аристотеля, Платона и других жрецов философии, что восхищенный читатель постоянно превозносит эти сочинения до небес за их ученость. А что делается с читателем, когда авторы догадываются цитировать вдобавок еще священное писание? О, тогда их ставят наравне чуть ли не с Фомою Кемпийским и тому подобными столпами Церкви. И действительно, некоторые писатели имеют настолько вкуса и такта, что, например, после портрета какого-нибудь развратного гуляки дают красноречивую проникнутую христианским духом проповедь, т.-е. соединяют приятное с назидательным, и читателю остается только наслаждаться, поучаться и благодарить догадливого автора... В моей же книге ничего подобного нет, и я не мог дать в конце её алфавитного списка знаменитостей, начиная с Аристотеля и кончая Зоилом или Зевксисом, из которых первый был великим философом-натуралистом, второй - желчным критиком, а последний - великим живописцем. Я не пользовался их трудами, как бы следовало, если бы желал прославиться чужим умом. Но это еще не все. Моей книге недостает также сонетов, написанных принцами, герцогами, архиепископами, высокородными дамами, знаменитыми поэтами и преисполненных восхвалениями этого произведения, без чего, пожалуй, его и читать не станут. Вот я сижу теперь и думаю: "Не лучше ли будет похоронить моего новорожденного сенора "Дон-Кихота" в ламанчских архивах, нежели выпускать его в свет без всех этих украшений, которых я, по своему скудоумию, не в состоянии ему дать?"

- Вижу, что до сих пор я очень заблуждался, считая тебя за человека, которого ничто не может смутить. Как! Ты, всегда находивший выход из самых трудных положений, постоянно преодолевавший такия препятствия, при одной мысли о которых другой отступил бы с трепетом назад, - ты растерялся от таких пустяков? Стыдись, дружище! Такая нерешительность свидетельствует только о том, что на тебя напала лень, и ты постыдно подчинился ей в ту минуту, когда тебе осталось всего несколько шагов для достижения цели. Ты говоришь, что у тебя нет сонетов от высокопоставленных лиц, которые хвалили бы твое произведение? Да кто же тебе мешает написать их самому и подписать именем... ну, хоть бы Хуана индийского или императора трапизондского, которые оба считаются великими людьми? Если педанты придерутся к этому и станут доказывать, что это подлог - плюнь на них. Помни только одно: чем больше у тебя будет вранья, тем приятнее ты будешь большинству. Что же касается до заметок на полях, то набросай кое-где какие-нибудь латинския изречения, заученные наизусть еще в детстве; авось, они не все еще улетучились у тебя из памяти. В крайнем случае напиши их из какой-нибудь латинской духовной книги, которая, наверное, найдется у тебя под рукою; это, пожалуй, будет еще лучше. Делать ученые комментарии тоже не трудно. Зашла, например, у тебя речь о великане, - ты и напомни читателям о Голиафе и объясни, что-де Голиаф был филистимлянин, убитый Давидом камнем из пращи, как, мол, написано в книге "Царей", глава такая-то. Захочешь показать свою ученость в области хоть, например, географии, - приплети к чему-нибудь реку Тэхо и скажи, что эта река названа так древним испанским королем (имя рек) потому, что она берет начало в таком-то месте и впадает в океан, омыв по пути стены города Лиссабона; воды её, дескать, считаются золотоносными и т. д. Нужно тебе указать на прототипы твоих героев и героинь, - выбирай из Плутарха, Корнелия Непота, Тацита, Овидия, Тита Ливия и прочих классиков: там что ни страница - то портрет личности, годной в образцы и низких злодеев и великих людей. Хочешь женщину-демона, - возьми "Медею" Овидия; желаешь волшебницу, - припомни "Каллипсу" Гомера иди "Цирцею" Виргилия; нужен тебе великий полководец, - бери Александра Македонского или Юлия Цезаря... Вообще, если захочешь, то можешь чуть не к каждой фразе своей книги прибавить по целой странице комментариев; не ленись только

В сущности же, все это мне кажется совершенно излишним, потому что твоя книга и так хороша. Ведь ты хотел дать в ней только сатиру на страсть публики к рыцарским книгам, о которых не имели ни малейшого понятия ни Аристотель, ни Цицерон, ни Фома Кемпийский. Эти фантастическия произведения не имеют ничего общого с истинами истории, геометрии и реторики, а потому тебе не зачем и примешивать все это к твоей сатире, направленной против них же. Не хочешь же ты обращать людей на путь истинный, как это делают твои собратья по перу, соединяя в одно и священное и низкое и таким образом совершая непростительный грех в глазах каждого истинного христианина? Твоя задача - стараться ясно и толково выразить то, что ты хотел, и чем точнее твое подражание тому, что ты осмеиваешь, тем совершеннее твоя книга. Итак, если ты хотел в надлежащем свете выставить глупые рыцарские романы, то к чему тебе занимать сентенции у философов, цитировать священное писание, приводить басни поэтов, делать выписки из курса реторики и других наук и тревожить тени великих людей? Заботься лишь о том, чтобы твоя фраза была строго логична и самый рассказ был интересен, чтобы он мог вызвать смех у самого угрюмого человека, открыть глаза слепому и заслужить похвалу зрячого. Главным образом старайся разрушить обаяние, производимое на толпу рыцарскими романами, описывающими невозможные рыцарские подвиги. Если тебе это удастся, - ты исполнишь свою великую задачу.

Доводы моего друга показались мне такими основательными, что я решился привести их вместо предисловия и представить читателю моего "Дон-Кихота" без всяких липших орнаментов. Надеюсь, что читатель благосклонно примет этого рыцаря печального образа и его спутника, оруженосца Санчо Панцы, в котором найдет многия черты, разсеянные в толпе тщеславных, суетных и нелепых героев рыцарских книг.

* * *

"Дорогой читатель!

"Представляю тебе человека средняго роста, несколько сутуловатого" и довольно тяжелого на ногу, с орлиным профилем, каштанового цвета волосами, гладким и открытым лбом, живыми глазами, загнутым вниз, но вполне пропорциональным носом, серебряною бородой (двадцать лет тому назад она была золотая), большими усами, маленьким ртом, в котором сохранилось всего шесть зубов, да и то в самом плачевном состоянии, и довольно еще свежим цветом лица. Этот человек - автор "Дон-Кихота" и многих других произведений, странствующих по белому свету, и, быть-может, даже без имени своего творца, которого, однако, люди зовут Мигуэлем де-Сервантесом Сааведра".