Антикварий.
Глава XXXIX

Антикварий

ГЛАВА XXXIX

Полон острых слов и мудрых изречений.

«Как вам это понравится»

- Во имя неба, Гектор, - сказал на другой день после завтрака антикварий, - пощади наши нервы и перестань щелкать курком своей пищали!

- Сожалею, сэр, что нарушил ваш покой, - отозвался племянник, не выпуская из рук дробовика. - Да ведь ружье-то какое, посмотрите: настоящий «Джо Мэнтон» в сорок гиней.

- «Деньгам у глупца недолго ждать конца», племянничек! Вот что говорит Джо Миллер о твоем «Джо Мэнтоне», - ответил антикварий. - Я рад, что ты так свободно можешь швырять гинеи.

- У всякого свои причуды, дядя. Вы вот влюблены в книги.

- Ах, Гектор, - вздохнул дядя, - если бы моя коллекция была твоей, она бы живо упорхнула от тебя к оружейнику, барышнику и дрессировщику собак. Coemptos undique nobiles libros - mutare loricis Iberis^[177].

- Да ведь и на самом деле, дорогой дядя, мне ваши книги были бы ни к чему, - сказал молодой воин. - И вам следует распорядиться, чтобы они попали в лучшие руки. Но не думайте о моем сердце так же плохо, как о моем уме: я не расстался бы с Кордери, принадлежавшим старому другу, даже ради упряжки лорда Гленаллена.

- Не сомневаюсь, мой милый, не сомневаюсь, - смягчился дядя Гектора. - Я люблю иной раз подразнить тебя. Это поддерживает дух дисциплины и привычку к субординации. Ты приятно проведешь время здесь, где командую я, а не какой-нибудь майор, или полковник, или «рыцарь в латах», как у Мильтона. А вместо французов, - снова с иронией продолжал он, - у тебя тут gens humida ponti^[178], ибо, как говорит Вергилий,

что можно передать так:

Ладно, ладно! Если ты сердишься, я перестану. Кроме того, я вижу во дворе старого Эди, а у меня к нему дело. Прощай, Гектор! Ты помнишь, как phoca плюхнулся в море, подобно своему хранителю Протею, et se jactu dedit aeguor in altum^[180].

Мак-Интайр подождал, пока не закрылась дверь, а после дал волю своему неукротимому нраву:

- Мой дядя - лучший из смертных и в своем роде добрейший. Но я предпочитаю перевестись в Вест-Индию и больше никогда не видеться с ним, чем слушать еще про этого проклятого phoca, как дяде угодно его называть.

Мисс Мак-Интайр, привязанная к дяде узами благодарности и горячо любившая брата, обычно выступала в таких случаях посланцем мира. Она поспешила встретить возвратившегося дядю, прежде чем он успел войти в гостиную.

- Ну, мисс женщина, что означает сие умоляющее выражение лица? Не сделала ли Юнона очередную пакость?

- Нет, дядя, но хозяин Юноны в отчаянии от ваших насмешек из-за тюленя. Уверяю вас, что он переживает их гораздо болезненнее, чем вы думаете. Конечно, это очень глупо с его стороны, но ведь вы умеете выставить каждого в таком смешном виде!

- Хорошо, дорогая моя, - ответил Олдбок, польщенный комплиментом.

- Я надену на свою сатиру узду и постараюсь больше не говорить о тюленях. Не стану упоминать даже о тюлевых занавесках и буду произносить «мм» и кивать тебе, если захочу, чтобы ты сорвала тюльпан. Я вовсе не какой-нибудь monitoribus asper^[181], a - как Гектору известно - самый кроткий, тихий и покладистый из людей, которым сестра, племянница и племянник могут вертеть, как им заблагорассудится.

- Мне нужно кое о чем расспросить одну из женщин у Маклбеккитов, - сказал он, - и я хотел бы, чтобы со мной был разумный свидетель. Поэтому за отсутствием лучшего придется довольствоваться тобой.

- А тут как будто есть старый Эди, сэр, и Кексон; не подойдут ли они лучше меня? - промолвил Мак-Интайр, несколько встревоженный перспективой продолжительного пребывания наедине с дядюшкой.

- Честное слово, молодой человек, ты рекомендуешь мне прекрасное общество, и я вполне ценю твою любезность, - ответил мистер Олдбок. - Нет, дорогой мой, Голубой Плащ пойдет с нами, но не как полноправный свидетель, ибо он в настоящее время, как выражается наш друг судья Литлджон (да благословит бог его ученость), tanquam suspectus, а ты с точки зрения нашего закона suspicione major^[182].

- Неплохо бы мне стать майором, сэр! - заявил Гектор, уловивший лишь последнее слово, наиболее привлекательное для слуха солдата, - но без денег и протекции трудно рассчитывать на такое повышение.

- Не унывай, храбрый сын Приама, - сказал антикварий, - и слушай своих друзей. Кто знает, что может случиться! Пойдем со мной, и ты увидишь вещи полезные, если тебе случится заседать в военном суде.

- Я уже не раз заседал в полковом военном суде, сэр, - ответил капитан Мак-Интайр. - Но позвольте преподнести вам новую трость.

- Очень признателен, очень признателен!

- Я купил ее у нашего тамбурмажора, - пояснил Мак-Интайр. - Он перешел в наш полк из бенгальской армии, когда она прибыла через Красное море. Он уверяет, что эта трость была срезана на берегах Инда.

- В самом деле отличный тростник. Она вполне заменит ту, которую ph… Так что это я хотел сказать?

Маленький отряд, состоявший из антиквария, его племянника и старого нищего, выступил теперь через пески к Массел-крейгу. Мистер Олдбок был в прекрасном расположении духа и так и сыпал всевозможными сведениями, а остальные двое из чувства признательности за прошлые благодеяния и в надежде на будущие скромно внимали его словам. Дядя и племянник шли вместе, а нищий - на полтора шага позади, достаточно близко, чтобы его покровитель мог обращаться к нему, чуть наклонив голову и не давая себе труда обернуться. Петри, бывший воспитателем в одной знатной семье, в своем «Трактате о благовоспитанности», посвященном членам эдинбургского магистрата, рекомендует на основании личного опыта именно такую манеру всем сопровождающим важных особ, как-то: домашним учителям, домочадцам и подчиненным лицам всякого рода. Под таким эскортом антикварий подвигался вперед с грузом своей учености, то и дело поворачиваясь штирбортом или бакбортом, чтобы дать залп по своим спутникам.

- Итак, по-твоему, - сказал он, обращаясь к нищему, - от этих неожиданных денег, от этого arca auri^[183], как выражается Плавт, мало пользы будет сэру Артуру в его беде?

- Если только он не найдет в десять раз больше, в чем, сэр, я сомневаюсь, - ответил нищий. - Я слышал разговор Пегги Оррока и другого негодяя из служащих шерифа; плохо, когда такая мразь начинает дерзко болтать о делах джентльмена. Боюсь, что сэра Артура засадят-таки в каменный мешок за долги, коли не подоспеет надежная подмога.

- Ты говоришь глупости, - промолвил антикварий. - Племянник, обрати внимание - ведь это замечательно, что в нашей счастливой стране никого не сажают в тюрьму за долги.

- В самом деле, сэр? - удивился Мак-Интайр. - Я раньше не знал. Этот закон очень на руку некоторым моим товарищам.

- Но если людей не забирают за долги, - сказал Охилтри, - так что же столько бедняков торчит в фейрпортской тюрьме? Они говорят, что их упрятали туда кредиторы. Странно! Видно, им это нравится больше, чем мне, раз они остаются там по доброй воле.

- Весьма здравое замечание, Эди, и его делают многие более значительные люди, чем ты. Но оно всецело основано на незнании феодального строя. Гектор, будь добр, послушай меня, если только ты не ищешь нового… гм! (После такого намека Гектор мгновенно стал внимательнее.) И тебе, Эди, тоже может быть полезно rerum cognoscere causas^[184]. Природа и происхождение предписания об аресте - это нечто haud alienum a Scaevolae studiis^[185]. Итак, повторяю, что в Шотландии никто не может быть арестован за долги.

- Меня это мало касается, Монкбарнс, - сказал старик. - Ведь нищему никто не доверит и гроша.

- Пожалуйста, помолчи, мой друг! Поэтому, как средство принуждения к платежу - а я могу засвидетельствовать по собственному опыту, что платить не склонен ни один должник, - у нас существовали письма четырех видов. Сначала шло своего рода любезное приглашение от имени короля, нашего монарха, пекущегося, как оно и должно, об упорядочении частных дел своих подданных. Далее следовали все более строгие и настойчивые напоминания и требования… Что ты увидел особенного в этой птице, Гектор? Простая чайка!

- Это крачка, сэр! - сказал Эди.

- Ну, а если крачка? Какое это имеет значение? Но, я вижу, подробности вас мало трогают. Поэтому я отбрасываю письма четырех видов и перехожу к современному порядку взыскания долгов. Вы полагаете, что человека сажают в тюрьму за неуплату долга? Ничего подобного! Дело обстоит следующим образом: король снисходит к просьбе заимодавца и посылает должнику свой королевский приказ удовлетворить справедливое требование в определенный срок - в течение двух недель или одной, в зависимости от обстоятельств дела. Должник противится, не повинуется - что тогда? Тогда его с полным законным правом объявляют мятежником против нашего милостивого государя, чьего приказа он ослушался. Это решение оглашают, трижды протрубив в рог, на рыночной площади Эдинбурга, столицы Шотландии. Затем провинившегося сажают под замок не за какие-то там частные долги, а за наглое пренебрежение королевской волей. Что ты на это скажешь, Гектор? Ты этого, наверно, не знал?^[186]

- Не знал, дядя. Но, признаюсь, я был бы очень благодарен королю, если бы, когда у меня нет денег на уплату долгов, он прислал бы мне малую толику, вместо того чтобы объявлять меня мятежником за то, что я не выполняю невозможного.

- Твое воспитание не подготовило тебя к рассмотрению подобных вопросов, - ответил дядя. - Ты не способен оценить все изящество юридических формулировок, примиряющих твердость, которую для защиты торговли необходимо проявлять по отношению к упорным должникам, с самой щепетильной заботой о свободе подданного.

Впрочем, вы говорите, что королевский приказ предоставляет срок в столько-то дней. Ну что ж, попади я в такую переделку, я не стал бы ждать и задал стрекача, предоставив королю и кредитору улаживать дело между собой.

- Я тоже, - сказал Эди. - Непременно дал бы тягу.

- Понятно, - ответил Монкбарнс, - но тем, кого суд подозревает в нежелании дожидаться формального посещения властей, наносят более скорый и бесцеремонный визит как лицам, не заслуживающим особого снисхождения.

«ордер на предупредительный арест». Я с этим немного знаком. На юге бывают еще аресты на границе - очень скверное дело. Меня раз схватили на ярмарке в день святого Иакова и целые сутки продержали в церкви в Келсо. Какой там холод да сквозняки, скажу я вам! .. Смотрите-ка, что это за женщина с корзиной на спине? .. Никак сама бедная Мегги!

Это и в самом деле была она. Ее тоска по погибшему сыну если и не уменьшилась, то несколько отступила перед необходимостью подумать о пропитании семьи. Ее приветствие представляло собой своеобразную смесь обычного заманивания покупателя с жалобами на судьбу по поводу недавнего несчастья.

- Как поживаете, Монкбарнс? Мне еще не удалось прийти и поблагодарить вас за честь, какую вы оказали моему бедному Стини, когда помогли схоронить его. - Она всхлипнула и утерла глаза краешком синего передника. - Но рыба ловится неплохо, хотя мой хозяин еще не собрался с силами и сам пока не выходил в море. Конечно, мне бы сказать Сондерсу, что ему же легче станет, коли он возьмется за работу, но я боюсь и заговаривать с ним, да и не след мне так отзываться о муже. А у меня тут очень нежная пикша, самая свежая. Я продаю всего по три шиллинга за дюжину, у меня сейчас духу нет как следует торговаться. Приходится брать, что любая христианская душа даст мне без лишних слов и обид.

- Что нам делать, Гектор? - спросил, помолчав, Олдбок. - Я уже раз впал в немилость у моих женщин за то, что мало с ней торговался. С обитателями моря, Гектор, моей семье не везет.

- Как так - что нам делать? Дайте бедной Мегги, что она, сэр, просит, или позвольте мне послать немного рыбы в Монкбарнс.

- Нет, нет, капитан! Вы еще слишком молоды и сорите деньгами. Разве можно так, сразу, давать торговке рыбой сколько она сказала! Нет, право, я думаю, что немного побраниться со старой экономкой или с мисс Гризи будет мне полезно. И я еще хочу проведать эту пустельгу Дженни Ринтерут. Говорят, она нездорова. Изводится, глупая, из-за Стини, а он на таких и головы не оборачивал! .. Так вот, Монкбарнс, это чудесная свежая пикша, но, конечно, в доме мне много не дадут за нее, если им нынче нужна камбала.

Она отправилась дальше со своей ношей, и в ее мыслях горе, признательность за сочувствие и привычная страсть к торгу то и дело сменяли друг друга.

- А теперь, когда мы стоим у двери ее хижины, - сказал Охилтри, - хотел бы я знать, Монкбарнс, зачем вы тащили меня за собой в такую даль? Честно скажу вам, что мне совсем не хочется входить. Я не люблю вспоминать, как молодая поросль падала вокруг меня, пока я не остался никчемным старым пнем без единого зеленого листочка.

- Здешняя старуха, - промолвил Олдбок, - посылала тебя с поручением к лорду Гленаллену, не так ли?

- Мне рассказал сам лорд Гленаллен, - ответил антикварий. - Поэтому не приходится говорить о разглашении тобою тайны или нарушении доверия. Граф хочет, чтобы я записал показания старой Элспет, связанные с важными семейными делами. Я решил взять тебя с собой, потому что в ее положении, когда она то бредит, то в ясном сознании, твой голос и вид могут пробудить в ней цепь воспоминаний, на которые я иначе не мог бы ее навести. Человеческая мысль… Что с тобой, Гектор?

- Я только свистнул, чтобы позвать собаку, сэр, - ответил капитан.

- Она всегда убегает слишком далеко. Но я так и знал, что буду вам в тягость.

- Нисколько, нисколько! - заверил Олдбок, возвращаясь к своей теме. - С человеческой мыслью нужно обращаться, как со спутавшимся клубком шелка. Надо осторожно закрепить один свободный конец и только тогда распутывать остальное.

говорить по-английски, как печатная книга, а не как старая рыбачка. И то сказать, воспитывали ее по-благородному, и в обществе она бывала, прежде чем вышла за человека намного ниже по положению. Элспет на десяток лет старше меня, но я хорошо помню, как она стала женой бедняка Саймона Маклбеккита, отца этого Сондерса, и какие пошли толки, будто она сама важная дама. Потом она снова вошла в милость к графине, а затем опять прогневила ее - мне говорил об этом, ее сынок, когда был еще мальчишкой. После этого они с мужем вдруг получили много денег, ушли из графского поместья и поселились здесь. Но у них никогда не было удачи. Как бы то ни было, она женщина образованная и как иной раз заведет речь по-английски, мы все только ушами хлопаем.

Примечания

177

Превосходные книги, которые добывал повсюду, променять на иберийские панцири (лат.).

178

Мокрый народ моря (лат.).

179

На берегу разбредясь, для сна распростерлись тюлени (лат.).

180

181

Человек, не желающий слушать советов (лат.).

182

Выше подозрений (лат.).

183

184

Знать природу вещей (лат.).

185

186

Теория Монкбарнса относительно происхождения процедуры лишения свободы за частные долги в Шотландии представляется несколько причудливой, но на нее можно найти ссылки, и она признана правильной шотландским Верховным судом в постановлении от 5 декабря 1828 года по делу Тома против Блека. Поистине шотландский закон в этом пункте более ревностно оберегает личную свободу подданных, чем какой-либо кодекс в Европе. (Прим. автора.).