Опасный замок.
Глава VII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Опасный замок. Глава VII (старая орфография)

ГЛАВА VII.

Юная англичанка сознавала., что должна подчиниться человеку, который вел ее куда-то но самым страшным, неровным тропинкам. Она очень страдала от страха и тряски, и рыцарь, точно заметив это, сказал как бы яро себя, но так что она слышала:

-- Спешить некуда.

Наконец они подошли к краю обрыва, дно которого служило ложем случайных потоков, и шпили вдоль него. Иногда им попадались поселяне, но нисколько не удивлялись встрече с рыцарем, а повидимому знали его, хотя делали вид, что не замечают.

В различных частях леса раздавались крики совы, очевидно всеми принятый условный знак, и леди Августина заметила, что каждый новый крик заставлял рыцаря "Могилы" сменять направление и углубляться в чащу. Это повторялось так часто, что спутница его начала уже безпокоиться. Неужели тут делались приготовления к захвату замка со стороны Дугласа, вследствие чего может быть убить или обезчещен Джон Уальтон?

При этой мысли Августина невольно задрожала. В это достопамятное утро (это было Вербное Воскресенье) всадница и спутник её все время проблуждали из стороны в сторону. Августина начинала несколько раз умолять рыцаря отпустить ее на свободу и предлагала ему большие деньги.

Наконец просьбы эти ему надоели, и он, подойдя к ней, торжественно сказал:

-- Я вовсе не искатель приключений, за которого вы меня принимаете, но тем не менее готов уступить вашим просьбам и передать вас лицу, которому вы желаете быть переданной. Лишь только мы прибудем на место, я напишу сэру Уадьтону, и письмо пошлю с нарочным, который отведет и вас.

Сказав это, он начал спускаться с страшной крутизны, держа лошадь Августины под уздцы. В пропасти, куда они спускались, можно было спрятаться от каких угодно отрядов. Рыцарь "Могилы" чуть слышно протрубил в рог, и вслед за тем со всех сторон начали показываться горцы.

-- Здравствуйте! сказал им рыцарь "Могилы": - ну вот прошла и зима, и мы дожили до Вербного Воскресенья, а через несколько часов мы поговорим с гордым англичанином. Пока нам нужно будет скрываться, никто не найдет нас в этих местах, как не нашел бы иголки. Но скоро затерянная иголка превратится в меч и отмстит за все оскорбления, нанесенные Шотландии, и в особенности за смерть храброго Дугласа.

Эта речь была встречена сильным сочувствием, громко выражать которое однако они опасались. Через несколько секунд рыцарь "Могилы", или, как мы теперь будем называть его, сэр Джемс Дуглас, снова обратился к кучке своих слушателей.

-- Нам следует употребить еще одно усилие, чтобы подействовать на англичан, не пролив ни капли крови. Случай отдал в мои руки юную наследницу Беркели, из любви к которой Уальтон защищал так упорно замок. Не найдется ли кого нибудь между вами, кто согласился бы проводить эту леди до замка и снести сэру Уальтону письмо? В письме я сообщу ему условия, на которых соглашаюсь отдать ее губернатору и отпустить на свободу.

Высокий горец, одетый в разорванное охотничье платье, знакомый нам отважный Мичель Тернбулль выступил вперед.

-- За неимением лучшого, сказал он, - я охотно сделаюсь конюхом миледи.

-- Когда нужен смельчак, ты всегда являешься первым, сказал Дуглас. - Но заметь себя хорошенько: миледи должна дать нам свое честное слово, что будет считать себя нашей пленницей, и поручиться за жизнь и свободу Тернбулля. Если же Джон Уальтон не примет наших условий, она должна обязаться вернуться к нам с Тернбуллем и отдаться в наше полное распоряжение.

Хотя эти условия могли привести Августину в ужас, но тем не менее она приняла их и даже успокоилась,

О Дугласе она имела очень высокое мнение, я безусловно верила, что он неспособен был сделать что нибудь недостойное. Да и относительно Уальтона она не оказалась бы в неловком положении. Мысль попасться в руки губернатора переодетой в мужское платье страшно тревожила ее, и потому она с радостью предпочла быть приведенной к нему как пленница. Дуглас представлялся ей каким то неземным героем, которому стоило только появиться и всех вывести из затруднительного положения.

Она поклялась, что исполнить условия, и молча подчинялась всему, что от нея требовалось. Августине подали поесть, и затем Тернбулль резким и грубым голосом сказал ей:

-- Не бойтесь, миледи, вам ничего дурного не сделают, но только вам придется идти с завязанными глазами.

Она, не смотря на смертельный страх, позволила закутать себе голову, и пошла под руку с проводником.

Они шли по очень неровному месту и очевидно среди каких то развалин. Идти ей было так трудно, что нередко из груди её вырывались вздохи.

Вскоре она совершенно явственно услыхала, что проводник у нея переменился, и более мягкий голос показался ей не незнакомым.

-- Миледи, сказал он, - не ждите от нас ни малейшого оскорбления и примите мои услуги, вместо услуг моего оруженосца. Не испугайтесь, если мне придется нести вас на руках часть дурной дороги, по которой вам невозможно было бы идти с завязанными глазами.

-- Не бойтесь: ничего дурного вам не сделают, и даже сэру Джону Уальтону, если только он питает к вам такую любовь, какой вы стоите, нечего бояться нас. Поверьте, что ваше собственное счастье зависит от того, насколько будут исполнены наши требования.

Леди Беркели ничего не отвечала; она только чувствовала, что иногда ее выносили на свежий воздух, иногда несли в закрытых зданиях, скорее всего по развалинам. Раз ей показалось, что ее проносят мимо громадной толпы народа, который не только молчал, но едва осмеливался дышать. Напрягая все свое внимание, она слышала, что толпа разступалась перед тем, кто ее нес; и наконец она почувствовала, что он спускался с нею по лестнице, и затем воздух сделался удушливым и влажным.

-- Потерпите, леди Августина, потерпите еще немного, сказал её спутник. - Мое положение заставляет меня снова передать вас на руки моего оруженосца. Но вы будьте спокойны: никто не осмелится сделать вам какую нибудь дерзость, - ручаюсь вам словом честного человека.

Сказав это, он посадил ее на дерновую скамейку, и она с удовольствием почувствовала, что находится на свежем воздухе. Прежде всего она жалобным голосом попросила развязать ей глаза, что тотчас же и исполнили.

Увидав ручеек, она подошла к нему, напилась и умылась. Придя несколько в себя, она осмотрелась, и ей пришла мысль бежать куда глаза глядят; но скоро она сообразила, что бежать ей некуда, тем более, что подле стоял громадный Тернбулл и довольно грубым голосом приглашал ее следовать за собою.

-- Я готова, отвечала она. - Ваш лорд дал мне слово, что вы не позволите себе никакой против меня дерзости.

-- Идемте скорее, нам надо сегодня же утром придти к вашему возлюбленному.

Они-молча пошли рядом, как вдруг услыхали звук рожка.

-- Это трубит человек, к которому мне приказано препроводить вас, сказал Тернбулл.

При мысли, что ее так безцеремонно сдадут на руки рыцаря, кровь бросплась ей в голову, и она хотела повернуться и бежать, но шотландец схватил ее за руку.

-- Полноте, миледи, поймите, что вы играете в этой пиесе роль, сказал он; - и если вас не окажется, то она кончится для всех вас очень печально, или кончится поединком между вашим возлюбленным и мною, и неизвестно еще кто из нас скажется победителем.

Вслед за тем послышался лошадиный топот, и между деревьями показался Джон Уальтон. Увидав любимую девушку во власти шотландца, поразившого его своею дерзостью во время охоты, он громко крикнул.

-- Выпусти ее, негодяй, или я убью тебя!

И боясь, чтобы шотландец не увлек Августину по какой нибудь неизвестной тропинке, он спрыгнул с лошади и, обнажив шпагу, бросился к нему.

Шотландец поднял топор, но Августина вскричала:

-- Ради Бога, сэр Джон Уальтон! оставьте всякое насилие и сначала выслушайте меня. Этот человек, хотя и враг вам, был моим верным и почтительным спутником, и я умоляю вас пощадить его, когда он вам скажет, по какой причине он проводил меня сюда.

-- Если вы приказываете, миледи, то я пощажу ничтожную жизнь этого человека, хотя и имею с ним личные счеты.

-- Джон Уальтон, сказал Тернбулль. - Эта леди знает очень хорошо, что если свидание наше пройдет спокойно, то вовсе не потому, чтобы я боялся вас. Не будь некоторых обстоятельств, весьма важных не только для Дугласа, но и для вас самих, я не задумался бы вступить с вами немедленно в бой и уничтожить вас, как я уничтожаю эту ветку.

Он поднял топор и отрубил сук дуба значительной толщины, чтобы доказать свою силу и качество своего оружия.

-- Я имею сказать не многое, но прошу выслушать меня внимательно, англичанин. Леди Беркели, проездом в здешней стороне, случайно попала в руки благородного лорда Дугласа, законного наследника замка и всех принадлежащих к нему поместий. Сэр Дуглас, согласившись дать свободу леди Августине, счел нужным высказать такия условия: "Леди Беркели будет сдана с рук на руки сэру Уальтону, который в свою очередь обязуется сдать "Опасный Замок" со всем его гарнизоном, оружием и снарядами, находящимися теперь в замке. Между сэром Джемсом Дугласом и сэром Джоном Уальтоном должно быть установлено месячное перемирие, для того чтобы обсудить пункты капитуляции. Если же между этими двумя рыцарями возникнут какие нибудь недоразумения, то сэр Дуглас предлагает решить их с оружием в руках, в виду враждующих войск".

Трудно представить себе изумление сэра Уальтона при этом необыкновенном вызове. Он прежде всего с отчаянием взглянул на леди Беркели. Августина не менее его приходила в отчаяние при мысли о дозоре своего избранника.

-- Вы может быть удивляетесь, миледи, сказал наконец сэр Уальтон, - что я не принимаю с восторгом условия, на которых вы получаете свободу. Но дело в том, что предложение так странно, что я не могу даже донять его.

-- Я не могу дать вам на размышления, сказал Тернбулль, - более получаса. Это предложение вы должны были бы принять с закрытыми глазами. Разве вы, как рыцарь, имеете право не принять вызова? Вы взялись быть представителем тирана Эдуарда и его именем заняли замок, принадлежащий лорду Дугласу, человеку безупречно чистому как перед своим народом, так и перед вами. Отказываясь от нашего предложения, вы ставите вашу честь и счастие этой леди в зависимость от людей, которых вы постарались довести до отчаяния.

-- Так вы не принимаете меня как парламентера?.... Прощайте! и подумайте в чьих руках оставляете вы эту леди! Идемте, миледи, пора!

Сказав это, охотник схватил Августину за руку и силой потащил ее. Девушка сначала точно оцепенела, а потом закричала:

-- Уальтон, помогите!

Не помня себя от ярости, губернатор бросился на парламентера и нанес ему шпагой два-три удара, от которых тот упал навзничь. Уальтон хотел добить его, но Августина, отчаянно крикнув, остановила его.

-- Что вы сделали? сказала она. - Ведь он посол с мирным предложением и, следовательно, имел право на неприкосновенность. Если вы его убили, смерть его повлечет за собой страшные последствия.

Голос девушки привел шотландца в себя: он приподнялся и сказал:

-- Я на вас не могу претендовать. А губернатор, опомнившись, сам постыдится того, что сделал. Мы когда нибудь встретимся еще с ним лицом к лицу, и тогда увидим, кто из нас останется победителем.

Он встал и скрылся в лесу.

-- Не бойтесь ничего, царица души моей, сказал рыцарь: - когда вы будете под кровом замка и под защитою креста Св. Георгия, вам можно будет смеяться над всеми этими угрозами. Простите только, что я раньше не догадался, что вы были так близко от меня.

-- Оставим это, отвечала Августина, - можно ли говорить о таких вещах в такую минуту, когда жизни вашей грозит опасность. Я могу сообщить вам, если вы того не знаете, что вы окружены вооруженными шотландцами, и что сама земля разверзается, чтобы скрывать их от взоров английских солдат.

-- Теперь, когда со мною такое неоцененное сокровище, как вы, я не боюсь ничего в мире, и вашим именем вызываю всякого из них на бой!

Не успел Уальтон кончить этой громкой фразы, как из лесу выехал высокого роста рыцарь в черной гладкой броне.

-- Я Джемс Дуглас, сказал он: - и принимаю ваш вызов. Как вызванный, я имею право выбора: оружие я выбираю то, которое на нас, место поединка - эта прогалина, называемая Кровавой Ямой, а час - настоящую минуту.

-- Во имя Господа Бога, да будет так! отвечал Уальтон, несколько озадаченный предстоящим ему поединком с таким страшным рыцарем, как молодой Дуглас, но из гордости не желавший уклониться от вызова.

Сделав Августине знак встать позади него, он обнажил меч и начал медленно подвигаться к своему противнику. Столкновение было ужасно, так как лорд Дуглас и сэр Уальтон не уступали друг другу в храбрости. Удары так и сыпались, и даже по прошествии десяти минут нельзя было решить на чьей стороне победа.

С обоюдного согласия борьба была приостановлена ради отдыха.

-- Я прошу миледи верить, сказал Дуглас: - что свобода её вовсе не зависит от исхода поединка. Поводом к поединку служит зло, сделанное сэром Уальтоном и английским народом памяти моего отца и моим законным правам.

-- Вы великодушны, сэр рыцарь, возразила девушка: - но в какое положение вы поставите меня, если лишите естественного покровителя, убрв его или взяв в плен: я останусь одна на чужой стороне!

-- Если таков будет исход поединка, отвечал Дуглас, - то я вас доставлю на вашу родину, так как меч мой никогда не причинял зла, которое я не был бы готов исправить. Если сэр Джон Уальтон каким нибудь малейшим знаком, хотя бы оторвав кусок пера с своего шлема, дал мне знать, что отказывается от продолжения ссоры, то я тотчас же прекращу ее, и поединок может быть отложен до тех пор, когда мы во время народной войны случайно встретимся лицом к лицу.

Уальтон подумал немного, и хотя Августина молчала, но взор её ясно показывал, как она желала примирения, - убеждения же рыцаря мешали ему пойти на уступку.

-- Никто никогда не скажет про сэра Уальтона, возразил он, - что он не постоял за свою честь и за честь своей родины. Если этот поединок кончится моим поражением или даже моей смертью, то я прошу лорда Дугласа принять под свое покровительство леди Веркели и, защищая ее с опасностью своей жизни, проводить в замок её предков. Но пока я жив, ей не понадобится другого защитника, кроме того, которого она выбрала, и я не подам никакого знака, чтобы отказаться от поединка зачесть Англии. Я могу только согласиться на-приостановку до тех пор, пока миледи не уедет в Англию. А замок и прилежащия к нему земли принадлежат королю Эдуарду; губернатор, назначенный им, имеет законные права, и это я буду поддерживать до конца жизни с мечем в руках.

малейшого снисхождения.

Рыцари снова вступили в бой, и леди Августина решительно не знала, как бы ей прекратить его, как вдруг послышался благовест, призывающий к обедне.

-- Встретив вас, я направлялся в церковь, миледи, сказал англичанин. - Я готов идти и теперь к обедне, в надежде, что там я встречу друзей, которым буду иметь возможность передать вас на тот случай, если паду в битве, которую возобновим после литургии.

-- Я согласен на эту короткую приостановку, сказал шотландец, - и надеюсь встретить в церкви друзей, которые не позволят подавить меня числом. Ну так идемте, и что будет - то будет!