Из Тассова "Освобожденного Иерусалима" (отрывок)
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Из Тассова "Освобожденного Иерусалима" (отрывок)

Изъ Тассова Освобожденнаго Іерусалима.

Уже предвестникъ дня, осыпанный росою,

Повеялъ легкiй ветръ надъ утренней горою:

Аврора востаетъ съ румяныхъ облаковъ,

Унизанъ розами превыспреннихъ садовъ,

Златой ея венецъ полнеба озаряетъ;

Уже по стану кликъ геройской пробегаетъ;

Въ доспехахъ воины; ударилъ трубной громъ,

И съ шумомъ разлилось веселiе кругомъ, -

Готфредъ -- впреди полковъ. - Какъ Царь,

Какъ другъ правдивой

Питаетъ, правитъ жаръ отваги торопливой,

О дивный трудъ Вождя! - удобнее стократъ

Сдержать стремленье волнъ въ кипящiй Сциллы адъ?

Удобней стать противъ Бореевъ устремленныхъ

Съ утеса Аппенинъ на гибель флотовъ тленныхъ?

Хранятъ и въ быстроте устройство и законъ.

Не стоны ихъ несутъ; ихъ крыла увлекаютъ;

Желанья пламенны полетъ ихъ упреждаютъ:

Казалось, не бежитъ отъ медныхъ стопъ земля;

Но солнце мещетъ взоръ на бледныя поля:

Зарделась окрестность, огнемъ его палима, -

И загорелися верхи Ерусалима. -

О радость! - вотъ Сiонъ! -- Голгофа! -- Божiй градъ!

Се ты Ерусалимъ! приветствуемъ стократъ!

Такъ смелые пловцы, игралище волненiй,

Для славы суетной далекихъ откровенiй,

При блеске чуждыхъ звездъ, воюя Океанъ,

Блуждаютъ бедные, - корысть враждебныхъ странъ! -

Уже отчаянье сердца ихъ застужаетъ,

Но вдругъ желанной брегъ ихъ взоры поражаетъ;

Во изступленiи, безмолвны, издали,

Еще приближились: - еще туманъ яснее,

Знакомее места, и сердце веселее;

Открылось!.... воплями потрясся горнiй сводъ, --

Какъ будто не было, ни бедъ, ни непогодъ. -

Но радость перваго на Божiй градъ воззренья

Сменилась трепетомъ святымъ благоговенья;

унынiемъ святымъ исполнились сердца:

Всякъ мнилъ; се бренное пристанище Творца!

Здесь Оно рождено, страдалъ, здесь гробу покорился,

Здесь, рушитъ смерти пленъ, на небо возвратился.

Взоръ томной, тихiй шагъ, склоненная глава,

Рыданье, токи слезъ, прерывныя слова,

Являли скорбiю веселье разтворенно;

Несется томной гулъ надъ ратью умиленной.

Такъ бурный ропщетъ ветръ, ударясь въ мрачный лесъ:

Скрыпъ корней, листьевъ шумъ возходитъ до небесъ;

Такъ ярая волна, разбита скалами,

Реветъ - и вопль ея вторится межъ горами,

Текутъ по ихъ следамъ священною стезей;

Стоны облажены, отринутъ шлемъ пернатый,

И злато, броней блескъ, и всякъ уборъ богатый,

Смиренiемъ Креста униженны въ конецъ,

Отвергли суеты и помыслы сердецъ;

Съ очами полными росы благоговенья

Они въ себе винятъ холодность умиленья,

Такъ здесь, Спаситель мой, гласитъ герой стеня,

Такъ здесь излита кровь святая за меня!

И я, безчувственный, къ следамъ Твоимъ касаюсъ!

И я въ источникъ слезъ еще не превращаюсь!

И сердце льдяное не таетъ отъ скорбей!

Согрейся хладна грудь! - терзайся, рвись, болей!

Преступная душа, теперь ли мне изменишь!

Ты вечностiю слезъ минутъ сихъ не заменишь! --

Такъ плакали Креста послушные сыны.

Межъ темъ неверныхъ стражъ, съ бойничной вышины,

Чрезъ горы и луга простря свое вниманье,

То заревомъ оно, то пламеннымъ столбомъ,

То тучею грозитъ, стремящей бурной громъ;

Еще мгновенiе - туманы разступились?

Горящiй рядъ мечей и всадники открылись.

О Небо! возопилъ - оттоль: оттоль возсталъ

Сей праха черной вихрь - сей, пламень льющiй валъ? --

Отколь сiя гроза? - къ оружiю! на стены!

Къ защите граждане, спокойствомъ обольщенны!

Къ защите! - брань зоветъ! - несется супостатъ!

Ужь близокъ. - Стонетъ гулъ - основы стенъ дрожатъ! -

За копья! за мечи! се онъ! - се тучи яры,

Стремящiя на насъ погибельны удары! -

Восколебался градъ! и старецъ и младой,

Слезящая толпа, недружная съ войной,

И жены, чуждыя геройственной науки,

Подъемлютъ къ олтарямъ трепещущiя руки;

Въ доспехахъ ратники, воспитанны въ бояхъ,

Въ доспехахъ селянинъ, могущiй стать въ рядахъ;

Все движетъ Аладинъ; - все плодъ его надзора!

Раздавъ веленiя потребныя вождямъ,

Султанъ безтрепетной въ бойницу входитъ самъ,

Которая, возставъ между двумя вратами,

Казалось, царствуетъ надъ доломъ и горами;

Отсель онъ видитъ, где бушуетъ яра брань,

И где его нужна спасительная длань.

Предъ нимъ Эрминiя, Эрминiя прекрасна! -

По смерти родшаго, оставивъ домъ, - нещастна!

Оставивъ милой градъ и падшiй тронъ отцовъ,

Въ Царе она нашла и друга и покровъ.

Клоринда между темъ летитъ на поле боевъ,

Съ ней многiе текутъ; одна впреди героевъ.

Аргантъ среди засадъ въ таинственной глуши,

Едва, едва смирялъ пылъ ярыя души;

Клоринда всехъ крепитъ и взоромъ и словами:

"Теперь, теперь, друзья, мы подвигомъ благимъ

Надежду первую Востока утвердимъ!"

Рекла, -- и зритъ толпу противныхъ отделенну,

Богатствомъ добычи безвременно прельщенну;

Почти у самыхъ вратъ отважные тогда

Стремились въ станъ угнать питающи стада.

Безтрепетная къ нимъ; стеснились вкругъ ловитвы;

Гордонъ, ихъ вождь, даетъ знакъ гибельныя битвы.

Герой великихъ силъ, но слабый передъ ней -

Ударъ - и роетъ прахъ онъ тяжестью своей,

И жертва первая свершилась богу брани!

Неверныхъ сонмища подъемлютъ къ небу длани;

Гремитъ веселiй плескъ, и жреческiй советъ

Сiю победу чтитъ предвестiемъ победъ. -

Клоринда гордая въ среду полка влетаетъ,

Неверные во следъ стезей кровавыхъ сечь,

Которую отверзъ ея ужасной мечь, -

Теснятъ, терзаютъ, жмутъ, кружатся въ вихряхъ праха; -

Корысть возвращена. - Сраженны, чужды страха,

Въ порядке Рыцари отходятъ къ высотамъ;

Отъ сонма помощь къ нимъ несется по лугамъ.

Какъ ветръ порывистой, крутя пески сыпучи,

Какъ огнь падетъ изъ недръ громоносящей тучи,

Веленiемъ вождя Готфреда устремленъ

Танкредъ, спешитъ Танкредъ, и ихъ разрушенъ пленъ.

Его геройской видъ, отвага, стройность, сила,

Царя невернаго вниманье поразила. -

Онъ чтилъ его однимъ изъ избранныхъ вождей.

Потомъ склоняся къ той, которой трепетъ страстной

Давно уже сказалъ, кто рыцарь сей опасной,

Царевна, онъ гласитъ, ты зрела Гальску рать,

Ты можешь ихъ вождей и въ шлемахъ познавать!

Играющiй копьемъ съ улыбкой горделивой?

Изрекъ. - Ответомъ вздохъ и слезы лишь одне!

Скрываетъ слезы, вздохъ въ сердечной глубине;

Но влажный взоровъ блескъ, но бледныхъ устъ дрожанье

Являютъ тайное души ея страданье. -

Красавица молчитъ, вздыхаетъ, плачетъ вновь;

Наружною враждой одевъ свою любовь,

Увы! рекла она, его давно я знаю....

Злодейства помню все... въ груди моей питаю.

Онъ кровью нашихъ силъ долины упоилъ,

Онъ воды трупами въ рекахъ остановилъ;

Все травы, чары все науки ухищренной

Не могутъ врачевать имъ раны нанесенной!

Столь тягостенъ ударъ!.. Ахъ! Витязь сей, Танкредъ;

Боюсь, чтобъ не погибъ.... чтобъ лютой мечь... нетъ! нетъ!

Когда бы пленникомъ его я принимала!

Когдабъ живому я всю силу показала

Той мести сладостной, для коей я жива!

Вещала; тяжкой вздохъ прервалъ ея слова....

(Слепой! онъ страсть любви щиталъ восторгомъ злобы)!

Клоринда между темъ, склоненна на луке,

Къ Танкреду понеслась; - копье въ ея руке,

Стеклись, ударили въ забрала шлемовъ медныхъ:

Змеятся въ воздухе изгибы молнiй бледныхъ;

Часть шлема у нее отбитая летитъ;

Еще ударъ... онъ снятъ... неожиданной видъ!

На сталь брони волна златыхъ власовъ упала,

Въ ужасномъ ратнике красавица предстала. -

Ланиты въ пламени... горитъ враждою взглядъ.

И въ самомъ гневе милъ! - Чтожъ будетъ въ часъ отрадъ,

Въ часъ нежныя любви? - Танкредъ ожесточенный,

Где мысль твоя? - где взоръ? - ужели ослепленный,

Еще ты не позналъ небесныхъ сихъ очей?

Вотъ радость! вотъ тоска! мечта души твоей!

Ахъ! въ сердце у тебя сiе изображенье;

Спроси его; оно разсеетъ заблужденье,

Се та, которую узрела страсть твоя

Въ тени древесъ, въ водахъ прохладнаго ручья;

Таили отъ любви взоръ милый и ланиты!

Сей видитъ наконецъ.... смущенъ, недвижимъ, немъ! -

Она, сокрывъ главу, противъ него съ мечемъ;

Онъ вспять, она за нимъ; женетъ, - бежитъ нещастной.

И гряды жертвъ лежатъ стезей его ужасной.

Но лютая къ его привязана следамъ:

Постой, сразись, речетъ, и вдругъ къ его стопамъ

Повергнула двоихъ, две мщенiю препоны;

Разимый не разитъ, не хощетъ обороны,

Взоръ быстрой не къ мечу, къ симъ взорамъ устремленъ,

Где страшной богъ любви гласитъ безсмертной пленъ.

Ахъ! что моя рука? - Герой въ себе вещаетъ,

Ударъ мой въ воздухе безплодно погибаетъ;

Удары прелестей не тщетны, не умрутъ,

Сквозь медную броню въ сердца они идутъ!

Решился наконецъ искать, - но не любови, -

Погибели искать, чтобъ съ жизнью, съ токомъ крови

Излить и таинство нещастное предъ ней,

Что пленникъ, рабе ея трепещущiй, смиренный.

О ты, которой взоръ, свирепствомъ воспаленный,

Являетъ, что тебе здесь въ тысячахъ враговъ

Врагомъ лишь только я.....оставь ряды полковъ,

Отделимся.... нашъ долгъ познать другъ друга боле;

Тамъ силы мы свои изведаемъ по воле. -

Прiемлетъ договоръ. - Съ блистающимъ мечемъ,

Забывши, что главы не кроетъ бранный шлемъ,

Свирепая летитъ; за ней Таньредъ унылой,

Преступникъ, предъ своей открытою могилой.

И битва началась. - Помедли, онъ речетъ,

До брани совершимъ мы брани сей заветъ.

Остановилася. - Любовь, тоска, томленье

Въ страдальческую грудь вливаютъ дерзновенье.

"Коль мира утвердить не хочешь ты со мной,

Внемли заветъ, изрекъ рыдающiй Герой.

Вотъ сердце: рви его, воительница дивна!

Оно не можетъ жить, коль жизнь тебе противна!

Оно твое давно.... не властенъ въ немъ, сражай

Смотри: вотъ здесь рука. - Кидаю шлемъ, забрало...

Вотъ грудь открытая... что медлишь, или мало?

Иль помощь для тебя? или мой нуженъ пленъ?

Воззри: срываю я броню свою съ раменъ...

Повелевай, рази.... Еще Танкредъ нещастной

Стремился изражать тоску любви ужасной,

Какъ вдругъ неверныхъ сонмъ свирепостью реки

Нахлынулъ съ воплемъ къ нимъ: смешалися полки,

Разятъ... И варвары теперь не устояли;

Иль хитрость, или страхъ къ твердынямъ ихъ погнали.

Единъ изъ Христiянъ... конечно... врагъ красы,

Зря юной всадницы волнуемы власы,

Свирепой къ ней спешитъ, приближился, надъ жертвой

Заноситъ грозной мечь; - къ нему Танкредъ полмертвой;

Постой? вскричалъ; летитъ, неудержимъ ни чемъ,

И мечь ничтожнаго отбилъ своимъ мечемъ,

Но совершенъ ударъ - дымится легка рана,

Съ власами русыми смешалась кровь багряна,

Таковъ художника испытаннаго трудъ,

Рубина нежной огнь на златъ такъ пылаетъ.

Танкредъ неистовый какъ левъ въ лесахъ рыкаетъ;

Къ убiйце нискому склоняетъ свой полетъ.

Но ратникъ вспять потекъ. - Танкредъ за нимъ во следъ,

Какъ Вышняго перунъ, гроза неизбежима. -

Клоринда смутная, безмолвна, недвижима,

Не знала, что начать, не верила очамъ;

Потомъ съ толпой своихъ пустилась ко стенамъ.

Но часто на бегу претящею являлась:

И отступала вдругъ, и вдругъ остановлялась.

Бежитъ, преследуетъ, побеждена, и нетъ?

Не хочетъ уступить, не хочетъ и победъ!

Таковъ является на битвищахъ отрадныхъ

Волъ ярый среди псовъ, горячей крови жадныхъ:

Уставитъ ли рога: - разсеялись дождемъ:

Бежитъ, - и все за нимъ, и все впилися въ немъ.

Безстрашная главу щитомъ прiосеняетъ,

Ударъ удару въ следъ безплодно погибаетъ;

Остановить меча враждебнаго размахъ.

Уже гонимые, гонящiе смешенны,

Боряся, утекли подъ горды града стены: -

Внезапно страшный вопль раздался по странамъ,

Неверныхъ полчища? подобяся волнамъ,

Разлились изъ засадъ, и долы наводнили:

Мгновенно Христiянъ Срацыны окружили,

Терзаютъ, гонятъ, жмутъ, - и самъ Аргантъ съ полкомъ,

Какъ смерть, отчаянныхъ предсталъ передъ лицомъ.

Черкесъ неистовый, въ огне и буряхъ хладный,

Исходитъ изъ рядовъ, какъ волкъ изъ нырищь гладныхъ,

Ужь всадникъ пылкихъ летъ, отвагою влекомъ,

Глотаетъ влажну пыль, попранъ своимъ конёмъ,

Уже вкругъ грознаго лежали труповъ горы;

Ненасытимые пылаютъ адомъ взоры;

Копье его летитъ отломками на прахъ;

Онъ поднялъ страшной мечь! противнымъ новый страхъ!

Клоринда съ

Уже Арделiонъ, лишенный жизни чувства,

Лежитъ седый Герой, въ преклонныхъ младъ летахъ:

Подпору старости онъ зрелъ въ двоихъ сынахъ;

Надежда тщетная! - закрывъ отца собою,

Старейшiй сынъ Алкандръ палъ смертною косою.

Младый меча избегъ; для нихъ любившiй жить,

Увы! онъ не возмогъ ихъ смерти разделить! -

Межъ темъ Танкредъ, горя отмщенья жаждой лестной,

Напрасно мнилъ постичь врага своей любезной,

Эфирный конь его отъ казни уносилъ.

Герой, остановясь, взоръ къ спутникамъ склонилъ,

И зритъ, что преданны слепой геройской страсти,

Пределы перешли, и на краю напасти,

Объятые врагомъ; - даетъ коню брозды,

Летитъ - храбрейшихъ сонмъ течетъ въ его следы,

Дружина вольная, цветъ рати, огражденье!

Ренальдъ,

Ренальдъ напереди. - Не столь порывистъ громъ!

Уже Эрминiя, познавъ его шеломъ,

На коемъ израженъ орелъ быстропарящiй,

Познавъ сей стройный станъ, сей видъ, врагамъ грозящiй,

Вотъ, вотъ, гласитъ Царю, отважнейшiй изъ всехъ,

Въ сей мышце положенъ судьбиной битвъ успехъ!

Нетъ равнаго ему въ искусстве ратныхъ пренiй; --

Соперникъ нерожденъ: Младенецъ - богъ сраженiй! - --

Когдабъ враждебна рать могла въ себе сочесть

Еще подобныхъ трехъ; - прости Востока честь!

Во узахъ Христiянъ владыкибъ возстенали

И Полдня и Зари народы бы познали

Со трепетомъ его законовъ новый светъ;

И хитрый Нилъ, въ горахъ сокрывшiй свой хребетъ,

Склонилсябъ тройственной къ стопамъ его главою, -

Его зовутъ Ренальдъ;. одной своей рукою

Скорее махинъ всехъ онъ стены потрясетъ,

А сей, котораго отликой злачной цветъ

Дунонъ его названье,

И слава прадедовъ и делъ его блистанье

Со всеми первыми сравнить его могли;

Лета ему права начальства принесли.

Другой - окрестъ его... какъ черной дубъ великiй,

Жернандъ, отважный-братъ Норвежскаго владыки;

Въ немъ сердце гордости самой воплощено,

Блестящихъ делъ его позорное пятно!

Сiи два рыцаря... единство безпримерно!

Во сребренныхъ броняхъ, супругъ съ супругой верной!

Гилдиппа! Одоардъ! влюбленныхъ образецъ

И храбростью въ бояхъ и нежностью сердецъ!

Рекла. - Въ сей лютый часъ свирепа буря брани

Расколыхалася - стеснились съ дланьми длани -

И льется кровь рекой. - Танкредъ съ Ренальдомъ тамъ,

Где ратники густей, где мечь отпоръ мечамъ;

Кружится, сеетъ смерть, на ниве онъ лавровой.

Аргантъ, и самъ Аргантъ Ренальдовой рукой

Стесненъ и пораженъ, адъ видитъ предъ собой -

Едва подъемлется... погибъ бы дерзновенной!

Но вдругъ Ренальдовъ конь, въ порывахъ закруженной,

На землю грянулся со всадникомъ своимъ;

Стеснившись рыцари, приникли въ помощь къ нимъ.

Тогда язычники, смятенны ярымъ страхомъ,

Помчались ко стенамъ, и тылъ закрыли прахомъ;

Аргантъ съ Клориндою стояли, какъ оплотъ,

Какъ медная скала противу бурныхъ водъ.

Текутъ последнiе и бьются въ отступленье,

Усилiй Христiянъ преграда и томленье! -

За ними реяся, какъ пчелы за стеной,

Безбедно варвары побегъ скрываютъ свой.

Дудонъ уверенный, победе предается,

Весь въ пламени, въ пыли неистовый несется,

Все рубитъ, всехъ разитъ, какъ летнюю траву.

Алзара не спасли съ колчугой медны латы;

Разшибенъ по частямъ Корбана шлемъ пернатый:

Ихъ чела, руки, грудь... ужаснейшiй позоръ!

Все рана лишь одна, смущающая взоръ!

И ты, о Амуратъ! окончилъ дни любезны! -

Мегмедъ и Альманзоръ, сраженiй столбъ железный,

Въ безплодной ярости пьютъ кровью влажной прахъ! -

Аргантъ въ душе своей безвестной слышитъ страхъ,

Скрежещетъ великанъ... остановился къ бою,

Кружится... отступилъ къ трепещущему строю....

И вдругъ нечаянный, какъ свитый клубомъ змей,

Напрягнулся, сверкнулъ громовою струей,

И мечь въ ребро вождя открытое вонзаетъ:

Въ кровавомъ паръ жизнь изъ раны истекаетъ;

И очи томныя, объяты смертной тьмой,

Сковалъ железной сонъ и тягостной покой;

Трикраты онъ открыть глаза свои стремится,

Чтобъ милымъ светомъ дня въ последни насладиться,

Трикраты упадалъ... вдругъ взоръ оцепенелъ,

Упали вежди... смерть оледенила члены;

Немъюте влагою холодной орошенны! - --

Неистовый Аргантъ, еще ненасытимъ,

Чрезъ бледный трупъ протекъ къ убiйствiямъ инымъ;

Свирепой радостью кипятъ кровавы взгляды,

Хохочетъ, - и склонясь на Гальскiе отряды,

Сей мечь, гласитъ, мне даръ отъ вашего Царя,

Еще дымится онъ, весь кровiю горя;

Поведайте Царю, какъ я за даръ примерной

Теперь ему воздалъ... онъ будетъ веселъ верно!

Скажите, въ семъ мече безценнее стократъ

Доброта прочная, чемъ блещущiй нарядъ! -

Скажите, что онъ самъ то скоро испытаетъ,

Что медлитъ, иль меня во станъ ожидаетъ? -

Приду! не долго ждать! его не дологъ страхъ!

Изрекъ, героевъ сонмъ вскипелъ при сихъ словахъ.

Стеснились, гордостью безумной оскорбленны,

Летятъ на дикаго, какъ вихрь воспламененный....

Онъ спесь и стыдъ сокрылъ за градскою стеной,

Какъ буря съ горъ валитъ, дыша зимой и хладомъ?

Посыпались со стенъ каменья грознымъ градомъ?

Какъ туча снежная въ свистящей быстроте,

Секутся, реются тьмы стрелъ на высоте;

Убiйственная мгла надъ ратью отягчилась,

Лiется смерть дождемъ - и Храбрость изумилась;

Недвижны рыцари... и полчища Срацинъ

Безбедно входятъ въ градъ... Но се Бертольдовъ сынъ!

Течетъ, не знающiй ни страха, ни закона,

Свершить достойну казнь губителю Дудона. -

Чего вы ждете здесь? - почто стоять? - пойдёмъ

(Со громомъ бурныхъ словъ, раздался брони громъ),

Или не слышите къ вамъ крови вопiющей? -

Или откажетесь отъ чести васъ зовущей?

Какъ? мщенiю преграда можетъ быть?--

Вашъ гневъ, вашъ правой гневъ, твердыня преградить! -

Нетъ, нетъ! хотя она и крепче адаманта,

Хоть сложена изъ горъ, не защититъ Арганта!

На приступъ, воины! - и первой побежалъ! -

И храбрые за нимъ, кипящими волнами.

Уже осыпанъ шлемъ нещетными стрелами,

Вихрь камней надъ главой, громады вкругъ него,

Везде ревуща смерть - не видитъ ничего. -

Высокое чело, какъ небо предъ грозою,

Нахмуренно, страшитъ решительной борьбою;

Ланиты гневныя то бледны, то горятъ,

И сердца въ глубине трепещетъ смутный градъ,

Мужаютъ рыцари... Срацыны цепенеютъ,

Ихъ руки на мечахъ бездейственны хладеютъ.

Уже победы часъ... но мудрый Сегiеръ

Владыки именемъ слова къ нему простеръ;

Исполненъ твердости прямой и непреложной,

Претитъ отваге онъ вождя неосторожной: -

"Вспять, вспять ступай Герой; не здесь тебе чреда! -

Отъ храбрости твоей не здесь мы ждемъ плода!

Вещаетъ такъ Готфредъ," - Ренальдъ остановился,

Какъ бурная волна, стесненна между скалъ,

Окаменълъ.... но гневъ въ глазахъ его блисталъ.

Невольно вспять текутъ геройскiя дружины, -

И смотрятъ съ трепетомъ на отступъ ихъ Срацыны!..

Тогда последнюю прiемлетъ честь Дудонъ:

Победы хвальной звукъ сменили плачь и стонъ;

Унылые друзья съ померкшими очами

Несутъ бездушный трупъ межь ратными рядами.

Готфредъ, на высоте горы уединенъ,

Въ то время озиралъ искусство градскихъ стенъ.

Се градъ на двухъ холмахъ основанъ укрепленныхъ,

Неравной высоты, другъ къ другу обращенныхъ;

Межъ ними, какъ река, глубокой долъ лежитъ,

Солиму пышную онъ на полы делитъ.

Съ трехъ странъ погибельно ко граду приближенье;

Отъ северной едва приметно возвышенье;

Сiя открытая для воинства страна

Стеною страшною и рвомъ ограждена. -

Земля, нежнейша мать сыновъ своихъ любимыхъ,

Искусство воды ихъ размножило въ садахъ;

Вне града заперты изходища въ горахъ.

Лугъ черенъ, мертво все, ни рекъ, ниже потока,

Не кроетъ въ летнiй зной деревьевъ тень глубока,

Не тешатъ странника лазуревы цветы,

Все пусто. - Тамъ вдали съ нагорной высоты

Возносятся леса, духовъ геенскихъ сени,

Жилище мрачное коварствъ и обольщенiй! -

Блаженный Іорданъ отъ утренней зари

Катитъ, величествомъ исполненны струи;

Отъ Запада валы Средьземна моря воютъ,

Кипя, въ пескахъ бреговъ безплодну ярость кроютъ;

На Севере Бетель, склоненный предъ тельцомъ,

И съ бледнымъ Самаритъ неверiя челомъ;

Межь ними туманомъ покровенной,

Смиренна колыбель Зиждителя вселенной!

Такъ мудрый вождь племенъ летающимъ умомъ

Измеривалъ сей градъ и окрестность кругомъ,

И выгоды страны и местоположенiя,

И перстомъ указалъ, где полю быть сраженья,

Где слабая страна, где приступа венецъ...

Эрминiя его узрела наконецъ.

Се онъ! гласитъ Царю? сей мужъ подъ багряницей,

Съ величiемъ въ очахъ, съ простертою десницей,

Которой, кажется, уставы подаетъ,

Осанистъ, знаменитъ.... сей дивный мужъ Готфредъ,

Судьбами Вышняго рожденный для короны,

Онъ знаетъ и Вождя и ратника законы;

Начальникъ и судья, въ советахъ и въ бояхъ,

Везде Герой великъ, везде противнымъ страхъ;

Единый лишь Раймондъ съ нимъ мудростiю равенъ:

Одинъ Танкредъ, Ренальдъ толикожь въ битвахъ славенъ. -

знаю Витязя, (ответствовалъ тиранъ),

Носящiй некогда посла священный санъ,

Я зрелъ, какъ предводилъ онъ праздничные лики

При блещущемъ дворъ Галлiйскаго Владыки. -

Я зрелъ, какъ онъ ломалъ на играхъ копiй рядъ.--

Еще онъ отрокъ былъ, но силами богатъ;

Тогда уже въ речахъ, во взорахъ и въ сраженье

Являлъ высокое свое предназначенье,

Тогда я предвещалъ, что будетъ онъ Герой...

Нерадостный пророкъ! - Покрытые слезой,

Здесь взоры Аладинъ безмолвно потупляетъ;

Но вскоре укрепясь, -- вещай мне, продолжаетъ,

Кто сей, столь близкiй съ нимъ, грядущiй о стране?

Одинъ въ нихъ взоръ, должны быть чувства въ нихъ одне:

Подобье дивное... онъ ниже только станомъ;

Сей рекла Царевна предъ тираномъ,

Не образомъ однимъ, делами братъ и другъ! -

А сей, которому внимаетъ ратный кругъ,

Который, кажется, Вождю даетъ советы? -

Сей рыцарь есть Танкредъ. -- Враги, друзья, клевреты,

Все строгаго ума дивятся быстроте;

Сей старецъ поседелъ въ военной тесноте,

Искусный соплетать врагу сокрыты ковы,

Творитъ онъ изъ засадъ леса себе лавровы! -

А сей, вдали одинъ, златой носящь шеломъ?

Царя Британска сынъ, безтрепетный Гильйомъ

Съ нимъ Гвелфъ, гроза враговъ, соперникъ храбрымъ равный,

Породой, знатностью и саномъ достославный,

Высока,

Вотъ признаки его. - Онъ воинства стена!

Но злейшаго не зрю межь ними супостата?

Въ комъ трона моего и племени утрата! -

Ужели ты, Бомонтъ, коварства полный врагъ,

Ужель позналъ ты стыдъ? и кроешься въ шатрахъ?

Вещала... между темъ Гошфреда умъ испытный

Места все обозрелъ, и явныя, и скрытны.

Богатый въ средствахъ Царь нисходитъ въ сонмъ друзей.;

Онъ ведалъ: труденъ путь нагорною стезей;

Тамъ должно брань вести съ Природою угрюмой,

И къ Севернымъ вратамъ склонился ратной думой,

Въ долине противъ нихъ строй ставитъ онъ большой,

Простерши рати цепь до башни Угловой.

Какъ выспреннiй орелъ единымъ быстрымъ взмахомъ

Упавшiй на корысть, уже убиту страхомъ,

Онъ крыла воинства стеснялъ и разширялъ,

Искусство, съ хитростью сражаяся Природы,

Пресекло съ прочихъ странъ пути и переходы: -

Извержетъ ли враговъ въ засады злобной градъ? -

Внезапно встретитъ ихъ въ окопахъ скрытой адъ;

Союзникиль придутъ къ Солиме въ защищенье? -

Широки рвы, валы неистовымъ прещенье! -

Исполнивъ тако долгъ священнейшiй вождямъ,

Онъ сердце преклонилъ къ печали и слезамъ. -

Дудона славнаго останки дорогiя

Прiемлютъ почести последнiя, святыя:

Стенящiй, горестный друзей его соборъ

Стоитъ, склоня на трупъ отъ слезъ померкшiй взоръ;

Увядшiй другъ лежитъ въ виду переде полками

На ложе, ратными украшенномъ венцами;

Трофеи вкругъ него поставлены чредой,

Знамена пленныя служили пеленой. - --

Пришествiемъ Вождя и вопль и плачь удвоенъ;

Явился къ нимъ Готфредъ, ни мраченъ, ни спокоенъ;

Волнуемый тоской, сражаемый вотще,

На тело устремивъ недвижимыя очи,

Стоитъ въ безмолвiи; какъ призракъ въ мраке ночи!

Не слезы и не плачь, вещаетъ наконецъ -

Ты долженъ воспрiять отъ преданныхъ сердецъ,

Почившiй для земли, для неба пробужденный,

Отъ праха смертнаго къ безсмертью воскриленный!

Ты славой озарилъ победный путь Креста,

Ты жилъ и умеръ ты, какъ избранный Христа! -

Окончаны труды и мужества и Веры!

Оставлены друзьямъ великiе примеры!

Блаженная душа! спокой твой грозный взглядъ!

Нетъ брани, нетъ враговъ въ обители отрадъ!

Блаженствуй и ликуй.... намъ слезы! намъ рыданья!

Не твой, но жребiй нашъ достоинъ состраданья!

Въ тебе утрачена часть важна насъ самихъ!

Въ тебе лишились мы силъ собственныхъ своихъ!

Но если то, что мiръ здесь смертью называетъ,

Земныя помощи друзей твоихъ лишаетъ;

Небесну помощь ты испросишь въ горе имъ!

Ты смертный - следуя и долгу и закону,

Оружье смертное намъ ставилъ въ оборону...

Безсмертный..... ахъ! позволь надеждой льститься сей,

Предъ нами потечешь незримой ты стезей;

Архистратигъ небесъ, ты верныхъ предъ полками,

Всерушащими днесь оденешься громами....

О горнiй Духъ! внуши молитвенный обетъ,

Скажи, устрой нашъ путь, будь вестникъ намъ победъ!

Когда судьба велитъ, коль славою венчанны,

Мы подвигъ совершимъ и клятвы нами данны:

Тогда тебе, Герой, мы жертвы принесемъ!

Тогда твои хвалы во храмахъ воспоемъ!

Вещалъ; и се, спустясь Царица темно-крыла,

Последнiй гаситъ лучь небеснаго светила.

Сонъ сладкiй усыпилъ мученiя въ сердцахъ,

И не течетъ слеза страдальца на очахъ! -

Одинъ Готфредъ, одинъ, покоя отчужденный,

Вниманiемъ къ стенамъ Солимы увлеченный,

И приступъ учредя, немного опочилъ.

Но съ Фебомъ возстаетъ для должностей печальныхъ,

Самъ шествуетъ во следъ обрядовъ погребальныхъ. -

Въ лугу, надъ коимъ холмъ утесистый нависъ,

И пальма гордая вкругъ ветви разширяетъ;

Въ тени ея Герой по буряхъ почиваетъ;

Спустилась гробна дска, омыта токомъ слезъ;

Синклитъ на небеса мольбы свои вознесъ;

Оружья пленныя, мечи, доспехи, латы,

Которыя Дудонъ, Сирiянъ, Персовъ страхъ;

Доселе прiобрелъ въ щастливейшихъ бояхъ.

Близь древа щитъ его съ геройскимъ одеяньемъ;

Здесь въ мире спитъ Дудонъ... пришлецъ, остановись,

Предъ прахомъ сильнаго смиренно преклонясь!

Исполнивъ тако долгъ, печали посвященный,

Подъ кровомъ избранной дружины изъ полковъ,

Онъ древосековъ шлетъ въ глубокiй мракъ лесовъ;

Къ дубраве страшной сей, сокрытой за горами,

Сирiянинъ привелъ ихъ тайными стезями.

Тамъ хитрый умъ творитъ Солиме страхъ и пленъ. -

Кипящiе въ трудахъ другъ друга упреждаютъ,

Дубравы мрачныя отъ ихъ секиръ стенаютъ;

Тамъ эхо дикое отъ первыхъ мiра дней

Подъ грознымъ острiемъ багрянаго булата

Падетъ высокiй кленъ и сосна кудревата,

И пальма стройная и томной кипарисъ;

Съ гедерой соплетясь, скончался нежной тисъ,

Огромный древнiй дубъ и кедръ превознесенный,

Необоримые для бурей и вековъ,

Лежатъ въ сырой траве безъ ветвей и листовъ.

Тамъ ратники стеснясь, деревья тянутъ роемъ,

Рабочихъ крикъ и стонъ, стукъ млатовъ, звонъ мечей

Женутъ изъ дебрей птицъ и изъ пещеръ зверей. -

Мрзлквъ.