Похождения Тома Сойера.
Глава двадцать восьмая

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

А следующiй день; въ воскресенье, рано утромъ, когда на востоке чуть-чуть только заалела заря, Гекъ взобрался на гору и постучалъ въ домъ стараго валлiйца. Обитатели мызы еще спали, но после пережитаго ночного приключенiя сонъ ихъ не былъ крепокъ, такъ что они тотчасъ-же отозвались на стукъ:

-- Кто тамъ?

-- Впустите меня. Я - Гекъ Финнъ, - ответилъ робко и вполголоса Гекъ.

-- Моя дверь открыта для Гека Финна и днемъ, и ночью, - ласково отозвался старикъ. - Входи, мой славный мальчикъ!

Эти ласковыя слова звучали какъ то странно въ ушахъ маленькаго бродяги: къ такому обращенiю онъ не привыкъ.

Дверь отворилась, и Гекъ вошелъ въ комнату. Его усадили на стулъ, и валлiецъ со своими сыновьями началъ поспешно одеваться.

-- Ну, Гекъ, ты, я думаю, порядочно проголодался. Завтракъ будетъ сейчасъ готовъ, и хорошiй завтракъ, за это я ручаюсь. Мы думали вчера, что ты придешь къ намъ ночевать. Куда ты убежалъ?

-- Я такъ перепугался, что сбежалъ съ горы. Какъ только раздались выстрелы, я бросился бежать и пробежалъ, не останавливаясь, около трехъ миль. Я пришелъ теперь, чтобы узнать, какъ вы разделались съ негодяями: днемъ я побоялся бы идти къ вамъ, потому что не хочу встречаться съ ними ни съ живыми ни съ мертвыми.

-- Бедный мальчуганъ! Ты, верно, не спалъ всю ночь; это видно по твоему лицу. Ну, да ничего: какъ только ты поешь, мы тебя уложимъ спать. А разбойники-то, къ несчастью, живы, мой милый. По твоему разсказу мы догадались, где ихъ нужно искать, и, пробираясь на-цыпочкахъ, остановились футахъ въ пятнадцати отъ того места, где они засели. Въ кустахъ было такъ темно, что нельзя было видеть собственной руки. И вдругъ я почувствовалъ, что сейчасъ чихну. Дело плохо! Я старался удержаться, но не могъ и чихнулъ изо всей силы. Я стоялъ впереди всехъ, держа ружье на готове; какъ только я чихнулъ, впереди насъ захрустели ветки. Я закричалъ: "Стреляйте, ребята!" - и мы все трое пустили по пуле въ ту сторону, где послышался трескъ. Да не тутъ-то было! Негодяи бросились бежать въ лесъ; мы - за ними. Но догнать ихъ намъ не удалось. Убегая отъ насъ, оба выстрелили въ нашу сторону, но пули просвистали мимо.. Когда шума шаговъ разбойниковъ не было уже слышно, мы бросили погоню и пошли въ городъ, чтобы дать знать полицейскимъ. Они тотчасъ же собрались и оцепили берегъ реки. Когда разсвететъ, будутъ обысканы все леса. Мои молодцы тоже пойдутъ на поиски. Если бы кто-нибудь могъ намъ разсказать приметы негодяевъ, то это очень помогло бы делу. Ты ведь наверно не могъ разглядеть ихъ въ темноте, а?

-- Нетъ, но я виделъ ихъ еще въ городе и выследилъ ихъ до самаго дома вдовы Дугласъ.

-- Отлично! Ну, такъ говори скорей, каковы они изъ себя!

-- Одинъ изъ нихъ - глухонемой испанецъ, который бродилъ здесь несколько дней, а второй - просто оборванецъ...

-- Этого довольно съ насъ, Гекъ! Я знаю этихъ бродягъ. Я ихъ недавно виделъ въ лесу за домомъ вдовы: когда они увидели меня, то поспешили скрыться. Ну, а теперь живо, молодцы! Ступайте къ шерифу и разскажите ему все, что слышали отъ Гека. Позавтракать вы успеете и после.

Сыновья старика тотчасъ же направились къ дверямъ. Но Гекъ въ испуге вскочилъ со своего места и закричалъ:

-- Нетъ, нетъ! Пожалуйста, не говорите никому, что я выдалъ этихъ злодеевъ!

-- Хорошо, Гекъ. Если ты не хочешь, то мы ничего не скажемъ о тебе Только чего же тебе бояться: ты сделалъ хорошее дело...

-- Нетъ, нетъ. Пожалуйста, не выдавайте меня!

Когда молодые люди ушли, старикъ сказалъ:

-- Они не выдадутъ тебя. Я тоже буду молчать. Но скажи мне, почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узналъ о твоемъ подвиге?

Старикъ еще разъ торжественно обещалъ хранить тайну и затемъ спросилъ:

-- А зачемъ ты выслеживалъ ихъ, Гекъ? Разве видъ у нихъ былъ подозрительный?

Гекъ помолчалъ съ минуту, обдумывая свой ответъ, и сказалъ:

-- Видите ли въ чемъ дело: я тоже бродяга - такъ, по крайней мере, говорятъ все въ городе, и они, пожалуй, правы. Ну, такъ я очень часто думаю объ этомъ по, ночамъ и думаю, какъ бы мне стать такимъ человекомъ, какъ и все другiе. Вчера со мной было то же самое. Заснуть я не могъ и пошелъ поболтаться по улицамъ. Когда я подошелъ къ харчевне, то всталъ около сарая, прислонился спиной къ стене и продолжалъ раздумывать о своемъ житье. Вдругъ мимо меня прошмыгнули два человека; одинъ изъ нихъ несъ что-то подъ мышкой. "Ага, - подумалъ я, - они наверное что-нибудь украли". Одинъ изъ этихъ людей курилъ сигару; второй попросилъ закурить, и оба остановились совсемъ близко отъ меня. Сигары вспыхнули и осветили лица обоихъ; тогда я узналъ испанца и другого, одетаго въ лохмотья...

-- Какъ! Ты разсмотрелъ лохмотья при свете сигары?

Гекъ замялся.

-- Ну, ужь не знаю, но только мне показалось, что я вижу лохмотья...

-- Хорошо. Значитъ, они пошли дальше, а ты?

-- Я пошелъ за ними. Мне хотелось разузнать въ чемъ дело: ужь очень осторожно крались они вдоль домовъ. На горе, около сада вдовы, они остановились. Я тоже. Потомъ я услышалъ, какъ одинъ изъ нихъ просилъ не убивать вдову, а другой, испанецъ, клялся, что изородуетъ ей лицо. Я говорилъ вамъ объ этомъ еще вчера вечеромъ...

-- Какъ такъ? Глухонемой говорилъ все это?

Гекъ спохватился, что попалъ впросакъ, но было уже поздно. Онъ старался, насколько могъ, чтобы старикъ не догадалсякто такой этотъ испанецъ, но, видно, сделать этого было нельзя.

Мальчикъ попробовалъ какъ-нибудь выпутаться, но старикъ не спускалъ съ него глазъ, и отъ этого его замешательство все увеличивалось. Наконецъ, старикъ сказалъ:

-- Слушай, мальчикъ: меня тебе нечего бояться. Я не дамъ тебя въ обиду, даю тебе честное слово. Испанецъ не глухъ и не немъ: ты проговорился, и теперь уже поздно отнекиваться. Но ты знаешь еще кое-что объ этомъ негодяе, только не хочешь сказать. Подойди ко мне, разскажи мне все безъ утайки. Не бойся: кто другой, а я тебя не выдамъ!

Гекъ съ секунду смотрелъ въ честные глаза стараго валлiйца, потомъ нагнулся къ его уху и прошепталъ:

-- Это вовсе не испанецъ. Это - индеецъ Джо!

Валлiецъ привскочилъ на стуле отъ удивленiя.

-- Теперь мне все понятно! - воскликнулъ онъ. - Когда ты говорилъ мне вчера о томъ, что злодеи собираются резать уши и носы, я подумалъ, что ты говоришь это со страху: белые такъ не мстятъ. Но индеецъ - это другое дело.

Во время завтрака беседа продолжалась: старикъ разсказалъ, что накануне, прежде чемъ лечь спать, онъ и его сыновья взяли съ собой фонарь и пошли осмотреть место, где сидели бродяги, думая найти следы крови. Но ихъ тамъ не оказалось, и они нашли только большой свертокъ...

-- Свертокъ?!

Это слово сорвалось съ побелевшихъ губъ

и затемъ сказалъ:

-- Ну, да: свертокъ съ разными воровскими инструментами. Но что съ тобой, Гекъ? Чего ты такъ испугался?

Гекъ откинулся на спинку стула и глубоко вздохнулъ, точно съ него свалилась какая-нибудь тяжесть. Старикъ долго и пытливо смотрелъ на него.

-- Да, - повторилъ онъ, - тамъ были воровскiе инструменты. Чтоже, по-твоему, мы могли найти въ свертке?

Гекъ опять попался впросакъ! Валлiецъ не сводилъ съ него глазъ; нужно было какъ можно скорее найти какую-нибудь правдоподобную Увертку. Но, точно на зло, ничто не приходило въ голову Гека. Вдругъ у него мелькнула нелепая мысль, а такъ какъ раздумывать долго не было времени, то онъ тотчасъ же пробормоталъ ее:

-- Я думалъ... что тамъ были книги изъ воскресной школы!

Бедный Гекъ очутился въ слишкомъ глупомъ и неловкомъ положенiи, чтобы быть въ состоянiи хотя бы улыбнуться на свой странный ответъ, но за то старикъ громко расхохотался. Онъ хохоталъ отъ всей души и съ такой силой, что его тело тряслось съ головы до ногъ. Наконецъ, онъ немного успокоился и проговорилъ сквозь смехъ:

-- Бедняга, ты бледенъ, какъ смерть. Тебе, должно-быть, нездоровится. Немудрено, что ты начинаешь заговариваться съ испугу. Впрочемъ, это не беда. Ступай-ка, отдохни и выспись, какъ следуетъ, и все это пройдетъ.

Геку было досадно сознавать, что онъ сказалъ глупость и обнаружилъ такое подозрительное волненiе: еще тогда, когда онъ подслушивалъ бродягъ у забора вдовы, у него явилось сомненiе, что свертокъ, принесенный индейцемъ, но есть сокровище, которое онъ выслеживалъ. Но разговоръ съ валлiйцемъ имелъ и свою хорошую сторону: теперь онъ зналъ наверное, что деньги остались въ харчевне; следовательно, если негодяевъ поймаютъ, то сходить вечеромъ въ "номеръ второй" и завладеть ими было сущими пустяками

Гекъ съ старикомъ не успели еще докончить завтракъ, какъ у дверей послышался стукъ. Гекъ поспешилъ спрятаться, такъ какъ ему вовсе не хотелось быть замешаннымъ, даже издалека, въ исторiю, случившуюся ночью. Валлiецъ открылъ дверь и впустилъ въ комнату несколькихъ дамъ и мужчинъ. Въ числе дамъ была и вдова Дугласъ При этомъ мальчикъ заметилъ, что вдали на холме взбирались отдельныя компанiи городскихъ жителей - по всей вероятности для того, чтобы осмотреть место, где происходила перестрелка. Было очевидно, что весть о случившемся уже успела распространиться.

Валлiйцу снова пришлось подробно разсказать обо всемъ происшедшемъ. Вдова Дугласъ не знала, какъ благодарить его за оказанную услугу.

-- Пожалуйста, не безпокойтесь, сударыня, - возражалъ старикъ. - Своимъ спасенiемъ вы обязаны не мне и моимъ сыновьямъ, а другому человеку, но онъ не позволяетъ сказать свое имя. Если бы не онъ, то намъ не пришло бы въ голову, что на васъ кто-нибудь собирается напасть

Разумеется, последнiя слова старика такъ сильно разожгли любопытство всехъ собравшихся, что самое происшествiе отошло на второй планъ. Но узнать еще что нибудь отъ валлiйца было невозможно: онъ ни за что не хотелъ выдать свою тайну. Узнавъ о всехъ подробностяхъ ночного происшествiя, вдова сказала:

-- Вчера вечеромъ я читала въ постели и потомъ заснула такъ крепко, что не слышала никакого шума. Почему вы меня не разбудили?

-- Мы думали, что этого не стоитъ делать. Можно было сказать съ уверенностью, что не-' годяи побоятся вернуться назадъ. Къ чему же было васъ безпокоить и пугать? Кроме того, я послалъ троихъ своихъ негровъ караулить около вашего дома. Они только-что вернулись домой.

Между темъ къ мызе валлiйца подходили новые посетители; всю исторiю приходилось повторять и имъ. Это продолжалось въ теченiе несколькихъ часовъ.

Когда въ городке случалось что-нибудь особенное - къ тому же въ этотъ день было воскресенье - въ церкви собиралось очень много народа. На этотъ разъ прихожане, собравшiеся на паперти, только и говорили о нападенiи на домъ вдовы Дугласъ. Разсказывали, что напасть на следъ преступниковъ еще не удалось.

После проповеди, жена судьи Тачера подошла къ м-ссъ Гарперъ, выходившей изъ церкви, и сказала:

-- Моя Бекки проспитъ у васъ, пожалуй, целый день? Я думаю, она очень устала после вчерашняго пикника.

-- Ваша Бекки?

-- Ну, да, - подтвердила м-ссъ Тачеръ, съ удивленiемъ взглянувъ на м-ссъ Гарперъ. - Ведь она ночевала сегодня у васъ?

М-ссъ Тачеръ побледнела и въ изнеможенiи опустилась на ближайшую скамейку какъ-разъ въ тотъ моментъ, когда къ м-ссъ Гарперъ подошла тетя Полли.

кстати, есть еще и другiя провинности. Вотъ ужь я задамъ ему за его шалости!

М-ссъ Тачеръ слабо покачала головой и побледнела еще больше.

-- Онъ у насъ не былъ, - заметила м-ссъ Гарперъ; въ ея голосе слышалась тревога.

Вдругъ ужасная мысль мелькнула въ голове тети Полли; она изменилась въ лице.

-- Джо Гарперъ, ты не виделъ сегодня утромъ моего Тома?

-- Когда ты его виделъ въ последнiй разъ?

Джо попробовалъ вспомнить, но не могъ. Выходившiе изъ церкви невольно обратили вниманiе на встревоженныя, бледныя лица трехъ дамъ. Они начали останавливаться, послышалось шушуканье, на всехъ лицахъ изобразилась сильная тревога. Начали разспрашивать детей и молодыхъ людей и барышень, накануне принимавшихъ участiе въ пикнике. Все говорили, что не заметили, были ли Томъ и Бекки на пароходе, когда компанiя возвращалась въ городъ: было уже темно и потому никто не проверялъ все ли дети находятся на-Яицо. Наконецъ, одинъ молодой человекъ выразилъ опасенiе, не остались ли Бекки и Томъ въ пещере.

Съ м-ссъ Тачеръ сделалось дурно, тетя Полли залилась слезами и начала ломать руки.

Ужасная весть переходила изъ устъ въ уста изъ одной группы въ другую, изъ улицы въ улицу, и черезъ пять минутъ на колокольне бешено зазвонилъ колоколъ; весь городокъ былъ поднятъ на ноги. Ночное нападенiе на домъ вдовы Дугласъ отошло на второй планъ, разбойники и убiйцы были забыты: все были заняты упряжкой лошадей, и снаряженiемъ лодокъ и парохода. Не прошло и получаса, после того, какъ распространился слухъ о несчастiй съ Томомъ и Бекки, а по большой дороге и по реке къ пещере уже ехало, шло и плыло до двухсотъ человекъ. Въ теченiе всего этого дня городокъ словно вымеръ. Многiя дамы посетили тетю Полли и м-ссъ Тачеръ, чтобы утешить ихъ или просто поплакать вместе съ ними.

М-ссъ Тачеръ почти обезумела отъ горя, тетя Полли тоже. Суды Тачеръ время-отъ-времени присылалъ изъ пещеры сказать имъ, чтобы оне не теряли надежды и не приходили въ отчаянiе, но это не могло утешить бедныхъ женщинъ.

Старикъ валлiецъ вернулся домой на разсвете, закапанный свечнымъ саломъ, перепачканный въ глине и измученный до полусмерти. Гекъ все еще лежалъ въ постели. У него былъ жаръ, и онъ бредилъ безъ умолку. Такъ какъ все городскiе врачи были въ пещере, то старикъ не нашелъ лучшаго выхода, какъ обратиться за помощью къ вдове Дугласъ, которая тотчасъ же пришла и взяла больного на свое попеченiе.

Утромъ въ городокъ потянулись отдельныя группы мужчинъ, выбившихся изъ силъ, между темъ какъ более сильные и выносливые остались въ пещере и продолжали искать заблудившихся детей. Вести изъ пещеры были малоутешительныя; оне заключались только въ томъ, что занимавшiеся поисками проникли въ такiе далекiе закоулки пещеры, куда еще никто не забирался раньше, что по дороге все было обыскано до последней ямки, до последней разселины въ скалахъ; въ какую бы галерею ни пришли, всюду блестели огоньки; пистолетные выстрелы и безпрестанные крики гулко разносились по мрачнымъ, извилистымъ коридорамъ. Въ одномъ месте, далеко отъ той галереи, которая обыкновенно посещалась туристами, были найдены два имени "Бекки" и "Томъ", написанныя на выступе скалы копотью отъ свечки, а рядомъ валялся запачканный саломъ обрывокъ ленточки. М-ссъ Тачеръ узнала ленточку и облила ее слезами. Она говорила, что это последняя память объ ея ребенке, и что эта ленточка для нея дороже всего на свете, потому что это былъ последнiй предметъ, съ которымъ ея девочка разсталась передъ смертью.

Прошло три ужасныхъ дня и три ночи томительнаго ожиданiя, и, наконецъ, городокъ погрузился въ какое-то безнадежное оцепененiе. У всехъ жителей городка дело валилось изъ рукъ, никто ничемъ не интересовался. Даже сделанное случайно открытiе, что содержатель харчевни, принадлежавшей къ обществу трезвости, держитъ у себя въ задней комнатке крепкiе напитки, не произвело никакого впечатленiя на обитателей городка, какъ ни скандальна была эта новость. Придя ненадолго въ сознанiе, Гекъ завелъ речь о харчевняхъ и трактирахъ вообще, и о харчевне общества трезвости въ особенности. Наконецъ, онъ нерешительно спросилъ вдову Дугласъ, сидевшую у его постели, не нашли ли что-нибудь въ последней харчевне, пока онъ былъ боленъ.

Гекъ привскочилъ въ постели съ расширившимися отъ ужаса глазами.

-- Что?... что тамъ нашли?

-- Водку. Теперь эту харчевню закрыли. Ложись, дитя мое; какъ ты меня испугалъ!

-- Молчи, молчи, дитя мое, успокойся! Я тебе уже сказала, что тебе вредно разговаривать. Ты боленъ, очень боленъ.

И такъ въ харчевне была найдена только водка. Если бы тамъ нашли золото, то весть объ этомъ разнеслась бы по всему городу. Значитъ, сокровище пропало - пропало навсегда. Но почему вдова заплакала при его вопросе? Странно?

Эти мысли смутно бродили въ голове Гека и скоро утомили его; онъ заснулъ. Вдова долго смотрела на него и прошептала:

-- Бедняжка опять заснулъ. Водку нашелъ Томъ Сойеръ! Великiй Боже, мы думаемъ, какъ ры намъ найти самого Тома Сойера! Теперь осталось уже немного людей, которые имеютъ еще надежду и силу продолжать поиски.