Стихотворения

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Стихотворения (старая орфография)

Древнее предание. - Д. Минаева

Королева Мая. - А. Плещеева

Дора. - А. Плещеева

Альфред Тенннсон, самый популярный из современных английских поэтов, родился около 1810 года в Линкольншэйре, где отец его был приходским священником. Од воспитывался в Кембридже и там же начал свою поэтическую деятельности небольшой поэмой, удостоенной награды. Затем, он подал там же целый том поэм, написанных им вместе с младшим его братом Чарльзом, и том своих собственных, "Лирических поэм", вышедший в свет в 1830 году.

Не смотря на все недостатки утих юношеских произведений, и в них уже проглядывал тот несомненный и оригинальный талант, которым запечатлены все его поэтическия произведения, написанные в более зрелом возрасте и ныне, составляющия гордость английской современной литературы.

В 1833 году, появился в свет новый том его лирических стихотворений, в котором оказалось несравненно более силы и разнообразия, чем в первом, что, впрочем, не помешало критике отнестись к нему крайне строго, что, вероятно и было главной причиной, заставившей поэта умолкнуть на долгое время.

После десятилетняго молчания, именно - в 1842 году, Теннисон выступил снова на литературную арену с двумя томами своих стихотворений, отчасти - старых, исправленных и переделанных, отчасти - новых, между которыми находились некоторые из самых известных его произведений, как, например: "Годива". "Королева Мая", "Дора" и многия другия, сделавшия имя его известным всему образованному миру. Следующим произведением Теннисона, появившимся в печати в 1847 году, была довольно слабая поэма "Принцесса". Затем, в 1S50 году он издал, без означения имени автора, том небольших поэм, под заглавием "In Memorium". в память своего друга. Артура Галлами, сына известного историка, помолвленного на сестре Теннисона и умершого в Вене в 1833 году. Не смотря на грустный тон всех утих поэм, Теннисон и здесь съумел избежать однообразия и осветить меланхолические тэмы блеском своего ума и воображения, мешая кипарисные ветви с цветами и освещай будущность словами веры и надежды.

В конце 1850 года, вскоре после смерти Вордсворта, Теннисон был облечен в звание лавроносного поэта, причем первым официальным произведением его была - написанная в 1852 году - "Ода на смерть герцога Веллингтона". которую он, впоследствии, значится i.по исправил, чем и сделал ее не недостойной героя и поэта.

Затем, в 1853 году, была издана им большая аллегорическая поэма "Мод", и несколько мелких, а в 1850 - четыре легенды, под общим заглавием: "Idills оf the King". Все эти рыцарские рассказы написаны хотя белыми, но весьма звучными, стихами и отличаются, местами, прекрасными описаниями, но, при всём том, страдают отсутствием силы и вдохновения.

ДРЕВНЕЕ ПРЕДАНИЕ.

На пышном ложе умирает

Король Эдвард... Спасенья нет...

Но вдруг король больной припомнил

"Когда, мой сын", она сказала,

"Наступит твой последний день,

Найди счастливца в этом мире,

Его рубашку ты надень -

И смерть к тебе не прикоснётся..."

"И стал король бодрей опять:

Он разослал гонцов по царству,

Чтоб в нем счастливца отыскать.

Но королевскому приказу

Летят они во все концы,

Но отыскать ни где счастливца

Не могут верны о гонцы.

Вот, наконец, один нашолся,

Но тот один был беден так.

Что даже худенькой рубашки

Давно ужь не имел бедняк.

Д. Минаев.

КОРОЛЕВА МАЯ.

1.

Разбуди меня завтра, родная,

Только солнышко в небе блеснёт!

Всех то, дней этот день веселее;

Не бывает такого весь год.

Разбуди же, смотри! С нетерпеньем

Жду давно я весёлого дня.

Королевою Майской, я знаю,

Они выберут завтра меня!

Не одну в стороне нашей встретишь

Пару чорных, сверкающих глаз;

Красотой своей славятся Мэри,

Маргарета и Китти у нас;

Но в глазах у весёлой Алисы.

Говорят, еще больше огня,

Потому-то и выберут завтра

Королевою Майской меня!

Крепок сон мой: сама я не встану;

Так смотри же, погромче кричи,

Лишь окно нашей спальни, родная,

Еще много венков мне придется

Из цветов и из зелени свить:

Ведь я знаю наверное - завтра

Королевою Майской мне быть!

Я вчера, по долине гуляя.

Увидала - сказать ли кого?--

Увидала Робина! Угрюмо

Мне лицо показалось его.

Он под ивой стоял верно думал.

Отчего я с ним так холодна?

Ну, да пусть! Королевою Майской

Завтра быть я, родная, должна!

Может принял меня он за духа:

Я одета вся в белом была.

Пред глазами его промелькнувши,

Я исчезла вдали, как стрела.

Безсердечной меня и холодной

Называют Робина друзья:

Все-равно: королевою Майской

Говорят, что умрёт он с печали,

Что разбила я сердце его;

Но какое мне дело, родная,

Ты сама посуди, до него?

Без него женихов здесь не мало,

Не один он красив и богат.

Ах! как весело мне! - меня выбрать

Королевою Майской хотят!

Я хочу, чтоб сестра моя Эва

Шла со мною на праздник весны.

Да и ты приходи! Королевой

Меня видеть вы обе должны.

Даже с гор отдаленных приходят

Пастухи, чтоб на праздник взглянуть,

А я буду на нем королевой!

Разбуди же меня, не забудь!

Белоснежная жимолость вьётся

По столбам галлереи с лугов,

Из долин и ущелий несётся

Разцвели наготки над болотом,

Колыхает кувчинчик волна...

Что за радость, за счастье - что быть я

Королевою Майской должна!

Над лугами стемнело, родная.

Ветерок там гуляет ночной.

Каждый раз, как повеет он, звезды,

Словно ярче горят над землёй.

Нет ни облака в небе! Ненастье

Не отравить весёлого для.

Королевою Майской я буду -

Разбуди же, с разсветом меня!

Вся объята и тенью и мглою

Спит долина, свежа, зелена,

И на склоне холмов что-то шепчут

Листья тёмных деревьев - сквозь сна.

А в овраге чуть слышно журчанье

Утомлённого бегом ручья...

Завтра все оживится - и буду

2.

ВЕЧЕР НА НОВЫЙ ГОД.

Как проснешся ты завтра, родная.

Разбуди меня. Солнца восход

В этот день я хотела бы встретить -

Начинается им новый год.

Новый год - для меня ужь последний!

Прежде-чем он настанет опять,

Буду в тёмной, холодной могиле

Я, забытая всеми, лежать!

Я с лучами заката простилась.

Я смотрела, как гасли они,

Старый год за собой оставляя.

Унося мои ясные дни!

Новый год настает! Но не видеть

На лугах мне росистой травы,

Мне не видеть на яблонях цвету

И не слышать шумящей листвы.

Хорошо было в мае, родная!

Не забыла я этого дня,

Всю в цветах, посадили меня.

На лужайке, под деревом майским.

Танцовали мы долго потом,

Пока месяц не всплыл, обливая,

Кровли наших домов серебром.

А теперь - ни цветочка в долине!

И замерзли все окна у нас.

Если б мне - хоть подснежник, родная,

Довелось увидать еще раз!

Довелось увидать, как покинет

Ледяную одежду река...

Неужель умереть мне придется,

Не дождавшись и почки цветка!

На вершинах высокого вяза

Будут гнезда вороны свивать,

И унылым, пронзительным криком

Будет чибис поля оглашать.

А потом из-за моря вернутся

К нам и ласточки, ранней весной;

Мои очи засыплют землёй!

Той порой, когда все еще тихо,

Когда все у нас в доме молчит,

Прежде-чем ты проснёшься, родная

И на ферме петух прокричит -

Ужь окно нашей церкви убогой

И погост на обрыве крутом,

Где я буду лежать, озарятся

Первым, розовым утра лучом.

Не видать тебе больше, родная,

Когда вновь запестреют цветы,

Как брожу по лугам и долинам

Я с утра до ночной темноты.

Но заманят к себе меня летом

Зеленеющий в поле овёс,

Водяная фиалка - в болоте,

Ветви белых, плакучих берез!

Пусть шиповник и жимолость будут

Над моею могилой цвести.

Ты, порой, свою дочь навести.

Я тебя не забуду, родная,

И когда над моей головой

Ступишь ты но росистому дерну,

Каждый шаг буду слышать я твой.

Своенравна была я... Но знаю,

Все простит мне твоя доброта.

Поцелуй же теперь меня крепче,

Поцелуй и в чело и в уста.

О, зачем ты так плачешь, родная!

Сокрушать тебя скорбь не должна!

У тебя еще дочь остаётся:

Ты на свете не будешь одна.

Из могилы холодной и тесной

Стану я приходить. И хоть ты

Меня видеть не можешь, родная,

Но твои я увижу черты.

И - безмолвна сама - я услышу

Знай, что дочь твоя будет с тобою

Каждый раз, как ты вспомнишь о ней.

Добрый ночи! Когда мне придется

"Доброй ночи" сказать навсегда,

И меня унесут на кладбище -

Не пускай нашей Эвы туда

До-тех-пор, пока зеленью свежей

Но оделась могила зноя:

Эва милый ребенок - и лучшей

Будет дочерью, нежели я.

В кладовой весь прибор мой садовый:

Там и заступ и грабли лежать;

Я их Эве дарю: мне ужь больше

Не копать в цветнике своем гряд.

Под окном я гвоздику и розы

Посадила. Им нужен уход,

Так пускай же она хорошенько

Их, по смерти моей, бережот.

Да еще... ты Робину, родная,

Бог пошлёт ему лучше подругу;

На меня пусть не сердится он.

Ведь останься в живых я, быть-может,

За него бы я вышла - как знать!

Все прошло - и в могиле я скоро

Буду, всеми забытая, спать!

Доброй ночи, родная! Смотри же

Разбуди ты меня - не забудь.

Я могу после ночи безсонной

Слишком крепко, под утро, заснуть

А ты знаешь, что мне бы хотелось

Увидать завтра солнца восход...

Разбуди! Ведь ужь мне не дождаться

Как наступить опять новый год!

А. Плещеев.

ДОРА.

У старика богатого Аллена

На ферме жили Дора и Вилльям.

Вилльям был сын единственный его,

Смотря на них, Аллен нередко думал:

"Вот парочка! Я их соединю."

Желанье дяди Дора замечала.

Она любила юношу; но он

О ней не думал вовсе, постоянно

С ней под одною кровлею живя.

И вот Аллен, призвав однажды сына,

Сказал ему: "Женился поздно я:

Но всё жь бы мне хотелось перед смертью

Ещё поняньчить внучка, милый сын,

Хотелось бы тебя женатым видеть.

Взгляни на Дору. Как она мила,

Что за хозяйка - даже не но летам!

Она моя племянница, ты знаешь.

Когда с отцом её мы разошлись -

Уехал он и умер на чужбине.

Но память брата чтя, я взял к себе

Малютку дочь его на воспитанье -

И на глазах моих она взросла.

Что много лет в душе моей живёт,

Исполни, сын". Но юноша отметил

Отцу без колебанья, на прямик:

"Нет, не хочу; не по сердцу мне Дора."

Тогда в глазах Аллена гнев сверкнул.

"Не хочешь ты?" сказал старик Вилльяму,

Сжав кулаки: "противиться мне смеешь?

Когда мы были молоды, слова

Отцовския законом мы считали.

Так слушай же, сынок любезный мой,

Даю тебе на размышленье месяц.

И если ты опять ответишь мне

Так как теперь, то я клянусь Творцом,

Что никогда отцовского порога,

Пока я жив, не переступишь ты."

Вилльям ушол, сердито хлопнув дверью.

Од в кровь себе все губы искусал,

И сам себя не помнил от волненья;

Чем больше он, потом, смотрел на Дору,

Он полюбить не в силах - и сурово

С ней обходиться начал. Но она

Была кротка по прежнему - и горя,

Что в глубине души её таилось,

Не выдавал спокойный, светлый взор.

Ещё и срок, назначенный отцом.

Не истекал, а ужь Вилльям покинул

Родной очаг. В работу нанялся

Он на полях соседних, и потом

(Любовь ли то была или досада,

Бог весть!) женился вскоре на одной

Молоденькой и бедной поселянке,

Сиротке круглой: Мэри Моррисон.

Когда Аллен услышал звон церковный,

Ему о свадьбе сына возвещавший,

Племянницу он позвал и сказал:

"Ты мне мила, дитя моё; но если б

Когда-нибудь хоть словом обменялась

Иль с той, кого женой он называет,

То, верь мне, мы разстанемся сейчас.

Не позабудь, что я сказал: то свято."

Исполнить волю дяди обещала

Без возражений Дора; по сама

Подумала: современен смягчится

Гнев старика - и сына он простить.

За днями дни летели. У Вилльяма

Годился сын; но плохо шли дела.

Он проходил нередко мимо дома

Отца худой, поникший и унылый;

Но не помог старик ему в нужде.

Украдкою лишь Дора посылала

Жене его всё что могла сберечь

От крох своих; и ни Вилльям, ни Мэри

Не знали, кто был этот тайный друг,

Пока Вилльям не захворал горячкой,

И осенью в могилу не сошол.

Тогда к его вдове явилась Дора.

И по лицу у ней катились слёзы.

Считая Дору злой, недружелюбно

Её принять готовилась она;

Но та, войдя, ей ласково сказала:

"Доныне я повиновалась дяде.

Но горячо раскаиваюсь в том.

Лишь я одна причиной всех несчастий,

Всех горестей, постигнувших Вилльяма.

Теперь, для тени вечно-дорогой

Того, кто взят у нас могилой ранней,

И для тебя, кого своей женой

Он называл и для его ребёнка

Сюда пришла я. Ты, ведь, знаешь, Мэри,

Что урожай Господь нам посылает

Такой, какого не было давно.

Дай своего малютку мне - и в поле,

Средь золотистой ржи и васильков.

Я посажу его, чтоб дядя видел.

Обрадованный жатвою богатой,

Благословит ребёнка со слезами!"

И Дора, взяв ребёнка, с ним пошла

Полями... Вот, на холмике отлогом.

Что весь покрыт был маком разноцветным.

Она присела с ношею своей...

Старик Аллен прошол, но так далёко.

Что их не мог заметить; и никто

Из слуг не смел сказать ему. что Дора

Его ждала с ребёнком. Ужь она

Хотела встать, идти к нему на встречу,

Но твёрдость вдруг оставила её...

Луч солнца гас; жнецы свой труд кончали,

И на поля спускалась ночи мгла...

Лишь разсвело, опять с малюткой Дора

Пошла в поля - и села на пути.

Из всех цветов, что около пестрели,

Для мальчика венок она сплела,

И обвила им детскую головку,

Чтоб дяди взор она могла пленить.

Племянницу увидел, от жнецов

Он отошоль и, подойдя к ней быстро,

Спросил: "Где ты была вчера? Зачем

Ты здесь теперь? И чей ребёнок это?"

- "Твой внучок, сын умершого Вилльяма",

Произнесла потупившись она

- "Но разве ты - сказал Аллен - забыла

Мои Слова? Не запретил ли я..."

Она ему в ответ: "Ты можешь сделать

Со мной что хочешь; но возьми ребёнка,

И с памятью Вилльяма примирись.

Аллен сказал: "Я вижу - это шашни.

Ты с той, знать, сговорилась, и меня

Учить моим обязанностям хочешь,

Над волей насмехаешься моей.

Так ладно жь. Я беру к себе ребёнка,

Но чтоб тебя я больше не видал!"

Он замолчал, и, взяв у ней ребёнка

Который бился, плакал и кричал,

Упал к ногам поникшей грустно Доры.

Закрыв лицо руками, вся б слезах,

Она сидела долго. Плач ребёнка,

Всё отдаляясь, слышался слабей

И, наконец, замолк. Невольно

Припомнилось ей прошлое: тот день,

Когда она пришла сюда впервые,

И всё что после было... А жнецы

Кончала труд свой молча. Солнце гасло

И на поля спускалась ночи мгла.

И к Мэри в дом направилася Дора;

Но у крыльца, на несколько мгновений,

Боясь войдти, остановилась вдруг.

Когда жь в окошко Мэри увидала,

Что Дора возвращается одна,

То, радости исполнена глубокой,

Благодарить усердно стала Бога,

Пришедшого на помощь сироте.

"Мой дядя взял к себе ребёнка, Мэра",

"Но мне позволь остаться жить с тобою,

Позволь тебе в работах помогать:

Меня не хочет больше видеть дядя."

- "Нет! никогда не допущу я, Дора -

Ответила ей Мэри - "чтобы ты

Из-за меня страдала. Не оставлю

У дяди я ребёнка ни за что:

Его он сделать может безсердечным!

Он презирать его научит мать!

Пускай тебя опять он примет в дом.

А я возьму назад к себе малютку.

Но если бы отверг тебя старик,

Тогда с тобой мы вместе поселимся

Покамест он не выростст большой.

И в свой черёд не будет нам опорой.

Оне поцаловались и пошли -

И в полчаса уже достигли фермы.

Отворена была на половину -

И вот что их представилось глазам,

Когда оне украдкой заглянули -

В ту дверь: старик малютку на коленях

Часами и цепочкою массивной,

И даже иногда его ласкал:

То пощекочет шейку мальчугана.

То вдруг его потреплет по щеке,

И чем-то походившим на любовь

Тогда светились старческие взоры.

Оне вошли. Увидев мать, ребёнок

К ней потянул свои ручёнки с криком -

"Я ни о чём - тогда сказала Мэри -

Вас не просила, батюшка (простите,

Что так назвать осмелилась я нас)

Ни для себя самой, ни для Вилльяма,

Я прихожу теперь просить о Доре,

Которая вас любит горячо.

Позвольте к вам опять ей возвратиться.

Вилльям, сойдя в могилу, не унёс

Со всеми он ирод смертью примирился.

На мой вопрос: не сожалел ли он

Когда-нибудь, что он на мне женился?

Вилльям сказал, что счастлив был со иной,

Но что разлад с отцом его гнетёт,

И что себя он всё-таки неправым

Перед отцом во многом признаёт.

Последния слова Вилльяма были:

Как больно мне, с ним в ссоре, умирать.

Теперь прошу: отдайте мне ребёнка!

Его суровым сделаете вы,--

И к памяти отцовской он, пожалуй,

Опять к себе вы в дом примите Дору,

И всё пускай по прежнему идёт."

Так говорила Мэри, и к плечу

Её припала Дора головою.

На несколько мгновений воцарилась.

Её прервал Аллен своим рыданьем!

"О, горе мне! Виновен много я...

Я сына свёл безвременно в могилу -

Мой милый сын! ведь я тебя любил!

Тяжка, тяжка вина моя! О! дети -

Молю вас - обнимите старика,

Простите мне безмерные страданья,

"

И обняли оне его сердечно,

И всё ему простили в этот миг.

Раскаяньем совсем он был подавлен;

Вся прежняя любовь проснулись в нём.

Рыдал старик, Вилльяма вспоминая.

И с той поры все четверо они

На ферме под одною кровлей жили.

Прошли года - и Мэри избрала

Не замужем до самой смерти Дора.

А. Плещеев.