Дождливый июнь

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дождливый июнь (старая орфография)

УЙДА

Я получил ваше письмо, которое кажется мне восхитительным, потому что оно ваше, и ужасным, потому что оно пробирает меня, бранит, нападает на меня, заставляет меня чувствовать себя совсем школьником. Да, это совершенно верно! Я ничего не могу сделать. Она околдовала меня. Это лилия, превращенная в женщину. Я боялся, что вы будете особенно сердиться на то, что это иностранка; но час судьбы пробил. Вы перестанете удивляться, когда вы увидите ее. Она блондинка, светлая, как заря, и чистая, как жемчужина.

Мне кажется теперь, что я еще ни разу не любил ни одной женщины во всю свою жизнь.

Любить ее, это похоже на то, что чувствуешь, когда в жаркий полдень опускаешь руку в холодный ключ. Она такое отдохновение, такая невинность, такая святость! Среди этой тесной, ярко раскрашенной, вульгарной лондонской жизни, - потому что эта жизнь очень вульгарна даже на самых верхах - она кажется каким-то ангелом чистоты.

Я увидел ее первый раз с букетом роз под широким кедром, на берегу реки. Она сидела с чашкой чая. Здесь все всегда пьют чай. И она такая белая. Я никогда не видел ничего до такой степени белого, кроме снега на вершине Лионессы.

Она совсем не похожа на тех быстрых английских мисс, которых так много можно видеть зимой в Риме. Я не люблю быстрых англичанок. Если уже говорить о быстрых женщинах, то самая лучшая это парижанка, или даже американка. Англичанки пересаливают. Но она точно подснежник, или фарфоровая фигурка, или мягкая бледная звезда, сияющая утром. Я не могу о ней думать иначе, как стихами. Единственно, чего ей недостает, это быть запертой в монастырь, чтобы я мог ради нея навеки погубить свою душу, перелезая через каменную стену по шелковой лестнице. Но мы живем в прозаический век, и это особенно прозаическая страна. Лондон забавляет меня, но здесь везде ужасная толпа и город невыносимо безобразен. Я не могу представить себе, почему такие богатые люди, как англичане, примиряются со всем этим безобразием.

Дома здесь все слишком малы, даже самые большие.

Я еще ни разу не видал ни одной хорошей бальной залы. Говорят, что есть хорошия залы в поместьях. Клубы очаровательны, но жизнь в общем кажется мне поспешной, дорогой, некрасивой, шумной и почти исключительно посвященной еде. Точно люди куда-то карабкаются, спешат и дорогой все время едят.

Относительно обедов уговариваются за месяц вперед. Хороших манер, на мой вкус, здесь нет ни у кого - ни у мужчин, ни у женщин. Следовало бы вам приехать ко мне на свадьбу и показать им, каким прекрасным существом может быть венецианская красавица-патрицианка. Зачем вы вышли замуж за этого пьемонтца? Только двум вещам придают, по моему мнению, значение в Англии - это еде и политике. Они едят целый день. И целый день говорят о Гладстоне. Половина их говорит, что Гладстон - это гибель Англии. Другая половина говорит, что Гладстон - это спасенье Англии.

Меня совершенно не интересует, кто из них прав. Я чувствую только, что они не могут исключить Гладстона из своего разговора даже на пять минут. Но завтра я еду в деревню с моим Подснежником - один, вдвоем с ней, - завтра она станет моей совсем и навсегда. И я ничего больше не услышу относительно Гладстона. Конечно, вы удивляетесь, почему я женюсь.

Я удивлюсь сам. Но иначе я должен буду сказать прости навсегда моей лилии.

Кругом нея такая стена родственников и семейного величия. Это не стена монастыря, и здесь не поможет шелковая лестница. Нужно войти в переднюю дверь или не входить совсем. Поздравьте меня, и все-таки пожалейте меня. Меня ждет рай, но я не вполне уверен, что я заслуживаю его. Почему? Потому что мы все смертные, потому что мы все грешные. До свидания, моя милая Терезина. Пиши в мой будущий эдем. Он называется Кумб Байсет, близ Льютона, в Бедфоршайре. Мы пробудем там целый месяц. Это выбор и решение моего Подснежника.

Летний сезон был ужасно скучен; множество свадьб - люди всегда женятся и выходят замуж, как бы скучно ни было. Больше всего говорят о свадьбе второй дочери лорда Каус, лэди Глэдис с князем Сан Зеноне. Она одна из лондонских красавиц, но очень простая девушка, и на самом деле совершенно старомодная. Она отказала лорду Хэмпшайру и многим другим, а затем в одну неделю влюбилась в этого римлянина, который, действительно, красив, как картина. Каусу это совсем не нравилось, но он должен был уступить, потому что ничего не мог сделать, и он был ужасно разсержен, что вместо этого не вышло дело с Хэмпшайром. Хэмпшайр это такое славное существо и его имения рядом с их. Конечно, им кажется очень обидно, что этому итальянцу пришло в голову приехать на летний сезол в Лондон и так очаровательно дирижировать котильоном, что все молодые женщины не хотели смотреть после ни на кого другого.

Свадьба вчера прошла блестяще. У нас были шелковые платья с букетами орхидей. Она выглядела очень мило, но была бела, как её платье - такая гусыня! - оно было из сатина цвета слоновой кости. Он положительно слишком красив, и я не могу понять, что он нашел в ней. Он подарил нам всем по медальону с её портретом. Я предпочла бы, чтобы это был его портрет. Мне кажется, что Хэмпшайр был бы лучше для нея и носился бы дольше, чем этот Ромео. Лорд Каус взбешен по поводу Ромео; его возмущает религия и все это, и он, видимо, с трудом сохранял любезный вид в церкви.

Разумеется, были две церемонии. Кардинал согласился, наконец, хотя, конечно, сначала поднял шум. Я боюсь, что римскому князю скоро надоест все это. И они едут в Бедфоршайр и запрутся там на целый месяц. Это очень глупо с её стороны, особенно в такое сырое лето. Я думаю, Ромео скоро начнет скучать, и что выбор места для медового месяца совсем не удачен. Я поехала бы в Гамбург, в Довилл или в Японию.

Я так, так, так счастлива. Написать невозможно. Я хотела бы написать это, но я не могу. Он в восторге от Кумба и говорит, что зелень удивительна. Мы приехали сюда, когда садилось солнце. Все дети из школы тети Кэрри собрались встречать нас с корзинками роз. Пьеро сказал, что они сами похожи на большие розы. Он очарован Англией. Сегодня прекрасная погода, и я надеюсь, дождя не будет, хотя барометр падает. Прости мне такую поспешную записку. Я пойду сейчас показывать Пьеро озеро - я знаю, тебе не нравилось это, милая, но я уверена, что когда ты увидишь, как я счастлива, ты скажешь сама, что для меня на свете нет и не может быть никого, кроме него.

Нет, признаюсь, я не одобряю этого брака, это уведет ее далеко от нас, и я боюсь, она не будет счастлива. У нея всегда были такия экзальтированные идеи. Она совсем не нашего времени девушка.

Конечно, она была пленена его изящным лицом и удивительными манерами. Его манеры, действительно, поразительны для наших дней, когда у наших мужчин нет никаких манер. А он может быть так очаровательно ласков и почтителен, что пленяет даже меня. Я не могу удивляться на бедного ребенка, но я боюсь; искренно говорю, я боюсь! Он заставляет всех наших мужчин казаться поденщиками.

которого мы знаем всю жизнь и земли которого лежат рядом с нашими! Вероятно, это было бы черезчур хорошо и поэтому не могло осуществиться. И не было ни одного серьезного возражения, которое мы могли бы сделать против Сан-Зеноне.

Когда он сделал предложение, мы не могли отказать ему на том основании, что он слишком красив и что он не англичанин. Глэдис пишет из Кумба, точно с седьмого неба. Они женаты уже три дня! Но я боюсь, что впереди ее ждут огорчения. Он кажется мге слабым, неустойчивым.

Я не знаю, будет ли он достаточно стоять за нее перед своими. Правда, теперь мужчина и женщина, раз обвенчаны, очень мало видят друг друга. Но Глэдис не принадлежит к нашему времени по своим идеям. Она будет принимать все очень серьезно, бедный ребенок, и будет ожидать, что идиллия продолжится дальше медового месяца. И она очень сильно англичанка по своим вкусам, и очень мало была заграницей. Однако, все молодые девушки завидуют ей, и только мы с её отцем видим маленькие черные пятнышки на её будущем.

Согласно её желанию, они поехали в Кумб. Я думаю, что было бы благоразумно не подвергать итальянца такому испытанию, как сырой английский июнь в совершенно уединенном деревенском доме.

Вы знаете, что даже наши мужчины, хотя они и находят утешение в разведении породистых свиней, сходят с ума от скуки в деревне, когда нечего стрелять. И потом англичане привыкли промокать до нитки всякий раз, как выйдут из дому. А он не привык. Лорд Каус говорит, что

Я жалела, что вы не были на свадьбе. У Глэдк был прелестный вид. От семейства Сан-Зеноне присутствовал только Дон-Фабрицио, младший сын. Герцогиня не приехала. Я думаю, что она со своей стороны так же ненавидит этот брак, как мы с нашей. А я еще надеялась, что Глэдис рано или поздно примет предложение Хэмпшайра. Но этот итальянец все испортил. Ну, будем надеяться для них на все лучшее.

здесь, то это только потому, что я такой грешник. Без сомнения, это единственная причина. Правда, в раю холодно, это его единственный недостаток. Теперь шестое июня, а у нас топятся камины. Камины в спальнях, камины в гостиной, камины по обеим сторонам библиотеки, камины на обоих концах зала, камины повсюду. И не смотря на это, я дрожу. Я не могу удержаться от этой дрожи, и мне кажется, что мы ошиблись месяцем, что теперь декабрь, а не июнь. Но здесь все очаровательно, мтло; весь дом и сад, и все в таком удивительном порядке, точно все только вчера вынули из ящика. У меня такое ощущение, точно я все время в церкви. Несомненно, это первый, сделанный мною, шаг к добродетели. Но пожалуйста не думайте, что я не вполне счастлив. Хотя без сомнения, я сильнее бы ощущал свое счастье, если бы, вследствие постоянной сырости в воздухе, мне не казалось бы, что я сижу в аквариуме. Глэдис очаровательна во всех отношениях, и если бы она не так легко пугалась всего, она была бы совершенством. Меня именно околдовал в начале этот её вид альпийского цветка. Но нельзя же вечно быть альпийским цветком. Я хотел узнать, что представляет из себя северная женщина. Теперь я знаю. Она восхитительна, но немного монотонна и немного жеманна. О, конечно, она никогда не скомпрометтирует меня, но она также никогда не даст мне самому скомпрометтировать себя. А это будет ужасно! Я чувствую, что я неблагодарен; все мужчины неблагодарны. Но разве это не вина женщин? Видите, даже ангел может стать утомительным, если никогда не выходить из тени его крыльев. А здесь в Кумб Байсет крылья ангела закрывают весь горизонт.

Уверен-ли вы, что ваша жена ангел? Самых обыкновенных женщин часто называют ангелами.

"Она ангел" - это вежливое выражение того, что с ней скучно. И при том я не уверена, чтобы мне самой понравилось жить с настоящим ангелом. Слишком много крыльев, как вы говорите. И зачем вам понадобилось жениться на английской девушке? Вероятно, у нея настолько хороший характер, что она никогда и ни в чем не противоречит вам. и вы делаетесь раздражительным просто потому, что вам надоедает, что все делается по-вашему. Если бы вы женились на Николетте, как я хотела, она бы двенадцать раз на неделе нападала на вас, как тигрица. И это заставляло бы вас быть настороже и стараться нравиться ей. Мы знаем, что нужно нашим мужчинам. Мне, право, часто хочется написать вашей жене и сказать ей, что ни один итальянец не будет чувствовать себя хорошо, если ему два раза в день не драть уши. Если бы ваша жена временами умела делаться неприятной, вероятно, вы обожали бы ее. Но большая ошибка, милый Пьерино, смешивать брак с любовью. Это две вещи совершенно разные. И в действительности, между ними так же мало общого, как между конским каштаном и каштановой лошадью. Мне кажется, что ваше сырое английское гнездо очень скоро заставит вас почувствовать эту истину.

Я знаю, я обещала написать тебе сейчас же и рассказать все. И вот уже прошла целая неделя, и я не могла писать, в самом деле не могла. И даже теперь я не знаю, с чего мне начать. Мне кажется, я, в самом деле, очень старомодна. Может быть, мне не следовало настаивать на том, чтобы ехать в Кумб Байсет, по крайней мере все говорили, что это глупо. Несси Фиц-Джеральд вернулась в Лондон и была в театре меньше чем через неделю после свадьбы. Положим, она вышла замуж в октябре и ни капельки не любила его. Вероятно, это и составляет всю разницу. Но мне казалось гораздо естественнее запереться где-нибудь, и Пьеро думал так же. Но я боюсь теперь немного, что ему может показаться здесь скучно. Видишь, мы так мало знаем друг друга. Мы танцовали котильон несколько раз и через неделю, как познакомились, уже любили друг друга, а через месяц мы уже обвенчались. Папа был против этого брака, потому что это не был Берлингтон или лорд Хэмпшайр. Но препятствовать он тоже не мог, потому что Сан-Зеноне это такая большая фамилия и весь свет знает их, и они, кроме того, что итальянские князья, еще испанские герцоги. И Пьеро такой джентльмэн. - Но я хочу сказать про то, что, встретившись среди сутолоки летняго сезона, - все балы, обеды, гарден-парти и завтраки, - мы совершенно ничего не успели узнать друг о друге, ни о вкусах друг друга, ни о привычках, ни о характере. И когда, в первое утро в Кумбе, мы вдруг поняли, что мы вместе на всю жизнь, мы оба почувствовали себя довольно странно. Мы обожаем друг друга, но мы не знаем, о чем говорить. Мы никогда раньше не говорили, у нас не было времени. И мне кажется, что он чувствовал то же самое. Я боюсь, что он страшно скучал. Я сказала ему это, и он ответил мне - "Мой ангел, ваши очаровательные соотечественники не скучают в деревне потому, что они все время едят. Сначала они едят за первым завтраком, потом едят за вторым завтраком, потом едят за обедом. Все время едят. А у меня нет этого рессурса. Дайте мне немного кофе и немного вина и мне достаточно есть один раз в день. Вы не сказали мне, что от меня ожидают здесь, что я должан буду поглощать пищу, как крокодил". Это он говорит после наших обедов. Воображаю, что он сказал бы, если бы увидал завтрак компании охотников. И я думаю, что он прав. Жизнь, действительно, слишком материальна в Англии. Но ты знаешь, он не хотел надевать фрак к обеду, потому что мы одни. Как будто это основание! Я сказала ему, что будет иметь очень странный вид для слуг, если он не будет одеваться. И с тех пор он одевается. Но он сказал мне, что все это скука, и что мы англичане всем жертвуем: пустякам, форме и внешности. Мне кажется, что в этомх много правды. Сколько людей мы знаем, которые и без того бедны, а ради того, чтобы поддержать внешность, влезают в долги по уши! А потом сколько народа ходит в церковь для вида, хотя они не верят ни капельки и даже сами скажут вам за завтраком, что не верят. Мне кажется, что итальянцы честнее нас в этом отношении. Пьеро говорит, что когда они бедны, они не стесняются говорить это, - и когда у них нет веры, они не стараются показать, что она есть. Пьеро говорит, что мы, англичане, портим свою жизнь, потому что считаем своим долгом представляться не тем, что мы есть. Ну разве это не важно? Я уверена, что ты придешь в восторг от всего, что он говорить. Он так оригинален, в нем так мало условностей. Наши считают его невежественным, потому что он ничего не читает и не говорит о политике. Но я могу уверять тебя, что он так же умен, как кто угодно. Но он не берет свои идеи из газет и не повторяет, как попугай, то, что сказал глава партии. Мне очень бы хотелось, чтобы ты приехала и увидала его. Как нелюбезно было с твоей стороны заболеть как раз во время моей свадьбы. Ты знаешь, я только с одной тобой могу говорить вполне откровенно. Девочки еще слишком молоды, а мама не понимает. Она никак не могла понять, почему я не хотела выходить замуж за этого бедного Хэмпшайра. Она постоянно говорит, что я полюбила бы его со временем. Я не думаю, чтобы мама могла когда-нибудь любить кого-нибудь. Удивляюсь, зачем она вышла замуж.

Пожалуйста пришли мне все новые французские романы, какие только можно достать, и ящик турецких папирос. Я в раю. Но в этом раю немного скучно и в высшей степени сыро. Неужели в этой стране постоянно идет дождь. Теперь дождь идет без остановки семнадцать с половиной дней. Я сам на себя произвожу впечатление жаворонка, сидящого в зоологическом саду под проволочной сеткой на небольшом квадратике мокрой травы. Мне хотелось бы удрать в Лондон. У вас там Жанна Гранье и другия. Но мне кажется, что это было бы против всех правил медового месяца. Но что это за странное учреждение, медовый месяц. Кто первый изобрел его?

Две недели тому назад я был сделан счастливым и остаюсь до сих пор. Нахожу это ощущение несколько монотонным. В самом деле, чем можно разнообразить счастие, кроме как тем, что время от времени ссориться? А тогда это больше уже не будет счастием. Счастие похоже на яичницу, которая должна быть на сковородке и только что сделана. Не думайте, что я неблагодарен по отношению к судьбе, или к очаровательной невинности, которая стала моей подругой. Но у вас нет двух общих идей. Она очень мила, на нее очень приятно смотреть, ласкать ее, обожать. Но о чем мне говорит с ней, признаюсь, я не имею ни малейшого представления. Никогда не следует заставлять любовь находить темы для разговоров за обедом. Любовь должна влезать по лестнице на балкон и потом, когда экстаз проходить, удаляться по тому же пути. Мне кажется, что она умнее меня, но так как это открытие было бы фатальным для нашего спокойствия, то я стараюсь не показывать, что я его сделал. На самом деле, у нея необыкновенно мягкий и хороший характер, настолько мягкий, что иногда он сердит меня, потому что он не дает никаких извинений для моего нетерпения. Она божественна, изысканна, похожа на нимфу; но увы, жеманна и застенчива! Вы не можете представить себе, до какой степени ее легко шокировать.

Жить с ней, это значит ходить по яичным скорлупам.

Конечно, это очень мило в жене, но это совсем не забавно.

Сначала это меня забавляло, но теперь мне это кажется недостатком. Она привезла меня в это страшно сырое и ужасно зеленое место, где идет дождь день и ночь.

Здесь все в таком удивительном порядке, что иногда я чувствую себя в каком-то исправительнон заведении. Здесь есть несколько чудных лошадей, и целые акры земли заняты теплицами, в которых растут фрукты, которыми в Италии кормят свиней. Мы едим почти целый день; больше делать нечего.

Кругом все зелено. Зелено, как шпинат. Нет никакого разнообразия, ни темных кипарисов, ни олив. Я понимаю теперь, почему английские художники любят кричащие цвета.

Красот, которые не кричат, вы совсем не увидите в этой водянистой туманной ахмосфере. Поэтоку милосердное Провидение и создало этот пейзаж в роде шпината. Другого здесь не было бы видно.

Воздух здесь ложится на меня, как мокрая губка. Раз, когда я был еще мальчиком, я спускался в подводном колоколе. В этой стране я именно чувствую себя опять в подводном колоколе. Этот мошенник Тониелло, которого может быть вы помните в роли моего Лепорелло, забавляется тем, что ухаживает за всеми хорошенькими девушками в селе. Я не имею права делать этого. Впрочем, оне не очень красивы здесь.

Он смеялся надо иной вчера, потому что я ходила в церковь, и на самом деле я пошла туда только потому, что считала, что это нужно. Мы здесь уже две недели. И я ни разу не была в церкви до вчерашняго дня, а ты знаешь, как на это серьезно смотрит тетя Кэрри. И это её дом.

Вчера было второе воскресенье, как мы здесь, и я решила, что нужно пойти. В церкви было ужасно торжественно и пустынно. Все смотрели на меня, и маленькия девочки хихикали под своими чепчиками. Этот милый мистер Коат сказал проповедь о браке. Конечно, это было очень любезно с его стороны, но как бы я хотела, чтобы он этого не делал!

усаженная фукцией. Даже Пьеро соглашается, что это очень мило. Только он говорит, что это похоже на виньетку. Возможно, что он прав. "Нельзя видеть горизонта", говорит он, точно жалуясь, и его чудные блестящие глаза смотрят так, как будто им нужны бесконечные моря света, через которые они могли бы проникать. Когда я спросила его вчера, что он думает об Англии, как ты думаешь, что он сказал? Он сказал: - "моя милая я думаю, что это была бы самая восхитительная страна, если бы в ней была одна пятая часть её населения, половина домов, одна десятая обедов, четвертая часть машин, ни одной фабрики и совершенно другая атмосфера!" Мне кажется, это значит, что Англия не нравится ему. А он мне кажется все красивее. Я посылаю тебе его фотографию, но это не может дать никакого понятия о нем. Он похож на свою собственную фарфоровую статую. Мы приехали в Кумб Байсет сейчас же после свадьбы. И с тех пор мы здесь. Я могла бы остаться здесь навеки. Такая прелесть эти Бедфоршайрские леса в середине июня. Но я боюсь немного, - самую чуточку, - что Пьеро может соскучиться со мной. Я, я и только я, - ничего, кроме меня. Он ангел. Утром мы ездим верхом. Вечером поем и играем. Мы обожаем друг друга все двадцать четыре часа. Я удивляюсь теперь, как я могла жить без него. Мне так хочется видеть все, о чем он рассказывает мне, его огромные мраморные дворцы, его неизмеримые, похожия на сны, виллы, его сады со множеством статуй и удивительное итальянское небо надо всем этим. Он говорит, что в Англии вечно сумерки.

Мне кажется, теперь так странно, что в наши дни, когда все знают все и бывают везде, я ни разу не была в Италии. Ланчьяно, самый большой из его больших дворцов, должен быть похож на поэму. Это огромное здание из мрамора разных цветов среди кипарисовых рощ на склоне горы с водопадами, - с садами разбитыми по планам Джулио Романо, и с храмами, существовавшими во времена Горация.

кажется, что у меня лучше вид в уютных комнатках тети Кэрри, с их старинной мебелью и запахом сухих розовых листьев, - чем было бы в мраморных дворцах, куда нужна Семирамида или Клеопатра. На счет меня шумели в Лондоне, но я сама никогда не думала много о себе. И я боюсь, что я могу казаться скучной Пьеро, который сам такой блестящий и у которого столько талантов. Ты знаешь, я никогда не была особенно умной, и в самок деле - я не имею никакого понятия, о чем говорить с ним, когда мы не говорим друг о друге, и потом погода раздражает его. Кажется, не было ни одного сухого дня с того времени, как мы приехали. И, конечно, итальянцу здесь кажется очень серо и холодно. - "Не может быть, что бы это был июнь!" говорит он несколько раз в день. И когда целый день идет дождь, что бывает очень часто, я вижу, что он делается нетерпеливым. Он не любит читать и очень любит игру на биллиарде. К сожалению, я играю так плохо, что не могу быть ему сколько-нибудь интересным партнером. И хотя он, как я тебе писала, поет божественно, он поет совершенно, как птица, - когда на него находить настроение, но совершенно не интересуется музыкой, как наукой.

Когда я сказала это ему, он начал смеяться и сказал, что музыка такая же наука, как любовь. И может быть, любовь на самом деле должна быть наукой, иначе она слишком не долго длится. В селе произошел скандал, устроенный его камердинером Тоньелло. Взбешенный отец явился к нам сегодня утром. Его зовут Джон Бест, - это один из самых богатых фермеров тети Кэрри. Он был в такой страшной ярости, и я должна была говорить с ним, потому что, конечно, Пьеро не понимал его. Когда же я перевела, что он говорил, Пьеро начал хохотать, так что у него выступили слезы, предложил ему папироску, и назвал его "сынок". И от всего этого мистер Бест сделался совершенно пурпуровый от бешенства и ушел еще в большой ярости, чем пришел, говоря, что он расправится с "папистом". Боюсь, что все это будет страшно неприятно тете Кэрри. Это было такое образцовое село. Ни одного трактира, ближе как в шести милях, и все девушки такия тихия, скромные. Но этот ужасный римский лакей, со своими звездистыми глазами, со своей мандолиной и со своей дерзостью явился, как Мефистофель в опере, в это уединенное и невинное село.

Я прошу Пьеро отослать его, но он смотрит на меня с невыразимом упреком и заявляет, что он не может жить без Тоньелло. Что я могу на это сказать?

Ты совершенно не права, моя милочка. Если бы ты только была немножко старше и немножко благоразумнее, ты сама телеграфировала бы, чтобы вам выслали французских романов и смеялась бы над ими вместе с ним. А вместо того, чтобы принимать трагически историю Джона Бест, ты описала бы ее своему супругу в стиле Жип или Жана Ришпена, и это заставило бы его восхищаться твоим остроумием. Я начинаю думать, что мне следовало бы выйти замуж за твоего римского князя, а тебе за моего доброго и скучного Джорджа, которого коварная судьба сунула в дипломаты. Твой римлянин скандализирует тебя, мой Джордж нагоняет на меня тоску. Таков брак, моя милая. И так на всем свете. Знаешь старую историю? Юпитер разбил все орехи, и с тех пор каждая половина вечно и напрасно ищет свою прежнюю подругу.

Если бы он любил меня, он был бы так же счастлив со мной одной, как я с ним одним. Мне не нужно никого другого, никакого другого интереса, никакой другой мысли.

ты только одна из многих женщин, которые понравились ему, и к тому удовольствию, которое ты даешь ему, присоединено очень неудобное сознание, что он никогда не будет в состоянии уйти от тебя. Я теряю терпение с женщинами, которые говорят: - "если он меня любит"; и потом: - "он меня не любит". Если он не любит, то это почти всегда вина женщины. Вероятно, она мучила его. Любовь угасает немедленно, если ее начать мучить. Умирает естественной смертью. Бедная Глэдис. Ты всегда была хорошим ребенком. Всегда была так предана своих старушкам, маленьким сироткам, калекам и миссионерам, и вдруг ты попала в руки бездушного итальянца, который читает целый день французские романы. Но, моя милочка, во имя самого разсудка, чего ты от него ожидала. Не могла же ты думать, что начнет мечтать услышать какого-нибудь знаменитого английского проповедника, учить итальянскому языку маленьких кадек, или петь с гитарой в пользу лондонских сироть? Будь разсудительна и дай твоей бедной птичке, посаженной в клетку, вылететь из Кумб Байсет. Если ты будешь тюремщицей, заключенный рано или поздно станет тебя ненавидеть.

Я все еще нахожусь в моем ящике с мокрым мохом. Я здесь уже две недели, четыре дня и одиннадцать часов. Я прочитал все романы, которые получил. Ежедневно утром, от первой до последней строчки, от заголовка до адреса типографии, я прочитываю Фигаро. с каким-то припадочным светом. Здесь есть множество мокрого сена, которое сушат на искусственных сушилках. Есть большой выбор грязных аллей и дорог, по которым можно ездить верхом. Есть почтовая контора в семи милях и телеграфная контора в пятнадцати милях за ней. В общем не очень оживленно. Когда вы выходите, вы видите очень гладкую скотину, очень белых овец и очень жирных детей. Время от времени вы встречаете земледельцев, широкоплечих и мрачных. Иногда вы встречаете грузовой мотор, и куда ни посмотрите, вы видите вдали шпиц церковной колокольни. Все это довольно мирно, кроме паровой машины, едущей по дороге, но не особенно веселит или оживляет. Вы не будете удивляться, что я скоро прочитал свои французские романы. Французские романы помогли мне открыть, что мой ангел очень легко конфузится. В самом деле она свертывается от одного прикосновения, как никофа. Я не представил себе, что она может быть святой, когда увидел ее с чашкой чая за берегу Темзы. Правда, и тогда у нея был очень милый вид не трон меня, но я полагал, что это пройдет. Между тем это не проходит, и когда я захотел, чтобы она посмеялась вместе со мной над книжкой Жип "Вокруг брака", она покраснела до самых бровей и оскорбилась. Что мне делать? Я не святой. И не могу представляться святым. Я не хуже других мужчин, но я люблю все забавное, и я не могу идти через всю жизнь с пением покаянных псалмов.

Я боюсь, что мы будем ссориться. Вы думаете, что это полезно. Но есть ссоры и ссоры. Некоторые очищают воздух, как гроза, другия совсем наоборот. Наши ссоры - это маленькия раздражающия несогласия, которые кончаются тем, что она разражается слезами, а я имею смешной вид и чувствую себя зверем. Она плакала уже много раз за последнюю неделю. Мне кажется, что если бы она приходила в ярость, как, вы говорите, стала бы делать Николетта, и как, вы могли бы прибавить, стали бы делать вы сами, это, конечно, поднимало бы меня всего, я готов был бы ударить ее, но кончал бы тем, что покрывал бы ее поцелуями. Но она только смотрит на меня, как умирающая серна, начинает плакать и выходит из комнаты. Потом она появляется опять, скажем к обеду, или к этой странной церемонии, которая называется пятичасовой чай, - с видом замкнутости, печали и упрека, точно мученица, - мягко отвечает на все мои вопросы и опять заставляет меня чувствовать себя зверем. Англичане умеют долго дуться. Мы хватаемся за кинжалы в один момент, но в следующий момент целуемся. Мы более страстны, но более любезны. Я хочу уехать отсюда, в Париж, в Трувиль, куда-нибудь. Но я не решаюсь прямо предложить это. Я только делаю ловкие намеки. Если я умру от скуки и меня похоронят под мокрым мохом, поплачьте надо мной.

В Кумбе так мило сейчас. Иногда правда идет дождь, но от одного дождя до другого восхитительно. Я попросила Пьеро выйти со мной послушать соловья; в саду в самом деле поет соловей. Но он засмеялся надо мной. "У нас сотня и тысяча соловьев кричат день и ночь в Ланчьяно, сказал он. Но мы не обращаем на них никакого внимания. Мы едим их в паштетах; и они очень вкусны". Подумай только, съесть соловья! Это все равно, что съесть Ромео и Джульетту. Пьеро получил из Лондона множество французских книг и лежит на диване и читает их. Он хотел, чтобы я слушала разные смешные вещи из этих книг, но мне оне показались неприличными, и я не стала. Он назвал меня жеманной и разсердился. А я не понимаю, почему он не может смеяться один, не рассказывая мне, отчего он смеется. Я на люблю подобные вещи. И я ужасно боюсь, что ни о чем, кроме него, не буду в состоянии думать всю жизнь, а он - он вчера зевнул при мне. Папа сказал мне перед нашей свадьбой: - "милая девочка, Сан-Зеноне набрал множество пару, но немного погодя он замедлит ход. Поэтому не сердись, если ты заметишь маленькое охлаждение!" - Папа говорит всегда так странно. Я часто не понимаю его метафор. Но на этот раз я поняла, что он хотел сказать. Никто не мог долго любить так, как любил Пьеро. Ах, милая, это уже прошлое! Нет, я не могу сказать, что это все в прошлом. Он еще часто бывает Ромео и поет мне божественнейшия песни о любви, лежа на подушках у моих ног, при лунном свете. Но он не совсем такой, какой был в начале. Сегодня утром он нашел недостатки в одном из моих платьев. Я ужасно боюсь, что он скучает в Кумбе. Я приехала сюда, потому что я хотела уйти с ним от всего света. И того же самого хотел он. И я уверена, что нигде на свете не может быть лучшого гнездышка для любви, чем Кумб в середине лета. Ты помнишь розовый сад и липовые аллеи и развалины часовни около маленького озера? Когда тетя Кэрри предложила мне поехать сюда на июнь, я была в восторге, но теперь я начинаю бояться, что это была ошибка. Он чувствует себя здесь не на своем месте. Вчера я плакала немного. Это было очень глупо, но я не могла удержаться. Он сначала смеялся надо иной, а потом разсердился: - "чего ты хочешь, в конце концов", сказал он. - "Ведь я же твой, слишком даже твой!" И мне показалось, что он жалеет, что он мой. Я сказала ему это, и он разсердился еще больше. Это было, кажется, именно то, что называют сценой. Через пять минут он уже раскаивался и ласкал меня так, как, вероятно, только он один умеет ласкать. Выглянуло солнце, мы пошли в лес и слушали соловья. Но воспоминание об этом до сих пор безпокоит меня. Если он может так говорить через месяц, что же будет через год? Я не думаю, чтобы я была очень наивна. Я наблюдала людей два сезона в Лондоне, и раньше столько видишь в этих помещичьих домах. Я знаю, что после свадьбы муж и жена всегда рады отделаться друг от друга - и всегда флиртуют с другими. Но я почувствовала бы себя очень несчастной, если бы подумала, что когда-нибудь это может быть у меня с Пьтеро. Я обожаю даже его тень, и он обожает - или обожал - мою. Почему это должно меняться? Почему это не может продолжаться вечно, как в стихах? И почему, если это ни может продолжаться, люди лучше не умирают?

Это давно известно. - Когда девушки романтичны, как ты всегда была (хотя это на много веков отстало от нашего времени), - оне всегда ожидают, что мужья останутся возлюбленными. Но, моя милочка, ты с таким же успехом можешь ожидать, чтобы сено осталось травой. Папа был совершенно прав. Когда набрано слишком много пару, он должен постепенно выйти. И я боюсь также, что вы начали со страсти и с восторга, со взаимного обожания и со всего прочого, что совершенно, совершенно вышло из моды. Teперь никто не чувствует так. Никто не может быть черезчур сильно любим. Симпатия, это самое большое, что теперь можно видеть. Но ты не следовало везти его в Кумб. Я помню розовые сады и липовые аллеи и развалины. И я помню, что меня послали туда после того, как я очень сильно флиртовала с молодым Филиппом Ру из министерства дел, к сожалению не имевшим никаких доходов. Ты тогда была еще совсем ребенком - но я помню, как в Кумбе я чуть не дошла до самоубийства от скуки. И с тех пор я не могу выносить запаха лип. От всей души я симпатизирую князю, если ему хочется уехать оттуда. Для него там целый день совершенно нечего делать, кроме как курить. На фотографии, которую ты прислала, он удивительно красив. Но нельзя, моя дорогая, целую жизнь прожить с одним профилем.

Потому что почти все англичане курносы, англичанки всегда думают, что в хорошем профиле есть что-то обманчивое и безнравственное. Но, во всяком случае, ты должна допустить, что на изящный профиль приятнее смотреть. Все еще идет дождь, ужасный дождь. Луга совершенно мокры. Сено не могут высушить, а мы не можем выйти из дому. Пьеро курить и зевает. Он искал в библиотеке французских романов, но не нашел ничего, кроме Жюль Верна и добродетельных повестей миссис Крейвен. Я боюсь, что вы с мамой правы. Кумбь, в сырой июнь, не подходящее место для римлянина, который знает Париж наизусть и не любит деревни вообще, где бы то ни было. Наша жизнь имеет такой вид, что как будто мы только едим и ничего не делаем. Я надеваю резиновое пальто и высокие башмаки и мне нет никакого дела до дождя. Но он прямо кричит, когда видит меня в ульстере. - "У тебя в этой штуке фигура, как у болонской сосиськи", говорит он мне. И, конечно, он прав, потому что ульстера, действительно, очень безобразны. Но я помню, какие восхитительные две недели мы провели с герцогиней во время путешествия на лошадях по Уэстнису. Мы все время были в резиновых пальто, и все время шел дождь. Мы останавливались ночевать в маленьких гостиницах и, пока мы спали, наши платья сушились. Это было необыкновенно весело. Герцог правил лошадьми. Но Пьеро не любит подобные вещи. Он боится дождя, как кот. Он любит рано запираться дома, зажигать газ и забывать про дождь, грязь и туман на дворе. Он говорит, что, вероятно, в календаре вышла ошибка и что теперь не июнь, а ноябрь. Я меняю три платья в день, как будто у нас в доме гости. Но я чувствую, что кажусь ужасно монотонной ему. Я боюсь, что я никогда не была особенно веселой. Я всегда завидую женщинам, которые умеют заставлять мужчин хохотать по поводу всяких пустяков. Оне точно носят с собой какую-то веселящую атмосферу. Я не думаю, что это идеальный сорт женщин, но оне умеют забавлять мужчин. Я отдала бы двадцать лет жизни, чтобы только уметь забавлять Пьеро. Он обожает меня, но это совсем другое. Это не мешает ему трясти барометр и зевать. Он кажется счастливее всего, когда говорит по итальянски со своим камердинером Тоньелло. Тоньелло иногда разрешается играть с ним на бильярде. Это такой веселый, живой итальянец-римлянин с великолепными глазазии. В него влюблены все горничные и все дочери фермеров вокруг Кумба, и я уже писала тебе, что у него вышел скандал с дочерью одного из лучших арендаторов, мистера Джона Бест. Все молодые люди в Бедфорде клянутся отомстить ему, но он играет на своей мандолине, поет высоким голосом итальянския песни и не обращает ни капельки внимания, что буфетчик готов убить его, что конюхи избили бы его кнутами, если бы только решились, и что молодые фермеры собираются утопить его в пруду.

Тоньелло очень любит своего господина, но на меня его симпатия не простирается. Ты помнишь миссис Стивенс, идеальную домоправительницу тети Каролины? Тебе следовало бы посмотреть её лицо, когда ей случается увидеть, как Пьеро смеется и болтает с Тоньелло. Мне кажется, она думает, что наступил конец света. Пьеро зовет Тоньелло "сыночек", или "мой милый", точно они братья. Повидимому это итальянский обычай. По-своему они очень горды, но их гордость сильно отличается от нашей. Тем не менее я рада, что этот человек здесь, особенно, когда я слышу стуканье бильярдных шаров и шум дождя за окном. Мы здесь ровно три недели. Я сказала об этом Пьеро сегодня за завтраком. - "Боже! ответил он, только три недели, мне кажется, что три года". - Что касается меня, то я не знаю, что это один день или целая вечность. Ты понимаешь, что я хочу сказать? И я хочу, чтобы это казалось одним сном или целой вечностью для него. Может быть это в самом деле моя ошибка, что я привезла его в этот дом времен королевы Анны, со старомодными слугами, окруженный лугами с промокшими стогами сена. Но иногда солнце выходит и тогда розы пахнут так нежно, и мокрые липы блестят на солнце, и жаворонки поют наверху, и лес стоит такой зеленый и свежий. И все-таки мне кажется, что это не нравится ему даже тогда. Для него здесь слишком сыро, слишком ветрено, слишком туманно. Сегодня утром, когда я вдела ему в петличку розу, он стряхнул с нея капельки воды и сказал: - "Что за страна, в каждом цветке холодный душ". Месяц тому назад, если бы я вдела одуванчик ему в петличку, он нашел бы, что одуванчик пахнет, как магнолия, и красив, как орхидея. Первые дни, когда мы сюда приехали, он не обращал внимания, идет дождь или нет, он хотел тогда только лежать у моих ног, в самом прямом буквальном смысле. Мы были всем друг для друга, как Амур и Психея. А теперь он играет на бильярде с Тоньелло, чтобы провести время, и вздыхает о парижских театрах. Моя ли это вина? Я мучаю себя тысячью самообвинений. Неужели я в самом деле скучна, утомительна и черезчур требовательна? Неужели он уже разочаровался во мне?

Нет, это не твоя вина, мой милый, дорогой ослик. Это только естественный ход вещей. Мужчины всегда делаются такими, когда женщины любят их. Когда их не любят, они ведут себя гораздо лучше. Это и есть, моя милая, то, что есть самого неприятного в любви. Мужчина всегда идет все тише и тише, пока не остановится совсем, в то время как женщина все больше и больше набирает в себя топлива и пара. Я беру любимую метафору папа. Ничто не может быть вернее. Очень печально, что это все так. Но вина здесь, мне кажется, самой природы. Говоря между нами, я не думаю, чтобы природа когда нибудь имела в виду брак, совершенно так же, как она не имела в виду кринолинов, жемчужной пудры или электрического света. Нет никакого сомнения, что у природы на любовь совсем другие взгляды, чем у людей. И она устроила ее, имея в виду принцип - ты остаешься, и ухожу. И это было бы прекрасно и восхитительно, если бы не было детей и бедности. Именно поэтому анархисты и коммунисты уничтожают брак, только уничтожив собственность. Одно вытекает из другого точно так же, как, по словам милых ученых, лошадь выходит из птицы. Я никогда не могла понять, как это происходит, но тем не менее... Да, о чем я говорила? Я говорила о том, что твои жалобы по поводу охлаждения и ослабления чувства Сан-Зеноне совершенно неосновательны. Это совершенно естественный процесс превращения возлюбленного в супруга. Бабочка начинает ощущать булавку, приколовшую ее к доске. Это не твоя вина, моя милая девочка, а вина всего света. Так уже устроено, что бабочка попадает на булавку и что это ей не нравится. Поэтому не безпокойся и не мучай себя, если бабочка будет немножко вертеться. Это только то, что милые ученые называют рефлексом. И постарайся еще забить в свою миленькую головку, что мужчина может любят тебя очень сильно и все-таки в одном из уголков своего сердца вздыхать о парижских театрах. Конечно, я понимаю, что это резкое пробуждение от золотых снов гораздо тяжелее для тебя, чем для многих других, потому что ты начала с таких страшных высот. У тебя был Петрарка, и мандолина, и лунный свет, и все любовные напитки, смешанные в один опьяняющий бокал. Естественно поэтому, что у тебя больше разочарования, чем если бы ты вышла замуж за обыкновенного эскуайра без всяких романтических тенденций. Нельзя подниматься близко к небу без того, чтобы не падать стремительно вниз, как бедные аэронавты, когда у них лопаются шары. Ты летала очень высоко и теперь ты опускаешься. Теперь, моя милая, все зависит от того, как ты опустишься на землю! Ты можешь подумать, что я чудовище, потому что я говорю так, но на самом деле почти все в твоих руках. Ты не поверишь, но это так. Если ты опустишься вниз тактично и в хорошем настроении, все будет прекрасно в последствии. Но если ты покажешь свой порыв, как мужчины говорят про лошадей, тогда твой шар окажется на земле разорванным, смятым, безполезным, никогда уже больше не способным подняться вверх. Говоря яснее, моя милая, ты не будешь особенно несчастна, если с покорностью и терпением перенесешь неприятное открытие, что Сан-Зеноне простой смертный. И тогда ты скоро привыкнешь к тому. Но если ты будешь безпрерывно мучиться об этом, ты не изменишь его, но вы оба будете несчастны. Или будет еще хуже, каждый из вас найдет утешение в ком нибудь другом. Я знаю тебя так хорошо, моя бедная маленькая Глэдис. Тебе нужно такое огромное количество симпатии и любви. Но ты не получишь этого, мой дорогой ребенок. Я вполне понимаю, что князь похож на картину и что он на целый месяц превратил для тебя жизнь в фантастическую поэму. И неизбежная реакция, которая следует за этим, кажется тебе мрачной, как стоячая вода, и жестокой, как могила. Но в этом нет ничего нового. Постарайся хорошенько усвоить эту истину. И постарайся относиться к ней насколько можешь легче. Мужчины ненавидят скучных женщин. Сделай вид, что ты тоже мечтаешь о парижских театрах. Притворись, если ты на самом деле не можешь увлечься ими. Иначе он уйдет к кому нибудь другому, кто будет интересоваться тем, что его интересует. Почему дам полу-света часто предпочитают нам? Только потому, что оне не дают скучать своим мужчинам. Мужчина предпочтет, чтобы ему разбили об голову бокал с шампанским, чем чтобы перед ним плакали в течении пяти минут. Мы не можем бросать бокала с шампанским в головы мужчинам; нам мешают предразсудки нашего воспитания. И это огромный недостаток. Мы очень много теряем от того. И мы должны постараться поправить дело, делаясь насколько возможно приятнее. Но все-таки мы всегда останемся далеко позади тех женщин. Кстати, в одном из твоих первых писем ты говоришь, что не понимаешь, зачем наша мат вышла замуж. Я не особенно хорошо знакома с до-историческими временами, чтобы сказать. Но я знаю, что она делала с тех пор, как вышла замуж. Она всегда самым благоразумным и предусмотрительным образом делалась в нужные моменты незаметной. Она никогда не спорила с папа уговаривала его уезжать и забавляться. А когда она находилась с ним вдвоем в деревне, она всегда заботилась о том, чтобы приглашались по очереди все женщины, которыми он восхищается, и мужчины, которые его забавляют. Это все делалось для того, чтобы ему никогда не было скучно. Я убеждена, что она никогда не подумала о своих собственных желаниях и только изучала его желания. Это именно значит быть умной и доброй женщиной. Но я боюсь, что такия женщины редки, как голубые розы. Постарайся быть похожей на нее, моя милая. Она была так же молода, как ты, когда вышла замуж. Но тебе это очень трудно. Ты ужасная маленькая эгоистка. Тебе нужно запереть этого бедного молодого человека с одной тобой и заставить его находиться в состоянии вечного обожания тебя одной. Это то, что женщины называют любовью. Ты далеко не одна в таком понимании этих вещей. Некоторые мужчины подчиняются этим требованиям и всю остальную жизнь ведут себя, как хорошо дрессированные пойнтеры. Большинство бунтует, и я уверена, что если бы я была мужчиной, я бы стала бунтовать. Я не думаю, чтобы ты могла жаловаться, если твой прекрасный Ромео возмутится. Я могу видеть тебя отсюда с твоим прелестным серьезным личиком, с глазами, имеющими такую фатальную склонность к слезам, с торжественными идеями относительно брака и обязанностей, которые он налагает; и я вижу, как ты постепенно делаешь себя ненавистной твоему веселому Аполлону и в душе искренно думаешь все это время, что ты делаешь угодное небу и сохраняешь свое достоинство тем, что держишься так неприятно. Ну, теперь скажи, что ты очень сердишься на меня? Я думаю, что очень. Что касается меня, то я предпочла бы лучше иметь неверного мужа, чем скучного. Первого ты можешь мучить, а второй будет мучить тебя, а это во много раз хуже.

Дорогая Гвен, как это ты можешь решаться так уверенно говорить о том, что мама делала, когда была молодой? По-моему, она должна была страшно мучиться и возмущаться. Теперь она, конечно, уже привыкла ко всему, - как большинство несчастливых женщин. Но если люди женятся и выходят замуж только для того, чтобы проводить время с другими, то какой же смысл у брака? - Я сказала это Пьеро, и он очень дерзко ответил мне: - "Да никакого смысла и нет! - Только люди не знают это заранее!" Он послал еще за этими ужасными французскими книгами, - Жан Ришпэн, Гюи де-Мопассан, - и целые дни читает их, все время, когда не спит. И очень часто он засыпает днем. Извиняется, когда я нахожу его спящим, но сейчас же, извиняясь, зевает. Ты говоришь, я должна забавлять его. Но как? Я не могу забавлять его. Он не интересуется никакими английскими новостями, и его раздражает, что я не могу говорить с ним по-итальянски. Он возмущается моим французским языком. И все время тут случаются разные странные вещи. В деревне произошла ужасная сцена. Четыре человека из Кумба - два кузнеца, плотник и поденщик бросили Тоньелло в пруд, за то, что он ухаживал за их девушками. Тоньелло, когда выкарабкался из пруда и выпутался из тины и водорослей, вытащил нож и двух из них ранил довольно сильно. Конечно, его арестовали констэбли, а раненых повезли в больницу. Судебные чиновники, приехавшие для следствия, были взбешены и скандализованы. И точно так же Пьеро! - Особенно потому, что теперь ему не с кем играть на биллиярде. Когда следователь допрашивал его относительно Тоньелло, как, конечно, он обязан был сделать, Пьеро пришел в страшную ярость, потому что один из чиновников сказал, что это в характере трусливого итальянца носить нож и пользоваться им. Пьеро буквально зашипел на торжественного старого джентльмена, который сказал это. - "А ваши англичане, вскричал он, по-вашему, они очень храбры? Нападать вчетвером на одного? Или, по-вашему, лучше избить человека, как желе, или колотить женщину подкованными сапогами, как делают ваши англичане. Это по-вашему очень храбро? Он был один против четверых! На моей родине ни одной ночи не проходит без маленького столкновения такого рода, но никто не обращает внимания. Ревнивым людям предоставляется драться между собой сколько они хотят, потому что в конце-концов это всегда вина женщины". - И он сказал еще несколько вещей, которых я не могу повторить; счастье еще, что старый джентльмен ничего не понял из его быстрого и бешеного французского языка. Но чиновники видели, что он взбешен, и это скандализовало их, потому что, ты знаешь, англичане всегда думают, что свой дурной характер нужно сохранять для употребления в семье, а не показывать при посторонних. Между тем Тоньелло, конечно, в тюрьме, и я боюсь, что его не выпустят под залог, потому что кузнеца он ранил очень сильно. Адвокаты тети Кэрри делают для него все, что могут, чтобы доставить удовольствие мне, но я вижу, что в душе они находят, что тратят время на разбойника, которого следовало бы повесить. - И подумать только, со слезами на глазах говорил Тонльелло, что "у нас весь бы народ был на моей стороне. - Даже карабинеры и те стояли бы за меня. А чтобы удар взял всех этих дураков; бабы мужья они, вот кто, - говорит он с невыразимым презрением;-- " Пьеро утешает его, дает ему папирос и, когда он уходить, Тоньелло рыдает и рвет свой матрас. Я думала, что Пьеро не захочет оставлять бедного малого одного в тюрьме, и понимала, что он пока оставить идею уезжать отсюда. Я уже начала говорить себе, что не бывает худа без добра, но сегодня за завтраком Пьеро сказал: - "знаешь, милая, было плохо с Тоньелло, но без него, скажу тебе откровенно, я больше не могу выдержать это. С Тоньелло все-таки можно было посмеяться и забыться немножко. Но теперь, моя душа, если ты не хочешь, чтобы я убил кого нибудь и чтобы ваши достойные законодатели посадили меня рядом с Тоньелло, ты должна разрешить мне поехать в Трувилль". - "Одному"! вскричала я, и я думаю, что он именно это хотел сказать и только ужас в моем голосе помешал ему признаться в этом. Он вздохнул и встал из-за стола. - "Нет, я думаю, я теперь уже никогда больше не буду один", сказал он нетерпеливо. - "Если бы только мужчины знали, что они делают, когда женятся, - нас бы никогда не взяли. Нет, нет, конечно, я хочу только, чтобы ты согласилась уехать со мной куда-нибудь из этого невыносимого места, где нет ничего, кроме тумана и зеленых листьев. Поедем для начала в Париж. Там теперь нет ни души, и большая часть театров закрыта. Но там всегда восхитительно, а потом через недельку, другую отправимся в Трувилль, там теперь все". - Я ничего не могла ответить ему, из-за слез. Может быть, это было к лучшему, потому что иначе я сказала бы ему что нибудь злое, что разделило бы нас навсегда. И тогда, что бы подумали о нас люди?

только могла бы повторить то, что я уже говорила. Ты действуешь неблагоразумно и делаешь как раз то, чего не следует делать. Или муж или жена непременно делают, что без него или без нея другой не может жить, - а другой думает как раз наоборот. В результате никогда не получается мира. Этот веселый, очаровательный и прекрасный сын Рима стал для тебя целым миром. Но ни одной минуты ты не должна думать, что ты стала для него целым миром. Нет никакого основания, нет прямо в природе, чтобы это стало так. Если бы у тебя был ум, такт и нужная терпимость, ты могла бы стать его другом и советником, но я думаю, что у тебя недостает требуемых для этого качеств. Ты мучаешься, ты плачешь, ты ничего не хочешь знать о мужском темпераменте. "Я вижу змей", как говорят американцы. А у тебя никогда не хватит хладнокровия и осторожности, чтобы взять змею без опасности, еще меньше шансов, что тебе удается убить ее.

Вот тебе совет раз навсегда, моя милая. Поезжай весело в Париж, в Трувиль и в другия веселые места. Делай вид, что веселишься, если даже тебе не весело, и постарайся запомнить, что любовь нельзя ни оживить, ни удержать жалобами и принуждением. Мертвый человек не просыпается, сколько над ним ни плакать. Это уже не человек, а труп. Что касается меня, я совершенно не понимаю, как ты могла ожидать, чтобы молодой итальянец со всеми привычками большого света и с неостывшей памятью холостой жизни был бы весел и доволен в сырой июнь в уединенном английском поместье, где ему не на кого смотреть, кроме как на тебя. Поверь мне, мое дорогое дитя, что только чрезмерное тщеславие женщины заставляет ее воображать, что её одной достаточно для её супруга. Это одно тщеславие. Чем умнее женщина, тем полнее она сознает свою собственную недостаточность для забавы мужчины, и тем сильнее она заботится (если она благоразумна), чтобы это обстоятельство не особенно бросалось ему в глаза. Если же ты запрешь человека с собой в деревенском доме, когда кругом безпрерывно идет дождь, как в поэме Лонгфелло ты очень сильно выдвинешь вперед этот факт своей собственной недостаточности. Если бы ты не была его женой, ты не надоела бы ему; и может быть даже он сам стал бы предпочитать серое небо синему. Но ты его жена! И ты не понимаешь, какая это огромная разница для мужчины. Пиши мне все о себе. Я буду безпокоиться. Я ужасно боюсь, моя милая сестричка, что ты до сего времени воображаешь, что любовь - это только лунный свет и поцелуи, и забываешь, что на небе бывают тучи, а на земле ссора. Спаси тебя небо и от того, и от другого.

P. S. Помни, что любовь требует такого же осторожного обращения с собой, как паутина. Если грубое прикосновение разорвет паутину, все художники на свете не починят ее. Эта истина как раз для тебя. Если ты воспрепятствуешь тому, чтобы он теперь поехал в Париж, через полгода он уедет туда без тебя. Возможно, что в Ланчьяно он чувствовал бы себя лучше, чем в Кумбе. Кругом него там были бы свои, но я думаю, что он и там бы тосковал о парижских "маленьких театрах". Ты действуешь неблагоразумно, моя бедняжечка. Ты должна бы была заставить его почувствовать, что ты вместе с ним разделяешь все его удовольствия, а не то, что ты и его удовольствия враждебны друг другу. Но я чувствую, что безполезно стараться учить тебя благоразумию. Ты очень молода и очень влюблена. На все естественные развлечения, к которым он имеет склонность, ты смотришь, как на соперников. Может быть, они действительно соперники. Но мы не побеждаем соперников тем, что браним их. Действительно умный способ действия заключается в том, чтобы молчаливо показывать, что мы лучше и привлекательнее их. А если мы не можем это сделать, то сколько бы мы ни кисли и не вздыхали, мы буден побеждены. Может быть, тебе не нравятся мои проповеди и, может быть, ты бросишь письмо в огонь, не читая. Но я все-таки скажу еще. Дорогая, ты влюблена в любовь. Но ты должна помнит, что под любовью находится реальный человек, а реальные люди далеко не идеальные существа. А тебе приходится брать в соображение реального человека и иметь дело с его вкусами и настроениями. Если реальный человек будет доволен, любовь тоже будет довольна; но если человеку наскучит, любовь улетит. Если бы ты была умна, моя милая, ты бы уже давно восхищалась Парижем и стремилась туда. Он любит тебя нисколько не меньше оттого, что хочет быть "в движении", слышать, что говорят люди, и курить свою сигару среди своих знакомых.

Бедный цветочек в коробочке с мокрым мохом, что сталось с вами?

Может быть вы уже завяли и вас засушили и положили в гербарий. Я думаю, что ваша жена не отказалась бы это сделать. Тогда она, по крайней мере, когда бы быть уверена, что вы не попадете ни в чей чужой букет. Напрасно стараюсь я представить себе вас в этой "совершенно приличной" обстановке. Вероятно, вы страшно изменились. Есть французская пословица, которая говорит, что годы радости считаются вдвойне. Но в таком случае дни скуки непременно должны считаться за годы, и мы должны седеть от них прежде, чем нам исполнится двадцать пять лет. Но знаете, я не могу жалеть вас. Вам захотелось жениться на англичанке, потому что у нея был милый вид с чашкой чая. Я сказала вам заранее, что вы будете несчастны с ней, особенно, если запретесь в деревне. Эпизод с Тоньелло восхитителен. Что за народ! запирать его в тюрьму за такие пустяки! вам не следовало брать его, с его блестящими глазами и с его мандолиной в эту серую страну. Что же они теперь сделают с ним? И что вы будете делать без него? Погода здесь прекрасная. Я танцую каждый вечер, и мы играем в баккара и в рулетку. Очень весело. Часто вспоминаем вас. Почему бы вам не приехать сюда?

что она разсердится и мы поссормся. Это так бы освежило атмосферу! Но нет. Одно мгновение она смотрела на меня с невыразимым упреком, потом её глаза наполнились слезами, и она вышла из комнаты. Я чувствую себя, как пуля, попавшая в мягкую перину и мгновенно потерявшая всю свою силу. Отсюда вижу Трувилль и Казино. Но это далеко, как на луне. Что могут сделать со мной, если я приеду туда один? Я не имею ни малейшого представления, но мне представляется что-то страшное. Здесь запирают силой рестораны и танцовальные залы. Вообще в этой стране верят в добродетель производимую парламентским актом. Меня эта налагаемая насильно добродетель так возмущает, что скоро я закушу удила и понесу. Но не выводите из всего этого неправильных заключений, моя милая Терезина, я очень люблю свою жену. Она мила, проста, женственна. В ней нет никакого тщеславия, она бесконечно выше меня нравственно и может быть умственно. Но она всегда одинакова. Ее шокирует почти все, что сколько нибудь естественно или забавно. Она считает меня недостаточно мужчиной, потому что я не люблю дождя. А сама она застегивает на себе сверху до низу ужасный прямой ватерпруф и ходит под потоком. Она краснеет, когда я показываю ей что-нибудь в Фигаро, и уходит из комнаты, когда я заговариваю о Трувилле. Что мне делать с такой женщиной? Может быть, если бы меня не заперли с ней под этим дождем, на целый месяц, я не открыл бы её монотонности и продолжал бы оставаться очарованным её видом святой. Но теперь я зеваю так, что рискую вывихнуть челюсть. Она уже считает меня язычником и скоро будет считать зверем. Но я ни то, ни другое. Я просто хочу вылететь на свободу, как птица, из клетки. Это старое сравнение, но очень верное.

От герцогини делль'Аквила Фульва, Трувилль - князю ди Сан-Зеноне, Кумб Байсет.

В браке мужчина всегда стремится вылететь из клетки, а женщина не пускает его и уверяет, что нет ничего на свете восхитительнее той жердочки, на которой сидит она.

Приезжайте сюда!

Это все-таки ужасно, и я совершенно измучена. Не могу даже сказать тебе, что я чувствую. Он решил окончательно ехать в Париж и потом в Трувилль, а как раз сейчас наступила чудная погода. За эту неделю только три раза шел дождь, и все кругом покрыто розами. А в Париже мы остановимся в отеле Виндзор, будем обедать в ресторанах, ездить в театры, он будет в клубах. Мы будем совершенно, как все, как все женатые люди! Возить свое счастье по отелям, мне это кажется ужасным. И все хорошенькия женщины будут флиртовать с ним. Если бы он хотел ехать в Италию, я не сказала бы ни слова. Я даже сама хочу видеть его родственников, его дворцы, великолепные сады, с их статуями и кипарисовыми рощами, с храмами времен Августа, со светящимися жучками, с магнолиями и с поющими поселянами. Но он не хочет ехать туда. Он говорит, что там скучно. Ему везде скучно. Он любит только такия места, где есть народ. Он говорит, что здесь он чувствует себя точно в корзинке с сырыми листьями, что единственный человек, которого он видел здесь, это священник, который носит очки, жует слова и читает ему лекции против папы. Он наговорил мне еще очень много вещей и теперь, когда я пишу все это, оно не кажется так страшным. Но когда он говорил это, было ужасно. Как при свете молнии, вдруг видишь темный сад, я вдруг увидала, как возмущался он здесь всем, когда я считала его так счастливым.

Мужчины очень часто возмущаются, моя милая, если у них есть сколько-нибудь мозга. Только самые глупые не возмущаются.

Если бы я поверила тому, что ты говоришь в своем циническом письме, я завтра же бы оставила его и никогда не согласилась бы испытывать все эти разочарования и оскорбления.

Где же твои принципы? Где же же понятие о долге? Моя милая девочка, раз ты вышла за него замуж, ты уже должна терпеть его, какой он есть. Браки продолжались бы не больше двух дней, если бы жена уходила, потому что мужчина зевает. Мужчины всегда зевают. До сих пор все преступления Сан-Зенони сводятся к одному легко извинимому факту, что, как итальянец, он не особенно восхищен чарами буколической Англии в дождливую погоду, и что, как молодой человек, он стремится в Париж. Ни то, ни другое, по-моему, не является большим грехом. Поезжай с нем в Париж и постарайся веселиться. Я согласна, что, может быть, все парижския развлечения покажутся тебе очень скучными. Но что же делать? Мне приходится гораздо хуже. Мне нужно сейчас одеваться и ехать на скучнейший придворный обед, который будет длиться четыре часа. и это только потому, что Джорджу нужно делать карьеру. А ты возмущаешься тем, что тебе придется кататься по Булонскому лесу и обедать с твоим Ромео на бульварах.

пор мы будем, как все. Но ты больше не можешь упрекать меня в эгоизме, и он тоже не может. В Трувилле находится его большая приятельница, герцогиня делль'Аквила Фульва. Она пишет ему очень часто, и он никогда не показал мне ни одного её письма. Я думаю, что выбор Трувилля, это её дело. Пиши мне в Париж.

Мой бедный ребенок, неужели чудовище с зелеными глазами уже покорило твою душу только потому, что он не показывает тебе своих писем. Но, моя милая, ни один человек, если он не рожденный негодяй, не будет показывать своей жене писем другой женщины. Я очень рада, что ты едешь. Но если все последующее ты будешь делать, только как долг, я боюсь, что в результате будет мало светлого. Долг это очень неприятная вещь. Если ты поедешь в Трувилль, как мученица, ты дашь этой герцогине, если она, действительно, стремится к этому, огромное преимущество над собой. Если ты намереваешься быть мрачной, молчаливой и неприятной, то не брани его, если он много времени будет проводить в Казино со своими друзьями или с кем-нибудь еще.

...Среди вновь прибывших находятся супруги Сан-Зеноне. Помнишь, я писала тебе об их свадьбе шесть недель тому назад. Это была самая интересная свадьба в сезоне. Они были необыкновенно влюблены друг в друга. Но этот глупый месяц в деревне сделал свое дело. Да еще вдобавок в дождливый июнь! Она попрежнему очень красива и очень мила, но у нея раздраженный и скучный вид. Супруг её, наоборот, весел, как жаворонок, вырвавшийся из клетки. Здесь находится его большая приятельница, герцогиня делль'Аквила Фульва. Она очень весела, всегда прекрасно одета и с утра до вечера болтает по-итальянски или по-французски. Она центр для всех глаз на морском берегу, когда идет купаться в своем розовом костюме, закутанная в оранжевый с золотом восточный бурнусь. У нея чудный цвет лица, и она может одеваться в такие цвета, которые прямо убьют всякую другую женщину. Она очень высокого роста, великолепно сложена и необыкновенно грациозна. Прошлым вечером ее уговорили протанцовать сальтерелло с Сан-Зенони, и это было восхитительное зрелище. И он и она удивительно красивы и вкладывают в этот танец столько воодушевления. А бедная княгиня сидела такая же красивая и грустная, как подснежник под дождем. У нея был ужасно печальный вид. Бедная, глупенькая, точно ей это поможет! Несколько дней тому назад, сюда на своей яхте прибыл лард Хэмпшайр. Он тоже присутствовал за И после я видел его в саду с обиженной и оскорбленной княгиней. Он сидел рядом с ней, при лунном свете, и вероятно предлагал ей свою симпатию и утешение. Это очень тяжелый на вид молодой человек, но необыкновенно сердечный и добродушный. Вот он, действительно, почувствовал бы себя в раю в дождливый июнь в Кумб Байсете. Но она отказала ему тогда, маленькая дурочка! Я была тогда ужасно сердита на нее. Она сделала по-своему и теперь она видит, что эта вышло не очень удачно. Сегодня утром я встретила ее с отвергнутым поклонником. Они ехали верхом по направлению к Виллервиллю, а прекрасный князь плескался в это время в воде со своей венецианской приятельницей. Я вижу впереди много возможных осложнений. Это все вина дождливого июня.