Похождения Тома Сойера.
Глава двадцать седьмая

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

Въ пятницу утромъ Томь услышалъ прiятную новость: накануне семейство судьи Тачера вернулось въ городъ. Само собою разумеется, что на время индеецъ Джо и его сокровища были забыты: Томъ былъ всецело поглощенъ мыслями о Бекки. Ему удалось увидеться съ ней въ то же утро, и оба провели день самымъ восхитительнымъ образомъ, играя съ целой толпой товарищей и подругъ въ жмурки и прятки. День закончился еще лучше: Бекки выпросила, наконецъ, у своей матери разрешенiе устроить на следующiй день пикникъ - удовольствiе, которое было задумано еще давно, но отлагалось со-дня-на-день. Известiе объ этомъ вызвало всеобщiй восторгъ. Больше всехъ радовались предстоящей прогулке, конечно, Бекки и Томъ.

Еще до захода солнца всюду были разосланы приглашенiя, и все молодое поколенiе городка заволновалось и начало готовиться къ пикнику. Томъ долго не могъ заснуть въ этотъ вечера отъ возбужденiя. Онъ лежалъ въ постели съ открытыми глазами и чутко прислушивался, не раздастся-ли подъ окномъ мяуканье Гека. Какъ было бы хорошо озадачить на другой день все общество, показавъ найденный кладъ! Однако, этой надежде не было суждено сбыться: условленнаго сигнала въ эту ночь не последовало.

Наконецъ, наступило утро, и въ десять или одиннадцать часовъ передъ домомъ судьи Тачера собралась веселая, пестрая, одетая по праздничному толпа мальчиковъ и девочекъ. Все было готово къ отправленiю въ путь. Пожилые люди обыкновенно не стесняли молодежь своимъ присутствiемъ. Они были уверены, что дети находятся въ полной безопасности, играя подъ при. смотромъ двухъ-трехъ барышень летъ восемнадцати и несколькихъ молодыхъ людей двадцати, двадцати трехъ летъ. Для поездки былъ нанятъ старый перевозочный пароходикъ, и скоро по главной улице городка потянулась пестрая, веселая толпа, держа въ рукахъ корзины съ провизiей. Сидъ былъ нездоровъ и потому не могъ принять участiя въ прогулке; Мэри тоже осталась дома, чтобы развлекать его. Прощаясь съ Бекки, м-ссь Тачерь сказала:

-- Вы, вероятно, вернетесь очень поздно, Бекки, и тебе будетъ, пожалуй, лучше остаться ночевать у кого-нибудь изъ твоихъ подругъ, которыя живутъ недалеко отъ пристани.

-- Хорошо, я останусь ночевать у Сузи Гарперъ, мама.

-- Какъ хочешь; только смотри: веди себя хорошенько въ чужомъ доме.

-- Знаешь что, Бекки? - сказалъ Томъ, обращаясь къ девочке, когда они отошли на некоторое разстоянiе отъ дома. - Вместо того, чтобы идти къ Гарперамъ, пойдемъ къ вдове Дугласъ и переночуемъ у нея. Она угоститъ насъ мороженымъ. У нея каждый день бываетъ мороженое, и она очень обрадуется, если мы зайдемъ къ ней.

-- Какъ ты хорошо придумалъ, Томъ!

Но черезъ секунду лицо Бекки омрачилось.

-- А что скажетъ на это мама? - проговорила она.

-- Да разве она узнаетъ объ этомъ?

Бекки продолжала колебаться.

-- Это будетъ нехорошо съ моей стороны... но.

-- Пустяки! Твоя мама не узнаетъ объ этомъ, да къ тому же не все ли равно, у кого ты будешь ночевать. Твоя мама желаетъ только одного: чтобы съ тобой ничего дурного не случилось, и я готовъ биться объ закладъ, что она сама послала бы тебя къ м-ссъ Дугласъ, если-бы вспомнила объ ней.

Побывать у м-ссъ Дугласъ, которая имела самый большой и красивый домъ въ городке и которая славилась своимъ гостепрiимствомъ, - это было черезчуръ соблазнительно. Последнее обстоятельство и красноречiе Тома одержали верхъ надъ сомненiями Бекки, и, въ конце концовъ, было решено ночевать у вдовы Дугласъ и никому не говорить про этотъ чудесный планъ.

Но внезапно Тому пришло въ голову, что именно въ эту самую ночь Гекъ можетъ придти къ его дому, чтобы дать условленный сигналъ. Эта мысль сильно испортила веселое настроенiе Тома, но темъ не менее онъ не чувствовалъ себя въ силахъ отказаться отъ угощенiя вдовы Дугласъ. Затемъ его мысли приняли другое направленiе. "Въ прошлую ночь не было сигнала, - подумалъ онъ, - почему же его нужно ожидать непременно въ эту ночь?" Удовольствiе, ожидавшее его вечеромъ, взяло перевесъ надъ гадательнымъ сокровищемъ, и Томъ решилъ уступить более сильному влеченiю и на время совершенно выбросить изъ головы мысли о сундуке съ золотомъ.

Въ трехъ миляхъ отъ города, внизъ по теченiю, пароходикъ присталъ къ берегу, войдя въ небольшую бухту, окруженную лесомъ. Веселая толпа детей высыпала на берегъ и вскоре лесъ и соседнiе холмы, усеянные скалами, огласились смехомъ и криками. Наигравшись и набегавшись вдоволь, вся компанiя съ раскрасневшимися щеками и искрящимися отъ удовольствiя глазами направилась къ берегу, чувствуя необыкновенный аппетитъ. Затемъ началось усердное и дружное уничтоженiе провизiи и лакомствъ, наполнявшихъ корзины. Закусивъ, все уселись отдохнуть и поболтать въ тени развесистыхъ дубовъ, пока, наконецъ, кто-то не предложилъ осмотреть пещеру, находившуюся невдалеке.

Это предложенiе встретило всеобщее одобренiе. Изъ корзинъ тотчасъ же были вынуты пачки свечей, принесенныя более предусмотрительными мальчиками и девочками, и все начали карабкаться вверхъ по холму. Входъ въ пещеру находился довольно высоко сбоку холма; темное, зiяющее отверстiе имело форму буквы А. Массивная дубовая дверь была растворена настежь. За нею находилась маленькая каморка, холодная какъ ледникъ, съ природными стенами изъ крепкаго известняка, покрытаго каплями сырости. Какъ таинственно и поэтично было стоять здесь въ глубокомъ мраке и смотреть на зеленевшую внизу долину, залитую яркимъ солнечнымъ светомъ! Однако, очарованiе, охватившее всехъ, скоро потеряло прелесть новизны, и снова начались шалости и возня. Стоило только кому-нибудь изъ мальчиковъ зажечь свечку, какъ на него набрасывалась целая толпа товарищей, старавшихся потушить ее. Державшiй свечку храбро сопротивлялся, но, въ конце-концовъ, нападавшiе одерживали победу. Затемъ та же забава начиналась снова. Но такъ какъ всему бываетъ конецъ, то мало-по-малу возня утихла, и длинная вереница детей потянулась внизъ по крутому спуску главной галлереи пещеры. Мерцающее пламя свечей озаряло высокiя стены, высеченныя въ скале, почти до самой вершины, где оне соединялись сводомъ на высоте шестидесяти футовъ. Эта галлерея была шириной не более восьми - девяти футовъ. По обе стороны отъ нея то и дело отделялись другiя побочныя галлереи, такiя же высокiя, какъ и главная, но еще более узкiя; пещера Макъ Дугаля состояла изъ целаго лабиринта кривыхъ ходовъ, которые разветвлялись до безконечности, пересекали другъ друга и оканчивались неизвестно где. Въ городе говорили, что въ этой запутанной сети галлерей и узкихъ проходовъ можно было блуждать несколько дней и ночей подъ-рядъ и не найти выхода. Ни одинъ человекъ не зналъ всей пещеры; это было невозможной вещью. Большинство молодыхъ людей знали только часть ея, ближайшую къ входу, и никому не приходило въ голову отважиться идти дальше этой знакомой части пещеры. Томъ зналъ пещеру не лучше другихъ.

Маленькая процессiя подвигалась по главной галлерее, не заходя въ боковые проходы, но мало-по-малу начали отделяться небольшiя группы и парочки, заходившiя то въ ту, то въ другую боковую галлерею. Тамъ дети молча и съ замиравшимъ отъ волненiя сердцемъ тихо подвигались по мрачнымъ коридорамъ и очень часто совершенно неожиданно попадали на прежнее место, откуда они вошли въ боковой ходъ.

Но вотъ мало-по-малу одна группа за другой стала возвращаться назадъ къ входу въ пещеру; все были утомлены, веселы, закапаны съ ногъ до головы свечнымъ саломъ, выпачканы известкой и глиной, но счастливые и довольные прiятно проведеннымъ днемъ. Время, проведенное въ пещере, прошло незаметно, и когда дети вышли изъ нея, было уже темно. Колоколъ на пароходе призывалъ гуляющихъ возвращаться въ городъ уже съ полчаса. Посещенiе пещеры, закончившее пикникъ, доставило громадное удовольствiе молодежи, любящей выпивать чашу веселья до-дна, и когда пароходикъ, нагруженный веселой толпой детей, отчалилъ отъ берега, то о лишнемъ потерянномъ часе жалелъ только одинъ человекъ: капитанъ парохода.

Когда пароходные огни мелькнули мимо пристани, Гекъ уже стоялъ на своемъ обычномъ ночномъ посту. Когда пароходъ проходилъ мимо него, онъ не слышалъ на немъ ни шума, ни разговоровъ: молодежь, сонная и утомленная после целаго дня веселья и игръ, сидела смирно и даже не разговаривала. Гекъ началъ раздумывать, что это могъ бы быть за пароходъ и почему онъ не остановился у пристани, но затемъ пересталъ ломать себе голову и сосредоточилъ все вниманiе на своемъ деле. Ночь была облачная и очень темная. Пробило десять часовъ; шумъ колесъ умолкъ; огни, видневшiеся въ окнахъ кой-какихъ домовъ, гасли одинъ за другимъ; пешеходовъ на улице становилось все меньше и меньше. Скоро весь городокъ погрузился въ мирный сонъ, оставивъ нашего маленькаго сторожа одного среди царившей тишины и ночного мрака. Когда пробило одиннадцать часовъ, огни потухли и въ харчевне. Гекъ прождалъ, какъ ему казалось, очень долго, но ничего особеннаго за это время не случилось. Его надежда, что въ эту ночь ему удастся выследить индейца, начала ослабевать. Къ чему все это? Разве можно было ожидать какого-нибудь толку отъ всехъ этихъ ночей, проведенныхъ безъ сна? Не лучше ли было бросить это безполезное занятiе и идти спать?

почти въ ту же минуту мимо него прошмыгнули две человеческiя фигуры. Одинъ изъ этихъ людей несъ подъ мышкой что-то очень тяжелое. По всей вероятности, это былъ ящикъ съ деньгами! И такъ бродяги уносили съ собой свое сокровище! Бежать къ Тому? Но это было бы нелепо: темъ временемъ индеецъ со своимъ товарищемъ (а это, наверное, были они) успели бы скрыться въ темноте. Гекъ решилъ выследить негодяевъ одинъ, пользуясь темъ, что въ темноте они его не могли заметить. Разсудивъ такимъ образомъ, Гекъ пошелъ вследъ за обоими людьми, неслышно ступая своими босыми ногами, и стараясь держаться отъ двухъ темныхъ фигуръ, двигавшихся передъ нимъ, на такомъ разстоянiи, чтобы не упустить ихъ изъ виду.

Индеецъ со своимъ товарищемъ пошли сначала вдоль реки, затемъ свернули налево, въ узкiй переулокъ и шли все прямо, пока не дошли до тропинки, ведшей къ Кардифскому холму. Свернувъ на эту тропинку, они обошли мызу стараго валлiйца и начали подниматься на холмъ "Отлично, - подумалъ Гекъ, - они наверное идутъ къ старой каменоломне". Однако, негодяи миновали каменоломню и шли все дальше и дальше. Дойдя до вершины холма, они двинулись по тропинке, которая шла сквозь кустарникъ, и скоро исчезли изъ виду. Гекъ прибавилъ шагу и сократилъ разстоянiе, отделявшее его отъ индейца Джо и его товарища. Это можно было сделать, не подвергаясь опасности: здесь они уже не могли его заметить. Несколько секундъ онъ бежалъ бегомъ, по потомъ пошелъ тише, боясь, что онъ подошелъ черезчуръ близко къ негодяямъ. Пройдя небольшое разстоянiе, онъ остановился и началъ прислушиваться. Но до него не доносилось ни малейшаго звука; онъ слышалъ только бiенiе собственнаго сердца. Въ долине раздался крикъ совы, крикъ, отъ котораго становилось жутко. Но ни шаговъ, ни треска сухихъ сучьевъ не было слышно. Великiй Боже, неужели все было потеряно? Онъ уже собирался броситься бежать вдогонку за скрывшимися отъ него людьми, но въ ту же минуту всего въ несколькихъ шагахъ отъ него кто-то кашлянулъ. Отъ неожиданности и испуга Гекъ чуть-было не вскрикнулъ и только съ трудомъ удержался отъ этого. Отъ страха его начала бить лихорадка и онъ такъ ослабелъ, что чуть не упалъ на землю. Теперь онъ зналъ куда онъ попалъ. Въ несколькихъ шагахъ отъ него долженъ былъ находиться заборъ, окружавшiй садъ вдовы Дугласъ. "Темъ лучше, - мелькнуло у него въ голове. - Если они зароютъ кладъ здесь, то найти его будетъ нетрудно".

Въ эту минуту раздался голосъ индейца.

-- Чортъ ее побери, - сказалъ онъ тихо, - у нея, должно-быть, опять гости. Уже поздно, а у нея горитъ огонь.

-- Я ничего не вижу, - ответилъ товарищъ Джо.

Это былъ голосъ незнакомца, котораго Гекъ съ Томомъ видели, когда они оба были въ заброшенномъ доме По спине Гека забегали мурашки. Такъ вотъ о какой мести говорилъ тогда Джо! Первая мысль Гека была та, что ему следуетъ бежать. Но затемъ онъ вспомнилъ, какъ хорошо относилась къ нему, жалкому бродяге, добрая вдова Дугласъ. Теперь эти негодяи собирались, быть-можетъ, убить ее. Что, если предупредить ее? Но это было опасно: его могли схватить и убить на месте. Все это пронеслось въ голове Гека въ одно мгновенiе. Между темъ индеецъ продолжалъ:

-- Ты не видишь света, потому что между тобой и домомъ стоитъ кустъ. Стань сюда. Ну, что, видишь?

-- Да. У нея наверное сидятъ гости. Знаешь что, Джо? Не лучше ли намъ бросить это дело?

-- Бросить? Теперь, когда я собираюсь уехать навсегда изъ этой проклятой страны? Я опять повторяю тебе: мне не нужно ея денегъ - ты можешь взять ихъ себе. Но ея мужъ былъ жестокъ ко мне: когда онъ былъ судьей, онъ несколько разъ сажалъ меня въ тюрьму за бродяжничество. Но это еще не все! Нетъ! Онъ велелъ меня высечь! высечь на улице, передъ тюрьмой, какъ какую-нибудь собаку или негра! Весь городъ могъ видеть это! Понимаешь: высекъ меня! Онъ умеръ раньше, чемъ я успелъ отомстить ему; теперь за него поплатится вдова!

-- Неужели ты хочешь убить ее? Это все-таки славная, добрая женщина. Сколько добра делаетъ она всемъ беднымъ!

-- Убить? Нетъ, зачемъ? Его я убилъ бы какъ собаку, если бы онъ былъ живъ, но ее - нетъ! Когда хочешь отомстить женщине, то ее незачемъ убивать; ей нужно изуродовать лицо, отрезать уши и носъ...

-- Боже мой, да ведь это...

-- Можешь оставить свое мненiе при себе, слышишь? Я тебя не спрашиваю о немъ! Такъ я привяжу ее къ постели, и если она истечетъ кровью, то это будетъ ужь не моя вина. Плакать объ ней я тоже не буду. И ты, прiятель, поможешь мне обделать это дельце: одному безъ тебя мне не управиться. А если ты попробуешь улизнуть, то я отправлю тебя на тотъ светъ. Запомни это! Ее я тоже убью...

-- Ну, хорошо, хорошо. Только примемся за дело сейчасъ же. Чемъ мы скорее его покончимъ, темъ будетъ лучше.

-- Сейчасъ? Когда у ней столько народа? Ты смотри у меня, братецъ, а то тебе плохо придется. Молчи и жди, пока огни не погаснутъ. Торопиться намъ некуда.

босой ногой почву, чтобы не наступить на какую-нибудь сухую ветку, которая своимъ трескомъ могла выдать и погубить его. Затемъ онъ отступилъ еще шагъ назадъ и еще... Вдругъ подъ его ногой хрустнула ветка. Гекъ чуть не лишился сознанiя отъ страха. Онъ началъ прислушиваться, но тишина была полная, индеецъ и его сообщникъ молчали. Мальчикъ облегченно вздохнулъ, осторожно повернулся на месте и началъ пробираться по тропинке между кустарникомъ. Когда вдали показалась каменоломня, онъ почувствовалъ себя вне опасности и бросился беи Онъ бежалъ, ни на секунду не останавлива. пока не добежалъ до мызы стараго валлiйца, г. началъ изо всехъ сихъ барабанить кулаками въ дверь. Изъ окна тотчасъ же высунулись головы старика и его обоихъ сыновей.

-- Что такое? Кто тамъ стучитъ? Эй, чего вамъ нужно?

-- Скорее! Откройте скорее дверь. Я сейчасъ все разскажу!

-- Да кто вы такой?

-- Да я же, Гекъ Финнъ. Скорее! Ради Бога, скорее!

вамъ разскажу все, если вы обещаете мне...

-- Клянусь честью, что тутъ дело действительно неладно, иначе мальчишка не сталъ бы такъ дрожать, - воскликнулъ старикъ. - Ну, говори скорее, въ чемъ дело. Не бойся, никто изъ насъ не проболтается.

Три минуты спустя старикъ съ сыновьями были уже на вершине холма и пробирались на цыпочкахъ по тропинке между кустовъ, держа въ рукахъ заряженныя ружья. Гекъ не провожалъ ихъ дальше. Онъ спрятался за большимъ камнемъ и чутко прислушивался. Сначала наступила томительная тишина, но затемъ внезапно раздалось несколько выстреловъ и отчаянный крикъ. Гекъ не сталъ ждать, что будетъ дальше. Онъ вскочилъ на ноги и бросился бежать внизъ съ холма, не чувствуя подъ собою ногъ.