Автор: | Скотт В. |
Категории: | Поэма, Историческое произведение |
МАРМИОН
ПОЭМА
ВСТУПЛЕНИЕ К ПЕСНИ ПЕРВОЙ
Вильяму Стюарту Роузу, эсквайру
Ашестил. Эттрикский лес.
Ноябрьский день глух и суров, |
Ноябрьский лист сух и багров, |
А летом - бросишь взгляд в овраг - |
Дремучий лес разросся так, |
Что и не видно: где же там |
Ручей, журчащий по камням. |
Ворчит рассерженный ручей |
И пену тёмную стремит |
По гулким скалам в бурный Твид. |
Давно листвы осенней нет, |
Померк холмов багряный цвет, |
Их отсвет больше не дрожит |
В твоей воде, прекрасный Твид! |
И вересковый склон отцвел, |
Теперь он скучен, желт и гол… |
Все давят тучи-исполины. |
И овцы тянутся в долины, |
Где бледный луч преддождевой |
Скользит над чахлою травой, |
А стадо кротко и уныло |
Глядит на зимнее светило. |
И выцвели холмы вокруг, |
И в плащ закутался пастух. |
Его лохматые собаки |
Забыли звонкий лай и драки, |
Не носятся они кругами. |
Бредут в преддверье темноты, |
Лениво шевеля ногами, |
Да подымая робкий взгляд, |
На ветер изредка скулят. |
И сорванцы мои притихли: |
Пора осенняя для них ли? |
Не знают сами, отчего’ |
На ум нейдет им озорство. |
И хоть без слез их хмурый взор, |
Как подобает детям гор, - |
Мои мальчишки, вспоминая |
Луга и маргаритки мая, |
Порой тоскливо говорят |
Про птиц весенних, про ягнят, |
Украсит ли увядший сад |
Боярышника яркий цвет, |
Вернется лето или нет? |
Вернется, мальчики! Опять |
И снова ворохи цветов |
Вы изведете для венков, |
Опять увидите ягнят, |
И птичьи песни зазвенят, |
И вновь - для игр так коротки - |
Помчатся летние деньки! |
Немой природе всякий раз |
Жизнь возвращает вешний час. |
Она опять на мощный зов |
Лугами, полными цветов, |
Откликнется весне в ответ - |
И зимней грусти нет как нет! |
Но в жизнь твою, моя страна, |
Придет ли в этот раз весна? |
Когда, какой, чей властный зов |
Поднять сумел бы из гробов |
Воителя и мудреца? |
Тот мощный ум, что до конца |
Британии служил, |
Чтоб наши берега сберечь? |
О, кто бы разбудил |
Тех двух великих?! Где та сила? |
Да, солнце дарит жизнь цветам, |
Но луч его бессилен там, |
Где плачет Слава над могилой, |
В которой Нельсон погребен, |
Где Питт вкушает вечный сон |
Под тяжестью плиты унылой… |
Пусть эти имена хранит |
В глубинах сердца каждый бритт. |
Мой друг, а знает ли твой сын |
О том, кто в битве средь пучин |
Флот вражий обратил во прах |
И сгинул в Кадикских волнах? |
Подобна молнии была |
Вся жизнь его - как только мгла |
Сгущалась над его страной, |
Сверкал он вспышкой грозовой! |
Он, нанеся удар врагу, |
Сверкнул в последний раз… |
Но не забудем и о том, |
Кто направлял сей Божий гром, |
Кто в должный день и час |
Ужасный насылал удар |
На Эресунн и Трафальгар, |
Кто был рожден для славных дел, |
Кто видеть далеко умел, |
Но за грехи страны своей |
Недолго прожил он. |
Служил он до последних дней |
Тебе лишь, Альбион, |
И грязной алчности металл |
Он всей душою презирал, |
Над своевольною толпой |
Вознес недрогнувшей рукой |
Права Закона одного! |
Не презирая никого, |
Дать множество достойных дел |
И, своеволие смиряя, он |
Поставил целью вольности Закон! |
О, если б жил он - пусть безвластный! - |
Сей одинокий часовой, |
Он всех бы поднял в час опасный |
Своей тревожною трубой! |
Он, как маяк, назло туманам, |
Светил британским капитанам, |
Как верный столп надежно, он |
Держал шатающийся трон… |
Но столп упал. Угас маяк. |
И звук трубы ушел во мрак. |
Но даже в свой последний день, |
Когда сгустилась смерти тень, |
Он всей Британии штурвал |
Слабеющей рукой сжимал! |
И не желая отдохнуть, |
Он вел корабль в опасный путь, |
Не вырвался из мертвых рук. |
И ежели во всей стране |
Хотя б один найдется храм, |
В котором мир снисходит к нам, |
Храм, где забыли о войне, |
Храм, где колокола звенят, |
А не воинственный набат, - |
Храм, где на этот мирный зов |
Сойдется горстка пастухов, - |
В молитве голову склони |
И благодарно помяни |
Того, кто волей дорожил, |
Кто мир и веру сохранил. - |
Пусть каждый здесь, среди могил, |
Слезою мрамор сей почтит: |
Под этим камнем - Вильям Питт! |
Его соперник рядом с ним. |
Обоих равно мы почтим! |
Фокс рядом с Питтом погребен, |
Почтим его талант и ум, |
Игру его высоких дум: |
Как с легкостью - свидетель Бог - |
Он в суть вещей проникнуть мог |
И ничего не упускал, |
И, лишь продумав всё, - решал. |
Да, с ним уснул в могиле сей |
Каскад фантазий и страстей. |
Ошибок он не избежал - |
Но ведь всегда добра желал! |
Слезы твоей достоин он. |
Священ его последний сон. |
Тут, где навек нашли покой |
Поэт, король или герой, |
Где храмовый укрыл предел |
Тех, кто сражался, правил, пел, |
Где эхом до сих пор звенят |
Изгибы каменных аркад - |
Тут словно ангелы твердят: |
«Мир людям на земле людей!» |
И если есть в душе твоей |
Пристрастье - пусть оно молчит: |
Ведь умер Фокс как истый бритт! |
Когда в смирении немом |
Пред бонапартовым ярмом |
Европа голову склонила, |
Когда России мощь и силу |
В Тильзите продал робкий раб - |
Фокс показал, что он не слаб! |
Не вверг он Англию в позор, |
Отверг постыдный договор, |
Флаг непокорный поднял он! |
И волей неба помещен |
За твердость в этот Пантеон! |
От веку мрамор - страж могил - |
Таких двух рядом не хранил - |
Сверхчеловеческая сила |
Их над толпою возносила! |
Вознею партий никогда |
Казалось - дрогнул шар земной |
Пред титанической борьбой! |
Достоин встать британский дух |
Под знамя каждого из двух. |
Пока Британия стоит, |
Не будет в мире звук забыт |
Имен столь славных - Фокс и Питт! |
Колдун не мог бы никакой |
Гордиться мощью столь же грозной, |
Хотя бы он своей рукой |
Вдруг сделал океан рекой |
И сбросил с небосвода звезды! |
Смягчись, людская гордость! Тут |
Соперники нашли приют; |
Не разделенные враждой: |
Ты одного почтишь слезой - |
Оплакан будет и другой, |
Над Фоксом реквием звучит, |
А эхо над тобою, Питт! |
… |
Не говори же никогда, |
Что жребий их столь разным был: |
Он сам их здесь соединил! |
Ищи среди людей живых - |
Найдешь ли ныне двух таких? |
Так спите! В свой последний час |
Природа-мать разбудит вас! |
Стон всей отчизны не пронзил |
Свинцовый сон глухих могил… |
И только арфа не молчит: |
Хоть песнь и тщетна, но звучит. |
Шотландский менестрель звенит |
Над вами рыцарской струной - |
Тот бард, которого почтили вы хвалой… |
Помедли, грустное виденье! |
Могу ли враз с великой тенью |
Расстаться, если тема эта |
Еще звучит в душе поэта? |
Бег вдохновенья не унес |
О, если б я все чувства мог |
В один весенний влить поток! |
Но нет, увы, давно уж поздно… |
Все призраки ушедших дней |
Растают, как узор морозный |
При свете утренних лучей: |
Исчез готический портал, |
И камень гробовой пропал, |
И только хора долгий звук |
Стихает медленно вокруг… |
Вновь - одинокая долина, |
И мрачных пастбищ седина, |
И ферма за оградой длинной |
Так молчалива и черна. |
Вон - роща дикая, и в ней |
Я слышу голоса детей… |
Их крик промчится и замрет, |
Растает в шуме темных вод. |
Так мне природа говорит, |
Тебе с натурою твоей |
Не петь героев и вождей, |
А слушать ветер средь полей, |
Да шорохи нагих ветвей, |
Бросать тростинки в темный Твид |
Под звуки песни, что кружит |
Вдали, качаясь на реке, |
Когда с ведерком налегке |
Спешит молочница домой, |
Или сидеть за той межой |
Да слушать, как старик-пастух |
Ведет неспешный свой рассказ |
И опасается подчас |
Легендой утомить твой слух: |
Наивно думает старик |
О том, что будет вдруг она |
И неискусна и скучна |
Тому, кто «знает все из книг». |
Но ты, мой Роуз, ты мог бы всем |
Романов, повестей, поэм, |
Где дух народный оживал! |
Ты сам бывал по-детски рад |
Старинной музыке баллад… |
И чувства, оттесняя разум, |
Владеют нашею душой, |
Когда мы слышим вновь рассказы |
О рыцарях в броне стальной. |
Ведь древних песен власть сильна, |
Ведь барда прежнего струна |
Сильней, чем времени рука, |
И ведь поныне нам близка |
Та песнь, в которой Ланселот |
Беседу с мертвецом ведет, |
Презрев могучих духов власть, |
Когда его к Джиневре страсть |
Зовет в неведомую даль |
И ищет он Святой Грааль… |
Но лишь во сне мог видеть он |
Ведь рыцарь не был причащен, |
И беззаконная любовь |
Мешает подвигам святым!.. |
И вот Тарквиний гордый с ним |
Сразился… Рыцарь победил, |
Всех пленников освободил… |
Да был ли в Англии поэт, |
Что презирал сказанья? Нет! |
Их Мильтон ввел и в рай, и в ад, |
И Спенсер был их блеску рад, |
И Драйден был уже готов |
Воспеть все тот же Круглый Стол, |
Но грубый королевский двор |
Принудил барда (о, позор!) |
Писать поденщину за плату! |
И вот пришлось лауреату |
Придворной черни угождать, |
В их вкусе пьесы сочинять, |
Так свой талант губя и профанируя, |
Но, славой тех имен согрет, |
Дерзнет и нынешний поэт, |
И на ристалище романа |
Он хочет преломить копье, |
Найти убежище твое, |
Дух рыцарства! Тот замок странный, |
Где силой злого талисмана |
Ты погружен в волшебный сон, |
Пока злодействуют тираны |
И мир неправдой покорен! |
Пусть арфа Севера пробудит |
Тебя от векового сна |
И в странствиях тебя она |
Сопровождать бессонно будет! |
Она с тобою в путь спешит, |
Тебе вручив копье и щит! |
Да оживут меч, шарф, плюмаж, |
Колдунья, великан и паж, |
Волшебник в призрачной стране, |
Под сенью сказок колдовской |
Ты тайны древние открой, |
И пусть нас всех чаруют вновь |
То поединок, то любовь, |
Честь с незапятнанным щитом, |
Страх пред невиданным врагом, |
Дух львиный с золотым мечом, |
И твердость рыцарской руки, |
И верность, смерти вопреки. |
Мой друг! Хвалу ты заслужил: |
Ты песнь былую возродил |
Под сенью итонских дубов, |
Где кроны помнят всех певцов |
Еще с тех пор, как менестрели |
Легенды об Артуре пели. |
И ты струной своей звенел: |
Ты снова Бевиса воспел,^ |
И песнь была полна чудес: |
Король твой рыжий въехал в лес |
Был ранен егерской стрелой… |
А злая воля колдуна |
Была отвагой сметена… |
Ты нам сказанье обновил |
И Амадиса не забыл: |
Как буря, галльский рыцарь твой |
Летел за Ориану в бой! |
Мой друг, ты восхитил меня - |
Ведь слогом нынешнего дня |
Ты Партенопекса воспел! |
А вот теперь и я посмел |
К тебе явиться с песнею моей: |
Вот рыцарский роман о славе прежних дней. |
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
ЗАМОК
1
День догорал на гребнях скал, |
Закат на мощный Норем пал |
И ночь уже глядит |
В решетки амбразур тюрьмы, |
На Чевиотские холмы, |
Сереброструйный Твид. |
Вверху, как призраки, длинны, |
Ходили стражи вдоль стены, |
Оружием звеня, |
И ослепительный закат |
Сверкал на панцырях солдат |
Последней искрой дня. |
2
Как солнца луч в закатный час, |
Георгиевский стяг угас, |
А слабый ветерок, |
Скользя над башней, трогал стяг, |
Но ткань тяжелую никак |
Пошевелить не мог. |
Ушли дозорные в обход, |
Гремит засов стальной, |
Над мрачной аркою ворот |
Шагает мерно взад-вперед |
Суровый часовой, |
Звучит неясно со стены |
3
Но вдруг, услышав стук копыт, |
На холм Хорнклиффский он глядит: |
Щетиной копий холм покрыт, |
И знамя в вышине. |
И оторвавшись от рядов, |
Как молния от облаков, |
Помчался всадник вдоль холмов |
На гордом скакуне. |
У частокола под стеной |
Под башнею сторожевой |
Трубит он в звонкий рог. |
И часовой спустился в зал: |
Знакомый издавна сигнал |
Он не узнать не мог. |
И призывает капитан |
Слуг, мажордома и дворян: |
4
«Бочонок старого вина, |
Паштеты принесите! |
Дворецкий, музыка нужна: |
По менестрелю, старина. |
Вы, трубачи, трубите! |
Герольды, все на главный вход: |
Лорд Мармион ждет у ворот. |
Эй, пушкари, палите!» |
И сорок молодых стрелков |
К воротам собрались. |
Тяжелый загремел засов, |
Решетка между двух столбов |
Скользнула вверх, и через ров |
Подъемный мост повис. |
5
На мост въезжает Мармион. |
К его седлу шлем прикреплен, |
И сбруя чалого коня |
Колышется, слегка звеня, |
Увидеть мог привычный глаз, |
Что рыцарь был в бою не раз. |
Загар, разлитый по щекам, |
Глубокий беловатый шрам, |
О вспыльчивости говорят. |
И все же мыслей глубина |
В чертах лица его видна. |
Шлем на челе впечатал след, |
Кудрей коротких черный цвет |
Не по вине преклонных лет |
Был тронут сединой. |
Лорд был силен и угловат, |
В боях кидался в самый ад, |
И видно было - он солдат, |
Не щеголь записной. |
6
И весь он, с головы до пят, |
Закован в сталь миланских лат. |
Его тяжелый шлем блестит, |
Насечкой золотой покрыт, |
И, крылья распахнув, сидит, |
Чернея, сокол, как живой, |
На гребне шлема, а другой, |
Что на щите изображен, |
И надпись на щите гласит: |
«Кто помешал мне - тот убит». |
И держит лорд одной рукой |
Уздечки бархат голубой, |
А голубой чепрак под ним |
Расшит узором золотым. |
7
Слегка опередив отряд, |
За лордом два пажа спешат. |
Обычно сквайры молодые |
Служа баронам как пажи, |
Мечтали славу заслужить, |
А с ней и шпоры золотые. |
Прекрасно ездили верхом, |
Владели луком и мечом, |
Плясать умели на балах, |
И резать мясо на пирах, |
И звонкий сочинив куплет, |
Пропеть особе юных лет. |
8
За ними ехали верхом |
Они, уздечками звеня, |
Вели запасного коня |
С тяжелым рыцарским копьем |
И вьючных мулов с багажом. |
Один из этих четверых |
Держался сзади остальных. |
Был у него над головой |
Флажок узорный, голубой, |
А сокол, смел и чернокрыл, |
На шелке голубом парил. |
За ними ехал, по два в ряд, |
Из двадцати стрелков отряд. |
Чернели соколы у них |
На длинных куртках голубых. |
Из этих двадцати любой |
Был дружен с меткою стрелой, |
Лук трехаршинный напрягал, |
Все тонкости охоты знал. |
У каждого из них была |
Нелёгкий путь они прошли: |
Одежда, сбруя - всё в пыли. |
9
И капитан велел тогда |
Для встречи гостя в два ряда |
Построить гарнизон. |
И встали с копьями в руках, |
С мушкетами и в шишаках |
Солдаты с двух сторон, |
И менестрели были тут; |
Пушкарь, готовый дать салют, |
Держал в руке запал. |
И старый Норем потрясен: |
Такого ликованья он |
От века не видал. |
10
Блеснули трубы, и взлетел |
В салюте копий ряд, |
Над головами прогремел |
Торжественный раскат, |
И долго Мармиону вслед |
А рыцарь пригоршни монет |
Разбрасывал кругом. |
«Добро пожаловать, барон! |
Будь славен много лет, |
Отважный, щедрый Мармион, |
Земли английской цвет!» |
11
Стоят вдвоем перед крыльцом |
В камзолах, шитых серебром, |
Герольды у дверей. |
Отлично зная все гербы, |
Они должны под звук трубы |
Приветствовать гостей. |
«Да здравствует лорд Фонтеней, |
Лорд Люттерворд, лорд Скривелбей |
И Темвортский шериф!» |
Слез Мармион с коня, и вот |
Вверх по ступеням он идет, |
Герольдов одарив. |
«Будь славен, щедрый Мармион, |
Ты в грозных битвах защищен |
Прославленным щитом!» |
12
Он вместе с ними входит в зал, |
Там все уже стоят. |
И клич герольдов прозвучал |
И трубы вновь трубят: |
«Пожаловал лорд Мармион! |
Любой из вас слыхал |
О том, как в поединке он |
Победу одержал. |
О том, как Ральф де Вильтон был |
Повержен в том бою - |
Невесту лорду уступил, |
А земли - королю». |
«Был Мармион неодолим, |
Одолевая зло. |
Мы сами видели пустым |
Де Вильтона седло. |
Плюмаж де Вильтона он взял, |
И щит пробитый привязал |
К позорному столбу. |
О, рыцарь Сокола! Всегда |
Будь славой наших дней. |
Так честь и место, господа, |
Для лорда Фонтеней!» |
13
Навстречу сам лорд Хэрон встал, |
Сэр Хью, барон Твайзелл, |
Провел он гостя через зал |
Туда, где сам сидел. |
Он лорда усадил на стул |
Со спинкою резной, - |
И снова в зале смех и гул, |
И снова пир горой. |
И грубый бард, рванув струну, |
Опять запел про старину: |
«Как жестокие Тирволлы и Ридли сыны, |
И Виллимотсвик |
И тяжелый Дик, |
Схватив сэра Элбэни Фитерстонхов, |
Сразили его в лесу Мертвецов». |
С трудом балладу до конца |
Дослушал Мармион, |
Но все же наградил певца |
Довольно щедро он: |
Вниманье дам и звон струны |
Должны быть вознаграждены. |
14
«Прошу тебя, - сказал сэр Хью, - |
Подольше здесь пробыть, |
Усадьбу скромную мою |
Вниманием почтить. |
Ведь копья дело здесь найдут, |
И конь не загрустит: |
Без всяких стычек редко тут |
Неделя пролетит! |
Умеют горцы управлять |
Конем, владеть копьем. |
Святой Георгий! Как тут спать |
Останься! Напряжен, как лук, |
Наш северный кордон. |
Прошу во имя дамы!» Вдруг |
Стал мрачен Мармион. |
15
Тогда хозяин подал знак, |
Слуга вино поднес |
И гостю кубок налил так, |
Что через край лилось. |
«Скажи-ка мне, лорд Мармион, |
Куда отправил ты |
Юнца, который подносил |
Тебе вино? Паж этот был |
Столь редкой красоты! |
Я в замке Рэйби в прошлый раз |
Заметил на балу: |
Тайком слезу с прекрасных глаз |
Он смахивал в углу. |
Такой ли нежною рукой |
Щит чистить, меч точить стальной |
Скорей подстать его рукам |
Иметь привычку к веерам |
И шелком вышивать. |
Скорей бы даме подошел |
Волос кудрявый ореол. |
А кожа так бледна! |
Когда вздыхал он, то камзол |
Вздымался, как волна. |
Пажа ты даме уступил, |
Или, сказать честней, |
Красавец этот просто был |
Красавицей твоей?» |
16
Лорд Мармион, едва стерпев |
Столь каверзный вопрос, |
Сдержал уже вскипевший гнев |
И глухо произнес: |
«Паж не привык, подобно нам, |
К суровым северным ветрам, |
И, если хочешь знать, барон, |
А ты мне лучше бы сказал, |
Где леди Хэрон? Этот зал |
Сегодня много потерял. |
Быть может, лучшая из дам |
Отправилась к святым местам?» - |
Спросил с усмешкой Мармион. |
Он был вполне осведомлен |
Об этой даме. И молва, |
Наверное, была права. |
17
Насмешку не приняв всерьез, |
Ответил так сэр Хью: |
«Вполне понятен твой вопрос, |
Но пташечку мою |
Держать не стоит под замком: |
Ведь Норем - все же мрачный дом - |
Решетки, рвы, стрельба. |
Для яркой птички лучше нет, |
Чем двор прекрасной Маргарет. |
Ведь наша жизнь груба… |
Ошейник для борзой, |
Но где отыщешь поводок |
Для дамы молодой? |
Пусть в поднебесье пташка вьется, |
Устанет - и домой вернется». |
18
«Что ж, если леди Хэрон там, |
Я твой привет ей передам: |
Я послан нашим королем |
К шотландскому двору… |
Позволь просить тебя о том, |
Чтоб завтра поутру |
Ты провожатого нам дал: |
В Шотландии я не бывал, |
Сколь помнится, с тех самых пор, |
Как поддержал шотландский двор |
Уорбека,- того фламандца, |
Казненного как самозванца. |
А лорд Серрей войска повел, |
Чтоб от него спасти престол. |
Мы башню Эйтона смели». |
19
«Всегда помочь тебе готов! |
Немало в Нореме стрелков |
Из тех, что в Данбаре гуляли, |
Из Лодердейла скот угнали, |
И, навестив отцов святых, |
Все пиво выпили у них, |
А возвращаясь из гостей, |
Решили в Гринлоу забраться, |
И подожгли, чтоб посветлей |
Там было дамам одеваться!» |
20
«Что ж, если бы я шел с войной, |
Я стражи б не хотел иной, |
Но с мирной целью еду я: |
Узнать, зачем во все края |
Король шотландский весть послал |
Собрать войска. Когда б я взял |
С собою этих молодцов - |
При виде вражеских щитов |
Чтоб в тех щитах наделать дыр! |
Дай только повод - все они |
Спешат дорваться до резни! |
Нет, нынче мне герольд нужней, |
Чем войско. Уж монах, скорей, |
Священник или пилигрим, |
Стать мог бы спутником моим…» |
21
Подумал капитан лихой |
И по лицу провел рукой. |
«Я рад помочь тебе всегда, |
Да вот с герольдами беда: |
Кому я, кроме них, могу |
Там, на шотландском берегу, |
Дела доверить? Этот дом |
Епископ выстроил, и в нем |
Священники, конечно, есть, |
Но всех - по пальцам перечесть! |
Наш добрый капеллан?.. Он сам |
Ни разу не заехал к нам |
Шотландцы осаждали нас. |
Раз в день мы ели, видит Бог! |
А он отлично нам помог: |
Сбежавши в Данбар в грозный час, |
Молился издали за нас! |
Викарий Норема тут есть, |
Но он в седло не может сесть… |
Шорсвудский поп - скажу о нем, |
Он справится с любым конем, |
Но грубиян - и драться рад |
Почище всех моих солдат! |
Брат Джон из Тилмута - вот он |
Сгодился бы. Здоров, силен, |
И выпить не дурак… Он знал |
Все замки, всюду побывал: |
Желанный гость везде, где пьют, |
Будь то Ньюкасл иль Холируд. |
Но редко покидает нас |
С тех пор, когда в недобрый час |
Чтоб баронессу Элисон |
Наставить в вере, и барон |
Его с женой своей застал… |
Джон без подрясника удрал, |
А старый хрыч поклялся в том, |
Что если Джон не то что в дом, |
А хоть в Шотландию придет - |
Без покаяния умрет!» |
22
Встал юный Селби. Робко он |
Отвесил рыцарям поклон |
И с дозволенья сэра Хью |
Учтиво начал речь свою: |
«Мой добрый дядя! Горе нам, |
Когда бы с братом Джоном там |
Случилось что-нибудь! Ведь он |
На шутки мастер, братец Джон. |
Он кубок осушить не прочь, |
Сидеть за картами всю ночь, |
Когда в полях глубокий снег |
Он самый нужный человек! |
Да как мы будем без него |
Горланить песни в рождество? |
Ведь потерять-то может он |
Не рясу и не капюшон. |
Уж лучше пусть у камелька |
Печет он яблоки пока |
Да пиво знай глушит, Бог с ним! |
А вот вчерашний пилигрим…» |
«Ты прав, племянник! Ей-же-ей, |
Что ж, продолжай, да посмелей». |
23
«Вчера пришел к нам пилигрим. |
Он посетил и вечный Рим, |
И в Палестине побывал, - |
Он гроб Господень целовал! - |
Он побывал и там, где свят |
Ковчегом славный Арарат, |
И там, где посуху людей |
Провел чрез море Моисей. |
Где дан Израилю закон |
В сверканье молний и громов, |
При содрогании холмов… |
Он вам бы мощи показал |
И на досуге рассказал |
Про грот, где шелестят оливы, |
В горах Сицилии счастливой, |
Там, где высокая скала, |
Где к Богу Розали ушла. |
24
Молился странник, твердый в вере, |
Фоме Святому в Кентербери, |
Молился в Норвике веселом |
Георгию с копьем тяжелым, |
На севере бывал не раз, |
Во всех монастырях молясь |
Святому Катберту и Беде. |
Он мало спит и об обеде |
Не помышляет он. А пьет |
Из чистых струй озерных вод. |
А Джон - лишь пиво пить привык. |
И спьяну он бы только мог |
Знакомых не узнать дорог». |
25
«Спасибо, - молвил Мармион, - |
Да если бы святой брат Джон, |
Сей муж, достойный всех похвал, |
Из-за меня в беду попал, |
Я б неподдельно горевал. |
Пусть лучше этот пилигрим |
Пойдет проводником моим, |
Как будто я - его святой, |
Но вместо четок и мощей, |
Дам горсточку святых вещей |
В одежке золотой. |
Ведь я люблю таких бродяг: |
Они про каждый холм в пути |
Споют вам песню или так |
Расскажут столько всяких врак - |
С ним будет веселей идти!» |
26
«Ах, добрый сэр! Скажу я вам, - |
Паж палец приложил к губам, - |
Он знает много штук таких, |
Которых из священных книг |
Не почерпнешь… О чем-то он |
Бормочет, будто бы сквозь сон. |
Мы прошлой ночью слышим вдруг |
В его каморке странный звук - |
Сказать по правде, не пойму, |
С кем разговаривать ему? |
А все же кто-то отвечал. |
К утру он только замолчал. |
Поверьте, это неспроста, |
Как видно, совесть нечиста. |
(Так говорил нам братец Джон!) |
Его-то быстро клонит в сон: |
На четках успевает он |
Семь „богородиц" отсчитать |
Да щелкнуть „верую" раз пять» |
27
«Пусть, - молвил Мармион, - ей-ей, |
Будь он знаком хоть с сатаной, |
Он все-таки пойдет со мной! |
Хотел бы я, чтоб в этот -зал |
Немедля ты его позвал». |
Монах неспешно в зал вошел |
Закутан в черный капюшон. |
Чуть ниже каждого плеча - |
Изображение ключа |
Апостола Петра. |
Висит распятье на груди, |
И раковина впереди |
На шляпе без пера. |
Вошел он с посохом, с сумой |
И с ветвью пальмовой сухой, |
И весь его суровый вид |
Красноречиво говорит, |
Что ноги странника прошли |
Дорогу из Святой Земли. |
28
Он был широкоплеч, высок - |
Сравниться с ним: суров и строг, |
Не видя никого, |
Так царственно вошел он в зал, |
Так величаво прошагал, |
Напротив Мармиона встал |
И молча на него |
Совсем как равный посмотрел. |
Монах был тощ, смертельно бел |
И улыбнуться не хотел. |
Наверно, в этот час, |
Будь здесь его родная мать, |
И та бы не смогла узнать |
Его лица: седая прядь, |
Да дикий пламень глаз. |
Опасность, долгий путь, нужда |
Черты меняют навсегда, |
А страх, опередив года, |
Приносит снег седин. |
Скитанья, голод, тяжкий труд |
Отчаянья жестокий кнут |
Исхлещет до морщин… |
Блажен, кто был судьбой храним, |
Не так, как этот пилигрим. |
29
На предложенье Мармиона |
Ответил он определенно: |
Да, он пойдет с отрядом. Но |
Ничто в дороге не должно |
Задержкой быть для них: |
Он дал обет, что в час ночной |
Помолится в пещере той, |
Где пел молитвы Рул Святой |
Под рев валов морских |
И вступит сам, ногой своей, |
В Святого Филана ручей, |
Что изгоняет из людей |
Безумные мечты и бред. |
«Святая Дева даст ответ, |
Решение свое, - |
Вернут покой душе моей |
Или возьмут ее». |
30
Подходит время сну. И вот |
Массивный кубок паж несет, |
Он на колено с ним встает |
И лорду подает. |
Из кубка первым гость отпил, |
Хозяин тост провозгласил |
За гостя - и вино пустил |
Не пил лишь мрачный пилигрим, |
Хоть паж, склонившись перед ним, |
Настойчиво просил. Но вот |
Сэр Хью рукою знак дает - |
И замок тонет в тишине, |
И только стража по стене |
Свершает мерный круг. |
31
Встав на рассвете, Мармион |
Закончил мессу побыстрей: |
Обильный завтрак ждал гостей. |
Трубит рог Мармиона сбор, |
И кубок рыцарю во двор |
Лорд Хэрон свято соблюдал). |
Лорд Мармион перед крыльцом |
Благодарит сей добрый дом |
И, пропустив отряд вперед, |
И громкий, медный трубный глас |
Уже шотландский брег потряс, |
Грохочет пушка со стены, |
И снежно-белый дым |
И ветерком гоним, |
Рассеялся в теснинах гор, |
И снова синим стал простор. |