Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов.
Часть первая.
Глава II

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов. Часть первая. Глава II (старая орфография)

Глава II.

Вамба, не смотря на упреки Гурта в медленности, слышав, что путешественники приближались, не пропускал случая к остановкам: то рвал в лесу недоспелые орехи, то заводил разговоры с встречавшимися им молодыми крестьянками. Путешественники скоро достигли до них. Двое, ехавшие впереди, казались знатными людьми, прочие, составлявшими их свиту. Один имел одежду духовкой особы, другой был Рыцарь высокого роста, худощавый, имевший вид человека лет за сорок, изнуренного безпокойствами, сопряженными с образом жизни Рыцарей, но еще сильного. Вообще вид его вселял страх и уважение. Лице его, подверженное непрестанно влиянию солнца в жарком климате, было почти черное и изображало совершенное равнодушие; но выразительность в чертах, напряжения на лбу жил и быстрота, с которою приходила в движение верхняя его губа, обросшая густыми черными усами, показывали, что сердце его легко могло воспламеняться. Одного взора черных проницательных его глаз достаточно было для объяснения опасностей и трудов, им преодоленных, и для убеждения в желании его, встретит случаи к новому явлению своей силы и храбрости. Глубокий рубец придавал лицу его некоторую угрюмость, а несколько косые его глаза вселяли страх.

Он был одет в кольчугу, покрытую длинным плащем алого цвета, с белым крестом особенной фигуры на правом плече; на голове имел шапку, опушенную драгоценным мехом; на руках металлическия перчатки, и стальная чешуя покрывала его ноги. Оружие его состояло в одном кинжале, привешенном к поясу.

Он ехал на заводном коне; коня же, употребляемого им в битвах, вел его конюший. Этот конь был в полном уборе: голова его покрывалась железом с острием на лбу, у седла, с одной стороны, находился бердыш, богато украшенный в восточном вкусе* с другой шлем с перьями и мечь. Второй конюший вез его копье, украшенное бандеролем, с изображением креста, подобного находившемуся на его плаще, и щит сверху широкий для защищения груди и оканчивавшийся внизу острым углом, находившийся в красном чехле, закрывавшем девиз Рыцаря.

другие, которых черные лица, белые чалмы и платье восточного покроя показывали, что они родились в отдаленных странах Востока. Вообще наружность Рыцаря и его свиты представляла что-то чужестранное и необыкновенное; одеяние конюших было богато: двое из них, одетые в восточном вкусе, имели серебреные зарукавья и ожерелья, с такими же кольцами на ногах, которые обнажены были до колен, равно как и руки до локтей; на них было великолепное шелковое платье, доказывавшее богатство Рыцаря и представлявшее разительную противоположность с простотою собственного его наряда; вооружение их состояло из драгоценных кинжалов и косых сабель, оправленных в золото и висевших на вышитых золотом же поясах, сверх которых, каждый из них имел в тороках несколько коротких с стальным острием копий, употребляемых Азиатцами в сражениях и в военных играх, и называющихся Ель-Жерид.

Кони, на которых сидели эти конюшие, казались столь же необыкновенными, как и всадники их: они были Арабской породы; их тонкий стан, красивый вид, короткая грива, гладкая шерсть, легкость и быстрота в движении делали большую противоположность с статями коней Фландрских и Норманских, употребляемых Рыцарями и обременяемых тяжелым стальным прибором.

Особенная наружность этих путешественников возродила любопытство не только в Вамбе, но и в его задумчивом товарище. Они узнали в духовной особе Приора Аймера, игумена Жорвольского монастыря, и, почтительно ему поклонившись, подошли под его благословение.

"Скажи нам, дурак, ежели знаешь, - сказал Рыцарь Вамбе надменным и повелительным голосом - где дорога к замку?... Как вы называете, Приор, этого Франклина, о котором вы мне говорили?"

"Цедрик, - отвечал Приор - Цедрик Саксонец. Скажи нам, друг мой, куда надобно ехать к его замку и далеко ли до него?"

"Трудно не сбиться с дороги, - сказал Гурт - притом в семействе Цедрика рано ложатся спать."

"Прекрасная причина! - сказал Рыцарь - Им много будет чести для нас проснуться: мы не унизимся до того, чтоб просить гостеприимства, когда имеем право его требовать."

"Я не знаю, - отвечал сердито Гурт - должен ли я указывать дорогу к замку моего господина таким людям, которые полагают себя в праве приказывать, чтоб их приняли?"

"Как ты смеешь мне не повиноваться, презренный раб?" Вскричал Рыцарь, замахнувшись на него.

Гурт, не трогаясь с места, взглянул гордо и сердито на Рыцаря и ухватился за свой охотничий нож; но Приор, став между ими, сказал "Почтенный Бриан! Вы здесь не в Палестине, не среди Турок и Срацин, не между язычников и неверных, наша братья островитяне к этому не привыкли. Скажи мне, молодец! - продолжал он, оборотясь к Вамбе и дав ему серебреную монету - где дорога к замку Цедрика Саксонца? Тебе нельзя не знать ее, а показать дорогу заблудшемуся есть обязанность каждого."

"Справедливо, почтенный отец! - отвечал Вамба - Но слова почтеннейшого вашего товарища так меня одурили, что совсем вышибли у меня из памяти эту дорогу, и я теперь думаю, что и сам не найду ее."

"Вздор, вздор! - сказал Приор - Ты можешь нам ее указать, ежели захочешь. Этот почтенный Рыцарь всю жизнь свою сражался с неверными для освобождения святой земли, и принадлежит к ордену Храмовых Рыцарей, о которых ты, может быть, слыхал."

"При всем том, - сказал шут - не должно бы было ему поступать так со встречающимися с ним в пути, хотя они и не торопятся отвечать на его вопросы."

"Я с удовольствием прощу тебе твою шутку, - продолжал Приор - ежели ты скажешь, куда нам должно ехать к замку Цедрика?"

"Извольте, Ваше Преподобие! - отвечал Вамба - Следуя по этой дороге, вы доедете до подножия упавшого креста: от него идут четыре дороги, из них к замку Цедрика ведет та, которая левее прочих. Желаю, чтоб до грозы вы изволили успеть туда доехать."

"Ну, - сказал Гурт - по этой дороге они и до утра не доедут до Ротервуда."

"За то, могут по ней приехать в Шеффильд - отвечал Вамба. - Я слишком опытный охотник, чтоб указать собаке логовище зайца, когда не хочу, чтоб она его поймала."

"Твоя правда, - продолжал Гурт - Цедрик мог бы поссориться с этим Рыцарем; притом наше дело: слышать, видеть и молчать."

В это время путешественники были уже далеко от них и разговаривали между собою.

"Что значит эта дерзость? - сказал Рыцарь - и для чего не дозволили вы мне проучить этих грубианов?"

"Один из них дурак, - отвечал Приор - следовательно излишно бы было от него требовать умного ответа; другой же принадлежит к числу тех дерзких, диких и непокорных Саксонцев, которых высшее блого состоит в отыскании случаев к изъявлению ненависти, питаемой ими к своим победителям."

"Я заставил бы его быть вежливым; - сказал Бриан - для меня не новое приводить в повиновение подобных людей; наши пленные Турки, столь же гордые и непокорные, проведя месяца два в моем доме, делаются кроткими, почтительными и послушными, не смотря на свое искуство в употреблении яда и кинжала."

"Согласен, - сказал Приор - но во всякой земле свои нравы и свои обычаи; притом, побить этого несчастного не было бы лучшим средством для отыскания дороги к замку его господина, и таким поступком мы вооружили бы против себя Цедрика. Я вас уже предварял, что этот Франклин храбр и горд; он неприятель высшого дворянства и своих соседей Регинальда Фрондбефа и Филипа Мальву азина, которые заслуживают всякое уважение; защищает с такою твердостию преимущества своего рода и столь гордится произхождением своим по прямой линии от Геревальда Храброго, что вообще его называют Цедриком Саксонцем; "

"После всего этого, - сказал Рыцарь - славная Ровена должна быть чрезвычайною красавицею, чтоб заставить меня сблизишься с её отцем, человеком описанных вами свойств."

"Цедрик не отец её; - отвечал Приор - предки Лэди Ровены знатнее его предков, и ежели есть между ими родство, то очень дальное: он только её попечитель; впрочем, любит ее как дочь, и я почитаю нужным предварительно просить вас, чтоб вы были осторожны в обращении с нею; говорят, что он изгнал из дому единственного своего сына, осмелившагося в нее влюбиться; равным образом, он может обидеться, ежели вы не перемените тона, к которому вас приучили ваши пленники, и может, не ЗMompn на ваше звание Рыцаря, немедленно выгнать нас из своего замка и отправить ночевать под открытым небом. "

"Понимаю, - сказал Рыцарь - я буду поступать согласно с вашим наставлением, и буду осторожен и кроток как девица; но не бойтесь, чтоб Цедрик нас выгнал, до этого унижения я и моя свита вас не допустим, и научим его вперед уважать законы гостеприимства."

"Лучше постараемся явить нашу умеренность и благоразумие; - отвечал Приор - но вот подножие креста, о котором говорил нам дурак, и ночь так темна, что трудно разсмотреть дорогу. Кажется, он говорил, что надобно повернуть влево?"

"Нет, вправо, - оказал Бриан - я хорошо помню."

"Точно влево, - продолжал Приор - я помню, как он, говоря, указал своим мечем."

"Да, - отвечал Рыцарь - он точно указал своим мечем, но только вправо, держа его в левой руке."

Каждый утверждал упорно свое мнение, как обыкновенно бывает в подобных случаях. Спрашивали людей, составляющих свиту; но они, находившись далеко от Рыцаря и Приора во время разговора их с Вамбою, не могли оного слышать. Наконец Бриан сказал: "Кажется кто-то спит, или лежит мертвый у Креста? Гуго, тронь этого человека копьем."

Гуго повиновался, и человек, встав проворно, сказал чисто по-Французски:

"Кто бы вы ни были, зачем прерываете мои размышления?"

"Мы только желаем - отвечал Приор - тебя спросить о дороге к Ротервуду, жилищу Цедрика Саксонца."

"Я сам туда иду, - сказал незнакомец - и ежели бы у меня была лошадь, я бы вас туда проводил, потому что не знав хорошо этой дороги, нетрудно вам с нее сбиться."

"Мы тебе будем очень благодарны и щедро наградим тебя, любезный друг, ежели ты нас благополучно проводишь до жилища Цедрика." Сказал Приор и приказал одному из людей своей свиты пересесть на заводную лошадь, а свою отдать незнакомцу.

по причине болотистых берегов, было очень опасно; но проводник, как бы по инстинкту, находил надежные и кратчайшие переезды, и путешественники, следовавшие за ним, скоро выехали на равнину, в конце которой возвышалось огромное неправильное здание. Проводник, указав на оное, сказал: "Вот Ротервуд, жилище Цедрика Саксонца

"Благодарю тебя, - сказал Приор - мы очень тебе благодарны; но кто ты?"

"Я пустынник, возвращаюсь из Святой земли."

"Я родился в здешней стороне." Отвечал пустынник.

Ротервуд состоял из неправильного здания, расположенного на большом пространстве и разделенного на несколько дворов. Огромность оного доказывала богатство его владетеля; но оно ничем не уподоблялось непомерно высоким, защищаемым башнями замкам Норманских Баронов, составляющим в Англии особенный орден Архитектуры. Совсем тем, Ротервуд не вовсе был без укреплений: они заключались в окружавшем оный глубоком рве, наполнявшемся водою из ближняго источника и окруженном с обеих сторон палисадом из острых кольев. Въезд в замок сделан был чрез отверстие в полисаде и подъемный мост, защищаемые укреплением, на котором могли помещаться стрелки и пращники.

Рыцарь остановился у въезда и громко затрубил в рог.