Попенджой ли он?
Глава I. Вступление первое.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Попенджой ли он? Глава I. Вступление первое. (старая орфография)

ПОПЕНДЖОЙ ЛИ ОН?
РОМАН
ЭНТОНИ ТРОЛЛОПА.

ИЗДАНИЯ
Е. Н. АХМАТОВОЙ.

САНКТПЕТЕРБУРГ.
В типографии А. А. Краевского (Бассейная, No 2).
1878.

Глава I.
Вступление первое.

Мне хотелось бы так рассказать историю, что читатель знал бы заранее каждую подробность до некоторой степени, или чтоб можно было предположить, что он знает. Разсказывая маленькия историйки нашей жизни, мы начинаем наши рассказы с тем предположением, что эти подробности запоминаются в душе, и хотя оне все забудутся, рассказ окажется, наконец, понятен.

Помните Мери Вакер? О! да, вы помните, - хорошенькую девушку с таким странным характером? и как она была помолвлена с Герри Джонсом, и говорила, что не поедет в церковь, пока отец не пригрозил посадить ее на хлеб и на воду; и как потом они жили счастливо, как голубки в Девоншире, пока этот негодяй поручик Смит не приехал в Бидефорд! Смита нашли мертвым в пильной яме. Никто его не пожалел. Он сидит в доме сумасшедших; а Джонс исчез.

Этого каждому достаточно знать до открытия всей трагедии Джонсов. Но такая история, какую я собираюсь рассказывать, не может быть написана по этому способу. Нас романистов постоянно упрекают в растянутости; и для господ, которые удостоивают нас разбирать и берут нашу книгу скорее для дела, чем для удовольствия, мы должны быть непомерно растянуты и скучны. Но рассказ должен быть понятен с самого начала, а то он читателям не понравится. Часто пытались начинать с средины, и главы на две это довольно удавалось; но писатель опять должен возвращаться к началу и начинать все сызнова - а читатель, находя тут старую семейную историю, или длинное объяснение местности, чувствует себя обманутым. Это все равно что есть вареную говядину после дичи, икры, или макарон с сыром. Я нахожу, что гораздо лучше предложить прежде вареную говядину, если она непременно должна быть.

История, которую я хочу рассказывать, несколько похожа на историю бедной мистрис Джонс, которая была довольно счастлива в Девоншире, пока этот негодный поручик Смит не приехал преследовать ее; и не так трагична может быть, потому что в ней нет ни убийства, ни сумасшествия.

Но прежде чем я могу надеяться заинтересовать читателя подробностями жизни не совсем недостойной дамы, я должен напомнить им, что им необходимо знать прошлую жизнь моих действующих лиц. Я должен дать им понять, как такая хорошенькая, живая, веселая, добрая девушка, как Мери Ловелес, вышла за человека такого угрюмого, долговязого, мрачного и пожилого, как лорд Джордж Джермен. Сказать просто, что она вышла за него, будет недостаточно. Сто двадцать маленьких происшествий должны быть вдолблены в голову читателю, и многия из них, будем надеяться, таким образом, чтобы он сам не приметил этого процесса. Но если я не растолкую хоть одного из них как следует моему любопытному читателю; - пальцы которого всегда с нетерпением перевертывают страницу - то я знаю, что он начнет разжевывать ядро моей истории с большим предубеждением против Мери Ловелес.

Мери Ловелес родилась в деревенском пасторате; но четырнадцати лет, когда её жизнь в сущности только что начиналась, была перевезена её отцом в Бротертон, где он был сделан деканом. Декану Ловелесу посчастливилось в жизни. Будучи бедным священником очень смиренного происхождения, без всяких связей, не имея никакой рекомендации, кроме красивой наружности, посредственного образования и живого ума, женился на девушке с значительным состоянием, родные которой купили ему приход.

Там его проповеди приобрели ему славу. Он деятельно и решительно занимался своим делом, высказывал мнения, которые, если не были странны, то могли назваться передовыми, и никогда не боялся высказываемых им мнений. Епископ его епархии не любил его, да и нельзя сказать, чтобы он пользовался любовью епископов вообще.

В молодости он любил охотиться. Он написал книгу, в которой нашли наклонность к неверию, и не раз был приглашен догматически, высказать свои верования. Он никогда не сделал этого вполне, и потом его сделали деканом.

Бротертон, как всем известно, преинтересный городок, не Манчестер или Салисбури; наполненный прекрасными архитектурными строениями, любящий литературу и пристрастный к гостеприимству. Бротертонский епископ - который не любил декана - не пользовался общей любовью, будучи строгим отшельником, враждебно относившимся ко всем сделкам. Сначала между ним и новым деканом были некоторые стычки. Но декан, который был олицетворенной любезностью, одержал победу и скоро сделался самым популярным человеком в Бротертоне.

Состояние его жены удвоило его доход, и он жил во всех отношениях так, как следовало жить декану. Жена его умерла вскоре после его повышения, и он остался с единственной дочерью, предметом его забот и любви.

Теперь, мы должны посвятить несколько строк семейству лорда Джорджа Джермена. Лорд Джордж был брат маркиза Бротертона, фамильной резиденцией которого было поместье Манор-Кросс, находившееся за девять миль от города. Состояние Джерменов не равнялось их званию, и семейные обстоятельства не улучшались от странностей настоящого маркиза. Это был праздный, самонадеянней и не хороший человек, которому приятнее было жить в Италии, где ему вполне доставало его средств, чем в его собственном имении, где он сравнительно был бы человеком бедным. У него была мать, четыре сестры и брат, с которыми он не знал бы, что ему делать, если бы остался в Манор-Кроссе. Теперь же он позволял им жить в доме, а сам брал доход с имения. Теперь я не стану докучать читателю маркизом. Старая маркиза и её дочери всегда жили в Манор-Кроссе, прекрасном старом доме, в котором могли принимать половину графства, с великолепным парком - который, впрочем, отдавался на пастбища до самых ворот сада - и скромным доходом, недостаточным для того великолепия, которое обитатели Манор-Кросса должны были бы выказывать.

приезда декана в Бротертон - вдова получала свое содержание две тысячи в год из имения, а младшие дети получили каждый по небольшой сумме единовременно. Для тех, кто знал как бедны Джермены, шестнадцать тысяч фунтов стерлингов, разделенные между четырьмя сестрами - Сарой, Алисой, Сюзанной и Амелией, не казались суммой ничтожной; но что мог сделать лорд Джордж с четырьмя тысячами и без всяких средств заработать шиллинг?

Он был в Итоне, потом в Оксфорде, где с честью выдержал экзамен, но профессии не выбрал никакой. Фамилия Джермен могла располагать одним приходом, и отец и мать надеялись, что лорд Джордж согласится вступить в духовное звание, но он отказался и ему не оставалось ничего более, как жить в Манор-Кроссе. Когда старый маркиз умер, старший брат, давно живший заграницей, так там и остался. Лорд Джордж, младший в семье, и в то время имевший двадцать-пять лет от роду, остался в Манор-Кроссе и сделался не только по наружности, но и в действительности главой семьи.

Этого человека не только никто не мог презирать, но и немногие могли бы найти в нем что-нибудь достойное порицания. Во-первых, он прямо смотрел в лицо своей бедности, и говорил себе, что он очень бедный человек. Он мог зарабатывать свое состояние, заботясь о матери и сестре, и не знал другого способа для этого. Он так громко признавался в том, что у него нет ничего, что многие начали думать, что он гордится своей бедностью.

Его мать и сестры, разумеется, говорили, что лорд Джордж должен жениться на богатой. В таком положении младший сын маркиза ничего другого сделать не может. Но лорда Джорджа было трудно убедить. Мать очень боялась его. Из сестер только леди Сара одна осмеливалась делать ему замечания; но даже и к её наставлениям в этом отношении он оставался глух.

- Совершенно справедливо, Джордж, говорила она: - ни один человек, хоть сколько-нибудь уважающий себя, не захочет жениться на деньгах, но я не вижу почему девушка, имеющая деньги, должна быть менее достойна любви, чем та, у которой нет денег. Мис Барм, очаровательная девушка с прекрасным обращением, очень хорошо воспитанная, и если не красавица, то наружности очень изящной, и у нея сорок тысяч фунтов. Она понравилась нам всем.

Потом разразился страшный удар, лорд Джорж Джермен влюбился в свою кузину мис Де-Барон. Было бы долго, а может быть и излишне рассказывать, как эта молодая девушка заставила обитательниц Манор-Кросса бояться ее. Её отец, человек знатный и богатый, но может быть не пользовавшийся очень хорошей репутацией, женился на девушке из фамилии Джермен и жил в двадцати милях от Бротертона. Он много участвовал в скачках, проводил много времени за карточной игрой в клубах, и вообще был известен, как человек невоздержной жизни. Но он никому не был должен, никогда не нарушал принятых правил и, разумеется, был джентльмен. А в остроумии, грации, уменье одеваться Аделаиды Де-Барон не сомневался никто. Некоторые даже находили в ней красоту; но другие говорили, что хотя она и прилично держит себя в Манор-Кроссе и домах такого рода, но в других местах довольно шумит. Вот какую девушку полюбил лорд Джордж, и понятно, что его страсть должна была огорчать обитательниц Манор-Кросса. Во-первых, состояние мис Де-Барон было сомнительно и не могло быть велико; а потом она, конечно, была не такая жена, какую леди Бротертон и её дочери желали для человека, составлявшого единственную надежду семьи.

Но лорд Джордж был решителен и одно время всем им казалось, что мис Де-Барон - которую читатель часто увидит в нашем рассказе согласна разделить бедность её благородного обожателя.

Надо сказать что-нибудь и о наружности лорда Джорджа. Это был высокий, красивый, черноволосый человек, постоянно молчаливый и почти угрюмый, имевший вид, как многие подобные люди, как будто он всегда что-то глубокомысленно обдумывает, но в сущности думавший не о весьма глубокомысленных вещах - как например о том, на сколько времени достанет денег и возможно ли будет купить новую пару лошадей для экипажа его матери. Происхождение и воспитание заставляли его казаться более умным человеком, чем он был на самом деле, но не думаю, чтобы он расчитывал на это или старался казаться другим, чем он был. Он был прост, добросовестен, вполне правдив, исполнен предубеждений и слабодушен. В ранней молодости ему внушили известное мнение о религии те, с кем он жил в университете, и поэтому он не захотел быть пастором. Епископ напал на него, но хотя он был слаб, он был упрям. Он сошелся с деканом и стал считать себя человеком передовым. Но вместе с тем он знал, что он человек отсталый во многом и тупой. Он не мог выносить упреков ни от кого, но себя не хвалил даже самому себе.

Но мы должны вернуться к его любви. Его мать и сестры никак не могли убедить его. Он ездил безпрестанно в Баронскорт, и, наконец, бросился к ногам Аделаиды. Это было чрез пять недель после смерти его отца, когда ему было уже тридцать лет. Мис Де-Барон хотя никогда не была любимицей в Манор-Кроссе, хорошо знала историю этой семьи. Настоящему маркизу было за сорок и он был еще не женат. Лорд Джордж был положительно нищий. Конечно, она могла сделаться маркизой, но какая польза будет ей в жизни, если она должна жить в Манор-Кроссе как все обитательницы его?

Она посоветовалась с своим зеркалом и сказала себе, что без самохвальства может считать себя самой красивой женщиной из всех её знакомых.

Она посоветовалась с своим сердцем и узнала, что в этом отношении ей нечего безпокоиться. Было бы очень приятно сделаться маркизой, но она не была влюблена в лорда Джорджа. Конечно, он был хорош собой, - очень хорош - но ей не очень нравились красивые мужчины. Ей нравились мужчины с шиком, немножко может быть сумасбродные и сочувствовавшие её любви к развлечениям. Она не могла заставить себя влюбиться в лорда Джорджа. Но опять звание маркизы было очень высоко! Она сказала лорду Джорджу, что должна подумать.

Когда молодая девушка хочет подумать, то вообще считается, что она согласилась; лорд Джордж это чувствовал и торжествовал, обитательницы Манор-Кросса были в унынии. Все графство уверяло, что лорд Джордж женится на мис Де-Барон, графство боялось, что они будут очень бедны; но награда, наконец, придет; всем было известно, что маркиз намерен жениться. Леди Сара онемела от отчаяния. Леди Алиса уверяла, что им более ничего не остается, как примириться с этим. Леди Сюзанна, имевшая очень высокия понятия об обязанностях аристократа, находила, что Джордж забывается. Леди Амелия, которой мис Де-Барон сделала какую-то дерзость, заперлась и плакала. Маркиза слегла в постель. Тут вдруг случились два обстоятельства, имевшия большую важность для Манор-Кросса. Мис Де-Барон написала решительный отказ своему обожателю и умер старик Талловакс. Старик Талловакс был тесть декана Ловелеса, и у него не было детей, кроме его умершей жены. Лорд Джордж страшно страдал. Есть люди, в которых подобное разочарование возбуждает физическую боль, как будто с ними вдруг сделалась какая-то острая и продолжительная болезнь. И есть также люди, которые тем более страдают, что не могут скрыть своей боли. Таков был лорд Джордж. Он заперся в Манор-Кроссе и несколько месяцев не хотел видеть никого. Сначала он имел намерение опять попытаться; но вскоре после письма к нему, пришло письмо от мис Де-Барон к леди Алисе, в котором она уведомляла, что выходит за мистера Гаутона, и это решило все.

История Гаутона была хорошо известна семье в Манор-Кроссе. Он был друг Де-Барона, очень богат, так стар, что почти мог быть отцом Аделаиды и большой игрок. Но у него был дом на Беркелейском сквере, охотничьи лошади в Нортамитоншире, и он пользовался большим уважением в Ньюмаркете. Аделаида Де-Барон объясняла леди Алисе, что этот брак устроил её отец, совету которого она считала своею обязанностью последовать. Это известие было сообщено лорду Джорджу, а потом сочли нужным никогда не упоминать о мис Де-Барон в Манор-Кроссе.

к вольнодумству. Действительно мнения декана были довольно высоки, мнения епископа значительно низки; и таким образом очень мягко, без всякой злобы с той и другой стороны, Манор-Кросс и епископский дом разошлись. С их собственным превосходнейшим молодым пастором обошлись грубо, за то как он держал себя в церкви, и леди Сара обиделась.

и недавно пригласил к себе леди Алису, за которой ухаживал один вдовый каноник в Бротертоне; а теперь умер Талловакс, оставив большую часть своих денег дочери декана.

Когда человек страдает от неудавгаейся любви, он требует утешения. Леди Сара смело выражала свое мнение; - разумеется, в семейном совете - что одна хорошенькая девушка ничем не хуже другой, и даже может быть лучше, если в тоже время она держит себя лучше, и богаче другой.

Мери Ловелес, когда умер её дед, было только семнадцать лет. Лорду Джорджу в то время было за тридцать. Но тридцатилетний мужчина еще молод, и если он только пятьнадцатью годами старее женщины, то разница в летах не может считаться препятствием. И потом Мери была очень любима в Манор-Кроссе. Она была очень привлекательна, умна, хорошо воспитана, очень хорошенькая, живая, любившая повеселиться, но нисколько не заходя за пределы нескромности. Она имела теперь тридцать тысяч фунтов, и разумеется со временем будет наследницей отца.

Обитательницы Манор-Кросса вступили в совещание, в котором участвовал и каноник Гольденоф, предложение, которого в это время приняла леди Алиса. Они взялись за лорда Джорджа, не упоминая сначала о Мери Ловелес, но действуя в этом отношении, и имели такой успех, что чрез год после свадьбы Аделаиды Де-Барон, когда Мери Ловелес не было еще девятнадцати, а лорду Джорджу тридцать три года, и на его красивой голове показывалась уже кое-где седина, он поехал в Бротертон и сделал предложение Мери Ловелес.