Похождения Тома Сойера.
Глава XII. Том проявляет великодушие. - Слабость тети Полли.

Глава XII
Том проявляет великодушие.   - Слабость тети Полли.

Одна из причин, отвративших мысли Тома от его тайных мучений, заключалась в новой и важной заботе. Бекки Татчер перестала посещать школу. В течение нескольких дней Том пытался, вооружившись гордостью, забыть о ней, но тщетно. Он начал бродить по вечерам вокруг дома ее отца, чувствуя себя несчастным. Она была больна. Что если она умрет! Эта мысль не давала ему покоя. Он перестал интересоваться войной, даже пиратством. Жизнь утратила всякую прелесть, осталась одна тоска. Он не прикасался ни к обручу, ни к мячу - они потеряли всякий интерес в его глазах. Тетка встревожилась и принялась пичкать его всякими лекарствами. Она принадлежала к числу людей, увлекающихся патентованными медицинскими снадобьями и всякими новоизобретенными способами поддержания или восстановления здоровья.

Она была неустанным экспериментатором в этой области. Стоило появиться какой-нибудь новинке в этом роде, как ею овладевало лихорадочное желание испробовать ее, не на себе самой, так как она никогда не хворала, но на всяком, кто попадался ей под руку. Она подписывалась на всевозможные периодические и шарлатанские "Друзья здоровья", и напыщенное невежество, которым они были пропитаны, казалось ей верхом мудрости. Вся их болтовня о вентиляции, и о том, как ложиться в постели, и как вставать, что есть, что пить, сколько движений делать, какое настроение духа поддерживать в себе, во что одеваться, - все это было для нее свято, как Евангелие, и она никогда не замечала, что журналы текущего месяца обыкновенно отвергали все, что рекомендовали месяц тому назад. Она была простодушна и честна, и поэтому легко становилась жертвой обмана. Она собирала эту шарлатанскую макулатуру и шарлатанские снадобья, и таким образом вооруженная смертью, гарцевала, выражаясь метафорически, на коне бледном, "и ад следовал за нею". Но ей и в голову не приходило усомниться в том, что она является ангелом-исцелителем и бальзамом утешения для страждущих соседей.

В то время лечение водой было еще новинкой, и потому болезненное состояние Тома оказалось как раз кстати для нее. Каждое утро она выводила его на рассвете в дровяной сарай и окачивала целым котлом холодной воды; затем обтирала полотенцем, жестким, как наждак, и таким образом приводила в чувство; потом завертывала в мокрую простыню и окутывала одеялом, под которыми он и потел до того, что "душа выходила вместе с паром желтыми капельками из всех пор", как уверял Том.

Но несмотря на все это, мальчик становился все грустнее, бледнее и хилее. Она прибавила горячие ванны, души и обливания. Мальчик оставался унылым, как погребальные дроги. Она присоединила к водному лечению легкую овсяную диету и нарывные пластыри. Она измеряла его вместимость, как будто он был кружкой, и ежедневно наполняла его универсальными снадобьями.

Тем временем Том оставался равнодушен к этим врачеваниям. Это состояние мальчика сокрушало старушку. Надо было во что бы то ни стало сломить это равнодушие. В это время она впервые услыхала о "Болеистребителе". Она выписала изрядный запас. Попробовала - и преисполнилась благодарностью. Это был просто огонь в жидкой форме. Она бросила водное лечение и все остальное и возложила все свои упования на "Болеистребитель". Она дала Тому чайную ложечку этого зелья и с глубоким беспокойством ожидала результата. Но тревога ее разом улеглась и душа ее снова обрела мир, так как "равнодушие" было сломлено. Мальчик не мог бы проявить более бурного, искренного одушевления, если бы она развела под ним костер.

стал искать способ избавления и, наконец, решил сделать вид, что ему очень нравится "Болеистребитель". Он так часто стал просить его у тетки, что надоел ей, и она сказала ему, что он может пользоваться им сам и не приставать к ней. Будь на его месте Сид, к ее удовольствию не примешивалось бы никаких подозрений, но имея дело с Томом, она решила втайне следить за бутылкой. Она убедилась, что снадобье действительно убывает, но ей и в голову не пришло, что мальчик лечил им шель в полу гостиной.

Однажды Том собирался угостить щель порцией лекарства, когда вошел теткин рыжий кот, мурлыкая, жадно поглядывая на чайную ложечку и очевидно прося попробовать. Том сказал:

-- Не проси, если не хочешь, Питер.

Но Питер дал понять, что он хочет.

-- Ты уверен в этом?

-- Ну, если ты просишь, то я дам, потому что я не скупой, но если тебе не понравится, то пеняй на себя.

Питер изъявил готовность, и Том открыл ему рот и влил ложку "Болеистребителя". Питер подпрыгнул на два аршина, испустил боевой клич и заметался по комнате, наталкиваясь на мебель, опрокидывая цветочные горшки, производя всеобщий беспорядок. Затем он поднялся на задние лапы и пустился в пляс, в каком-то бешеном веселье, закинув голову назад и выражая диким голосом свое несказанное блаженство. Потом снова заметался по комнате, оставляя хаос и разрушение на своем пути.

Тетка Полли вошла как раз вовремя, чтобы увидеть, как он, проделав несколько двойных сальто-мортале, испустил последнее мощное "ура" и вылетел в открытое окно, увлекая за собою остальные цветочные горшки. Старушка остановилась от изумления, глядя поверх своих очков; Том оказался по полу, задыхаясь от хохота.

-- Том, что с ним случилось?

-- Никогда не видала ничего подобного. Что же его так расстроило?

-- Право, не знаю, тетя Полли, коты всегда так делают, когда они в духе.

-- Да? Всегда, всегда так делают? - В голосе ее было что-то, внушившее ему опасение.

-- Н-да. То есть, я думаю.

-- Н-да.

Старушка нагнулась, а Том следил за ней с любопытством и беспокойством. Он слишком поздно угадал, на что она "нацелилась". Обличительная чайная ложка торчала из-под кровати. Тетка Полли взяла ее, осмотрела.

Том съежился, опустил глаза. Тетка Полли подняла его обычным способом - за ухо - и звонко постучала по его голове.

-- И не стыдно тебе, сударь, так мучить бедное бессловесное животное?

-- Нет тетки! Что за дурень! Причем тут тетка?

-- А как же. Будь у него тетка, она сама обжигала бы ему нутро. Выжигала бы ему все внутренности, как человеку.

Тетка Полли почувствовала внезапное угрызение совести. Дело представлялось в новом свете: то, что было жестокостью по отношению к коту, могло быть жестокостью и по отношению к мальчику. Она смягчилась: ей стало жаль его. На глазах ее навернулись слезы, она погладила Тома по голове и сказала ласково:

-- Я хотела тебе добра, Том. Да ведь лекарство принесло тебе пользу?

-- Ох, перестань, Том, не серди меня снова. Постарайся лучше сделаться хорошим мальчиком, тогда тебе не нужно будет принимать лекарств.

Том пришел в школу задолго до начала уроков. Это старание замечалось за ним в последнее время почти ежедневно. И сегодня он, по обыкновению, стал у ворот, отказавшись играть с товарищами. Он сказал, что ему нездоровится, да и выглядел больным. Он делал вид, что смотрит во все стороны, кроме той, куда действительно смотрел - вдоль по улице. Вдали показался Джефер Татчер, и лицо Тома просветлело. Он вглядывался с минуту, потом горестно отвернулся. Когда подошел Джефер Татчер, он поздоровался с ним и стал разными способами наводить его на разговор о Бекки, но этот вертопрах не замечал его намеков. Том долго ждал, предаваясь надежде всякий раз, как замечал мелькнувшее вдали платьице, и загораясь ненавистью к его обладательнице, когда оказывалось, что это не та. Наконец платьица перестали показываться, и он снова погрузился в безнадежную скорбь. Ушел в пустой класс и уединился со своим страданием. Еще платьице мелькнуло в калитке, и сердце Тома замерло. Мгновение спустя он был во дворе и бушевал, как индеец: визжал, хохотал, гонялся за мальчиками, прыгал через забор, рискуя сломать себе шею или переломать руки и ноги, кувыркался, становился на голову, - проделывал всевозможные геройские штуки, какие только мог придумать, и все время украдкой поглядывал, замечает ли его Бекки Татчер. Но она как будто вовсе не примечала его, ни разу даже не взглянула. Неужели же она его не замечает? Он перенес арену своих подвигов поближе к ней, сорвал с одного мальчика шапку и забросил ее на крышу, врезался в группу мальчиков, разметал их во все стороны и сам покатился к ногам Бекки, чуть не свалив ее. А она отвернулась, вздернув носик, и сказала, чтобы он слышал: "Хм, иные думают, что они ужасно как милы, - вечно выставляются".

Том вспыхнул. Он оправился и ускользнул со двора, уничтоженный и раздавленный.