Автор: | Теннисон А., год: 1840 |
Примечание: | Перевод К. Д. Бальмонта |
Категория: | Стихотворение |
Связанные авторы: | Бальмонт К. Д. (Переводчик текста) |
ТЕННИСОН
Стихотворения
Бальмонт К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи,
М.: Правда, 1990.
Вкушающие лотос
Странствия Мальдуна
Слезы
Улисс
ВКУШАЮЩИЕ ЛОТОС
"Смелей! - воскликнул он. - Вон там, в туманной дали, |
Причалим мы к земле". Чуть пенилась вода. |
И в сумерки они к чужой стране пристали, |
Где сумеречный час как будто был всегда. |
В тревожно-чутких снах дышала гладь морская, |
Вздымался круг луны над сумраком долин. |
И точно бледный дым, поток, с высот сбегая, |
Как будто замедлял свой путь, изнемогая, |
И падал по скалам, и медлил меж; теснин. |
О, тихий край ручьев! Как бледный дым, иные, |
Скользили медленно по зелени лугов, |
Иные падали сквозь тени кружевные, |
Огнистая река струила волны в море |
Из глубины страны; а между облаков |
Три мертвые горы в серебряном уборе |
Хранили след зари, и сосны на просторе |
Виденьями росли среди немых снегов. |
На Западе закат, навек завороженный, |
Горя, не погасал; и сквозь провалы гор |
Виднелась глубь страны, песками окаймленной, |
Леса из пышных пальм сплеталися в узор, |
Долины и луга в сверканьи бледной влаги, |
Страна, где перемен как будто нет и нет. |
И бледнолицые, как тени древней саги, |
Толпой у корабля сошлися лотофаги, - |
В их взорах трепетал вечерний скорбный свет. |
Душистые плоды волшебного растенья |
Они давали всем, как призраки глядя. |
И каждый, кто вкушал, внимал во мгле забвенья, |
Как ропот волн стихал, далеко уходя; |
Сердца, в сознаньи всех, как струны трепетали, |
Невнятные слова для слуха пропадали, |
Как будто чуть звеня во мгле безбрежной дали, |
Как будто приходя из сумрака могил. |
И каждый, хоть не спал, но был в дремоте странной, |
Меж: солнцем и луной, на взморьи, у зыбей, |
И каждый видел сон о родине туманной, |
О детях, о жене, любви, - но всё скучней |
Казался вид весла, всё больше тьмой объята |
Казалась пена волн, впивающая свет, |
И вот один сказал: "Нам больше нет возврата!" |
И вдруг запели все: "Скитались мы когда-то. |
Наш край родной далек! Для нас возврата нет!" |
1
Есть музыка, чей вздох нежнее упадает, |
Чем лепестки отцветших роз, |
Нежнее, чем роса, когда она блистает, |
Роняя слезы на утес; |
Нежней, чем падает на землю свет зарницы, |
Когда за морем спит гроза, |
Нежней, чем падают усталые ресницы |
Есть музыка, чей вздох - как сладкая дремота, |
Что сходит с неба в тихий час, |
Есть мшистая постель, где крепко спит забота |
И где никто не будит нас; |
Там дышит гладь реки в согретом полумраке, |
Цветы баюкает волна, |
И с выступов глядя, к земле склонились маки |
В объятьях нежащего сна. |
2
Зачем душа болит, чужда отдохновенья, |
Неразлучимая с тоской, |
Меж: тем как для всего нисходит миг забвенья, |
Всему даруется покой? |
Зачем одни лишь мы в пучине горя тонем, |
Одни лишь мы - венец всего, |
Из тьмы идя во тьму, зачем так скорбно стонем |
В терзаньи сердца своего? |
И вечно и всегда трепещут наши крылья, |
И нет скитаниям конца, |
И дух целебных снов не сгонит тень усилья |
И чужды нам слова чуть слышного завета: |
"В одном покое - торжество". |
Зачем же только мы томимся без привета, |
Одни лишь мы - венец всего? |
3
Вон там, в глуши лесной, на ветку ветер дышит, |
Из почки вышел нежный лист, |
И ветер, проносясь, едва его колышет, |
И он прозрачен и душист. |
Под солнцем он горит игрою позолоты, |
Росой мерцает под луной, |
Желтеет, падает, не ведая заботы, |
И спит, объятый тишиной. |
Вон там, согрет огнем любви, тепла и света, |
Растет медовый сочный плод, |
Созреет - и с концом зиждительного лета |
На землю мирно упадет. |
Всему есть мера дней: взлелеянный весною, |
Цветок не ведает труда, |
Он вянет, он цветет, с землей своей родною |
4
Враждебен небосвод, холодный, темно-синий, |
Над темно-синею волной, |
И смерть - предел всего, и мы идем пустыней, |
Живя тревогою земной. |
Что может длиться здесь? Едва пройдет мгновенье - |
Умолкнут бледные уста. |
Оставьте нас одних в тиши отдохновенья, |
Земля для нас навек пуста. |
Мы лишены всего. Нам ничего не надо, |
Всё тонет в сумрачном Былом. |
Оставьте нас одних. Какая нам отрада - |
Вести борьбу с упорным злом? |
Что нужды восходить в стремленьи бесконечном |
По восходящей в высь волне? |
Всё дышит, чтоб иметь удел в покое вечном, |
Всё умирает в тишине. |
Всё падает, мелькнув, как тень мечты бессильной, |
Как чуть плеснувшая волна. |
О, дайте нам покой, хоть черный, хоть могильный, |
5
Глаза полузакрыв, как сладко слушать шепот |
Едва звенящего ручья |
И в вечном полусне внимать невнятный ропот |
Изжитой сказки бытия. |
И грезить, и дремать, и грезить в неге сонной, |
Как тот янтарный мягкий свет, |
Что медлит в высоте над миррой благовонной |
Как будто много-много лет. |
Отдавшись ласковой и сладостной печали, |
Вкушая лотос день за днем, |
Следить, как ластится волна в лазурной дали, |
Курчавясь пеной и огнем. |
И видеть в памяти утраченные лица, |
Как сон, как образ неживой, - |
Навек поблекшие, как стертая гробница, |
Полузаросшая травой. |
6
Нам память дорога о нашей брачной жизни, |
О нежной ласке наших ясен; |
Но всё меняется - и наш очаг в отчизне |
Там есть наследники; и наши взоры странны; |
Мы потревожили бы всех, |
Как привидения, мы не были б желанны |
Среди пиров, где дышит смех. |
Быть может, мы едва живем в мечте народа, |
И вся Троянская война, |
Все громкие дела - теперь лишь гимн рапсода, |
Времен ушедших старина. |
Там смута может быть; но если безрассудно |
Забыл народ завет веков, |
Пусть будет то, что есть: умилостивить трудно |
Всегда взыскательных богов. |
Другая смута есть, что хуже смерти черной, - |
Тоска пред новою борьбой, |
До старости седой - борьбу и труд упорный |
Везде встречать перед собой, - |
Мучение для тех, в чьих помыслах туманно, |
Кто видел вечную беду, |
Чей взор полуослеп, взирая неустанно |
7
Но здесь, где амарант и моли пышным цветом |
Везде раскинулись кругом, |
Где дышат небеса лазурью и приветом |
И веют легким ветерком, |
Где искристый поток напевом колыбельным |
Звенит, с пурпурных гор скользя, - |
Как сладко здесь вкушать в покое беспредельном |
Восторг, что выразить нельзя. |
Как нежны голоса, зовущие оттуда, |
Где шлет скала привет скале, |
Как нежен цвет воды с окраской изумруда, |
Как мягко льнет акант к земле, |
Как сладко здесь дремать, покоясь под сосною, |
И видеть, как простор морей |
Уходит без конца широкой пеленою, |
Играя светом янтарей. |
8
Здесь лотос чуть дрожит при каждом повороте, |
Здесь лотос блещет меж; камней, |
И ветер целый день в пленительной дремоте |
И впадины пещер, и сонные долины |
Покрыты пылью золотой. |
О, долго плыли мы, и волны-исполины |
Грозили каждый миг бедой, - |
Мы ведали труды, опасности, измену, |
Когда средь стонущих громад |
Чудовища морей выбрасывали пену, |
Как многошумный водопад. |
Клянемтесь же, друзья, изгнав из душ тревоги, |
Пребыть в прозрачной полумгле, |
Покоясь на холмах, - бесстрастные, как боги, - |
Без темной думы о земле. |
Там где-то далеко под ними свищут стрелы, |
Пред ними - нектар золотой, |
Вкруг них везде горят лучистые пределы |
И тучки рдеют чередой. |
С высот они глядят и видят возмущенье, |
Толпу в мучительной борьбе, |
Пожары городов, чуму, землетрясенье |
Но в песне горестной им слышен строй напева - |
Иной, что горести лишен, |
Как сказка, полная рыдания и гнева, |
Но только сказка, только сон. |
Людьми воспетые, они с высот взирают, |
Как люди бьются на земле, |
Как жатву скудную с полей они сбирают |
И после - тонут в смертной мгле. |
Иные, говорят, для горечи бессменной |
Нисходят в грозный черный ад, |
Иные держат путь в Элизиум -блаженный - |
И там на златооках спят. |
О, лучше, лучше спать, чем плыть во тьме безбрежной, |
И снова плыть для новых бед. |
Покойтесь же, друзья, в отраде безмятежной - |
Пред нами странствий больше нет. |
Бальмонт К. Д. Избранное. Стихотворения. Переводы. Статьи
М., "Художественная литература", 1980
СТРАНСТВИЯ МАЛЬДУНА
1
Я созвал товарищей верных - и поклялся мстить до конца, |
И каждый царем был по виду, и был благороден и смел, |
И древностью рода гордился, и песни геройские пел, |
И в битве бестрепетно бился, на беды взирая светло, |
И каждый скорее бы умер, чем сделал кому-нибудь зло. |
Он жил на острове дальнем, и в море мы чуяли след: |
Убил он отца моего, перед тем как увидел я свет. |
2
И мы увидали тот остров, и он у прибоя стоял. |
Но с вихрем в безбрежное море нас вал разъяренный умчал. |
3
Мы приплыли на Остров Молчанья, где был берег и тих и высок, |
Где прибой океана безмолвно упадал на безмолвный песок, |
Где беззвучно ключи золотились и с угрюмых скалистых громад, |
Как застывший в порыве широком, изливался немой водопад. |
И, не тронуты бурей, виднелись кипарисов недвижных черты, |
И сосна от скалы устремлялась, уходя за предел высоты, |
И высоко на небе, высоко, позабывши о песне своей, |
Замечтавшийся жаворонок реял меж лазурных бездонных зыбей. |
И собака не смела залаять, и медлительный бык не мычал, |
И петух повторительным криком зарожденье зари не встречал, |
И все было, как жизнь, лучезарно, и все было спокойно, как смерть. |
И мы прокляли остров прекрасный, и мы прокляли светлую тишь; |
Мы кричали, но нам показалось - то кричала летучая мышь, |
Так был тонок наш голос бессильный, так был слаб наш обманчивый зов, |
И бойцы, что властительным криком поднимали дружины бойцов, |
Заставляя на тысячи копий устремляться, о смерти забыв, |
И они, и они онемели, позабыли могучий призыв |
И, проникшись взаимной враждою, друг на друга не смели взглянуть. |
Мы покинули Остров Молчанья и направили дальше свой путь. |
4
Мы приблизились к Острову Криков, мы вступили на землю, и вмиг |
Человеческим голосом птицы над утесами подняли крик. |
Каждый час лишь по разу кричали, и как только раскат замолкал, |
Умирали колосья на нивах, как подстреленный бык упадал, |
Бездыханными падали люди, на стадах выступала чума, |
И в очаг опускалася крыша, и в огне исчезали дома. |
И в сердцах у бойцов эти крики отозвались, зажглись, как огни, |
И протяжно они закричали, и пустилися в схватку они, |
Но я рознял бойцов ослепленных, устремлявшихся грудью на грудь, |
И мы птицам оставили трупы и направили дальше свой путь. |
5
Там всегда благовонное лето, и всегда молодая весна. |
Ломонос голубел на утесах, страстоцвет заплетался в венок, |
Мириадами венчиков нежных и мерцал и звездился вьюнок. |
Вместо снега покровы из лилий покрывали покатости гор, |
Вместо глетчеров глыбы из лилий уходили в багряный простор, |
Между огненных маков, тюльпанов, миллионов пурпурных цветов, |
Между терна и роз, возникавших из кустов без шипов и листов. |
И уклон искрометных утесов, как поток драгоценных камней, |
Протянувшись от моря до неба, весь играл переливом огней, |
Мы блуждали по мысам шафрана и смотрели, как остров блестит, |
Возлежали на ложах из лилий и гласили, что Финн победит. |
И засыпаны были мы пылью, золотистою пылью цветов, |
И томились мы жгучею жаждой и напрасно искали плодов, |
Все цветы и цветы за цветами, все блистают цветы пеленой, |
И мы прокляли Остров Цветущий, как мы прокляли Остров Немой, |
И мы рвали цветы и топтали, и не в силах мы были вздохнуть, |
И оставили голые скалы, и направили дальше свой путь. |
6
Мы приплыли на Остров Плодов, и плоды золотились, горя, |
Бесконечные сочные гроздья отливались огнем янтаря, |
И с отлогого берега смоква поднималась, блестя вдалеке, |
И гора, как престол, возносилась и роняла оттенки в залив |
От мерцания груш золотистых, от сверкания рдеющих слив, |
И лоза вкруг лозы извивалась, вызревающих ягод полна, |
Но в плодах ароматных скрывалась ядовитая радость вина. |
И вершина утеса, из яблок, величайших из всех на земле, |
Разрасталась без листьев зеленых, и тонула в сверкающей мгле, |
И краснелась нежней, чем здоровье, и румянилась ярче стыда, |
И заря багрянец лучезарный не могла превзойти никогда. |
Мы три дня упивались плодами, и безумье нахлынуло сном, |
И друзья за мечи ухватились и рубились в безумье слепом, |
Но плоды я вкушал осторожно, и, чтоб разум ослепшим вернуть, |
Я сказал им о мести забытой, - мы направили дальше свой путь, |
7
Мы приплыли на Остров Огня, он манил нас, блистая в воде, |
Он вздымался на целую милю, устремляясь к Полярной звезде. |
И едва на ногах мы стояли, созерцая огонь голубой, |
Потому что весь остров качался, как объятый предсмертной борьбой, |
И безумны мы были от яда золотых ядовитых плодов, |
И, боясь, что мы бросимся в пламя, натянули мы сеть парусов, |
Мы увидели остров подводный, под водою - светлей хрусталя, |
И глядели мы вниз и дивились, что за рай там блаженный блистал, |
Там стояли старинные башни, там вздымался безмолвный портал |
Безмятежных дворцов, как виденья, как поля невозбранного сна. |
И для сердца была так призывна голубая, как твердь, глубина, |
Что из лучших воителей трое поспешили скорей утонуть, - |
Глубь задернулась быстрою зыбью, мы направили дальше свой путь. |
8
Мы прибыли на Остров Щедрот, небеса были низки над ним, |
И с рассветом лучистые длани облака раздвигали, как дым, |
И для каждого падала пища, чтоб он мог не работать весь день, |
До того, как на западе встанет золотая вечерняя тень. |
Еще не был наш дух беспокойный так пленительно-ласков и тих, |
И мы пели о Финне могучем и о древности предков своих. |
Мы сидели, покоясь и нежась, у истоков певучих ключей, |
И мы пели звучнее, чем барды, о судьбе легендарных царей. |
Но потом утомились мы негой, и вздыхали, и стали роптать, |
И мы прокляли Остров Блаженный, где могли без помехи мечтать, |
И мы прокляли Остров Зеленый, потому что он наш был везде, |
Потому что врага не могли мы - не могли отыскать мы нигде. |
Мы играть захотели в сраженье, захотели опасной игры, |
Потому что кипучие страсти нам томили мятежную грудь, |
И, насытившись дикой резнёю, мы направили дальше свой путь. |
9
Мы приплыли на Остров Колдуний, и певучий услышали зов - |
"О, придите, придите, придите!" - прозвучало над зыбью валов, |
И огнистые тени дрожали, от небес упадая к земле, |
И нагая, как небо, колдунья восставала на каждой скале, |
И толпы их белели на взморье, словно чайки над пеной валов, |
И толпы их резвились, плясали на обломках погибших судов, |
И толпы их бросалися в волны освежить белоснежную грудь, |
Но я знал, в чем опасность, и дальше поскорей мы направили путь. |
10
И в недоброе время достигли мы до Острова Башен Двойных, |
Из камней полированных башня и пред ней из цветов вырезных |
Возносилися обе высоко, но дрожали пещеры внизу, |
Ударялися башни, звенели и гремели, как небо в грозу, |
И гудели призывным набатом, точно яростный возглас громов, |
И раскаты проникли до сердца разгоревшихся гневом бойцов. |
И за башню камней разноцветных, и за башню цветов вырезных |
Меж бойцами резня разразилась, - и на Острове Башен Двойных |
И, оставивши много убитых, мы направили дальше свой путь. |
11
Мы приплыли на Остров Святого, что когда-то с Брэнданом уплыл, |
Он на острове жил неотлучно и уж старцем-святителем был. |
Еле слышен был голос святого, словно голос далеких миров, |
И к ногам борода упадала белизною нагорных снегов. |
Он сказал мне: "Ты злое задумал. О Мальдун, ты живешь как во сне, |
Ты забыл, что сказал нам всевышний, - он сказал нам? "Отмщение - мне". |
Умерщвлен был твой прадед, отмщен был, и за кровь пролита была кровь, |
И убийство сменялось убийством, и убийство свершалося вновь. |
О, доколе все это продлится? Нет конца помышлениям злым. |
Возвращайся же к острову Финна, пусть Былое пребудет Былым". |
И края бороды белоснежной мы лобзали, вздохнув от борьбы, |
Мы молились, услыша, как старец воссылал пред всевышним мольбы, |
И смирил нас преклонный святитель, и главу опустил он на грудь, |
Мы печально корабль снарядили и направили дальше свой путь. |
12
И мы вновь увидали тот остров, и убийца на взморье стоял, |
Но мы мимо проплыли безмолвно, хоть на остров нас вал увлекал. |
О, устал я, устал от скитаний, от волнений, борьбы и грехов, |
И приблизился к острову Финна только с горстью угрюмых бойцов. |
М., "Советская Россия", 1990.
СЛЕЗЫ
О слезы, слезы, что в вас, я не знаю, |
Из глубины какой-то высшей боли |
Вы к сердцу подступаете, к глазам, |
Глядящим на желтеющие нивы, |
На призрак дней, которых больше нет. |
Вы свежи, словно первый луч, что глянул |
На корабле, любимых нам вернувшем, |
Вы грустны, как последний луч, вдали, |
На корабле, увлекшем наше счастье, |
Так грустны дни, которых больше нет. |
О странно-грустны, как в рассвете летнем |
Крик сонных птиц, сквозь сон поющих песню |
Для гаснущего слуха, в час, когда |
Горит окно для гаснущего взора, |
Так странны дни, которых больше нет. |
Желанные, как сладость поцелуев, |
Как сладость ласк, что мыслим мы с тоскою |
Как первая любовь, безумны, страстны, |
Смерть в жизни, дни, которых больше нет. |
УЛИСС
Немного пользы в том, что, царь досужий, |
У очага, среди бесплодных скал, |
Я раздаю, близ вянущей супруги, |
Неполные законы этим диким, |
Что копят, спят, едят, меня не зная. |
Мне отдых от скитаний, нет, не отдых, |
Я жизнь мою хочу испить до дна. |
Я наслаждался, я страдал - безмерно, |
Всегда, - и с теми, кем я был любим. |
И сам с собой, один. На берегу ли, |
Или когда дождливые Гиады |
Сквозь дымный ток ветров терзали море, - |
Стал именем я славным, потому что, |
Всегда с голодным сердцем путь держа, |
Я знал и видел многое, - разведал |
Людские города, правленья, нравы, |
И разность стран, и самого себя |
Я радость боя пил средь равных мне, |
На издававших звон равнинах Трои. |
Я часть всего, что повстречал в пути. |
Но пережитый опыт - только арка, |
Через нее непройденное светит, |
И край того нетронутого мира, |
Чем дальше путь держу, тем дальше тает. |
Как тупо-тускло медлить, знать конец, |
В закале ржаветь, не сверкать в свершенье. |
Как будто бы дышать - уж значит жить. |
Брось жизнь на жизнь, все будет слишком мало. |
И сколько мне моей осталось жизни? |
Лишь краешек. Но каждый час спасен |
От вечного молчания, и больше - |
Весть нового приносит каждый час. |
Копить еще какие-то три солнца, - |
Презренно, - в кладовой хранить себя, |
И этот дух седой, томимый жаждой, |
Вслед знанью мчать падучею звездой |
Здесь есть мой сын, родной мой Телемах, |
Ему оставлю скипетр я и остров, - |
Возлюбленный, способный к различенью, |
Неторопливой мудростью сумеет |
И привести к благому ровным всходом. |
Он безупречен, средоточно-четок, |
Обязанности общие блюдя |
И в нежности ущерба не являя, |
Когда меня здесь более не будет. |
Свое свершает он, а я мое. |
Вот порт. На корабле надулся парус. |
Замглилась ширь морей. Мои матросы, |
Со мною вместе, с резвостью встречая |
И гром и солнце, - противопоставить |
Всему умея вольное лицо, - |
Мы стары, я и вы. Но в старых годах |
Смерть замыкает все. Но благородным |
Деянием себя отметить можно |
Перед концом, - свершением, пристойным |
Тем людям, что вступали в бой с богами. |
Укоротился долгий день, и всходит |
Медлительно над водами луна. |
Многоголосым гулом кличет бездна. |
Плывем, друзья, пока не слишком поздно |
Отчалим и, в порядке строгом сидя, |
Ударим по гремучим бороздам. |
Мой умысел - к закату парус править, |
За грань его, и, прежде чем умру, |
Быть может, пропасть моря нас проглотит, |
Быть может, к Островам дойдем Счастливым, |
Увидим там великого Ахилла, |
Которого мы знали. Многих нет, |
И нет в нас прежней силы давних дней, |
Что колебала над землей и небо, |
Но мы есть мы. Закал сердец бесстрашных, |
Ослабленных и временем и роком, |
Искать, найти, дерзать, не уступать. |
ПРИМЕЧАНИЯ
Теннисон Альфред (1809-1892) - английский поэт, его поэзия, сентиментальная по своему характеру, отличалась живописностью и музыкальностью.
Странствия Мальдуна (стр. 508). - Перевод поэмы "The Voyage of Maldun". Бард - см. примеч. к с. 169. "Отмщение мне". - Цитата из Евангелия (Послание к Римлянам, XII, 19).