| Автор: | Скотт В. |
| Категории: | Роман, Детская литература, Историческое произведение |
Глава VI
Теперь нам приходится покинуть на время храброго ротмистра и взглянуть на военные действия графа Монтроза. Личные качества и храбрость графа дали ему возможность вести войну настолько удачно, что горцы заняли город Перт. Предводители горных кланов ненавидели Аржайля, как ненавидел его и граф Монтроз. Мы застаем Монтроза в лагере, хотя уже был декабрь месяц. На последнем совете предводители гордых кланов решили продолжать войну, несмотря на зимнее время, и атаковать Аржайля в его неприступном замке Инверраре.
Монтроз после совета удалился в свою палатку, но не мог спать. В то время, как он лежал, волнуемый разнородными думами и грезами, часовой, стоявший у его палатки, вошел к нему с докладом, что двое каких-то горцев хотят говорить с его сиятельством.
Не желая отказать незнакомцам, и тем лишиться может быть каких-нибудь важных сведений, Монтроз приказал привести их, а страже велел стоять под ружьем.
Едва только граф успел приказать своему камердинеру зажечь два факела и встать с постели, как незнакомцы вошли в палатку. Оба они были очевидно утомлены, и на лицах у них видны были следы холода и ветра.
- Кто вы, друзья мои? - обратился к ним с вопросом Монтроз, - и что вам надо?
- Осмелюсь принести поздравление, - начал один из пришедших - благородному моему начальнику с блистательными победами, выигранными с тех пор, как судьба разлучила нас. Но при всем том я осмелился бы посоветовать вам…
- Прежде чем давать советы, - возразил Монтроз, - скажите мне, кто вы?
- Неужели это нужно? - возразил незнакомец. - Неужели вы забыли условия, на каких я поступил к вам на службу, точно так же, как забыли и мою особу?
- Ах, дорогой друг, майор Дольгетти! - вскричал Монтроз, - здесь так темно, что немудрено мне было не узнать моего старого приятеля. Все наши условия конечно остаются в полной силе. Мы полагали, что Аржайль нарушил в лице вашем все военные законы, и хотели рассчитаться с ним за это.
- Я явился к вам вовсе не по милости или по великодушию маркиза Аржайля, и потому никак не намерен ходатайствовать за него, - отвечал майор. - Спасением своим я обязан своей ловкости и содействию вот этого старого горца.
- За это мы постараемся вознаградить горца, - важно сказал Монтроз.
Ренольд Мак-Иг сложил на груди руки и низко поклонился.
- Этот горец, - продолжал майор Дольгетти, - не только защищал меня, но и лечил от раны, полученной мною в то время, как мы принуждены были скрываться.
- Имя твое, приятель? - обратился Монтроз к горцу.
- Его я не могу сказать, - отвечал Ренольд.
- Он желал бы скрыть свою фамилию, - продолжал за него Дольгетти, - потому что он когда-то с товарищами разграбил один замок, убил нескольких известных особ и наделал много шуму.
- Понимаю, - отвечал Монтроз, - человек этот находится не в ладах с кем-нибудь из наших. Пусть он идет в караульню. Мне хотелось бы поговорить с вами наедине.
Дольгетти отвел Ренольда и вернулся в палатку Монтроза. Несмотря на болтливость майора, граф с полным вниманием слушал его рассказы, не делая никаких возражений. Секретные бумаги, захваченные майором, оказались очень важными. При свете фонаря граф быстро просмотрел их все, и вероятно нашел что-нибудь для себя обидное, потому что запальчиво вскрикнул:
- Ну, если он не боится меня, так я ему дам себя знать! Он собирается сжечь мой замок! Но Инверрара раньше узнает, что такое дым. Лишь бы найти нам проводника через Стритт-Фильн!
- Если вашему сиятельству угодно сделать нападение на графство Аржайль, - сказал майор, - то этот самый Ренольд, что пришел со мной, и его соплеменники отлично знают все щели в этой стране и проведут к замку маркиза.
- Потому что, когда я лежал у них больной, - отвечал майор - мы беспрестанно должны были переходить с одного места на другое, так как Аржайль непременно хотел завладеть уполномоченным вашего сиятельства, и я не мог надивиться топографическим познаниям этих горцев. Наконец, когда я в состоянии был отправиться, чтобы снова встать под знамена вашего сиятельства, ведь он же провел меня сюда вместе с моим конем, с моим Густавом. Идя сюда, я несколько раз думал, каким хорошим дорогоуказателем мог бы он быть в здешних горах!
- А можно ли поручиться за его верность? - спросил Монтроз. - Какое у него ремесло?
- Ремесло его - разбой, грабеж, - отвечал майор, - а фамилия его Мак-Иг, он Ренольд, сын тумана.
- Я что-то припоминаю это имя, - проговорил Монтроз. - Не было-ли когда-нибудь у детей тумана распрей с Мак-Олеями?
Майор намекнул ему на смерть лесничего, и Монтроз все вспомнил.
- Как жаль, - сказал он, - что заклятый враг Мак-Олеев как раз нужен нам, а в тоже время нужен и Аллан Мак-Олей. Обида, нанесенная ему, может иметь важные последствия, а между тем такие проводники нам нужны, в особенности если можно положиться на них.
- Что касается до их верности, - горячо отозвался майор, - то я готов поручиться не только всем своим жалованьем, но и головой.
- Почему вы так уверены в них?
- Они не только не соблазнились крупной наградой, которую Аржайль предлагал им за выдачу меня, но и пальцем, не дотронулись до денег, находившихся при мне, что наверное ввело бы в искушение любого солдата регулярных войск. Точно также и от платы за уход свой они отказались. А такое бескорыстие большая редкость, граф, в наше время.
- Не знаю, как бы помочь горю, - продолжал Монтроз. - Конечно присутствие этого человека у нас в лагере должно остаться тайною между нами двоими. А как велика шайка у Ренольда?
- Десятков восемь или десять, - отвечал Дольгетти, - да столько же женщин и детей. Они остались в ожидании приказаний вашего сиятельства мили за три отсюда. Я не счел возможным без спроса привести их сюда.
- Вы поступили прекрасно, - сказал Монтроз. - Для них будет гораздо лучше, если они останутся там. Я послал бы им денег, но теперь у меня их нет.
- Ничего этого не надо. Вашему сиятельству стоит только послать им сказать, что здесь Мак-Олей, и они тотчас же ретируются.
- Это будет невежливо, а мы пошлем лучше им немного денег, - продолжал Монтроз, - на покупку стад, вы же прикажите Ренольду выбрать человек двух из своих соотечественников, на которых бы можно было положиться и которые сумели бы держать в тайне свои имена и звание. Они будут служить нам проводниками; распорядитесь также, что бы они завтра же утром были здесь у моей палатки. Нет ли детей у этого старика?
- Детей нет, а есть внук, на которого он возлагает большие надежды. Очень бойкий малый.
- Мальчик этот будет при мне. Но станет ли у него ума на то, чтобы хранить в тайне свое имя?
- На этот счет не беспокойтесь. Эти…
- Хорошо, хорошо. Мальчик будет служить заложником верности дела. Спокойной ночи, майор! Камердинер мой переоденет этого Мак-Ига.
На рассвете Монтроз принял у себя в палатке Мак-Ига и долго расспрашивал его о средствах проникнуть в Аржайльское графство. Граф записал все это, и показания старика сравнил с показаниями двух его соплеменников и начальников других кланов, смежных с владениями Аржайля. Граф следовал во всем планам, заранее им принятым, кроме одного. Внука Мак-Ига, Кеннета, он взял не к себе, а к майору, которого упросил принять его в камердинеры. Граф обещался одевать мальчика, и потому майор охотно исполнил его просьбу.
После завтрака Дольгетти отправился отыскивать своих старых знакомых, графа Ментейта и Мак-Олеев, которым непременно хотел рассказать свои похождения. Майор был принят всеми очень радушно; один только Аллан смотрел на него сумрачно, хотя не мог объяснить брату - почему? Майор сначала было встревожился от намеков Аллана на то общество, в котором он находился последнее время, но потом, убедившись, что ясновидение Аллана простиралось не очень далеко, он успокоился. Так как Ренольд был отдан под покровительство майора, то ему пришлось представлять его старым знакомым. Мак-Иг был одет, как житель одного из отдаленных островов, и майор, назвав его Джиллигорном, представил горца, как человека бежавшего вместе с ним из плена Аржайля. Представляя его Аллану, он прибавил, что особенно рекомендует его, как замечательного ясновидца. Аллан долго пытливо смотрел на Мак-Ига, так что сын тумана не отнимал руки от кинжала, чтобы быть готовому к внезапному нападению, но Аллан быстрыми шагами подошел к ясновидцу и сел подле него, чтобы поговорить. Это нисколько не удивило ни Ментейта, ни Ангуса, потому что у горцев между ясновидцами существовала симпатия.
- Ум ваш омрачен видениями? - обратился Аллан к своему новому знакомому.
- Говорят, что у вас на отдаленных островах видения сильнее, чем у нас здесь? - продолжал Аллан.
Ясновидцы углубились в разговор, во время которого в палатку вошли двое английских джентльменов, старых знакомых Дольгетти, и сообщили, что главнокомандующим отдан приказ немедленно выступать в поход на восток.
- В таком случае, - заметил Ангус Мак-Олей, - мне надо приказать приготовить конвой для безопасного проезда Анноты Ляйль. Что же касается похода, то пройти на восток к Аржайлю нелегко.
С этими словами он вышел.
- Аннота Ляйль? Да неужели она здесь в лагере? - с удивлением спросил Дольгетти.
- Конечно, - отвечал сэр Мусграф, взглянув на графа Ментейта и затем на Алдана. - Разве мы можем тронуться с места без царицы арфы?
- А вы, что сделали бы на нашем месте? - вдруг вскрикнул Аллан, - неужели вы решились бы оставить подругу своего детства на жертву неприятельским мечам или голода? Разве в жилище наших отцов не все разорено? Разве наши нивы не потоптаны и стада не угнаны?
Англичане тотчас же согласились с мнением Аллана, и тот продолжал прерванный разговор с Ренольдом.
- Повторяю, - говорил Аллан, - что мне постоянно представляется какой-то горец, вонзающий кинжал в грудь графа Ментейта, вон того молодого человека в пунцовом платье с золотым шитьем. Но несмотря на все старания, я никак не могу рассмотреть лица этого горца.
- Обертывали ли вы свой Плед? спросил Ренольд.
- Ну конечно, отвечал Аллан.
- И в каком же виде представлялось вам тогда это видение? - продолжал спрашивать Ренольд.
- Тоже завернутым в плед.
- Если так, то будьте уверены, что графа поразит ваша собственная рука.
- Я уже много раз со страхом думал об этом! - вскричал Аллан. - Но разве это может быть! Сколько раз мы дрались рядом с ним, и сабли наши обагрялись кровью одних и тех же врагов!.. Можно ли мне дотронуться до него хотя пальцем?
- Это бывает, и непременно будет.
- Нет, нет, это невозможно! - вскричал Аллан и выбежал из палатки.
- Чему быть, того не миновать! - с злорадством проговорил Маг-Иг, мрачно глядя вслед Аллану.
К следующему утру все уже было готово к походу. Монтроз скорым маршем спустился в долину, внезапно напал и разбил обитателей этой долины, вассалов Аржайля, и приступил к трудному переходу через горы, уже покрывшиеся глубоким снегом. Снеговые гиганты однако же не страшили войско Монтроза, которого за этими горами ждали добыча и утоление мести, да Монтроз не давал им и времени на раздумье. Впереди шли трубачи, игравшие веселый марш Войско, под звуки труб, шло бодро и весело, вслед за Ренольдом, указывавшим путь. Переход был так опасен, что сам Монтроз начал уже раскаиваться, что решился на такое опасное предприятие. Расстояние между отрядами становилось с каждым днем, с каждым часом все заметнее и, следовательно, все более и более увеличивало опасность. Монтроз ясно видел, что если бы этот проход был защищен двумя или тремя сотнями удальцов, то все его войско неминуемо бы погибло. Но беспечность Аржайля предала его владения в руки врагов. Добравшись до вершины гор, Монтроз разделил всю армию на три отряда для того, чтобы навести страх на неприятеля. Одна колонна была под командою майора Дольгетти, другую он вверил Колькитто, а третья оставалась в распоряжении самого Монтроза, и таким образом он сразу с трех сторон напал на Аржайля. Горные пастухи первые принесли в долину весть о появлении неприятеля. Майор Дольгетти, посланный вперед в Инверрару, так неожиданно напал на маркиза, что накрыл его, как он выражался, «intеr pocul». Сам Аржайль спасся от смерти или позорного плена только быстрым бегством на лодке. Мщение, которого избежал сам Аржайль, тяжелым бременем легло на его клан, так что жестокость Монтроза вошла потом в поговорку и приводилась, как позорное пятно в его жизни.
Аржайль между тем бросился в Эдинбург и принес жалобу конвенту. Там было организовано им войско в три тысячи человек, и он, с помощью Бальи и Уррика, стал окружать Монтроза с тылу. Гибель несчастного Монтроза казалась неизбежной; он находился в дикой неприятельской земле, окруженный более сильным, чем он, войском. Но именно тут-то и выказался в полном блеске деятельный и предприимчивый дух великого Монтроза; тут-то он и совершал подвиги, приводившие в восторг его друзей и в ужас его врагов! При первом звуке его голоса солдаты его бросали грабеж и собирались под знамена графа. Монтроз двинулся на север через мрачные ущелья Лох-Оберских гор. Бальи и Уррик тотчас же угадали его намерение идти навстречу отряду войск конвента под начальством Зефорта и разбить его, прежде чем Зефорт соединится с своими единомышленниками. Хотя Аржайль и сохранил за собою главное начальство над третьим отрядом войска, но вверил командование им сэру Дункану Камбелю из Арденвура. В военном совете решено было избегать всяких встреч с Монтрозом, и лишь следить за ним. Но следить за ним было трудно, потому что он шел по горам и мог видеть их движения в долине; они же никогда не знали наверное, где он. В один из вечеров, когда войско Монтроза остановилось, чтобы отдохнуть, было сделано распоряжение наблюдать за приближением Аржайля, и всякую весть об его движении немедленно сообщать Монтрозу.
Ночь была лунная, и Монтроз расположился на ночлег в бедной хижинке. Но только успел он забыться, как кто-то тронул его за плечо. Он приподнялся и тотчас же узнал высокую фигуру начальника камеронов, Мак-Илдуэ.
- Мак-Илдуэ, конечно, не явился бы без важных вестей! - отвечал Монтроз.
- Ну, слушайте! - сказал Мак-Илдуэ. - Мне страх, как надоело сидеть на одном месте, слушать вашего Дольгетти и возиться с его Густавом; я решился сделать вылазку с шестью из своих удальцов по дороге к Инверлоху. Там встретился я с Гленроем, посланным для розысков. Аржайль идет к Инверлоху с тремя тысячами отборного войска. Вот мои вести! От вас зависит извлечь из них выгоду.
- И выгоду весьма значительную, - весело подхватил Монтроз. - Голос Мак-Илдуэ мне особенно приятен, когда приносит такие вести. Ну, а что наше войско?
Монтрозу доложили, что человек 1.300 или 1.400 ушли, по обыкновению, на добычу.
- Значит у нас менее, чем половина сил Аржайля! - помолчав, сказал Монтроз. - Ну, да с Божьей помощью за короля можно драться и одному против двоих.
- Решайтесь! - сказал Мак-Илдуэ. - Будьте уверены, что стоит трубачам протрубить сигнал к нападению на Аржайля, чтобы никто из окрестных жителей не остался глух к этому призыву.
- Я был бы достоин презрения, если бы стал сомневаться в успехе, - отвечал Монтроз. - Сейчас же отдайте приказ собраться на военный совет, а вы проведете нас лучшим и кратчайшим путем к тому месту, где вы видели аржайльцев.
Вслед за уходом Мак-Илдуэ, в разных местах послышался шум. Вожди кланов стали подниматься с своих грубых постелей и торопливо собираться в совет. Дольгетти с видимой радостью выслушал приказ повернуть назад и идти навстречу врагу.
начальников. Это обстоятельство не мало способствовало одушевлению войска ясно видевшего, как увеличиваются силы Монтроза.
В то время, как Монтроз двинулся обратно, Аржайль, следуя по пятам за роялистами, дошел до реки Лох и остановился в Инверлохском замке, который назначил главной квартирой. Кругом замка расстилалась большая долина, где войско Аржайля и стало лагерем. Несколько барок с провиантом стояло на реке, так что положение Аржайля можно было назвать превосходным. Маркиз Аржайль, в разговоре с Арденвуром, выражал между прочим полную уверенность, что Монтроз теперь на краю гибели.
Было уже поздно, когда были получены первые известия о движении неприятельских войск. Сильная тревога в лагере и шум в замке ясно показывали, что получены важные новости. Из лазутчиков, разосланных Арденвуром, многие воротились назад без всяких вестей, кроме неопределенных слухов о движении какого-то неприятельского войска. Шпионы поусерднее, заходившие довольно далеко, были пойманы и убиты, либо взяты в плен жителями тех мест, куда осмеливались заходить.
Наконец передовые отряды и тех, и других стали различать друг друга, и обменявшись выстрелами, воротились назад к своим главным корпусам для получения дальнейших приказаний.
Сэр Дункан Камбель и другой начальник Аухенбрех немедленно сели на коней и полетели к передовым отрядам, а маркиз, в качестве главнокомандующего бросился отдавать приказания. Монтроз очень ловко стянул свое войско за узким горным проходом, так что, несмотря на все старания аржальцев, они не могли знать численности этого войска и оставались в полном убеждении, что оно весьма незначительно. Надменный же Аржайль не хотел верить, чтобы это было войско Монтроза, говоря, что Монтроз при всей своей горячности никогда не решится на подобную вещь, а что всего скорее это отряд кого-нибудь из его личных врагов, который утром нетрудно будет рассеять.
раздавались в ущельях, играя марш одного из соседних кланов.
- Видите, - сказал Аржайль, обращаясь к начальникам своих войск, - я сказал вам правду. Мы будем иметь дело с небольшим отрядом каких-нибудь отдельных кланов.
Но в эту самую минуту с другой стороны раздались веселые звуки труб, игравших мотив, которым по шотландскому обычаю отдавали честь королевскому знамени.
- А слышите этот сигнал? - проговорил сэр Дункан Камбель, - тут очевидно присутствует королевский наместник.
- Надо думать, что у него есть и конница, - заметил Аухенбрех, - этого мы никак не ожидали. Но зачем же бледнеть так, маркиз, когда дело идет о победе над врагами?
- Сами вы, милорд, - живо проговорил сэр Дункан, - конечно не можете действовать ни саблей, ни пистолетом. Вам надо удалиться на борт судна. Голова ваша дороже наших голов, а рука не принесет столько пользы, сколько рука простого солдата.
- Ни за что! - проговорил Аржайль голосом, в котором слышна была борьба гордости с сомнением. - Я не дам повода говорить, что Аржайль бежал от Монтроза. Если я не могу теперь сражаться, то могу все-таки умереть среди своих.
Хотя жизнь Аржайля не представляет подвигов особой отваги, но мы все-таки не смеем обвинять его в недостатке храбрости. Аржайль наконец согласился на убеждения, и под прикрытием всадников удалился к берегу озера, откуда и был перевезен на судно, с которого мог без всякой опасности следить за ходом битвы.
Сэр Дункан долго простоял на берегу, не сводя глаз с лодки, уносившей Аржайля. Сердце Арденвура замирало при мысли, каким толкам и пересудам мог подвергнуться настоящий его поступок.
- Они верно поехали поставить коней своих в безопасное место, - заметил Дольгетти, указывая на группу на берегу озера.
- Ошибаетесь, - насмешливо возразил Монтроз. - Они прячут вовсе не лошадей, а своего дорогого начальника. Майор, дайте знак к нападению!