Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая).
Глава XLVI. Продолжение диспута каноника с Дон-Кихотом и встреча с пастухом.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая). Глава XLVI. Продолжение диспута каноника с Дон-Кихотом и встреча с пастухом. (старая орфография)

ГЛАВА XLVI.
Продолжение диспута каноника с Дон-Кихотом и встреча с пастухом.

- Вот это мне нравится! - воскликнул Дон-Кихот. - Да как же могут быть названы лживыми и нелепыми книги, которые печатаются с разрешения короля и одобрения властей и с восторгом читаются старыми и малыми, благородными и неблагородными, умными и глупыми, образованными и невеждами, и в которых одна голая истина, одна ясная,как Божий день, правда! Что в них нет ничего вымышленного - это доказывается точностью всех приводимых обстоятельств, касающихся героев, жизнь которых описывается шаг за шагом, так что мы узнаем даже место их рождения, имена отца, матери, дедушек, бабушек и вообще всех родственников восходящей и нисходящей линии... Советую вам, господин каноник, никогда не произносить подобной хулы против книг, с которыми вы, очевидно, знакомы очень поверхностно, если вы не хотите, чтобы вас осудили и осмеяли понимающие люди. Вместо того, чтобы заставлять меня читать летописи греков и римлян, надоевшия мне еще в школьные годы, вы бы лучше сами с большим вниманием читали рыцарския книги, чтобы получить наслаждение, подобного которому не может дать никакое другое чтение. Скажите, пожалуйста, неужели вы не пришли бы в восторг, если бы вдруг, в эту самую минуту, пред вами открылось озеро кипящей смолы, наполненное змеями, ящерицами и ужами, из смрадных, дымящихся волн которого раздался бы громоподобный голос, изрекающий следующия, обращенные к вам, слова: "Кто бы ты ни был рыцарь, глядящий на это ужасное озеро, если ты желаешь овладеть скрытыми на его дне сокровищами, то собери все свое мужество и бросься в эти пылающия волны! Если же ты трусишь, то ты не достоин видеть несравненных чудес, заключенных во дворцах семи феи под этою горящею смолой, кишащею всевозможными гадами!" Едва успеет прозвучать последнее слово страшного голоса, как рыцарь, пренебрегая ужасною опасностью и поручая свою душу Богу и молитвам своей дамы, бросается в кипящее озеро, и в тот миг, когда все считают его погибшим, да и сам рыцарь не знает, что с ним будет, он волшебною силой переносится на прекраснейшую луговину, в сравнении с которою даже Елисейския поля - голая пустыня. Там и небо чище и яснее и солнце лучезарнее, нежели над землею. Пройдя несколько шагов по этому роскошному лугу, рыцарь видит роскошный лес, состоящий из разнообразнейших райских деревьев, вечно зеленых и отягченных цветами и плодами. По ветвям деревьев порхают безчисленные пестрые птички, оглашающия воздух своим чудным пением, а посреди деревьев, по золотому песчаному ложу, вьется серебряный ручеек. Дальше рыцарь видит изящный фонтан из мрамора и яшмы, играющий всеми цветами радуги. В некотором разстоянии от этого фонтана находится другой, устроенный из прелестнейших раковин, перемешанных со сверкающими кристаллами, так что не знаешь, чему более удивляться - красоте ли природы, выражающейся в этих раковинах и кристаллах, или - искусству, с которыми они расположены и сгруппированы в одно восхитительное целое. Вдруг рыцарь очутился перед замком, стены которого сделаны из чистого золота с алмазными зубцами, ворота - из гиацинтов, двери - из изумрудов, а окна - из рубинов; последнее для того, чтобы в покоях замка постоянно царствовал фантастический красный цвет, придающий всем предметам особенную прелесть. Кроме того, все здание, построенное в восточном стиле, украшено разными драгоценными камнями в виде всевозможных красивых фигур. Пока рыцарь в безмолвном восторге любуется замком, из ворог его выходит толпа молодых девушек сказочной красоты и в таких богатых и изящных одеждах, что я не кончил бы их описания до утра, если бы принялся за это. Та из них, которая оказывается владетельницей замка, берет доблестного рыцаря за руку и, не говоря ему ни слова, ведет его в замок, где и передает его слугам. Те раздевают его, сажают в золотую ванну, украшенную жемчугом и наполненную душистою водой, потом натирают его драгоценными благовонными мазями, надевают на него белье из тончайшого полотна, пропитанное амброй, а сверху - мантию, ценность которой равняется стоимости целого государства. После этого рыцаря ведут в залу, убранство которой по роскоши и великолепию превосходить всякое вероятие. Там накрыт стол золотою и хрустальною посудой, посреди которой стоят роскошные вазы с цветами. Красивые прислужницы сажают рыцаря в резное из слоновой кости кресло и в глубоком молчании подают ему самые лучшия в мире кушанья и вина, между тем как неведомо откуда раздается чудная музыка. По окончании трапезы рыцарю подносят для умыванья рук золотой с алмазными украшениями таз, наполненный цветочною эссенцией, и шелковое полотенце с золотою вышивкой и бахрамой. Затем является обворожительная красавица, садится рядом с рыцарем и рассказывает ему, что это за замок, в котором он находится, и кто она сама. Оказывается, что она очарована одною злою волшебницей, своею соперницей в любви к сыну могущественного короля. Много рассказывает она изумленному рыцарю такого, чего он сроду не слыхивал и что приводит в невыразимый восторг читателя этой вполне правдивой истории; ведь все, о чем я сейчас вам рассказывал, мною целиком взято из одной рыцарской книги под заглавием "Пылающее смоляное озеро". Надеюсь, что этот образчик порицаемой вами литературы изменит ваше несправедливое мнение о ней и возбудить в вас желание основательно заняться ею. Поверьте, господин каноник, внимательное чтение рыцарских книг способно разсеять какую-угодно печаль и грусть и наполнить ум и сердце удивлением и восхищением. Скажу даже более: если у вас дурной характер, то эти книги исправят его, внушив вам благородные чувства и наклонности. За примером недалеко ходить: этим примером я сам могу служит. С тех пор, как я под влиянием рыцарских повестей сделался странствующим рыцарем, я чувствую себя храбрым, снисходительным, сострадательным, великодушным, смелым, терпеливым, неутомимым, сильным духом и телом до того, что легко переношу труды и лишения; даже, как вы видите, нисколько не страдаю от ужасного плена и очарования, в которое я повергнуть силою волшебства. Несмотря на то, что меня заперли в клетку как дикого зверя, я не унываю и твердо надеюсь, что в самом непродолжительном времени, с помощью Божией и моей сильной руки, я буду снова на свободе, сделаюсь властителем какого-нибудь сильного государства и таким образом получу возможность проявить свою признательность лицам, относившимся ко мне с участием и способствовавшим моему освобождению и возвеличению. В настоящее время я не богат, а небогатый человек не в состоянии ничем выказать своей благодарности и щедрости, поэтому я и желаю завоевать себе империю, чтобы было чем выразить свои чувства и обогатить своих друзей, начиная вот с моего верного оруженосца, который служит мне с безпримерною преданностью и самоотвержением. Я давно уже обещал ему графство и, конечно, сдержу свое слово, хотя, сказать по правде, сильно сомневаюсь в его способности управлять им...

- Не безпокойтесь, ваша милость, - перебил Санчо; - было бы чем управлять, а уж я лицом в грязь не ударю. Дайте мне только поскорее графство, которого я напрасно жду уже столько времени, и вы увидите, какой из меня выйдет отличный граф... Да и зачем мне лично управлять своими владениями? На это у меня найдутся люди; мое дело будет только состоять в том, чтобы послаще поесть, хорошо выпить, богато одеваться, распоряжаться и веселиться. Во всем этом я не вижу ничего трудного. Наконец, я могу отдавать свои земли в аренду, как делают другие вельможи; тогда мне и совсем ни до чего не будет дела, кроме разве того, чтобы вовремя собирать доходы, да и на это я могу нанять себе верных людей; они сумеют сделать это не хуже моего.

- О какой это философии вы толкуете, ваше преподобие? - спросил Санчо. - Я не знаю, что это за штука, да и знать не хочу, если она не может принести мне пользы. А что касается графства, то вы мне только дайте его, а управлять им предоставьте уж мне самому. Я не глупее кого другого и сотворен не хуже других графов. Я буду делать, что хочу, т.-е. что мне придет в голову, и буду этим очень доволен; а раз я буду доволен, то мне нечего более будет желать, и если мне нечего будет желать, то какого же еще чорта мне будет нужно? У кого всего по горло, тому и желать больше нечего... Из всего этого выходит, что я буду отличным графом, лишь бы мне только дали графство, а не обманывали бы меня все время одними обещаниями, как это делалось до сих пор.

- Ты все говоришь об одной материальной стороне дела, - сказал каноник. - Ты забываешь, что, кроме этой стороны, есть и другая: графы и все другия высокопоставленные лица живут не только для своего удовольствия, а имеют и обязанности, из которых самая главная состоит в том, чтобы оказывать правосудие своим подданным. Это дело очень важное и очень трудное: в нем вельможа должен выказать всю силу своего ума и все свое желание быть справедливым и милосердым; без этого он не достоин управлять другими.

Пока Санчо придумывал возражение, Дон-Кихот поспешил сказать:

- Я нахожу, что мой верный оруженосец вполне достоин владеть графством, и потому я при первом же удобном случае, следуя примеру великого Амадиса, который вознаградил своего оруженосца островом Твердым, решил дать ему его.

городит его господин.

Во время этой беседы все исправно ели и пили, похваливая вкусные закуски и прекрасное вино, которыми угощал каноник. Санчо прислуживал своему господину, но не забывал и себя и даже потихоньку припрятывал куски в свои карманы - про запас.

Трапеза уже заканчивалась, как вдруг из-за кустов выскочила пестрая коза. За нею бежал пастух, ласково кликавший ее назад. Беглянка впопыхах наткнулась на сидевшого к ней спиной священника и с испуга остановилась, как вкопанная. Пастух подошел, взял ее за рога и проговорил:

- Экая ты глупая, пеструшка, ну, куда убежала?.. Что тебе здесь понадобилось?.. Извинись пред сенорами, что напугала их, и марш назад, в стадо, к подругам! Хороший ты им пример подаешь, безстыдница! Ведь этак, на тебя глядя, у меня все стадо разбежится.

- Напрасно ты стараешься убедить существо женского пола делать или не делать чего-нибудь, - произнес каноник шутливым тоном: - женщина никогда никого не послушается, кроме своего собственного каприза... Но я вижу, ты устал, мой друг. Присядь-ка к нам, съешь чего-нибудь, выпей вина и отдохни вместе со своею козой.

- В этом никто и не сомневается, - ответил священник. - Мне, например, по опыту известно, что и в горах не редко находятся поэты и что философы часто обитают в простых хижинах.

- Это совершенно верно, господин лиценциат, - подхватил пастух. - Если вам угодно, я могу рассказать вам кое-что, подтверждающее ваши слова.

- Друг мой, - вмешался Дон-Кихот, - так как я убежден, что твой рассказ будет походить на рыцарское приключение, то я готов слушать тебя хоть целый день. Наверное, то же самое скажут тебе и прочие присутствующие; я полагаю, и они любители интересных приключений. Начинай же без дальних предисловий.

- Да, сын мой, я вполне насытился пищей телесною, - ответил тот, - и теперь жажду духовной.

- Ну, а я еще далеко не сыт, - продолжал оруженосец, - поэтому вы напрасно и за меня дали слово, что я буду слушать рассказчика. Мне духовная пища вовсе не нужна, потому что от нея в желудок ничего не попадает, а с пустым желудком слушать даже самые интересные рассказы совсем не интересно.

- Жадный обжора и жалкий невежда! - прошептал Дон-Кихот и добавил вслух: - Ешь, сколько хочешь, только не мешай нам, пожалуйста, наслаждаться рассказом об интересных приключениях.