Опасный замок.
Глава VI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Опасный замок. Глава VI (старая орфография)

ГЛАВА VI.

Велико было удивление рыцаря Валенса и отца Жерома, когда они убедились, что келья пуста и монашеская одежда на долу. Сэр Аймар из себя выходил, сделавшись игрушкой монахини и ребенка. Произведя тотчас же разследование, он узнал, что мальчик бежал вместе с монахиней Маргаритой Геттела.

-- Святая Дева Мария! вскричала одна, старая монахиня: - кто бы мог думать, чтобы послушница, такая безобразная и только что лишившаяся отца, могла убежать с пятнадцатилетним мальчишкой!

-- Господи! в свою очередь проговорил аббат: - такой красавчик и мог плениться таким уродом!

-- Надо будет послать солдат им в догонку, сказал Аймар, - а я прочту эту записку. Может быть в ней я найду какое нибудь объяснение.

Он с некоторым удивлением пробежал записку, и прочел вслух:

"Я, нижеподписавшийся, объявляю отцу Жерому, аббату, что, не желая быть арестованным, ухожу из под его крова вместе с послушницей, сестрой Урсулой, лишать свободы которую он не имеет ни малейшого права, так как она еще не монахиня.

*Вам же, сэр Джон Уальтон и сэр Аймар Валенс, английские рыцари, я скажу, что действую под впечатлением тайны, объяснение которой известно только моему верному ненестрелу Бертрану, за сына которого я выдала себя. Так как мне самой совестно открыть эту тайну, то я не только позволяю, но приказываю Бертрану открыть ее. Когда все будет выяснено, мне останется только выразить свое сожаление рыцарям, что своими угрозами они так потревожили меня.

"Сэру Аймару я охотно прощаю ошибку, в которую он впал вследствие моих же стараний; я всегда буду рада встретиться с ним, как со старым знакомым, и посмеяться над тем, что произошло.

"Сэра же Джона Уальтона я прошу самого решить, могу ли я простить его? Я надеюсь, что он поймет, если отныне мы будем чужими друг другу.

-- Это совершенное помешательство! вскричал аббат: - совершенно естественное после болезни. Я думаю изловить этого мальчика и посадить его на диэту, а потом можно будет и наказать его.

-- Полноте, успокойтесь. У меня начинают открываться глаза, сказал сэр Аймар. - Надо думать, что губернатор нам скорее позволит задавить себя, чем дать оцарапать Августину мизинец. Я прикажу солдатам, в том случае если они догонят беглецов, вежливо проводить их туда, куда они пожелают отправиться.

-- Я надеюсь, в смущении проговорил аббат, - что вы засвидетельствуете, что я не виноват в бегстве послушницы сестры Урсулы?

-- ïïf конечно, отвечал сэр Аймар, - Прощайте! и пожалеемте нашего бедного губернатора, действительно достойного сожаления....

Аббат был очень доволен, что избавился от молодого рыцаря, который скакал уже на ферму, чтобы послать погоню, и дорогой разсуждал сам с собою таким образом:

-- Этот Августин и есть дама сердца Уальтона! Однако эта красавица выказала ко мне большое внимание.... и если она отвернется от сэра Джона, то, почем знать.... не даст ли она мне место сэра Уальтона в своем сердце? Только будет ли честно с моей стороны подкапываться под своего товарища? Лучше подумать, не кроется ли где нибудь какого нибудь заговора.

Приехав обратно в замок, рыцарь тотчас же отправился к губернатору и сказал ему, что привез письмо к менестрелу, которое надо тотчас же снести ему, чтобы узнать от него тайну.

Оба рыцаря в сопровождении сторожа направились в темницу, где сидел Бертран.

Менестрел был в оковах, но, снисходя к его просьбе, ему позволили взять с собой старую рукопись, которую он постоянно и читал.

-- Так как вам более чем мне известны обстоятельства этого дела, сказал губернатор своему помощнику, - то я и попрошу вас спрашивать у менестрела, что вы найдете нужным.

Бертран взглянул на сэра Аймара и сразу понял, что тому все известно.

-- Так вы знаете мою тайну, сказал он, - и знаете кто скрывается под именем Августина?

Аймар утвердительно кивнул головой, а губернатор в смущении вскричал:

-- Сэр Аймар Валенс! я приказываю вам, как честному рыцарю и верному христианину, открыть мне эту тайну.

-- А я, поспешно прибавил менестрел, - как рыцаря, прошу вас не открывать никакой тайны, не доказав мне, что лицо заинтересованное дает свое разрешение.

-- "Вот это письмо разрешит все ваши сомнения, возразил Аймар. - А вам, сэр Джон Уальтон, позвольте выразить полное сочувствие; я понимаю, как это письмо огорчит вас.

письмо, громко сказал, кто такая мнимый Августин. Губернатор стал бледен, как перо его шляпы. Как он грозил и с каким презрением готов был отнестись к царице своих мыслей, к повелительнице своих поступков!

Аймар, видя его бледность, начал его успокаивать и просил прежде всего распорядиться, чтобы с менестрела сняли оковы и выпустили из тюрьмы. Рыцарь отвел губернатора в сторону и просил его только не выпускать менестрела из замка.

Губернатор и помощник его пошли завтракать, причем сэр Аймар выразил свое мнение, что прежде всего надо будет открыть местопребывание Августины Беркели.

-- Боже мой! а разве вы не знаете где она? в совершенном отчаянии вскричал сэр Джон. - С кем же она бежала?

-- Я могу только сказать, что кругом нас происходят какие то странные вещи. Теперь я просто боюсь кому нибудь верить. Во всяком случае бегство миледи увеличивает опасность нашего положения.

-- Вы правы, сказал сэр Джон, - прежде всего нам надо узнать её местопребывание. Неужели она бежала, предполагая, что желания её могут быть не исполнены?

-- С вашего позволения я позову менестрела, выказавшого такую удивительную преданность своей госпоже, и мы вместе с ним решим, что нам предпринять.

За беглецами было послано несколько небольших отрядов. Английские солдаты с необыкновенным рвением осмотрели окрестные лесочки и пустоши, но нигде не заметили ни следов леди Беркели, ни шаек шотландских бунтовщиков. А между тем монахиня и Августина покинули монастырь под покровительством всадника, который спросил их - куда им будет угодно отправиться. Маргарита заговорила по поводу этого с Августиной.

-- Вы не спросили еще меня, сказала она, - куда мы направляемся, и кто такой наш проводник?

-- Я приняла его покровительство, так как вы считаете его своим другом, чего же мне более?

-- Но ведь мои друзья не могут быть вашими друзьями.

-- Это что значьть?

-- Я знаю место, где я могу найти убежище у своих друзей и соотечественников, храбрых шотландцев, которые в наш позорный век никогда не преклоняли колени перед Ваалом. В другое время я могла бы отвечать за них как за самою себя, но теперь, преследованиями они доведены до изступления и способны поступить несправедливо.

-- Скажите мне прямо, чего могу я опасаться от ваших друзей, которых, если вы позволите, я назову бунтовщиками,

-- Если ваши друзья, которых, если вы позволите, я назову притеснителями, захватывают наши замки, конфискуют наше имущество, убивают нас, - то согласитесь сами, что и нам нечего церемониться с ними. Я не думаю, чтобы эти люди позволили себе что нибудь против вас лично, но не уверена, что они не воспользуются удобным случаем и не извлекут некоторой пользы, взяв вас в плен. Ведь вы не захотите получить свободу на том условии, чтобы Уальтон возвратил "Опасный Замок" его законному владельцу?

-- Я скорее умру, чем соглашусь на такое позорное условие. Я уверена, что послу, который явится с таким предложением, сэр Уальтон прикажет отрубить голову.

-- Доверие, оказанное вами мне, заставляет и меня отнестись к вам с доверием. Вы вольны следовать за мною на место сборища Дугласа и друзей его, которые могут сетовать на меня зато, что я показала вам его. Я могу поручиться только в одном, что невежливо поступлено с вами не будет. Если вы находите предложение мое неудобным, то отправляйтесь к английской границе: я провожу вас на сколько это будет возможно... В последнем случае вы рискуете только попасть в руки вашего обожателя, и следовательно ровно ничем не рискуете. Даже если бы вы попали в руки тех шотландцев, которых вы называете бунтовщиками, то не рискуете ровно ничем и поживете только в чудной горной местности.

В эту минуту из лесу раздался тот же самый совиный крик, какой оне уже слышали под монастырскими стенами.

-- Этот сигнал, сказала Маргарита, - возвещает о прибытии лица, которое может дать нам указания. Мне надо пойти поговорить с ним. Ваш проводник останется с вами, и лишь только он выпустит из рук повод вашей лошади, бросайтесь в лес и слушайтесь тех указаний, которые вам будут даны.

-- Постойте! постойте, сестра Урсула! вскричала леди Беркели. - Не покидайте меня в такую страшную минуту.

-- Для нашего общого блага это необходимо, возразила Маргарита: - ведь и я тоже тревожусь и мучаюсь. Но что же делать? Спастись мы можем только терпеливо повинуясь.

Сказав это, она ударила по лошади и скрылась в густом лесу. Августина хотела броситься за нею, но всадник, сопровождавший их, крепко ухватил её лошадь за повод. Она со страхом вглядывалась в лес, ожидая ежеминутно появления или английских стрелков, или шотландских бунтовщиков, еезная кого ей бояться более. Наконец, минуть через десять, всадник бросил повод её лошади и быстро скрылся в лесу, оставив ее на едва заметной тропинке, на которую указал ей, Августина ударила по лошади и поскакала, но вскоре остановилась при виде человека, лежавшого под громаднейшими деревьями. При виде её он встал, и она с удивлением увидала человека громаднейшого роста и страшно худого. Он был вооружен и на шлеме его прикреплена была сова с распущенными крыльями.

Лошадь Августины вдруг остановилась, что еще более испугало девушку.

-- Очень жалею, сэр рыцарь, сказала она, - что я обезпокоила вас. Лошадь моя, вероятно почуяв присутствие вашей лошади, привезла меня сюда.

-- Я принадлежу к людям, с которыми только необходимость может заставить желать встречи.

-- Ваши слова совершенно согласуются с вашей внешностью. Осмелюсь ли я просить у существа такого страшного вида, каким образом могу я выехать из этой пустыни? Можете ли вы сообщить мне, как называется ближайший замок, город или гостинница, и как мне проехать туда?

-- Какая смелость, сказал рыцарь, - вступать в разговор с человеком, называющимся Непоколебимым, которого никто не решается даже позвать к себе на помощь!

-- Придется согласиться на это. Вы вероятно один из несчастных шотландских баронов, взявшихся за оружие ради защиты свободы. Несчастный случай поставил меня от вас в зависимость, и теперь я умоляю вас только об одном: проводите меня до границы. Что бы мне ни пришлось увидеть касающагося ваших действий, я все забуду, и если значительная сумма может служить вознаграждением за вашу услугу, она будет вам вручена. Не откажите мне, высочайший Брюс или благородный Дуглас, если я говорю с тем ила с другим из вас.

-- Согласны ли вы принять мое покровительство, или предпочитаете ехать одни неизвестно куда?

-- Мне нет другого выбора, как довериться вам, но прежде всего вам следует узнать мою фамилию и мое звание.

"Могилы".