Принц и нищий.
Глава I. Рождение принца и нищого.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Принц и нищий. Глава I. Рождение принца и нищого. (старая орфография)

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
МАРКА ТВЭНА

ТОМ СЕДЬМОЙ
ПРИНЦ и НИЩИЙ
РАССКАЗ.

Перевод В. Л. Ранцова.

С.-ПЕТЕРБУРГ.
Типография бр. Пантелеевых, Верейская, 16.
1898.

ГЛАВА. I.
Рождение принца и нищого.

Однажды осенью, во вторую четверть XVI столетия родился в старинном уже тогда столичном английском городе, Лондоне, мальчик в бедной семье, носившей фамилию Канти и не имевшей ни малейшей надобности в ребенке. В тот же самый день родился другой малютка-англичанин в богатой семье, носившей фамилию Тюдоров и очень нуждавшейся в сыне. Впрочем, в этом мальчике нуждалась также и вся Англия. Ей очень хотелось, чтобы он родился, и она ждала с таким нетерпением и так пламенно молилась Богу о ниспослании ей маленького Тюдора, что, когда он и в самом деле родился, англичане чуть не помешались от радости. Даже не особенно близкие знакомые, встречаясь на улице, обнимались, целовали друг друга и проливали от радости слезы. Рождение этого малютки было праздником для всех: для знати и простонародья, - богачей и бедняков. Все принялись пировать, плясать и неть. Это жизнерадостное настроение длилось без перерыва несколько дней и ночей. Днем Лондон, украшенный разноцветными флагами, развевавшиинся на всех балконах и крышах, представлял интересное зрелище. Ночью его делали не менее интересным весело пылавшие на всех перекрестках костры, вокруг которых собирались целые толпы веселых гуляк. Во всей Англии только и говорили, что про новорожденного младенца, Эдуарда Тюдора, принца Уэльского. Он лежал завернутый в шелк и атлас, не давая себе отчета в этой роскоши, к которой пребывал настолько же равнодушным, как и к тому, что его няньчили и за ним ухаживали самые знатные лорды и лэди. Равнодушие малютки можно было объяснить в обоих случаях молодостью и неопытностью. О другом новорожденном мальчике, Томе Канти, завернутом в нищенские лохмотья, говорили единственно только в семье бедняков, для которой появление его на свет было само по себе неприятным и нежелательным осложнением.