Nil nisi bonum.
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Nil nisi bonum.

ХXIV.
Nil nisi bonum.

Последними словами, сказанными Вальтеръ-Скоттомъ Локгарту, его бiографу, было: "будь добрымъ человекомъ, мой дорогой!" и съ этимъ порхавшимъ на его умирающихъ устахъ дыханiемъ, онъ простился съ семействомъ своимъ и, благословляя его, переселился въ вечность.

Два человека, сделавшiеся знаменитыми, заслужившими всеобщее уваженiе и любовь, Гольдсмитъ и Гиббонъ нашего времени, только что оставили насъ {Вашингтонъ Ирвингъ умеръ 28 ноябри 1859, лордъ Маколей 28 декабря 1859 года.}. Пройдетъ несколько недель, множество критиковъ примутся за работу, начнутъ составлять ихъ бiографiи, произносить приговоръ ихъ произведенiямъ. Въ настоящемъ очерке не будетъ вовсе ни обзора, ни исторiи, ни критики; - это только заявленiе глубокаго уваженiя отъ литератора, который своей собственной профессiей обязанъ чести быть знакомымъ съ этими двумя знаменитыми писателями. Одинъ изъ нихъ былъ первымъ посланникомъ, котораго новый литературный светъ послалъ старому. Онъ родился почти вместе съ республикой; отецъ отечества иные изъ моихъ соотечественниковъ смотрятъ свысока) могло прислать его къ намъ, потому что онъ представлялъ собою джентльмена, который, хотя и родился не въ весьма высокой сфере, но получилъ блестящее образованiе, былъ остроуменъ, развязенъ, спокоенъ; въ обществе онъ ни въ чемъ не уступалъ самому светскому англичанину. Если радушiе къ Англiи со стороны Ирвинга было такое искреннее, то не должно ли вспоминать о немъ съ признательностью? Если онъ елъ нашу хлебъ-соль, то разве онъ не отплатилъ намъ за нее сердечною своею благодарностью? Кто въ состоянiи определить итогъ дружескаго расположенiя и любви къ нашей стране, которыя этотъ писатель распространилъ между соотечественниками своимъ благороднымъ и неизменнымъ къ намъ уваженiемъ? Его книги читаются миллiонами его соотечественниковъ, которыхъ онъ научилъ любить Англiю и за что именно любить ее. Говорить не такъ, какъ говорилъ Ирвингъ, было бы весьма не трудно, - то есть, не трудно было бы воспламенять нацiональное озлобленiе, которое въ то время, когда онъ впервые сделался известнымъ какъ публицистъ, могло бы возобновить войну, - не трудно было бы порицать старую цивилизацiю на счетъ новой, выказать нашу надменность, наши промахи и недостатки, и такимъ образомъ внушить республике идею, до какой степени она превосходнее своей родоначальницы. Въ Соединенныхъ Штатахъ есть довольно писателей благонамеренныхъ и честныхъ, которые держатся этой доктрины и проповедуютъ ее въ народе. Но у добраго Ирвинга, мирнаго и дружелюбнаго, не было въ сердце места для горечи. Принятый въ Англiи съ необыкновенной нежностью и дружбой (Скоттъ, Саути, Байронъ и множество другихъ представили доказательства своего расположенiя къ нему), онъ былъ вестникомъ любви и мира между своей страной и нашей.

Въ Соединенныхъ Штатахъ до сихъ поръ сохраняется преданiе о праздникахъ и пиршествахъ, которые ожидали Ирвинга при его возвращенiи въ отечество изъ Европы. Ему былъ сделанъ нацiональный приветъ; во время речи онъ конфузился и часто останавливался, но народъ полюбилъ его еще больше. Онъ достойнымъ образомъ представлялъ Америку въ Европе. Въ томъ молодомъ еще обществе, человекъ, возвращающiйся въ отечество съ обилiемъ европейскихъ аттестатовъ, пользуется особеннымъ уваженiемъ (я встречалъ американскихъ писателей, весьма обширной известности, которые какъ-то странно домогались получить мненiя совершенно темныхъ британскихъ критиковъ, и приходили отъ нихъ въ восторгъ или унынiе); Ирвингъ отправился домой съ медалью отъ короля, съ дипломомъ отъ университета, съ лавровымъ венкомъ, почетомъ и любовiю отъ нацiи. Онъ прiобрелъ почести не интригами, а истинными заслугами, и старая Англiя какъ въ отношенiи Ирвинга, такъ и другихъ, отдавала ихъ съ всегдашнею готовностью и радостью.

Въ Америке любовь и уваженiе къ Ирвингу было нацiональнымъ чувствомъ. Тамъ войны партiй ведутся безпрерывно и поддерживаются прессой со злобою и ожесточенiемъ, которыя превосходятъ ожесточенiе британское и даже ирландское. Во время годичнаго путешествiя по Америке, я заметилъ, что никто не решился направить ударъ на Ирвинга. Все удерживали свои руки отъ этого безвреднаго дружелюбнаго миротворителя. Я имелъ счастiе видеться съ нимъ въ Нью-Йорке, Филадельфiи, Балтиморе и Вашингтоне, и заметилъ, что его везде принимали съ уваженiемъ и радушiемъ. Каждый большой городъ имеетъ свой "Irving House". Америка гордится славой своихъ литераторовъ. Ворота его собственнаго маленькаго поместья на прекрасной реке Гудсонъ всегда были открыты для желавшихъ посетить его. Онъ ни отъ кого не запиралъ своихъ дверей. Я виделъ множество картинокъ, изображающихъ его домъ, и читалъ описанiя этого дома, - но те и другiя не избегли обыкновеннаго американскаго преувеличенiя. Въ сущности это былъ красивенькiй маленькiй домикъ, - такъ что господинъ, напечатавшiй о немъ записки и осматривавшiй его въ то время, когда хозяинъ дома спалъ, могъ обойти его минуты въ две.

Почему же этотъ домъ такой, маленькiй, тогда какъ книги мистера Ирвинга продавались сотнями тысячъ, даже миллiонами, когда доходы его были огромные, а привычки добраго стараго холостяка замечательно скромны и просты? Въ жизни своей онъ однажды любилъ. Любимая имъ дама умерла, и онъ, котораго любилъ весь светъ, никогда не думалъ заменить ее другой. Не могу сказать, до какой степени мысль о такой верности всегда меня трогала. Самая веселость его последующей жизни не увеличивала ли пафоса этой неразсказанной исторiи?

Ирвингъ держалъ только одну старую лошадь, которая, несмотря на леность и старость, раза два уносила своего беззаботнаго стараго наездника. Любезному британскому беллетристу, который, увидевъ, что этотъ патрiархъ спитъ подъ своимъ скромнымъ, безукоризненно чистымъ колпакомъ, привелъ публику въ его кабинетъ полюбоваться имъ, Ирвингъ только и могъ предложить обыкновеннаго хересу. Хотя онъ не былъ женатъ и не имелъ наследниковъ, но долженъ былъ жить весьма скромно, потому что на его попеченiи находилось множество детей, которымъ онъ заменялъ место отца. Мне говорили, что у него было девять племянницъ - двухъ я виделъ въ его доме, - и со всеми ими этотъ добрый старикъ разделялъ плоды своего труда и генiя.

, мой дорогой. жизнь не составляетъ ли лучшей части изъ всехъ его произведенiй? Въ своемъ семействе кроткiй, ласковый, веселый, привязанный, самоотверженный, въ обществе - очаровательный образецъ совершеннаго джентльмена, нисколько не избалованный богатствомъ, никогда не любившiй льстить и подслуживаться великимъ мiра сего, - а темъ более людямъ нечестнымъ, всегда готовый признать заслуги каждаго современника и отдать имъ полную дань уваженiя, постоянно добрый и обходительный; въ торговыхъ сделкахъ по своей профессiи до утонченности честный и признательный, одинъ изъ самыхъ пленительныхъ знатоковъ нашего языка; постоянный другъ нашъ и нашей нацiи, - для литераторовъ вдвойне дорогой не по одному только уму и генiю, но по добродушiю, правдивости и непорочной жизни; не знаю, право, какого рода монументъ будетъ воздвигнутъ ему въ нашемъ отечестве, где въ благородномъ признанiи и щедрой оценке американскихъ заслугъ никогда не было недостатка; впрочемъ, Ирвингъ служилъ на пользу и своего отечества, и нашего; если у насъ въ Гринвиче поставленъ камень въ память того доблестнаго молодаго Беллота, который разделилъ опасности и участь нашихъ арктическихъ моряковъ, то желательно было бы услышать о сооруженiи памятника англiйскими писателями и друзьями литературы дорогому и доброму Вашингтону Ирвингу.

Что касается до другаго писателя, смерть котораго оплакиваютъ многiе друзья, весьма немногiе, но горячо любимые родственники и безчисленное множество его поклонниковъ-читателей, то наша республика определила уже воздвигнуть ему памятникъ. Онъ собственно не поэтъ и не литераторъ, но гражданинъ, политикъ, британская знаменитость. Почти съ первой минуты своего появленiя между мальчиками, между товарищами-студентами, между людьми, онъ носилъ уже на себе признаки великаго человека, и впоследствiи занялъ свое место между великими людьми. Победы всякаго рода давались ему очень легко; будучи юношей, онъ входитъ на арену вместе съ другими и выигрываетъ все призы, которые ему нравятся. Молодому человеку предлагаютъ присутствовать въ сенате. Онъ занимаетъ тамъ свое место; говоритъ речи, когда имеетъ къ тому расположенiе, и говоритъ безъ всякаго гнева, чуждый всякихъ интригъ, но не безъ уверенности и не безъ некотораго рода героическаго энтузiазма за правое дело. Но все-таки онъ более поэтъ и философъ, нежели ораторъ. Чтобы иметь досугъ и средства для продолженiя своихъ любимыхъ занятiй, онъ удаляется на некоторое время отъ должности и принимаетъ постъ на востоке съ прекраснымъ содержанiемъ. Мне всегда казалось, что обширныя средства и почетное место принадлежали Маколею по праву. Несколько летъ тому назадъ, поднялся крикъ по поводу того, что Маколей посылалъ свои письма изъ Виндзорскаго дворца, где онъ жилъ некоторое время. Безсмертные боги! Неужели еще этотъ человекъ не могъ быть прiятнымъ гостемъ въ какомъ угодно дворце въ мiре? не могъ быть прiятнымъ собеседникомъ для всякаго придворнаго мужчины или женщины? После сраженiя при Аустерлице старые вельможи и придворная челядь при дворе K. К. смеялись надъ Наполеономъ, что онъ на письмахъ своихъ выставлялъ местомъ своего пребыванiя Шёнбруннъ. Впрочемъ этотъ жалкiй "Виндзорскiй вопль" былъ ни более, ни менее, какъ отголосокъ быстро-отживавшихъ старосветскихъ воспоминанiй. Такой передовой человекъ долженъ занимать одно изъ первыхъ местъ въ государстве, и то государство можетъ считаться лучшимъ, по крайней мере по нашимъ британскимъ понятiямъ, где большей или меньшей величины знаменитости предоставляется возможность дать просторъ своему уму и генiю.

Если бы въ какомъ нибудь месте собралось несколько гигантовъ, то весьма вероятно двое или трое изъ нихъ, имеющихъ шесть съ половиною футовъ росту, озлобились бы на неоспоримое превосходство самаго высокаго въ собранiи; такъ точно я слышалъ, что некоторые лондонскiе остроумцы, сильно раздосадованные на превосходство Маколея, жаловались на то, что онъ слишкомъ много болтаетъ, и т. д. Теперь этотъ удивительный языкъ больше не говоритъ, но скажите, мало ли найдется людей, которые глубоко сожалеютъ, что не имеютъ более случая послушать его? Одно воспоминанiе объ этой болтовне доставляетъ наслажденiе, - воспоминанiе не только о сокровищахъ, хранившихся въ его памяти, но и о безделицахъ, которыя онъ имелъ тамъ и могъ доставлять съ одинаковой готовностью. Я имелъ счастiе видеться съ нимъ почти въ последнiй день; нашъ разговоръ, какъ-то случайно и совсемъ неожиданно, коснулся старшихъ студентовъ кэмбриджскаго университета (senior wranglers), и того, что они сделали въ последующей жизни. Къ общему изумленiю всехъ присутствовавшихъ, Маколей началъ перебирать старшихъ студентовъ 1801--2--3--4 и т. д. годовъ, называя каждаго по имени и описывая его последующую карьеру и возвышенiе. У всякаго, кто только знавалъ его, есть своя исторiя объ этой изумительной памяти. Быть можетъ онъ не чуждъ былъ удовольствiя, когда вы признавали въ немъ эту способность; но кто въ состоянiи отказать въ должной дани уваженiя этимъ удивительнымъ интеллектуальнымъ подвигамъ, которые совершались имъ такъ легко! Его болтовня была восхитительна, и мы восхищались ею.

статьи, какъ эти (я говорю о статьяхъ въ Times и Saturday Review), появляются въ нашей прессе о нашихъ общественныхъ деятеляхъ. Оне, такъ сказать, учатъ насъ, чему и какъ должно восхищаться. Человекъ, непосвященный въ тайны живописи или музыки, не обратитъ вниманiя на картину или музыкальную пьесу, которыя въ мненiи знатока составляютъ chef-d'oeuvre, гармонiю или чудо артистическаго искусства. Прочитавъ эти статьи, вы еще более полюбите и еще более будете уважать человека, которымъ вы уже такъ много восхищались. Относительно стиля Маколея, конечно, найдутся недостатки, - да и какой критикъ не можетъ обнаружить ихъ? При настоящемъ случае мы не намерены говорить о недостаткахъ; мы хотимъ только сказать nil nisi bonum. Возьмите на удачу две-три страницы изъ Essays или History, и вы увидите одинъ, два, три, десятки намековъ на другiе историческiе факты, личности, на литературу и поэзiю, - факты, съ которыми вы уже знакомы. Къ чему употребленъ этотъ эпитетъ? Откуда заимствовано это сравненiе? Какимъ это образомъ онъ въ двухъ-трехъ словахъ умеетъ обрисовать личность или обозначить местность? Вашъ покорнейшiй слуга, который тоже много читалъ и имеетъ свой небольшой литературный запасъ, обнаружитъ еще больше местъ, ссылокъ, намековъ, удачныхъ прикосновенiй, показывающихъ не только изумительную память и обширную ученость этого маэстро, но и его удивительное трудолюбiе, добросовестный, смиренный предварительный трудъ, его подготовку. Чтобы написать какое нибудь дельное изреченiе, авторъ этихъ очерковъ прочитываетъ двадцать книгъ, чтобы написать строку порядочнаго описанiя, онъ пускается въ путешествiе за сотню миль.

à coeur ouvert, и прошу благосклоннаго читателя быть снисходительнымъ ко мне. Я виделъ всякаго рода храмы: во имя Петра, Павла, Софiи, виделъ Пантеонъ, - словомъ, виделъ ихъ множество, но ни одинъ изъ нихъ не поразилъ меня такъ сильно, какъ католическiй храмъ въ Блюмсбюри, подъ сводами котораго хранятся миллiоны нашихъ книгъ. - Сколько мира, любви, истины, красоты, счастiя для всехъ, великодушной снисходительности ко мне и вамъ распространяется отсюда! Мне кажется, что никто не можетъ присесть въ этомъ месте безъ того, чтобы сердце его не было переполнено признательностью. Съ своей стороны я долженъ читать затрапезную молитву за этимъ столомъ и благодарить небо за дарованное мне право наслаждаться такимъ обилiемъ пищи для ума и истины, которую я нахожу здесь, въ храме, который служилъ прiютомъ для ума Маколея и изъ котораго онъ бросалъ на мiръ торжественный взглядъ, въ которомъ заключался обширный, блестящiй и удивительный запасъ учености! Какого диковиннаго матерiала не вынесъ бы онъ оттуда по вашему приказанiю! Встречалась надобность въ известномъ томе закона или исторiи, въ книге поэзiи знакомой или забытой (исключая его самого, который ничего не забывалъ), въ романе отдаленной старины, и онъ имелъ его подъ рукой. Однажды я заговорилъ съ нимъ о Клариссе. "Не читайте Клариссы судья и секретарь отъ правительства, главнокомандующiй и ихъ жены. Кларисса была при мне, и какъ только начали читать ее, то миссъ Гарлоу, ея несчастiя и ея негодяй Ловеласъ, привели всю нашу колонiю въ сильное возбужденiе; жена губернатора завладела книгой, секретарь съ нетерпенiемъ ждалъ ее, судья не могъ ея читать, потому что при этомъ не могъ удержаться отъ слезъ!" Расхаживая взадъ и впередъ по библiотеке Атенея, онъ могъ бы прочитать наизусть целыя страницы изъ этой книги, изъ этой книги - и изъ какого безчисленнаго множества другихъ!

Въ этой маленькой статье позвольте намъ придержаться текста: nil nisi bonum. Одна прочитанная мною газета говоритъ относительно лорда Маколея, что "у него не было сердца". Правда, книги не всегда могутъ высказывать истину, но оне высказываютъ душу автора наперекоръ ему самому, и мне кажется, что на каждой странице, написанной этимъ человекомъ, видно бiенiе его сердца. При всякаго рода несправедливости, коварстве, тираннiи, онъ возмущался и приходилъ въ негодованiе. Съ какимъ восторгомъ приветствуетъ онъ мужественное сопротивленiе, какъ сильно поддерживаетъ и одобряетъ борьбу за свободу, какъ глубоко ненавидитъ онъ негодяевъ, какъ быстро узнаетъ генiй даже въ людяхъ, достойныхъ презренiя!... Знавшiе лорда Маколея знали также, какимъ обладалъ онъ нежнымъ и любящимъ сердцемъ, и до какой степени онъ былъ щедръ {По разсмотренiи бумагъ лорда Маколея оказалось, что онъ имелъ привычку раздавать

Если кто нибудь изъ молодыхъ литераторовъ прочитаетъ эту маленькую проповедь, - для нихъ, впрочемъ, она и назначается - я еще разъ повторю ему: "сохраняйте въ памяти последнiя слова Вальтеръ Скотта: - будь добрымъ человекомъ, ". И такъ, два литератора заключили свой разсчетъ съ земною жизнью, и, laus Deo, сколько намъ известно, разсчетъ этотъ совершенно чистъ. Здесь не представляется надобности извинять недостатки, объяснять пороки, которые были бы добродетелями, если бы не неизбежныя и пр. и пр. Передъ вами два образца даровитейшихъ людей, - каждый изъ нихъ следуетъ своему призванiю; каждый провозглашаетъ истину, какъ повелелъ ему Богъ, каждый честенъ въ своей жизни, справедливъ и безупреченъ въ своихъ действiяхъ, дорогъ для своихъ друзей, - уважаемъ своимъ отечествомъ, любимъ у своего очага. Тому и другому выпала счастливая доля подарить свету безпредельное счастiе и наслажденiе, и светъ въ свою очередь благодаритъ ихъ съ глубокимъ уваженiемъ, искреннею признательностiю и теплою любовiю. Намъ, собратъ-писатель, не суждено оказать такiя заслуги, получить въ награду такую славу. Но награды этимъ людямъ служатъ наградами за Намъ не получить маршальскаго жезла или эполетъ, но Богъ дастъ намъ силу охранять честь нашего флага!