Попенджой ли он?
Глава II. Вступление второе.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Попенджой ли он? Глава II. Вступление второе. (старая орфография)

Глава II.
Вступление второе.

- Что мне делать, папа?

Предложение было передано Мери деканом. Лорд Джордж обратился к её отцу, а её отец с уверениями в своем согласии, объявил, что в таком деле не будет употреблять своего влияния на дочь.

- Мне нечего и говорить, сказал декан: - что это родство будет приятно для меня. Но я должен предоставить это Мери. Я могу только сказать, что даю вам позволение обратиться к ней.

Но к Мери обратился прежде её отец, и сделано это было по его же совету. Лорд Джордж уезжая от декана устроил это, но едва, ли сознавал, что декан это посоветовал.

Мы можем признаться между нами, что декан с самого начала решил взять в зятья лорда Джорджа. Какой другой зять мог более сделать ему чести, или лучше способствовать к его личным удобствам? Да и для его дочери можно ли было найти мужа надежнее? И таким образом она сделается маркизой! Его отец держал конюшни в Бате. А дед Мери с материнской стороны был свечным фабрикантом в Боро.

- Что мне делать, папа? спросила Мери, когда ей было передано это предложение.

Она, разумеется, восхищалась Джерменами и ценила, может быть более чем следовало, их внимание к ней. Она находила лорда Джорджа красивее всех известных ей мужчин. Она слышала о его любви к мис Де-Барон и сожалела о нем. Она была еще слишком молода и не могла знать какой скучный дом Манор-Кросс, или как мало удовольствия может доставить ей такой товарищ жизни, как лорд Джордж. О деньгах своих она почти не знала ничего. Состояние её еще не сделалось приманкой хищных птиц. А теперь, если она решит в пользу лорда Джорджа, будет ли она по-крайней-мере спасена от этой опасности?

- Ты должна посоветоваться с твоими собственными чувствами, моя дорогая, сказал ей отец.

Она посмотрела на него в полном смятении. Чувства у нея еще не было.

- Но, папа...

- Разумеется, моя милочка, многое можно сказать в пользу этого брака. Сам жених превосходный человек - превосходный во всех отношениях. Я не знаю найдется ли во всем графстве молодой человек с более высокими правилами чем лорд Джорж.

- Он уже не молодой, папа.

- Не молодой! ему тридцать лет. Надеюсь, что ты не называешь это старостью. Я сомневаюсь должен ли человек в его положении жениться ранее. Он не богат.

- Это помеха?

- Нет, не думаю. Но об этом ты должна судить сама. Разумеется, с твоим состоянием ты имеешь право ждать более богатого жениха. Но хотя у него нет денег, у него есть многое, что деньги дают. Он живет в большом доме с великолепной обстановкой. Вопрос состоит в том, может ли он тебе нравиться.

- Не знаю, папа.

Каждое слово она выговаривала нерешительно. Спросив: "это не помеха?" она сама не знала, что говорит. Это обстоятельство было для нея так важно, и вместе с тем, так таинственно, что она не могла достаточно собрать своих мыслей для приличного ответа на умные, но не совсем деликатные вопросы отца. Ее поражало только то, что лорд Джордж был очень величествен и красив, но очень стар.

- Если ты можешь полюбить его, я думаю ты будешь очень счастлива с ним, сказал декад. - Разумеется, ты должна обдумать все. Он вероятно сделается когда-нибудь маркизом Бротертоном. Судя по всему, что я слышу, брат его вряд ли женится. В таком случае, ты будешь маркизой Бротертон, и состояние, хотя небольшое, будет очень порядочное. А пока, ты будешь леди Джермен и станешь жить в Манор-Кроссе. Я поставлю условием, чтобы ты имела свой дом в Лондоне, по-крайней-мере на несколько месяцев в году. Манор-Кросс прекрасное место, но ты найдешь его скучным, если будешь оставаться там всегда. Замужней женщине всегда следует иметь свой собственный дом.

- Нет. Я желаю, чтобы ты поступила по своему собственному желанию. Если ты захочешь принять предложение этого человека, мне будет это приятнее нежели твой отказ, но ты не увидишь этого никогда по моему обращению. Я не посажу тебя на хлеб и на воду, не запру тебя на чердак, если ты выйдешь за него, или откажешь ему.

Декан улыбнулся, говоря это, так как всему Бротертону было известно, что он даже никогда не делал выговора своей дочери.

- А вы, папа?

В этом было что-то, покоробившее её чувство. Она может быть, приучила себя к мысли, что она необходима для счастия отца.

Потом, после некоторого молчания, он продолжал:

- Разумеется, ты должна быть готова принять лорда Джорджа, когда он приедет, и тебе следует помнить, душа моя, что маркизы не растут на каждом кусте.

С большим старанием и искуством почти можно сделать из свиного уха шелковый кошелек, почти, но не совсем. Старание декана Ловелеса было очень велико, и искусная работа виднелась во всякой стежке. Но грубость материала все-таки виднелась. Обо всем этом бедная Мери не знала ничего, но ей все-таки не нравилось слышать о маркизах и кустах, когда дело касалось её сердца. Она желала - желала безсознательно - чего-нибудь романического от отца, но романического тут не было ничего; и когда осталась одна, чтобы обдумать это предложение в своем сердце и своей голове, она была недовольна.

после того, как она слышала о намерении лорда Джорджа, хотя она проводила безсонные ночи, стараясь прийти к какому-нибудь решению, она ни до чего не дошла. Для нея сделалось совершенно ясно, что её отец желал этого брака, и что многое говорило в пользу этого брака для нея самой.

Старые вязы в Манор-Кросском парке были очень привлекательны. Она не была равнодушна к титулу "миледи". Хотя ей показалось несколько обидно слышать, что маркизы не растут на каждом кусте, она знала, что быть маркизой значит многое. И жених-то был такой хороший человек, и не только хороший, но и красивый. В нем было какое-то благородство. Люди, склонные к насмешке, может быть назвали бы его лицо Вертеровским, но для Мери в этом было величие. Но была ли она влюблена в него?

Это была кроткая, невинная, веселая, живая девушка. Усилия отца освободиться от плебейской крови, хотя не совсем удались относительно его самого, удались вполне относительно её. Этого можно достигнуть стараниями, а старания были приняты. Она была так мила, что люди средних лет желали помолодеть, чтобы в нее влюбиться, или постареть, чтобы иметь право поцеловать ее. Хотя она чрезвычайно любила повеселиться и пошалить, ни одна не приличная мысль неоскверняла её души. Разумеется, она соображала, что она женщина, а на свете есть мужчины. О! если бы она могла когда-нибудь полюбить кого-нибудь всем сердцем и всей душой, какого-нибудь героя, звезду её света! Конечно, ничего не может быть так восхитительно как влюбиться. И человек, которого она будет обожать, разумеется, сделается её мужем. Но она воображала его вовсе непохожим на лорда Джорджа Джермена. Он должен быть белокур, с шелковистыми усами, с ямочкой на подбородке, и лет двадцатичетырех. Лорд Джордж был черноволос, высок, очень красив - и лорд. Весь вопрос состоял в том, может ли она любить его? Может ли она составить другой идеал и представить его своим героем? Конечно, много было романического в боковой пряди черных как смоль волос - волосы были черны как смоль там, где еще не показалась седина - и в важном, изящном обращении.

Когда приехал её жених, она могла только вспомнить что если она примет его предложение, то сделает удовольствие всем. Декан воспользовался случаем уверить дочь, что дамы в Манор-Кроссе примут ее с разверстыми объятиями. Но на этот раз она предложения не приняла. Она была очень молчалива, едва могла выговорить слово, и растерялась, когда лорд Джордж старался подкрепить свое предложение, взяв ее за руку. Но она успела наконец, дать ему такой же ответ, какой дала Аделаида Де-Барон. Она должна подумать. Но ответ дала она совсем в другом духе. Как только она дала ответ, она тотчас пришла к убеждению, что ей судьба сделаться леди Джордж Джермен. Она не сказала: "Да" тут же, только потому что девушке тяжело сказать мужчине при первом предложении, что она выйдет за него! Второе предложение он сделал письменно, и декан написал ему в ответ:

"Любезный лорд Джордж, - моей дочери очень лестна ваша любовь и тот способ каким вы выказываете ее. Выразиться простыми словами может быть будет лучше. Она рада принять вас как своего будущого мужа, когда бы вы не вздумали приехать ко мне. Преданный вам.

Тотчас после этого, лорд Джордж поспешил в Бротертон и сжимая Мери в объятиях, сказал ей, что он счастливейший человек в Англии. Как ни был он беден, он сделал Мери прекрасный подарок, и сказал ей, что если в ней есть капли сострадания, милосердия и любви к нему, то он просит ее назначить поскорее день свадьбы.

Потом приехали четыре дамы из Манор-Кросса - леди Алиса уже сделалась леди Алисой Гольденоф - приласкали ее и сказали, что будут ей рады, как цветам в мае. Её отец также поздравил ее с большим энтузиазмом, и также с большим проявлением чувства, чем она видела в нем до сих пор. Он сказал, что ему не хотелось выражать свое мнение. Он всегда желал, чтобы дочь его вышла по сердцу. Но теперь, когда дело было решено, он мог уверить ее в своем полном удовольствии. Он ничего лучше не мог желать; теперь, он готов во всякое время лечь и умереть. Если бы его дочь вышла за расточительного лорда и даже за герцога, преданного нечестивым удовольствиям, это разбило бы его сердце. Но он теперь признается, что аристократия имела для него привлекательность; и ему не стыдно радоваться, что его дочь будет принята в её недра. Тут он вытер слезы и Мери бросилась к нему на шею. Слезы были искренны и во всем, что он говорил не было ни одного не искренняго слова. Ему казалось величайшей честью, что его дочь может сделаться маркизой Бротертон. Даже и то было лестно, что она будет леди Джордж Джермен. Декан никогда не забывал конюшен, и день и ночь сознавался, что Господь был очень милостив к нему.

Скоро было решено, что Мери дадут три месяца на приготовления и свадьбу отпразднуют в июне. Разумеется, ей много было дела в приготовлении приданого, но пред нею была труднейшая задача, над которой она трудилась очень прилежно. Теперь, главным делом её жизни было влюбиться в лорда Джорджа. Она должна отогнать от себя этого белокурого молодого человека с шелковистыми усами и миленькой ямочкой. Желтое, величественное и Вертеровское лицо должно занять место смеющихся глаз и розовых щек. Она трудилась очень усердно, и иногда, как ей казалось, успешно. Она пришла к положительному заключению, что он самый красивый мужчина какого ей случалось видеть, и что ей нравится даже седина. Никто не мог сомневаться, что его обращение было вполне благородно. Только по одной его походке на улице, его можно было принять за великого человека. Таким мужем она могла всегда гордиться, и это казалось для нея очень важно. Конечно, моя;но было пожалеть, что он не играл в крокет и не любил ездить верхом. Она распрашивала об этом осторожно, и нашла, что это не входит в число его удовольствий. Она страстно любила танцовать, а он не танцовал. Он разговаривал с нею больше о своем семействе, о своей бедности, о доброте матери и сестер, о том как оне все сожалели, что глава их фамилии бросил их.

- Он теперь в отсутствии уже десять лет, сказал лорд Джордж: - но вероятно вернется скоро и тогда нам придется оставить Манор-Кросс.

- Разумеемся, мы должны это сделать, когда он воротится домой. Замок принадлежит ему и мы живем там только потому, что он не желает жить в Англии.

никогда, хотя леди Сара удостаивала его периодически одним письмом в четыре месяца. К своему управляющему, и несколько реже к своему брату, он писал короткие вопросы по делам, никогда более одной страницы листа почтовой бумаги и всегда подписывался "Ваш B." К этому обитатели Манор-Кросса теперь привыкли и оставляли без внимания, но при этом случае он написал три или четыре фразы, имевшия очень ясное значение. Он поздравлял брата, но просил его помнить, что может быть скоро ему самому понадобится Манор-Кросс. Если лорду Джорджу будет это приятно, Нокс управляющий может купить подарок для мис Ловелес. На это последнее предложение лорд Джордж не обратил внимания; но уведомление относительно дома засело в его душе.

Декан сделал все, что он сказал относительно дома в Лондоне. Разумеется, необходимо было устроить денежные дела с лордом Джорджем, и декан очень откровенно высказал, что деньги Мери её собственность, и дают в год тысячу пятьсот фунтов. Декан думал, что эти деньги должны быть предоставлены в распоряжение лорда Джорджа, но находил справедливым, как отец Мери, поставить условием, чтобы его дочь имела свой собственный дом, и предложил небольшой дом в Лондоне, где его дочь могла бы жить шесть месяцев в году. Он сам отчасти будет участвовать в издержках, если лорд Джордж примет его на месяц весной.

Таким образом это было решено, и лорд Джордж дал слово, что дом будет взят. Это было неприятно ему во многих отношениях, но не казалось безразсудным и он не мог не согласиться. Потом пришло письмо от маркиза. Лорд Джордж не считал себя обязанным говорить об этом декану, но передал угрозу Мери. Мери не обратила на это никакого внимания, но только подумала, что её будущий деверь должен быть очень странный человек.

и она всегда была готова гулять с ним. Она старалась убедить себя, что он необыкновенно умен. А когда ей не удавалось ничто другое, то она обращалась к его красоте. Конечно она никогда не видала лица красивее ни на плечах человека, ни в картине, и таким образом они обвенчались.

Теперь я кончил мое вступление, выдал мою героиню за моего героя - и надеюсь сообщил моему читателю те сто двадцать обстоятельств, о которых говорил, не слишком скучным образом. Если он воротится к началу и разсмотрит, он увидит, что они все тут. Но может быть для нас обоих будет лучше, если он будет знать их без подобного разсмотрения.