Опасный замок.
Глава V

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Опасный замок. Глава V (старая орфография)

ГЛАВА V.

Исчезновение молодого человека требует некоторого объяснения.

Когда накануне вечером Августин вернулся в келью, монах и рыцарь Аймар сами заперли за ним дверь и даже слышали, как задвинулась задвижка. Монахиня Урсула, полюбившая кроткого и нежного больного мальчика, в его отсутствии спряталась у него в комнате и встретила его, лишь только он вошел.

-- Вы знаете мою историю, сестра Урсула, сказала переодетая девушка: - скажите: желаете ли вы мне помочь? Я скорее умру, чем выдам себя, и не хочу, чтобы на меня указывали пальцами, как на девушку, пожертвовавшую всем для человека, привязанности которого она не испытала. Я не позволю свести себя к Уальтону, чтобы из страха перед пыткой сознаться, что я та самая девушка, в честь которой он защищает "Опасный Замок". Конечно, он охотно вступит в брак с особой, у которой такое значительное приданое, ко почем знать - будет ли он относиться ко мне с должным почтением и простит ли он мне тот смелый поступок, на который я теперь решилась?

-- Полноте, девочка моя, успокойтесь, отвечала монахиня, - я сделаю для вас все, что могу. Слушая ваш рассказ, я была тронута до слез. Августина Беркели после смерти своих родителей поступила под опеку короля английского, пожелавшого отдать её руку своему ифавориту, которого здесь, в Шотландии, мы считаем страшнейшим тираном.

-- Я не совсем с вами согласна, сестра моя, но тем не менее не могу не сказать, что человек, которому хотели отдать мою руку, ни по происхождению, ни по состоянию, ни по личным достоинствам не стоит моей руки. В это время начала распространяться слава сэра Джона Уальтона, и я приняла живое участие в его славных победах. Я увидала его, и судьба моя была решена. Я нахожу, что гораздо лучше вместе с рукой своей дать хорошия средства бедному герою, как Уальтон, чем своим состоянием поправлять финансы французского нищого, близкого родственника фаворита, которого ненавидит вся страна.

-- Я нахожу благородным, дочь моя, вознаграждать богатством и красотой героев, лишенных средств.

-- Я так и хочу сделать, продолжала девушка, - и объясню вам, как думала приступить к задуманному мною плану. По совету менестрела нашего дома, того самого, что находится теперь под арестом в замке, я дала большой пир перед Рождеством и разослала приглашения всем знатным рыцарям. В конце обеда Бертран взялся за арфу и привлек всеобщее внимание своим вдохновенным пением. Он цел о замке Дугласа, или лучше сказать об "Опасном Замке". "Где же те воины Эдуарда I, пел Бертран, - имя которых гремело бы по всему миру, и неужели у Англии не найдется шпаг, съумеющих защитить замок против шотландских бунтовщиков, поклявшихся до окончания года отнять крепость? Где те женщины, которые улыбками своими воспламеняли бы храбрость рыцарей Св. Георгия? Увы! гений любви и рыцарства отлетел от нас; наши воины ограничиваются ничтожными стычками, а ваши благороднейшия наследницы отдаются иностранцам, точно в Англии не найдется людей достойных их!" Певец умолк, умолкла и арфа, а я, словно вдохновленная, поднялась с своего места и, сняв с шеи золотую цепь с крестом, дала клятву, не спросив согласия короля, отдать свою руку и наследие своих отцов храброму и благородному рыцарю, который сбережет "Опасный Замокъ* для английского короля впродолжение года и одного дня. Слова мои были встречены громкими рукоплесканиями; но молодые рыцари молчали, как бы находя это дело неудобным, - может быть потому, что надо было идти против воли короля. Но все таки, к немалому моему счастью, предложение это тотчас же было принято Джоном Уальтоном. Я надеюсь, что вследствие этого он не впал в немилость короля.

-- Успокойтесь, дорогая миледи, сказала монахиня, - хотя мы живем в четырех стенах, но все таки до вас доходят кое какие слухи. Говорят, что король был сначала очень оскорблен вашим предложением; но ведь сэр Джон Уальтон пользуется такой славой, что король не захотел обидеть его в начале столь опасной войны и лишить невесты.

-- Но сколько тяжелых дней придется ему пережить, прежде чем он достигнет цели! Живя в своем уединенном замке, я получала одни лишь неприятные известия об опасностях, которыми окружен мой избранник. Наконец, в минуту увлечения, я, надев мужское платье, отправилась сюда, чтобы своими собственными глазами посмотреть, что он делает, и если возможно, то сократить срок ожидания. Может быть вам покажется даже непостижимым мой смелый поступок?

-- Увы! вздохнув сказала сестра Урсула: - все, что делается под впечатлением любви, я слишком хорошо понимаю. Неужели вы думаете, что стены монастыря могут заставить забыть чувство? Выслушайте мою историю. Не бойтесь, что мы теряем время. Нам надо подождать, чтобы все на ферме улеглись, и тогда за нами придет такой проводник, за верность которого я могу поручиться. Нам надо ждать еще по крайней мере час, и в этот час я разскажу вам историю своей несчастной любви.

Безобразие сестры Урсулы стало еще заметнее, лишь только она пришла в волнение.

-- Отец мой был нормандский дворянин, шопотом продолжала сестра Урсула, - и находился при дворе Александра Ш, и Морис Геттели считался одним из выдающихся баронов Шотландии. Почему бы мне не сказать, что я, Маргарита, до.чь его, принадлежала к числу самых красивых женщин нашего круга? Вы смотрите на меня с удивлением; но могу вас уверить, что было время, когда я могла соперничать красотою с Августиной Беркели, Отец мой во время шотландских смут принял сторону англичан. Со стороны же шотландцев отличался более других Малькольм Флемминг, - и зачем я стану таиться? - я полюбила его, и он отвечал мне взаимностью. Отец, узнав о нашей любви, пришел в ярость и отдал меня сюда в монастырь. Он поклялся, что принудит меня или достричься, или выйти замуж за его племянника и наследника его титулов и богатств. Я же предпочитала умереть, но не отказаться от Флемминга. Мой возлюбленный тоже не пожелал отказаться от меня и нашел возможным известить, что ночью он оцепить монастырь и освободит меня. Но вместо блаженного часа, наступил проклятый, несчастный час. Игуменья съумела выведать от меня тайну, и хитрая женщина обещала мне свою помощь. Посреди ночи окно в моей келье тихо отворилось, и я увидала пред собою Флемминга; но в ту же минуту с другой стороны отворилась дверь, и в нее вбежал отец с английскими солдатами. Тут началась битва с шотландцами, явившимися вслед за Флеммингом. Между шотландцами отличался в особенности один гигант, старавшийся освободить меня и довести до лестницы, по. которой ко мне пробрались мои освободители.... Тут то несчастие и ждало меня. Отец мой, увидав, что Уоллес, так как это был он, унес дочь его по лестнице, приставленной к окну, подбежал к ней и опрокинул ее. Уоллес упал счастливо, а я упала лицом прямо на камни, и после тяжкой болезни встала такой обезображенной, какой вы меня теперь видите. Малькольм скрылся во время схватки. Вскоре после этого оиец мой был убит в какой-то битве, игуменья умерла, и женский монастырь был уничтожен англичанами и обращен в аббатство, которое находится под начальством аббата Жерома. Далее оставаться здесь я не намерена, и, лишенная отца, я могу распоряжаться своею будущностью и поступлю в другой монастырь. А вы, Августина, оставили бы записочку сэру Джону Уалыону, в которой уи.едомили бы его о том, как интересуетесь его жизнью.

-- Так вы не хотите жить в свете? спросила Августина. - Вы хотите отказаться от брака!

Взгляните на меня, Августина, и скажите но совести, не безумно ли с моей стороны надеяться на любовь?

Августина взглянула на нее и смутилась. Лицо её было изрыто как после оспы.

-- Флемминг может любить вашу душу и не обращать внимание на вашу наружность, уклончиво сказала Августина. Урсула крепко дожала руку, девушки. Августина же взглянула еще раз на Урсулу и содрогнулась при виде её выколотого глаза.

-- А вот и крик совы! проговорила Урсула: - это условный знак. Есть у вас с собой какие нибудь вещи?

и этим способом выпутался из беды.

человека, державшого под уздцы трех оседланных лошадей,

-- Чем скорее мы уедем из этих мест, ледиГеттели, сказал он, - тем будет для нас лучше.

Они тихо пошли пешком и, отойдя на некоторое разстояние от жилищ, сели на лошадей.