Бен-Гур.
Часть 4. Глава 16. Искупитель душ

16. Искупитель душ

Если бы я знал, где находится Мессия, - сказал Валтасар по обыкновению просто, серьезно и искренно, - я сейчас же отправился бы к Нему! Ни моря, ни горы не остановили бы меня.

- Так ты пытался найти Его? - спросил Бен-Гур.

- Первым делом с моей стороны, после того, как я покинул убежище, которым пользовался в пустыне, - Валтасар с благодарностью взглянул на Ильдерима, - было узнать, что сталось с младенцем. Но прошел целый год, а я не осмеливался возвратиться в Иудею, так как Ирод, находивший удовольствие в кровопролитии, все еще удерживал за собой престол. В Египте после моего возвращения несколько друзей уверовали в то чудесное, что я рассказал им о виденном и слышанном мной. Одни из них вместе со мной радовались рождению Спасителя, другие всегда были готовы слушать повествование о Нем. Некоторые из моих друзей по моей просьбе начали разыскивать младенца. Сперва они направились в Вифлеем и нашли там канну и пещеру, но управляющего, который сидел у ворот в ночь рождения, в ту ночь, когда мы шли за звездой, уже не было: царь сменил его, и с тех пор его более не видели.

- Нашли же они какие-нибудь следы? - с жаром воскликнул Бен-Гур.

- Да, следы, запечатленные кровью, - стонущую деревню и матерей, еще оплакивающих своих детей. Тебе должно быть известно, что Ирод, услышав о нашем бегстве, послал убить всех младенцев в Вифлееме. Не спасся ни один. Вера моих посланников утвердилась, но они вернулись ко мне, говоря, что младенец умер, убитый вместе с другими.

- Умер! - воскликнул в ужасе Иуда. - Умер, говоришь ты?!

- Нет, сын мой, я этого не говорю. Я сказал, что они, мои друзья, сказали мне, что младенец умер. Я не верил тогда этому слуху, не верю ему и теперь.

- Значит, у тебя на этот счет есть какие-нибудь указания?

- Вовсе нет, вовсе нет, - сказал Валтасар, опуская глаза. - Святой Дух сопровождал нас только до младенца. Когда мы вышли из пещеры, взглянув на дитя и отдав Ему дары, то сейчас же обратили свои взоры на звезду, но она исчезла, и мы поняли, что теперь предоставлены самим себе. Последнее внушение Бога, последнее, какое я помню, направило нас ради нашей безопасности к Ильдериму.

- Да, - сказал шейх, нервно перебирая пальцами бороду. - Вы сказали, что посланы ко мне Духом Святым, я это помню.

- Я не имею никаких указаний, - продолжал Валтасар, заметив уныние Бен-Гура, - но, мой сын, я много думал, думал целые годы, вдохновляемый верой, которая, уверяю тебя, призывая в свидетели Бога, во мне теперь так же сильна, как и в тот час, когда я услышал голос Духа Святого. Если хочешь послушать, я расскажу тебе, почему я верую в то, что младенец жив.

Ильдерим и Бен-Гур взглядом выразили свое согласие, и, казалось, напрягли все свое внимание, приготовясь слушать Валтасара. Их внимание разделяли и слуги, которые подошли ближе к дивану и внимали рассказу. В палатке водворилась глубокая тишина.

- Мы трое веруем в Бога.

Произнося эти слова, Валтасар склонил голову.

- И Он есть истина, - торжественно продолжал он. - Его слово - Бог. Холмы могут превратиться в прах, южные ветры могут высушить моря, но слово Его останется неизменным, потому что оно - истина. Его слова, обращенные ко мне на озере, были: "Благословен ты, сын Мизраима! Искупление наступает. С двумя другими людьми из отдаленных мест земли ты узришь Спасителя!" Я видел Спасителя - да будет благословенно Его имя! Но искупление, составляющее вторую часть обетования, еще должно наступить. Видишь ли, если младенец умер, то Того, Кому надлежит совершить искупление, не существует. Весь мир может превратиться в ничто, но как допустить то же по отношению к Божьему слову? По крайней мере, я не могу допустить этого.

Он поднял в ужасе обе руки.

- Искупление - дело, совершить которое родился младенец, и так как обетование остается в силе, то смерть не может оторвать Его от дела, пока оно не исполнено Им или, по крайней мере, пока Им не указан путь к его выполнению. Вот вам одно из оснований моей веры. Слушайте дальше.

Добрый человек остановился.

- Не хочешь ли выпить вина? Оно около тебя, - сказал почтительно Ильдерим.

Валтасар выпил и, подкрепившись, продолжал:

- Я видел, что Спаситель родился. По природе своей он подобен нам и подвержен нашим немощам, даже смерти. Примите это во внимание. Затем вы увидите, что дело Его - подвиг, для выполнения которого нужен муж мудрый, сильный, осторожный - муж, а не младенец. Чтобы стать таким мужем, младенец должен вырасти, как росли и мы. Подумайте теперь о тех опасностях, каким должна подвергнуться Его жизнь в долгий период времени от детства до зрелого возраста. Существующие власти - Его враги, Ирод - Его враг, а как отнесся бы к Нему Рим? Дабы Израиль не принял Его, надлежало во что бы то ни стало уничтожить младенца. Понимаете ли вы теперь, что самым лучшим способом спасти жизнь младенца в то время было скрывать Его. Вот почему я говорю себе в своей несокрушимой вере, которую ничто не поколебало: "Он не умер, но мы потеряли Его следы". Его дело осталось невыполненным, и Он появился снова. Вы видите теперь основания моей веры. Разве их недостаточно?

Глаза Ильдерима сочувственно заблистали. Бен-Гур, выходя из своего уныния, сказал:

- Я по крайней мере не могу их отвергнуть, но, пожалуйста, продолжай.

- Хорошо, - начал он спокойно, - видя убедительность этих оснований, более того, видя, что воля Божья участвует в сокрытии младенца, я вооружился терпением и с верой стал ждать. - Он поднял свои глаза, полные святого упования, и рассеянно заключил:

- Я и теперь дожидаюсь. Он живет, скрывая Свою великую тайну. Что из того, что я не могу отправиться к Нему или указать холм или долину, где Он пребывает. Он живет, может, как цветок, может, как уже зреющий плод, но благодаря вере в обетование и в разум Божий я знаю, что Он жив.

- Как ты думаешь, где Он? - спросил юноша тихо и нерешительно, как бы чувствуя на своих устах тяжесть священной тайны.

Валтасар ласково взглянул на него и ответил, не совсем еще освободившись от своей задумчивости:

- В моем доме у Нила, расположенном так близко к реке, что проплывающие мимо в лодках видят его отражение в воде, - в этом доме несколько недель тому назад я сидел и размышлял. Муж в тридцать лет, - говорил я себе, - уже должен возделать свое жизненное поле и как следует насадить его, потому что затем наступает зрелый период лета, едва достаточный для созревания посева. Младенцу, - продолжал я думать, - теперь уже двадцать семь: время для Его посева уже близко. И я задал себе тот же вопрос, сын мой, с каким ты обращаешься теперь ко мне, и ответил на него тем, что пришел сюда, на землю, которую твои предки получили от Бога. Где же Ему явиться, как не в Иудее? В каком городе Ему начать свое дело, как не в Иерусалиме? Кто же первым получит Его благословения, как не дети Авраама, Исаака и Иакова - излюбленные дети Господа?

Если бы мне было повеление отправиться искать Его, я старательно обыскал бы все селения по восточным склонам гор Иудеи и Галилеи, опускающихся в долину Иордана. Может быть, и теперь, в этот самый вечер, Он, стоя у порога дома или на вершине горы, любуется закатом солнца, но с каждым днем приближается время, когда Он сам станет светом мира.

Валтасар окончил рассказ. Все слушатели, даже хмурые слуги, под впечатлением его страстной речи содрогались, как будто в палатке перед ними неожиданно появился величавый призрак. Волнение улеглось не сразу. Сидевшие за столом погрузились в раздумье. Бен-Гур первым нарушил молчание.

- Я вижу, добрый Валтасар, - сказал он, - тебе все удивительно благоприятствовало. Я вижу, что ты, действительно, мудрый человек. Выше моих сил выразить тебе мою благодарность за твой рассказ. Я предчувствую наступление великих событий и заимствую у тебя долю твоей веры. Но прошу тебя, доверши свой рассказ: объясни нам, в чем будет состоять миссия Того, Кого ты ожидаешь, Кого с этой ночи буду ждать и я, как подобает верующему сыну Иудеи. Он должен быть Спасителем, говоришь ты, но разве вместе с тем Он не должен быть и Царем Иудейским?

- Сын мой, - со свойственной ему кротостью сказал Валтасар, - миссия Его есть божественная тайна. Причина же, побудившая меня проповедовать в Александрии и в деревнях по берегам Нила, направившая меня, наконец, в пустыню, где Дух Святой осенил меня, заключалась в нравственном падении человечества, которое, по моему мнению, произошло от того, что люди забыли Бога. Я скорбел о несчастиях людей, скорбел обо всех без исключения. Они пали так низко, что, мне казалось, один только Бог мог бы их спасти, если бы Ему угодно было взять на себя это дело. Я молился о том, чтобы Он явился, чтобы я удостоился узреть Его. "Твои добрые дела победили. Искупление наступает: ты узришь Спасителя" - так говорил мне голос. И с этим ответом я радостно направился в Иерусалим. Кто же может рассчитывать на искупление? Все без исключения. Но каким путем? Укрепляйся в вере, сын мой. Говорят, что счастья не будет до тех пор, пока не будет свергнут Рим с его холмов, то есть что современные бедствия происходят не от того, что люди забыли Бога, как об этом думаю я, но от дурных правителей. Нужно ли говорить, что правители никогда не отстаивали интересы религии? Сколько царей, о которых ты слышал, были лучше своих подданных? О нет, нет! Искупление не может иметь политических целей - низвергнуть правителей и государей, освободить их места, чтобы другие заняли их и пользовались ими. Предполагать, что такова Его миссия, значит сомневаться в премудрости Божьей. Я говорю тебе словами одного слепца, обращенными к другому: "Тот, Кто придет, будет Спасителем душ, и искупление предполагает Бога, сходящего на землю, и справедливость как необходимое условие пребывания Его на ней".

было с Ильдеримом.

- Клянусь величием Бога! - воскликнул он горячо. - Такое решение противно обыкновенному порядку вещей. Раз установившиеся привычки людей не могут быть изменяемы, нужно, чтобы во главе каждого общества стоял вождь, облеченный властью, иначе преобразования невозможны.

Валтасар спокойно встретил эту вспышку.

- Ты судишь, добрый шейх, на основании человеческого разума, но забываешь, что искупление освободит нас именно от наших человеческих заблуждений. Человек в качестве подданного служит честолюбию царя, Бог же печется о спасении души человека.

Ильдерим хотя молчал, но качал головой, не желая соглашаться с ним. Что касается Бен-Гура, то он обдумывал приведенные Валтасаром доводы.

Шейх одобрительно взглянул на Бен-Гура.

- Мне нужно было спросить у народа, - спокойно сказал Валтасар, - где родившийся Царь Иудейский.

- И ты видел Его в Вифлеемской пещере?

- Мы видели Его и поклонились Ему, поднеся наши дары: Мельхиор - золото, Гаспар - ладан, а я - смирну.

- Сын мой, - сказал Валтасар, - мы обыкновенно рассматриваем то, что нам попадается под ноги, не замечая более важного, если оно удалено от нас. Ты видишь только титул "Царь Иудейский", но если ты попытаешься проникнуть в тайну, скрытую за ним, камень преткновения исчезнет сам собой. Титул - звук пустой. Твой Израиль видел лучшие дни - дни, когда Бог любяще называл твоих соотечественников Своим народом и обращался к нему через пророков. Тогда же Он обещал ему Спасителя, которого я видел, - обещал как Царя Иудейского. Естественно, что появление Его должно согласоваться с обещанием. Теперь понятно тебе, почему я так вопрошал о Нем у ворот Иерусалима? Подумай, что значит даже с мирской точки зрения унаследовать достоинство Ирода? Разве Бог не мог дать Своему избраннику большего? Если ты думаешь, что всемогущий Отец, нуждаясь в титулах, прибегает к заимствованиям у людей, то почему же мне не было приказано свыше спросить, например, хотя бы о кесаре? Прошу тебя, вдумайся глубже в предмет нашего разговора. Спроси лучше, царем чего будет Тот, Которого мы ожидаем. В этом, сын мой, заключается ключ к тайне, без которого ни один человек не поймет ее.

Валтасар набожно поднял глаза.

- В мире есть царство не от мира сего, хотя оба они нераздельны и немыслимы одно без другого, - царство, обширностью своей превосходящее все моря и земли и безграничное, как вечность. Существование его так же несомненно, как и то, что в груди каждого из нас бьется сердце, и мы, не замечая того, живем с ним со дня нашего рождения до самой смерти. Для человека оно недоступно, пока он не познает своей души, ибо царство это не есть царство плоти, но духа, и господство его полно великой, несравненной, беспредельной славы.

- Ты говоришь загадками, - сказал Бен-Гур, - я не слышал о таком царстве.

- А я больше ничего не могу сказать, - прибавил Валтасар, опуская глаза. - Что это за царство, для чего оно и как его достичь - никто не может познать этого, пока не придет младенец и не воцарится в нем. Он несет с собой ключи от невидимых врат, которые Он раскроет для Своих избранных, и в их числе будут все возлюбившие Его, ибо только для них настанет искупление.

Наступило долгое молчание, которое Валтасар принял за окончание разговора.

- Добрый шейх, - сказал он мягко, - завтра или через день я отправлюсь в город. Моей дочери хочется взглянуть на приготовления к ристалищу. Я скажу тебе потом о дне нашего отъезда, а с тобой, сын мой, мы еще увидимся. Мир вам обоим, спокойной ночи!

- Иди, и потом я приду к тебе.

Они опять омыли руки, после этого по знаку хозяина слуга принес Бен-Гуру сандалии, и он вышел.