Карл Второй и Двор его (отрывок)

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Карл Второй и Двор его (отрывок) (старая орфография)

(*) Мы упоминали об этом романе, имевшем в Англии необыкновенный успех. Сочинитель его, Гораций Смит, показал необыкновенные дарования, хотя принялся за такой род сочинений, в котором всех своих предшественников и последователей победил В. Скотт. Как будто нарочно, Смит взял эпоху окончания Кромвелева правления и возвращения Стуартов на престол Английский. В. Скотт изобразил уже Кромвеля в Вудстоке, а Карла II в Певереил-Пик, и Англичане соглашаются, что Смит не уронил себя описывая то, что описал, прежде его В. Скотт, и что многия места в Brambletye-House равняются с лучшими местами романов В. Скотта. Отрывок, который переводим мы для Телеграфа, есть мастерское изображение Карла II и Придворных его. Все подробности имеют историческую точность. Изд.

По приезде своем в Лондон, часа в два по полудни, Жоселин явился к Лорду Рочестеру, жившему в Вестминстере, подле Боулинг Аллей. Его Превосходительство еще не вставал; но слуги с минуты на минуту ожидали, что послышится звон его колоколов. Они пригласили приезжого садиться в передней комнате, где нашел он многочисленное общество. Вскоре узнал он, что большею частию это были кредиторы, в пятнадцатый, в двадцатый раз пришедшие, с надеждой получить свои деньги, или хотя какую нибудь часть их в уплату, и что многие из них уже несколько часов ждут Лорда.

Но между ними были и другие люди, совсем особенными намерениями привлеченные в переднюю Лорда. Тут дожидались его разнородные торгаши, которые надеялись на огромный барыш, и не пугаясь дальних отсрочек платежа, пришли искушать Лорда образцами дорогих вещей, множеством серебряной косули, шитыми тканями, кружевами, материями, обоями, ефесами шпаг, богатыми пистолетами, словом сказать: всеми драгоценными и редкими товарами, какие только можно было себе вообразить. Гитарный учитель спал, сидя в больших креслах и держа в руках свою гитару. Подле него француз, танцовальный учитель, проводил время повторяя pas de branle: этому Парижскому танцу учил он Его Превосходительство. В углу, тихонько перечитывал свои похвальные стихи Лорду поэт, вероятно надеявшийся получить в награду за них какую нибудь безделку: казалось, это было бы ему кстати, потому что на кафтане поэта можно было пересчитать все нитки. В другом углу замешен был артист, за умеренную цену, именно, за сорок шиллингов, показывавший восмнадцать различных способов складывать салфетку: его талант так изумил Лорда, что он решился сделаться учеником этого ловкого человека, хотя, по всему кажется, лучше сделал-бы Лорд, заставив его быть учителем одного из своих слуг.

Жоселин разсматривал это смешенное собрание, как вдруг дверь передней отворилась, и вошел, старый знакомец Жоселина, актер Пиккеринг; он одет был со вкусом, важен видом и высоко поднимал голову: всего этого прежде в нем не замечали. Жоселин догадался, что старый знакомец не узнает его; он подошел к нему и сказал свое имя. Пиккеринг тотчас отступил шаг назад, вытянулся, как на театре, вскричал: "Возможно ли! вы-ли это юный Жоселин, который...", и не окончив речи бросился обнимать нашего героя. После этого, в обыкновенных своих надутых выражениях, сказал он, что имеет честь быть одним из первых актёров Королевского Лондонского театра, и пришел сюда по приказанию Лорда Рочестера, взять пролог к Валентиниану, трагедии Флетчера, аранжированной Его Превосходительством для представления, через несколько дней, на театре.

Во время сего разговора, слуга, которому Жоселин отдал письмо своего отца, подошел к нему и просил пожаловать в кабинет, где Его Превосходительство будет говорить с ним во время завтрака. С удовольствием соглашаясь на такое приглашение, Жоселин проведен был своим вожатаем в небольшую комнату, где ему было время осмотреться на досуге одному. Там висели превосходные картины, предметы коих взяты были из Овидиевых Превращений, и воображение живописца, как заметно было, не отличалось скромностью. На большом столе лежали стихотворения Овидия, Катулла, Корнелия Галла и других классических авторов Овидиевского разряда; тут-же были сочинения Аретина и другия Французския и Италиянския произведения, под стать упомянутым Латинским Классикамь. Развернутые письма, как видно было из подписей, от друзей Рочестеровых: Седлея, Этриджа, Гейнрта Севилла и Герцога Буккенгама, разбросаны были по столу безпорядочно, и тут-же были разные стихотворные пьесы, одинакою рукою писанные, т. е. рукою Его Превосходительства: оне состояли в вольных песнях, переводах, или подражаниях Овидию и Горацию, сатирах, начале пролога к трагедии Валентиниян и начале поэмы: "Печаль Аполлона, случайно убившого Гиацинта." Завтрак Лорда был приготовлен на другом конце того-же стола, как то: яйцы, раки, холодная дичина, ш проч. Во всей комнате виден был такой-же безпорядок, как и на столе: маски, придворные платья, домины, шпаги, шляпы, музыкальные инструменты, книги, бумаги небрежно разбросаны были по всем креслам.

Наконец Лорд явился, в французском спальном платье: это был молодой человек, высокий, статный, приятной наружности; но во всех чертах его означалось уже раннее разрушение. Он принял Жоселина очень учтиво, ласково; извинялся, что встает так поздно, и приписывал это нездоровью, достигнувшему его за слишком продолжительную шалость прошедшей ночи. В самом деле, стоило только взглянуть на Лорда, чтобы увериться в истине его слов. Он пригласил Жоселина с собою завтракать, и не мог не улыбнуться, услышав, что он уже отобедал. "Я совершенно помню вашего батюшку, Сир Джона Комтпона," сказал он, "и хотя сам я человек, т. е. принадлежу к роду существ очень лживых; сверх того придворный, т. е. отчислен ж самому худшему отделу этого рода, но прошу вас верить, что я всегда готов служить вам столько, сколько могу. Чего вы ищете при дворе?"

Герой наш кратко рассказал Лорду заслуги, потери, страдания своего отца, и кончил тем, что то всему этому он имеет неоспоримые права на справедливость и признательность Короля. "Права?" вскричал Лорд, "справедливость? признательность?... Милый мой Комптон! вам не нужно было сказывать мне, что вы недавно возвратились из чужих краев. Как вы думаете, чем заслужил я милости при Дворе? Не тем ли, что отец мой спас жизнь Короля при Уайт-Ледис? Не тем-ли, что он был старый, твердый его приверженец, исполненный страха Божия и почтения к своему повелителю? Нет! случайно у него родился шалун сынок, т. е. я, который в состоянии тянуться с самым отчаянным пьяницей, с самым неустрашимым игроком и с самым безпощадным шалуном, какого только можно найдти в Лондоне. Теперь посмотрим ваши права на милости при дворе: умеете-ли вы клясться в день сто раз и все на новый лад, как некто Лорд Рочестер, которого клятвы стоили-бы ему, по исчислению самого Короля, две тысячи фунтов стерлингов в год, если-бы в прежней силе существовала акт Круниона, запрещавший клятвы? Можете-ли вы играть в шахматы, так, как Броунжер, в мячи, как Сир-Артур Флингеби, в ломбер и бассет, как Сир Карл Беркелей? Сыграете-ли вы роль дурака, так как Том Киллингрью, или роль шута, как Буккингам? Можете-ли вы танцовать курант, как танцует его Жермейн, прыгать по натянутому канату, как Яков Галл, пить, как Седлей и Буккурст, петь вольный куплет, как Лорд Арлингтон, или безбожные песни, как я, ваш покорный слуга? В состоянии-ли вы ссужать деньгами, как алдерман Бакуелл; доставлять последния французския моды, как де-Гралмон; льстить, как Баб-Мей; выдумывать наслаждения, как Шиффинг и Роджерс? Естьли у вас жена, сестра, племянница замечательной красоты, или, по крайней мере, какая нибудь собака, умеющая делать штуки, или хорошая ученая собака, хотя-бы то была Болонка, в ошейнике с колокольчиками? Не имеет-ли к вам доверенности Леди Кестлеман, Молль-Девис, Нелль-Гуейн, или которая нибудь из множества Королевских любимиц? Или, не можете-ли вы положиться на помощь какого-нибудь придворного, столь благоразумного и скромного, как Лорд Рочестер, верно разхваленный вам за свои нравственные правила и поведение?"

Наш герой признался, что ни в одном из сих отношений у него нет никакого преимущества, может быть необходимого для приобретения успехов при Дворе; но, прибавил, что Король, бывши в Бригге, обещал отцу его сделать для него что-нибудь, по вступлении своем на престол.

"Час от часу хуже!" вскричал Лорд Рочестер. "Не ужели вы хотите, чтобы Король подал опасный пример, сдержав старое обещание, и следственно, обрушил-бы на себя кучу просителей, теперь спокойных, потому, что он ни одному из них не сдержать данного слова? Я начинаю отчаяваться в вашеѵъ деле!" - Я и сам боюсь за него, сказал Жоселин, если только слабый талант мой играть на гитаре кое-какие Французския песни, выученные мною в Париже, не будут мне сколько нибудь полезны.--

"Ах, мой милый!" отвечал Рочестер, вставая, и с забавною важностью хватая его за руку, "я вас поздравляю: вы играете на гитаре и знаете Французския песни? Для чего-жь давно не сказали вы мне этого? Стало быть у вас столько-же надежды на успех, как у свежей Гамадрияды, вышедшей из Боскобелького дуба! Вот вам моя гитара: сыграйте что нибудь и дайте мне средство судить о вашем музыкальном даровании, потому, что - уверяю вас честным словом моим, хотя ему не многие верят - что самый слабый талант такого рода значит больше, нежели самое сильное ваше право.

Жоселин был одарен от природы прекрасным голосом и очень хорошо играть на гитаре. Он взял гитару, и аккомпанируя себе, пропел две или три Французския песни. Рочестер, большой знаток в музыке, пришел в восторг. Он уверял Жоселина, что это всего лучше выменит ему милость Карла II. "Надобно только поступить половчее," прибавил он. "Как ни страстен Король к музыке, но может случиться, что ваш талант не сделает на него сильного впечатления. Когда он услышит вас в зале, и увидит в обыкновенном платье, Он, также как и я, знаком со всеми обыкновенными удовольствиями, и взволновать его можно только какою нибудь нечаянностию, которая возбудить в нем новое и неожиданное ощущение, и это потому более имеет для него цены, что теперь случается редко. Если хотите подождать, пока я оденусь, мы пойдем прогуляться в парк, и подумаем, как надобно взяться за дело и лучше произвести наше нападение."

"Ах!" вскричал Лорд, смеясь от чистого сердца, "не ужели мои посетители уже собрались? Да, точно: я назначил всем этим уродам свидание в одиннадцать часов. Но вы увидите, как я от них отделаюсь." Лорд ушел в свою уборную; во время его одеванья Жоселин слышал, что он безпрестанно смеется и поет. Наконец Лорд возвратился, богато одетый. "Ну, Синьёр, Комптон," вскричал он "теперь надобно отделаться от этих несносных посетителей." С сими словами он вышел из комнаты, и последуемый Жоселином, сошел вниз по лестнице. Подошедши к порогу передней комнаты, в которой находились просители, он тихонько запер дверь двойным ключем, положил его себе в карман и пошел назад. "Теперь," вскричал Лорд, громко захохотав, "Бог с ними! Этот замок работы Морленда, и я прошу кого нибудь, кроме меня самого, отпереть дверь. Пусть ждут моего возвращения. Бог весть скоро-ли я ворочусь и какова тогда будет моя голова; по крайней мере я сам ничего не знаю об этом."

- Не ужели они никак не могут выйдти?" спросил Жоселин, безпокоясь о своем приятеле Пиккеринге. Он знал, что этому актеру надобно было скоро явиться на сцене, ибо тогда спектакли начинались в три часа по полудни.

"Я думаю выйдти они и так не могут," отвечал Лорд Рочестер. "Разве не вздумают-ли прыгать из окна в сад; тут дело кончится каким нибудь вывихом или ушибом: ноги никто не изломает, ручаюсь и бьюсь об заклад." Не думая более о бедных пленниках своих, он провел сопутника своего в Свой Датский парк и в Королевский сад. Там увидели они подле стены толпу Придворных. Рочестер тотчас узнал, что это Король с некоторыми из любимых своих собеседников. Карл стал прислонясь спиною и стене. Сложив ноги одна на другую, он ласкал маленькую Болоннскую собачку, которую держал на своих руках, смотря на женщину, прекрасно одетую и стоявшую перед ним. Наряд этой женщина был не из самых скромных; в движениях её была заметна излишняя вольность; но Жоселин издали заметил красоту её лица и сказал Рочестеру, что верно она столь-же умна, сколь прекрасна, потому, что каждый раз; как скоро она открывала рот, окружавшая её толпа людей хохотала во все горло.

"Это актриса," отвечал Лорд, "Нелль-Гуейн, ныне называемая Мистрисс Неллей, безстыдная и веселая наглянка. Ум её именно в том роде, каким одарены все эти плутовки: он в их воле, и редко может не нравиться добрым собеседникам, похожим на меня нравственностию. Десять против одного, что они говорят о вчерашнем спектакле, изумившем Короля. Не показывайтесь: надобно поберечь действие нежданности. Я подойду к ним, узнаю, что они затевают - и это поможет нам в наших затеях."

При сих словах, оставив своего сопутника за деревьями, он подошел к Королю, который приветствовал его легким уклонением головы, а Мистрисс Недлей осыпала Лорда градом конфектов: одна ковфекта даже попала ему в глаз. Это усилило веселость всего общества и за то актриса во всех с равною милостью стала бросать конфекты. Скоро, оставив знаменитых людей, перед глазами публики продолжавших своя благородные занятия, Рочестер подошел к Жоселину, и сказал, что им не льзя терять ни минуты, надобно уйдти и опять возвратиться в парк, где, в следствие заклада между собою, молодые Лорды Кестльгевн и Арран будут гонять оленей перед Королем.

"Это такой случай для нечаянности, какого нам едва-ли-бы когда дождаться," прибавил Лорд. "Поспешим, чтобы не упустить его!" Тут, удвоив шаги, он привел Жоселина в лавку, где отдавались на прокат все возможные маскерадные платья, взял наряд Сильвана и гитару, отдали все это лавочному мальчику и в троем возвратился к Сен-Джемскому парку.

- Но что за отношение между нарядом Сильвана и Французскою песнею, аккомпанируемою на гитаре? спросил его Жоселин дорогою.

"Весьма большое, отвечал Рочестер, а именно то, какое нам надобно. Король давно потерял вкус ко всем простым забавам. Если хотят понравиться ему, то должны удивить его, а это всего вернее сделать какою нибудь глупостью, и чем страннее глупость, тем вернее она удастся.

Ров, находившийся в парке и обсаженный кустарниками, сделался уборною нашего героя. Когда превращение было кончено, и Жоселин оделся лесным полубогом, Лорд Рочестер оставил его и пошел к Королю, сказав, что постарается как нибудь подвести Короля и весь Двор поближе, если это не сделается само собою; но что Жоселин должен выйдти тогда только, как услышит свист. Сквозь кустарники Жоселину видно было, что два молодые Лордa, в легких эластических одеждах, под которыми рисовались мужественные формы тела их, приготовлялись начать трудное свое дело. Король и Придворные находились в средине парка, вместе с многими дамами, которые наряжены были, как будто для верховой езды, в черные атласные шляпки, надвинутые на одну сторону головы, с красными перьями, укрепленными брилиянтовыми аграфами. По стене парка, кругом видны были головы множества зрителей, привлеченных любопытством.

Оба противника выбраны были проворные и мощные. Они стали в противоположных концах парка и довольно долго гоняли оленя взад и вперед. Когда-же увидели, что бедное животное начинает утомляться, они оба бросились к нему, истомили его еще более, и наконец убили подле того места, где был спрятан Жоселин. Король тотчас подошел туда, со всеми своими сопутниками, поздравить победителей. Когда проходил он мимо кустарников, возвращаясь во дворец, Рочестер подал условленный знак и - Жоселин показался.

их минутным испугом, и готовился слушать стихи или речь, какой обыкновенно оканчивались подобные шалости. Жоселин преклонил колена перед Королем, потом встал, поклонился всему обществу очень ловко, и пропел следующий куплет, аккомпанируя себе на гитаре:

- Вот мило придумано, хорошо, славно! вскричал Король, когда куплет был кончен. И славно исполнено! Неправда-ли Лаудердаль, что этот мальчик хорошо сложен? Что скажешь ты Арлингтон о голосе: чем он хуже голоса Джоанни? Ну, Джермейн, ты пропал: вот ножка лучше твоей! А ты, Гамильтон, слыхал-ли, чтобы кто нибудь лучше пел Французския песни? Да кто выдумал эту нечаянность? Бьюсь об заклад, что ты Ашлей? а не то, верно это новая штука моего веселого шута Буккингамa?

Оба сии благородные господа объявили, что они совсем не знают певца, все Придворные, которым неприятно было видеть нового кандидата на Королевския милости, стали критиковать его стан, голос, произношение; за то дамы громко и единогласно удивлялись ему, и спрашивали одна у другой: кто бы такой это был?

- Видно никто из вас не хочет сказать нам имени этого лесного демона! вскричал Король. Надобно вырвать признание у самого виновного. Ну, сладкогласный Сильван! скажи нам: кто ты? Кто посоветовал тебе сыграть эту роль?

Жоселин приближился к Королю, преклонил колено, подал ему письмо своего отца, и опять отошел, шага на два или на три всторону. Карл был в самом веселом расположении духа, и в эту минуту вид его совершенно противоречил всегдашней его физиогномии. Не смотря на мрачную торжественную наружность свою, он был одушевлен приятною улыбкою; веселая живость, как будто усиливалась истребить в чертах лица его выразительную задумчивость. Он был доволен зрелищем, представленным перед ним двумя молодыми Лордами, и весел, потому что выиграл заклад, какой держал за них. Голос, наружность Жоселина и неожиданность его появления, также восхитили Короля. Он улыбаясь принял письмо и подняв его вверх, вскричал:

- Пятьдесят червонцов, что это стихи! а если так, то виноваты на верное Рочестер или Седлей. Да! я знаю, что ваши братья поэты не пропустят никакого случая дат ход своим сочинениям. Слушайте, храбрые кавалеры и прелестные дамы, и посмотрим: кто прежде всех угадает сочинителя, услышав его стихи.

Сказав это, Король раскрыл письмо; но фииогномия его вдруг изменилась: он покраснел, нахмурил брови и тихо проговорил: "Что это значит? Прежния заслуги - раны - Боскобел - Бригго - Брамблети-Гоуз - взыскание - бедный - забытый, навсегда искренний и верный подданный Джон Комтпон! - Господа!" прибавил он раздраженным тоном, обращаясь к своим Придворным, "кто из вас осмелился надоедать мне такими нелепостями?"

Ответом на сей вопрос было мрачное молчание, и Король обратился к Жоселину с сильным гневом.

"Урод! разве отец твой думал, что имя его будет в числе тех семидесяти или семи сот Тайных Советников - забыл сколько их именно - которых имена представил мне Монк, по приезде моет в Канторбери? Кажется, Комптоны не дали забыть о себе? Сир Виллиам до смерти своей занимал место в артиллерии; да и Лорд Нортгамптон еще и теперь Лордом Лейтенантом Варишкского Графства и Коннетаблем Товера!"

- Жалею, что должен донесть Вашему Величеству о пагубном несогласии, уже довольно давно поселившемуся между Сир Джоном и двумя отраслями семейства Комптонов, отвечал Жоселин.

"Вот прекрасно!" вскричал Карл, "не ужели ты думаешь, что мы должны разбирать глупые ссоры ваши, как будто раздоры Государственные? Подите прочь, господин Комптон!"

"Что сделалось с тем сыном Сира Джона, которого я видал во Фландрии?"

- Я единственный сын Сира Джона, Государь! я имел честь быть представлен Вашему Величеству в Бригге.

"Как? стало быть ты прежняя Королева Гет-Гоуза? Тебя тюремщик выгнал из тюрьмы в наряде Королевы, вместе с дураком Пиккерингом?"

- Я тот самый, Государь!

Вспомнил-ли Король сколько он смеялся, когда ему рассказывали в Бригге это происшествие, или долговременные заслуги Сира Джона и полученные от него письма, которые Король всегда оставлял без внимания, заставили его вспомнить старое, не знаем; по крайней мере, гнев столь-же скоро прошел, как вспыхнул, так, что он шутливо сказал, обращаясь к одному Придворному: "Арлингтон!" право жаль было-бы не сделать чего нибудь для этого молодого забавника, сына старого и храброго кавалера. Нет-ли у тебя, Статс-Секрстаря и Каммергера? т. е. двойного чиновника моего, какого нибудь незанятого места, на которое мы могли-бы посадить его и не давать ему кричать до тех пор, покуда нам не вздумается послушать песен этой птички?"

вылечить от самолюбия нашего Джермейна. Да! чем он теперь может хвастаться, когда нашлись ноги получше его?

Ваше Величество, кажется, не узнаете пришлеца, сказал Арлингтон. Может быть какой нибудь шалун нарядился в это платье и осмелился предстать к Вашему Величеству.

Скажи мне, господин Сильван или господин шарлатан, продолжал Лорд, оборотясь к Жоселину, чем можешь ты доказать нам, что ты действительно сын Сира Джона Комптона?

- Моею шпагою! отвечал горделиво Жоселин, здесь и везде докажу я это всякому, кто осмелится сомневаться во мне, если только Его Величество позволит мне взяться за мою шпагу.

"Браво!" вскричал Король, которому такое движение негодования понравилось. "Арлингтон! это сильно отзывается Комптонами? Они всегда готовы обнажить шпагу: клинок вверх, а ножны в сторону. Ступай, ступай! свидетельствую, что ты точно ты!"

"После увольнения Нид-Чольмели," сказала Леди Кестльман, "Королева остается без Вице-Каммергера."

"Прекрасно!" вскричал Король. "Вот напоминание кстати, если только наш лесной человек имеет дар слова. Скажи, примолвил он по Французски, обратясь к Жоселину, можешь-ли ты также хорошо говорить на Французском языке, как хорошо поешь песни?

Я долго жил во Франции, Государь, отвечал Жоселин, на том-же языке, это заставило меня узнать Французский язык так хорошо, как мой природный.

"Ну, когда так, господин Сильван," возразил Король, то приходи завтра утром к Лорду Арлингтону за своим дипломом. Можешь известить Пана и Дриад, своих родственников, что я пожаловал тебя Вице-Каммергером Королевы; вот моя рука: поцелуй ее, в знак, что договор кончен."

Жоселин преклонил колено и прикоснулся своими губами к руке Королевской. Он готов был изъявил свою признательность; но как скоро открыл рот, Король вскричал ему: "Довольно, довольно! ни слова больше! Эта сцена забавна, но она уж слишком долго тянулась."

"Теперь, господа и госпожи! кто хочет играть в мяч и держит за Короля, тот может идти за мною."

Он пошел, и за ним все Придворные.

Оставшись один, наш герой сошел в ров, скинул наряд Сильвана и надел свое обыкновенное платье. Еще превращение это не было кончено, когда к нему явился Лорд Рочестер поздравить его с успехом и с чином Камергера. Он объявил ему однакож, что не принял-бы никакого участия в его опасном предприятии, когда-бы знал, что Жоселин решился подать письмо своего отца Королю, или, как назвал это Король, надоедать ему нелепостями. Впрочем, прибавил Лорд, что хорошо кончилось, то хорошо; но я удивлен вашим успехом и едва поверю ему, когда вы получите и диплом. Все зависит от минутной прихоти: одно слово Леди Кестльман может склонить Короля за вас или против вас. Куй железо, пока оно горячо, и потому советую вам непременно явиться завтра утром к Лорду Арлингтону; он не доволен, как я вижу, что вы получили место, не нуждаясь в его покровительстве, и верно будет рад, если найдет случай подкосить вам ноги. Теперь, Г-н Вице-Каммергер - да,

- Ваше Превосходительство ничем так не можете одолжить меня, как подобным испытанием.

"Хорошо; согласитесь-ли вы придти ко мне завтра, тотчас после свидания своего с Арлингтоном?"

- Непременно приду. Но это напоминает мне о бедных пленниках, которые ждут вас: не угодно-ли вам вверить мне ключ, и я...

"К чорту дураков! Не думайте о них. Когда нибудь я ворочусь домой, хотя и сомневаюсь, симфонии на флейтах. Потом, на разсвете пустимся в Чаринг-Кросс, возмем там лодки, поедем пить новое чудное пиво, и кто выпьет его больше, я или Седлей, тот получит от проигравшого серебряную чашу. Тут опять сядем в лодки, будем сами работать веслами, и увидим, кто первый приедет в Воксал, Килигрью или ваш слуга; первый приехавший выиграет пятьдесят червонцов. После этого, другой заклад на такую-же сумму: надобно решит, кто плавает лучше, Бюккурст или Рочестер! Наконец все это мы заключим обедом у Вуда, в Финише, мирно разъедемся по домам и каждый из нас ляжет в свою постель. Видите, какого рода мои права на Королевския милости! Но, вы сами теперь в должности, и не должны удивляться, что мало времени у человека, когда ему надобно исполнять важные обязанности Каммергера, с чем соединяется в тоже время место Контролёра Вудстокского парка. Не извиняюсь скоро оставляя я вас - прощайте до завтра!"

Явясь на другое утро к Лорду Арлингтону, Жоселин получил от секретаря его оффицияльный диплом на свой чин, и приказание явиться после завтра в Гамптон-Коурт для представления Королеве и вступления в тот-же день в свою новую должность. Он поспешил к Лорду Рочестеру, радуясь, что при этом свидании может снова поблагодарить его за одолжение.