Легенда о Загенфельде в Германии

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Легенда о Загенфельде в Германии (старая орфография)

Марк Твен

Много тысяч лет тому назад этот небольшой округ был целым королевством, маленьким-маленьким королевством, чем-то вроде хорошенького игрушечного королевства. Далекая от ревнивых распрей и тревог тех воинственных времен, жизнь его текла просто и тихо, население было кроткое, невинное; вечно покоилось оно глубоким, мирным сном. Не было там злости, не было зависти, не было тщеславия, а следовательно не было и огорчений, не было несчастия.

С течением времени умер старый король и на престол вступил сын его Губерт. Народная любовь к нему возрастала с каждым днем. Он был так добр, так чист, что любовь эта мало-по-малу обратилась в страсть, чуть не в обожание. Со дня его рождения астрологи внимательно изучали звезды и, наконец, прочли в блестящей, небесной книге следующия слова:

"На четырнадцатом году Губерта произойдет крупное событие; животное, пение которого покажется Губерту самым сладостнейшим в мире, спасеть его жизнь. Пока народ за это доброе дело будет чтить потомство последняго, в прежней династии всегда будут родиться наследники и народ не будет знать ни болезней, ни бедности. Но берегитесь ошибочного выбора!"

Весь тринадцатый год жизни короля астрологи, министры, парламент и весь народ были заняты только одним, говорили только об одном и вот о чем именно: как следует понимать последнюю фразу пророчества? Судя по первым строкам его, спасительное животное должно было само себя выбрать в назначенное время, но последняя фраза как будто означает, что сначала должен выбрать король и решить, которое из поющих животных нравится ему больше всех и что, если он выберет верно, то избранное животное спасет его жизнь, его династию, его народ; но если он сделает "ошибочный выбор" - тогда берегитесь!

К концу года было столько же различных мнений по этому поводу, как и вначале; но большинство мудрецов и простых смертных были согласны, что маленькому королю лучше всего сделать выбор как можно скорее. Поэтому был издан эдикта, в котором приказывалось всем лицам, владеющим какими бы то ни было поющими тварями, представить их в главную залу дворца, в первый день нового года. Приказание это было исполнено. Когда все было готово, король вошел в залу в сопровождении высших лиц государства, в парадных мундирах. Король возсел на золотой трон и приготовился произнести свое суждение. Но тут он сказал:

--Эти создания поют все сразу и производят невыносимый гвалт. Что можно выбрать среди такого гама? Возьмите их всех вон и приводите ко мне по одному.

Так и было сделано. Один за другим сладостные голоса пернатых певцов ласкали королевское ухо, но ни на одном из них не остановился его выбор. Драгоценные минуты уходили, а королю все труднее и труднее становилось выбрать среди такого множества чудных певцов, тем более трудно, что предсказанная ошибка не выходила у него из головы и чувство это было так ужасно, что он боялся верить собственным ушам. Он сделался нервным и начал высказывать безпокойство. Министры его увидели это, так как они ни на минуту не спускали с него глаз. Наконец, они начали говорить про себя:

--Он потерял мужество, хладнокровие его исчезло. Он ошибется. Погиб он, погибла его династия, погиб его народ!

Прошел час. Король несколько времени сидел молча, затем сказал:

--Принесите еще раз коноплянку.

Коноплянка залилась своей ликующей песней. В средине её король готов уже был поднять скипетр, в знак избрания, но сдержался и сказал:

--Нет, нужно быть вполне уверенным. Принесите-ка дрозда; пусть они споют вместе.

Дрозда принесли и обе птицы запели сразу свои чудные песни. Король колебался, однако, все более и более склонялся в сторону коноплянки; это было заметно по выражению его лица. Надежда воскресла в сердцах старых министров, пульс их начал биться сильнее, скипетр начал тихо подниматься... вдруг!..

Произошло ужаснейшее безобразие: король был прерван следующими, раздавшимися за дверью звуками:

--Уоу... хи!-Уоу... хи-Уоу-хи! Уоу-хи-уоу-хи!

Все страшно перепугались и сердились на себя за то, что выказали свой страх.

Через секунду прелестнейшая маленькая крестьянская девочка вбежала в комнату, темные глаза её горели детским рвеним; но, увидев это знатное общество и все эти сердитые лица, она остановилась, опустила голову и закрыла рукавом свои бедные глазки. Никто не приветствовал её, никто не сжалился над ней. Наконец, она застенчиво, сквозь слезы, взглянула наверх и сказала:

сладкое молоко, а когда мычит мой добрый дорогой ослик, мне кажется, что нет на свете музыки лучше его пения. Поэтому, когда посланный моего государя сказал, что самый лучший певец из всех животных спасет корону и народ, и приказал мне привести его сюда...

Весь двор разразился громким хохотом и девочка убежала с плачем, не кончив своей речи. Главный министр приказал вывести ее и её несчастного ослика за пределы дворца и больше их не впускать.

Затем продолжалось испытание птиц. Обе оне пели прекрасно, но скипетр лежал неподвижно в руках короля. В груди всех присутствующих тихо потухала надежда. Прошел час, два часа, решения не было. День склонился к вечеру и ожидающая у дворца толпа сгорала от нетерпения и безпокойства. Наступили сумерки, мрак становился все глубже и глубже. Никто не говорил, никто не требовал света. Великое испытание было сделано; оно не удалось. Всякому хотелось скрыть от света свое лицо и глубокую тревогу.

Вдруг - тс! Роскошные, чудные звуки божественной мелодии раздались в отдаленном углу залы - голос соловья!

--Встаньте! - вскрикнул король. - Прикажите звонить в колокола, объявите народу! Выбор сделан и мы не ошибаемся. Король, династия и народ спасены! С сегодняшняго дня и навсегда почитайте соловья выше всего на свете. Провозгласите всему народу, что всякий, кто осмелится обидеть или оскорбить соловья, будет казнен. Король сказал.

Весь этот маленький мирок был опьянен радостью. И дворец, и весь город освещался всю ночь потешными огнями, народ танцовал и пел и пил и торжествующий звон колоколов ни на минуту не прекращался.

С этого дня соловей сделался священною птицей. Пение его слушалось в каждом доме, поэты воспевали его, живописцы писали его портреты, его статуи украшали все башни, арки, фонтаны и общественные здания. Его принимали даже в королевский советь и ни одно важное государственное дело не решалось прежде, чем мудрецы не докладывали его соловью и не переводили королю и министрам, что пропела о нем птица.

Юный король очень любил охотиться. Когда пришло лето, он однажды выехал с собаками и ястребами, в блестящем обществе своих дворян. Мало-по-малу он отдалился от них, думая, что потом легко сойдется с ними снова; но это была ошибка. Сначала он ехал весело, полный надежд, но под конец начал терять мужество. Наступили сумерки и застали его в далекой и незнакомой местности. Затем случилась катастрофа. В темноте, он въехал в густую чащу деревьев, росших по склону крутого, скалистого обрыва. Когда лошадь и всадник достигли подножия его, то у одной оказалась сломанною шея, у другого нога. Бедный маленький король лежал и терпел нестерпимые муки и каждый час казался ему месяцем. Он с жадностью прислушивался, ожидая, что какой-нибудь звук принесет ему надежду на освобождение; но не слышал ни голосов, ни звука рожка, ни лая собак. Наконец, надежда покинула его и он сказал: "Пусть приходить смерть, так как она должна придти!"

В это время среди глубокой, ночной тишины, раздалась чистая, звонкая песнь соловья.

--Спасен, - сказал король, - спасен! Это священная птица и пророчество исполняется. Сами боги спасли меня от ложного выбора.

не явилась и священная птица все продолжала петь. Он уже начал сомневаться в верности своего выбора, но старался заглушать эти сомнения. На заре певец смолк. Наступило утро, а вместе с ним, - голод и жажда; помощи все не было.

Становилось позднее и позднее. Наконец, король проклял соловья.

Тотчас же запел дрозд. Король сказал про себя: "Вот настоящая птица, я ошибся в выборе: теперь придет помощь".

Но помощь не приходила. Он пролежал несколько часов без памяти. Когда он пришел в себя, запела коноплянка. Он слушал ее безучастно. Он уже перестал верить. "Эти птицы, - сказал он, - не могут мне помочь. Я и дом мой, и народ мой погибли". Он отвернулся от птицы, чтобы умереть, так как был очень слаб от голода и жажды и чувствовал, что конец его близок. Он даже желал умереть, чтобы избавиться от страданий. Целые, долгие часы лежал он так, без мыслей, без чувства, без движения. Затем, сознание вернулось к нему. Занималась заря третьяго утра. Ах, каким прекрасным казался мир его усталым глазам! Вдруг страшное желание жить вспыхнуло в сердце юноши и глубокая горячая молитва поднялась в душе его, молитва о том, чтобы небо сжалилось над ним и позволило ему снова увидать свой дом и своих друзей. В эту минуту тихий, слабый, далекий звук донесся до него издали и о, каким сладостным показался этот звук его напряженному слуху!

"Уоу... хи!--уоу... хи!--уоу-хи--уоу-хи!--уоу-хи!

"Эта, о, эта песня сладостнее, в тысячу раз сладостнее песни соловья, дрозда, коноплянки, потому что она приносила ужь не надежду на помощь, но уверенность в ней. Теперь я спасен, действительно спасен! Певец сам избрал себя, как и предсказывал оракул. Пророчество сбылось и моя жизнь, мой дом и мой народ спасены. С этого дня осел будет священным животным!"

Божественные звуки все приближались и приближались, становились все громче и громче и все восхитительнее казались они слуху умирающого. Кроткий, маленький ослик спускался с горы, пощипывая траву и продолжая мычать, наконец, он увидел мертвую лошадь и раненого короля, подошел к ним и начал обнюхивать их из простого любопытства. Король приласкал его и он опустился на колени, как делал это всегда, когда его маленькая хозяйка желала сесть на него. С большим трудом и усилиями мальчик взобрался на спину животного и держался там с помощью великодушных ушей. Осел, распевая, пошел с этого места и привез короля к хижине маленькой крестьяночки. Она уложила его на свою соломенную постель, напоила козьим молоком и побежала рассказать великую новость первому, кто попадется ей навстречу.

статутов и указов, относившихся к соловью, и замена их статутами и указами, относившимися к священному ослу и, наконец, четвертым - объявление, что, когда маленькая крестьяночка выростет, он женится на ней и сделает ее королевой; и он сдержал слово.

Такова легенда. Она объясняет, почему в продолжение многих веков, первым министром королевского кабинета там всегда был осел, как теперь принято в большой части кабинетов; объясняет также, почему в этом маленьком королевстве в продолжение многих веков все великия поэмы, все великия речи, все великия книги, все общественные торжества, все королевские эдикты начинались всегда этими трогательными словами: "Уоу... хи!--уоу... хи!--уоу-хи!--уоу-хи--уоу-хи!"

Примечания

[*] - Выпущена из "По чужим краям", потому что достоверность её казалась сомнительной и не могла быть во-время доказана.М. Твэн.