Дон-Кихот Ламанчский. Часть II.
Глава XXXVIII, в которой дуэнья Долорида рассказывает о своей грустной судьбе.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть II. Глава XXXVIII, в которой дуэнья Долорида рассказывает о своей грустной судьбе. (старая орфография)

ГЛАВА XXXVIII,
в которой дуэнья Долорида рассказывает о своей грустной судьбе.

Вслед за музыкантами, наигрывавшими грустный мотив, начали проникать в сад двенадцать дуэний, шедших попарно и одетых в темные монашеския рясы, на которые ниспадали длиннейшия белые прозрачные покрывала.

За дуэньями выступала сама графиня Трифалды, сопутствуемая своим оруженосцем, Трифалдином Белобородым. На ней была одежда из тонкой черной шерстяной материи, с бесконечным шлейфом, разделенным на три конца, каждый из которых нес паж, тоже весь в черном. Пажи эти шли так, что представляли собою правильную геометрическую фигуру, при чем каждый, видевший этот трехугольный шлейф, догадывался, что он был отличительным признаком графина и что она от него-то и получила свое прозвище "Трифалды", то-есть "три хвоста". От рождения же у ней была совсем другая фамилия.

Увидав такое пышное шествие, герцог, герцогиня и все остальные присутствующие встали и пошли ему навстречу. Но вот провожатые графини образовали двойную шпалеру, сквозь которую она прошла, под руку с своим оруженосцем. Очутившись перед герцогом, графиня опустилась перед ним на колени и произнесла несколько хриплым и грубоватым голосом:

-- Не извольте, ваши величия, безпокоиться выказывать мне, вашей смиренной слуге, такой вежливости. Я нахожусь в таком горе, и дух мой так подавлен, что положительно не в состоянии ответить на нее. Обрушившееся на меня неслыханное несчастие помутило мой разум, я говорю и делаю совсем не то, что следует. Надеюсь, вы не поставите мне этого в вину.

Герцог поднял графиню за руки и, усадив рядом с собою, ласково сказал:

-- Успокойтесь, графиня, и будьте уверены, что никто из нас не будет перетолковывать ваших действий или слов в дурную, сторону. Мы видим, с кем имеем дело, и относимся к вам с искренним участием, готовые помочь вам, чем только можем.

Я бы и не явилась сюда, - сказала графиня, - если бы не была уверена, что мое страшное горе найдет отклик в благородных ваших сердцах. Но прежде, чем продолжать говорить, я желала бы знать: нахожу ли я тут, в вашем обществе, всемилостивейший герцог и прекраснейшая герцогиня, храбрейшого рыцаря Дон-Кихота Ламанчского и его вернейшого оруженосца Санчо Панцу?

от нас. Коли будем в состоянии, так и мы сделаем для вас, что-нибудь....

Дон-Кихот отстранил своего оруженосца рукой, подошел к графине и напыщенно проговорил:

-- Если вы, удрученная страданиями дама, питаете надежду, что ваше горе может быть облегчено или совсем уничтожено рукою странствующого рыцэдя, то вот вам моя рука; она поддержала и спасла от отчаяния уже многих вдов и сирот. Я - Дон-Кихот Ламанчский, окотором вы спрашивали. Разскажите же без всяких предисловий и стеснений свои горести. Вас выслушают люди, готовые сочувствовать и помочь вам.

Дуэнья Долорида бросилась к ногам рыцаря и воскликнула:

-- Припадаю к ногам вашим, о, великий, непобедимый рыцарь! как к столпу странствующого рыцарства, и целую их, зная, что от них зависит мое спасение! Вся моя надежда теперь на одного вас, храбрый и великодушный рыцарь, действительные подвиги которого далеко оставляют за собою и помрачают баснословные деяния всех Амадисов, Велианисов и Эспландианов!

-- А ты, вернейший из оруженосцев, когда-либо служивших странствующим рыцарям, превосходящий своею добротой воплощение самой доброты, молю тебя быть моим ходатаем перед твоим знаменитым господином, чтобы он не оставил меня, горчайшую вдову, в моих неописуемых горестях.

-- Я с удовольствием попрошу за вашу графскую милость моего доброго господина; он ни в чем не может отказать мне, потому что любит меня, притом я нужен ему для одного дела, о котором, может быть, ваша, милость, узнаете после. Вы только не канительтесь, пожалуйста, а выкладывайте скорее, что у вас на душе, чтобы не задержать нас зря. Господину моему и мне забота не о вас одной; к нам со всех сторон обращаются за помощью.

Герцог и герцогиня готовы были умереть от смеха и от души радовались, что задуманная ими комедия так хорошо разыгрывается.

наследница королевства, воспитанная под моею опекой и Моим личным руководством, так как я была старшая и Самая благородная из дуэний её матери. Четырнадцати лет инфанта Антономазия уже поражала всех, своею безподобною красотой и удивительным умом... Она, конечно, и теперь должна быть не менее прекрасна и умна, если только парки не прервали нить её жизни, чего я, однако, не думаю, потому что было бы величайшею несправедливостью с их стороны губить роскошную лилию в самом её расцвете... Слух об её достоинствах облетел всю вселенную и привлек к нашему двору множество самых могущественных принцев, желавших покорить её сердце. Между нашими придворными рыцарями тоже был один, который осмелился поднять свои глаза к небу красоты инфанты. Он был молод, хорош собой, ловок, искусен во всех рыцарских упражнениях, умен и очень вежлив. Кроме того, он обладал многими приятными талантами: играл на лютне так, что она точно говорила у него человеческим языком, с чувством пел нежным голосом старинные романсы, танцовал с удивительною грацией и, вдобавок ко всему этому, умел делать прелестнейшия птичьи клетки, так что про него говорили, что он мог бы одним этим приобретать себе средства к существованию, если бы не добывал их службою при дворе. Как видите, мои снисходительные слушатели, что всех этих достоинств было вполне достаточно для того, чтобы смягчит не только девичье сердце, но и каменную гору. Однако, моя воспитанница ни за что не сдалась бы ему, если бы он хитростью не заставил прежде сдаться меня самое. Этот безсовестный негодяй сумел какими-то неизвестными мне чарами опутать меня и заставить быть игрушкою в его руках, Словом сказать, он довел меня до того, что я отдала ему ключ к комнате инфанты... Положим, я предварительно позаботилась о том, чтобы инфанта Антономазия поставила свою подпись под одною бумагой, составленною мною, в которой она давала торжественное обещание сделаться женою рыцаря Клавихо, - так звали этого негодяя, о котором идет речь. Без этого я все-таки не допустила бы такого беззакония. Как только стали заметны последствия ночных посещений рыцарем инфанты, последняя со слезами открылась мне, не подозревая моего участия в деле; тогда и я созналась ей во всем и показала подписанное ею обещание выйти замуж за рыцаря. Кончилось тем, что Антономазия подтвердила свое обещание и на словах. Мы обратились к придворному викарию, который согласился обвенчать инфанту с рыцарем Клавихо...

-- Ну, вот и прекрасно! - вдруг прервал Санчо повествование графини. - Во всем этом я пока еще не вижу ничего страшного, и если вы пожаловали сюда из такой дали только для того, чтобы рассказать нам о своих грешках, то могли бы не безпокоить ни нас ни себя, потому что такими историями нам уже прожужжали все уши.

Выслушав замечание Санчо, графиня... Но мы лучше разскажем в следующей главе, что сделала графиня Трифалды.