Роджерс
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Роджерс

Марк Твен

Этотъ Роджерсъ попался и представился мне въ городе - на юге Англiи, где я некоторое время жилъ. Его отчимъ женился на моей дальней родственнице (впоследствiи повешенной) и онъ воображалъ поэтому, что между нами существуетъ кровное родство. Онъ являлся ко мне каждый день, садился и разговаривалъ. Изъ всехъ виденныхъ мною когда-либо человеческихъ редкостей, онъ, мне кажется, былъ самою редкою. Онъ пожелалъ видеть мою новую шляпу. Я былъ не прочь отъ этого, такъ какъ надеялся, что онъ заметитъ имя известнаго шляпочника съ Оксфордской улицы и соответственно этому будетъ питать ко мне уваженiе. Но онъ повертелъ ее въ рукахъ съ глубокимъ сожаленiемъ, указалъ на два, три изъяна и сказалъ, что я недавно прiехалъ, что нельзя было и ожидать, чтобы я зналъ, где нужно покупать вещи. Сказалъ, что пришлетъ мне адресъ своего шляпочника. Затемъ онъ сказалъ: "Извините меня" и началъ вырезывать маленькiй кружокъ изъ красной шелковой бумаги, съ красивыми зубцами, взялъ, послюнилъ клею и приклеилъ къ моей шляпе, закрывъ фамилiю фабриканта. "Теперь, - сказалъ онъ, - никто не узнаетъ, где вы купили ее. Я пришлю вамъ ярлычекъ отъ своего шляпочника и вы можете приклеить его на этотъ кусочекъ". И все это съ самымъ спокойнымъ, хладнокровнымъ видомъ! Никогда еще я не любовался такъ на человека въ моей жизни. Заметьте, что, когда онъ проделывалъ все это, его собственная шляпа лежала тутъ же на столе, въ оскорбительной близости къ нашимъ носамъ, что-то вроде стариннаго гасилыцика "тяжелаго" образца, скособоченная и обезображенная отъ времени, потерявшая всякiй цветъ вследствiе превратностей погоды и перевязанная "экваторомъ" изъ медвежьяго сала, пропитавшаго ее насквозь.

Другой разъ онъ осмотрелъ мое платье. Я ничего не боялся, потому что на двери моего портного была надпись: "Спецiальный поставщикъ его королевскаго высочества принца Уэльскаго". Я еще не зналъ тогда, что почти все портные вывешиваютъ такую надпись и что для того, чтобы одеть обыкновеннаго человека нужно девять портныхъ, а для принца полтораста. Онъ былъ полонъ состраданiя къ моему платью. Написалъ мне адресъ своего портного. Сказалъ мне, чтобы я не упоминалъ своего nom de plume, въ надежде что портной поставитъ мне лучшiй матерiалъ, какъ делаютъ многiе любезные люди, сказалъ, что врядъ ли портной станетъ безпокоиться изъ-за неизвестной личности (неизвестная личность! А я-то думалъ, что мое имя прославилось по всей Англiи, это былъ самый жестокiй ударъ съ его стороны) и посоветовалъ сказать его имя, и тогда все будетъ прекрасно.

- Но онъ тогда проработаетъ целую ночь и разстроитъ свое здоровье, - сказалъ я, думая, что шучу.

- Пусть себе, - отвечалъ Роджерсъ, - я достаточно сделалъ для него, чтобы онъ могъ выказать благодарность за это.

Легче было моей шуткой сбитъ съ толку мумiю. Роджерсъ продолжалъ: "Я заказываю тамъ все свое платье, это единственное платье, въ которомъ можно показаться".

Я сделалъ еще попытку.

- Мне бы хотелось, - сказалъ я, - чтобы вы принесли съ собой хоть пару, мне бы хотелось взглянуть...

- Богъ съ вами, разве вы не видите, что на мне? Это вещь - работы Моргана.

Я осмотрелъ вещь. Платье безспорно было куплено готовымъ у еврея съ Чатгамской улицы въ 1848 году. Новое, оно, вероятно, стоило четыре доллара. Оно было обтрепано, зашаркано, изорвано и засалено. Я не могъ устоять противъ соблазна показать ему дыры. Онъ такъ огорчился, что я почти сожалелъ, что сделалъ это. Сначала онъ казался погруженнымъ въ безысходное горе. Потомъ вдругъ всталъ, махнулъ рукой, какъ будто отгоняя отъ себя сожаленiе къ целому народу и сказалъ съ притворнымъ волненiемъ: "Все равно, все равно, не судите по мне, не удивляйтесь. Я могу надеть другое".

Когда онъ совсемъ оправился и могъ спокойно осмотреть дыры, онъ сказалъ: "Ахъ, - теперь онъ понимаетъ, - это его лакей сделалъ это сегодня утромъ, одевая его".

Его лакей! Въ такомъ нахальстве было что-то внушающее уваженiе.

Почти каждый день онъ интересовался какою-нибудь частью моей одежды. Трудно было ожидать такой придирчивости отъ человека, всегда ходившаго въ одномъ и томъ же костюме, да еще въ костюме, казавшемся съ виду современнымъ Вильгельму Завоевателю.

Можетъ быть, это было недостойнымъ тщеславiемъ, но мне непременно хотелось заставить этого человека полюбоваться чемъ-нибудь моимъ или какимъ-нибудь моимъ действiемъ, вы бы, вероятно, почувствовали ту же самую потребность. Наконецъ, я нашелъ случай: я собирался возвратиться въ Лондонъ и записывалъ свое грязное белье, отдавая его въ стирку. Оно представляло весьма импонирующую гору въ углу комнаты - пятьдесятъ четыре штуки. Я надеялся, онъ вообразитъ, что все это набралось за одну только неделю. Я взялъ въ руки записку, какъ будто для того, чтобы удостовериться все ди верно, и оставилъ ее на столе, съ притворной забывчивостью. Само собою разумеется, что онъ взялъ ее и пробежалъ глазами до самаго итога. Тогда онъ сказалъ: "Вы немногимъ обходитесь" и положилъ назадъ записку.

подставку и любоваться ими. Онъ носилъ на груди тусклую, стеклянную булавку, которую называлъ "морфилитическимъ" бриллiантомъ, не заботясь о значенiи этого слова, и сказалъ, что существуетъ только две такихъ - другая находится у китайскаго императора.

Впоследствiи, въ Лондоне, я съ большимъ удовольствiемъ смотрелъ, какъ этотъ фантастическiй бродяга входилъ въ переднюю гостинницы съ своими великокняжескими манерами; такъ какъ онъ всегда выдумывалъ себе новыя виды величiя, въ немъ ничего не было стараго, кроме его платья. Когда онъ обращался ко мне въ присутствiи незнакомцевъ, онъ всегда немного повышалъ голосъ и называлъ меня "сэръ Ричардъ" или "генералъ" или "ваша милость" и когда окружающiе начинали обращать на насъ почтительное вниманiе, онъ спрашивалъ меня небрежнымъ тономъ, какъ бы случайно, зачемъ я вчера обманулъ герцога Аргильскаго и напоминалъ мне о томъ, что мы приглашены на следующiй день къ герцогу Уэстминстерскому; я думаю, что въ то время эти вещи казались реально существующими для него. Разъ онъ пришелъ и пригласилъ меня пойти посидеть вечеромъ у графа Уорвика. Я сказалъ, что не получилъ формальнаго приглашенiя. Онъ сказалъ, что это не важно, такъ какъ графъ не церемонился съ нимъ и съ его друзьями. Я спросилъ, могу ли я идти въ томъ, въ чемъ я былъ. Онъ сказалъ, нетъ, едва ли это возможно: въ доме всякаго джентльмэна вечеромъ требуется вечернiй костюмъ. Онъ сказалъ, что подождетъ, пока я оденусь, и затемъ отправимся въ его аппартаменты и тамъ я могу выпить бутылку шампанскаго и выкурить сигару, пока онъ оденется. Мне ужасно хотелось посмотреть, что выйдетъ изъ всего этого, и потому я оделся и мы отправились въ его квартиру. Онъ сказалъ, что если мне все равно, мы пройдемся пешкомъ. И вотъ мы прошагали мили четыре по туману и грязи и, наконецъ, нашли "аппартаменты". Они состояли изъ одной комнаты надъ лавкой цирюльника, во дворе. Два стула, маленькiй столъ, старый чемоданъ, умывальный тазъ и кувшинъ (оба на полу, въ углу комнаты), неубранная кровать, обломокъ зеркала и горшокъ съ маленькой, погибающей розовой геранью, которую онъ называлъ столетнимъ растенiемъ и говорилъ, что она не цвела уже более двухъ вековъ, подарена ему покойнымъ лордомъ Пальмерстономъ (ему предлагали за нее огромную сумму денегъ), вотъ все убранство комнаты. Былъ еще медный подсвечникъ, съ огаркомъ свечки. Роджерсъ зажегъ свечу и просилъ меня садиться и расположиться, какъ дома. Онъ высказалъ надежду, что мне хочется пить, такъ какъ онъ желаетъ угостить меня бутылкой удивительнаго шампанскаго, которое редко можно найти у обыкновенныхъ продавцовъ; или, можетъ быть, я предпочитаю хересъ или портвейнъ? Онъ сказалъ, что у него есть портвейнъ въ бутылкахъ, настолько заросшихъ слоями паутины, что каждый слой приросталъ въ продолженiе целаго поколенiя. Что же касается его сигаръ - ну, пусть я самъ сужу о нихъ. Затемъ онъ высунулъ голову въ дверь и крикнулъ:

- Саквилль! - ответа, не было.

- Эй, Саквилль! - ответа не было.

- Кой чортъ случился съ дворецкимъ? Я никогда не позволяю прислуге... О, будь онъ проклятъ! Этотъ идiотъ унесъ ключи. Не могу попасть въ остальныя комнаты безъ ключей.

Онъ пересталъ звать Саквилля и началъ звать "Англези". Іо и Англези не приходилъ. Онъ сказалъ: "Вотъ уже второй разъ, какъ этотъ берейторъ уходитъ безъ спросу. Завтра я его разсчитаю". Теперъ онъ началъ взывать къ "Томасу", но Томасъ не отвечалъ; затемъ къ "Теодору", но ни одинъ Теодоръ не откликнулся.

- Что же, приходится покориться, - сказалъ Роджерсъ, - прислуга никакъ не ожидала меня въ этотъ часъ и вся разбежалась, воспользовавшись свободой. Можно обойтись безъ берейтора и безъ пажа, но безъ дворецкаго невозможно достать вина и сигаръ, а безъ лакея я не могу одеться.

Я предложилъ помочь ему одеться, но онъ и слышать объ этомъ не хотелъ; кроме того, онъ чувствуетъ себя хорошо только тогда, когда одетъ привычной рукой. Впрочемъ, онъ въ конце концовъ решилъ, что они такiе друзья съ графомъ, что совершенно безразлично, какъ онъ будетъ одетъ. Такъ какъ мы наняли кэбъ, онъ далъ кучеру адресъ и мы отправились. Скоро мы остановились у большого дома и вышли. Я прежде никогда не виделъ воротничка на этомъ человеке. Теперь онъ сталъ около фонаря и, вытащивъ изъ кармана почтенный бумажный воротникъ и серый галстухъ, наделъ ихъ на себя. Онъ взошелъ на лестницу и исчезъ за дверью. Тотчасъ появившись снова, онъ быстро сбежалъ съ лестницы и сказалъ:

- Поедемъ скорей!  

- Теперь мы спасены, - сказалъ онъ, и снявъ свой воротничокъ, и галстухъ сунулъ ихъ обратно въ карманъ.

- Чуть-чуть не попался, - сказалъ онъ.

- Какимъ образомъ? - спросилъ я.

- Клянусь св. Георгомъ, тамъ была графиня!

- Не знаетъ меня? Безусловно обожаетъ меня. Мне удалось увидеть, какъ она промелькнула, прежде чемъ она меня заметила, и я сбежалъ. Не виделъ ее месяца два. Войти туда, упасть ей, какъ снегъ на голову, безъ всякаго предупрежденiя, было бы опасно. Она бы этого выдержать. Я не зналъ, что она въ городе, думалъ, что она въ замке. Позвольте мне опереться на васъ, только на одну минуту, вотъ; теперь мне лучше, благодарю васъ, очень, очень благодарю васъ. Боже мой, какъ это мне удалось увернуться!

После этого меня больше никогда не приглашали къ графу, но заметилъ его домъ на будущее время. Онъ оказался обыкновенной гостинницей, съ живущими въ ней до тысячи плебеевъ.

Онъ умеръ прошлымъ летомъ, въ море, въ качестве "Графа Рамегэтскаго".