Дюссельдорфский убийца.
Глава 12. Торговля смертью

Глава 12. ТОРГОВЛЯ СМЕРТЬЮ

На одной из самых оживленных улиц Дюссельдорфа высилось здание с надписью громадными золотыми буквами: "Общество страхования от несчастных случаев".

Несмотря на свое очень недолгое существование, общество пользовалось очень большой популярностью.

Перепуганные жители города, охваченные всеобщей истерией, стремились застраховать свою жизнь на возможно большую сумму, и шикарное помещение "Общества", залитое ярким светом, - всегда было полно посетителями.

Все, от богачей до последнего бедняка, несли сюда свои излишки, сбережения и жалкие крохи. "Общество" в несколько месяцев организовало банк, в котором собственники полисов являлись также акционерами.

В стальных сейфах хранились драгоценности и деньги, - звонкими новенькими монетами, истертыми медяками, засаленными бумажками, хрустящими билетами, - заработанные тяжелым трудом, унижениями, милостыней, торговлей телом, удачей, расчетом и мошенничеством. Деньги, из-за которых многие, очень многие люди подавляли в себе малейшие желания, выходящие за рамки бюджета, чтоб обеспечить себе глазетовый катафалк и подобающий траур у родственников... Деньги падали, рассыпаясь по маленьким отделениям касс, укладывались в столбики, завязывались в пачки, перебрасывались из одного помещения в другое, проходили через десятки рук и, щеголяя солидными цифрами, появлялись на столе главного директора общества.

- Сколько лет процветает это благодетельное предприятие? - спросил Горн, останавливаясь перед зеркальным окном "Общества страхования".

- Шесть месяцев, - отвечал Мяч.

- И вы еще не застраховались? Удивительная оплошность. Я лично провожу вас туда.

- Боюсь, что вы окажетесь невыгодным для меня оценщиком, - возразил Мяч.

- Браво, вы начинаете кое-что понимать.

- Благодарю. Первая похвала за двадцать шесть лет службы.

- Боюсь, что она окажется и последней. Проводите меня к директору.

Конец фразы относился уже к служащему.

Тот вначале только презрительно поднял брови и пожал плечами, но Мяч, загнув отворот пальто, показал ему свой значок, и служащий мгновенно преобразился в весьма любезного и готового к услугам человека.

Господин генеральный директор Мюних, представительный мужчина с холеной черной бородкой, принял посетителей в роскошно обставленном кабинете.

- Чем могу служить? - сухо спросил он.

- Вы страхуете от несчастных случаев? - спросил Горн, удобно усаживаясь без приглашения.

- Да, если вам угодно, обратитесь к...

- Простите, я очень занят...

- Охотно верю. Только один вопрос: вы беретесь застраховать нас на тот случай, если нас поймает преступник?

- То есть как?

- Вы, конечно, знакомы с этим приемом. Иногда особо умный интеллигентный преступник превращается из дичи в охотника. Эту возможность необходимо иметь в виду, и я хотел бы застраховать себя от подобного случая.

Изумленный директор пристально взглянул на посетителя.

- Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с господином фон Горном?

- Да, вы редко ошибаетесь...

- Простите, господин комиссар, я сразу не догадался.

- Меня очень интересует работа вашего "Общества". По блестящим результатам дела можно судить об общественных настроениях.

- Мое бюро к вашим услугам.

- Ваше помещение не уступит берлинским банкам, но я все-таки заметил одно маленькое упущение...

- А именно?

- Не хватает портрета основателя. Знаете, такой большой картины маслом в золотой раме или просто снимка под стеклом. Это скромнее и, пожалуй, солиднее. Я вообще интересуюсь фотографией. Многие, конечно, не разделяют этого мнения - очень жаль.

Мячу показалось, что рука директора, игравшая оправленным в серебро карандашом, слегка вздрогнула.

- Мне кажется, что с этим можно и подождать, - заметил генеральный директор, с несколько натянутой улыбкой.

- Вы находите? Не буду пока оспаривать. Извините за беспокойство, господин директор. Если мне понадобятся какие-нибудь сведения, то я обращусь к клерку в вашем бюро.

Когда черный автомобиль повернул за угол, наблюдавший за ним из окна старший бухгалтер облегченно вздохнул и поднялся в кабинет директора.

- В чем дело, Мик? - спросил он, прикрывая за собой дверь.

- Этот проклятый Горн может испортить нам все дело, - мрачно ответил директор, шагая взад и вперед по кабинету. - Чертовски плохо. Кажется, пора кончать дело, Боб.

- Да, но если он что-то узнает, то это пахнет пожизненным заключением. А ведь мы решили уйти на покой. Это самое большое дело в моей жизни, и я не хочу зарываться.

- Не беспокойся, у тебя уже и сейчас хватит для каторги... Но у него нет никаких данных.

- Ты так уверен?

- Несомненно. Если бы он хоть что-нибудь знал наверняка, то не приходил бы сюда такой лисицей. Горн способен, имея даже малейшее основание, арестовать хоть самого президента. Ты слыхал о его манере? Он задает самые неожиданные вопросы, и ты невольно отвечаешь на них, не успевая сообразить, к чему он клонит. Меня Бог миловал, а ты помнишь Карла? Заработал пятнадцать лет за один разговор. Карл ловко смастерил дело, комар носа не подточит, угробил одну старуху и прибрал к рукам денежки. Арестовали ее воспитанницу, лакея и кухарку. Горн был в это время в Англии. Приехал чуть ли не к самому суду. Два дня сидел над бумагами, пошатался по городу, потом откопал Карла и битый час говорил с ним. Угадай, о чем? О садоводстве вообще и штамбовых розах в частности. И как они цветут, и как пахнут, а потом... наручники: так-то и так-то - вы убили старуху!

- Что же он, ясновидящий, что ли?

- Не совсем. У него мозг, как скальпель. Не думает, а режет. Старуха хранила деньги в шкатулке, а на дне ее лежали лепестки роз. Знаешь, бабушки наши клали их повсюду, для запаха. По ним и нашел.

- В Англии его назвали Усталым Сердцем, - хмуро заметил директор.

- А у нас зовут Ангелом Смерти. Жуткий человек, не спорю, но ты ведь тоже не дурак. Свернуть такое дело?

- Все-таки подведи итоги, на всякий случай.

- Я начинаю догадываться, чего вы добиваетесь, - объявил Мяч, выходя из автомобиля, остановившегося у здания полицей-президиума.

- А именно?

- Вы хотите составить энциклопедию, - широкое лицо Мяча расплылось в улыбке.

- Возможно.

- Каждый день вы интересуетесь чем-нибудь новым, - продолжал Мяч. - Вчера археологией, сегодня оккультизмом, завтра фотографией.

Мяч с любопытством подошел к столу.

- Я много слышал о подобных аппаратах, но видеть их мне до сих пор не приходилось.

- Все очень просто, - объяснил Горн. - Точный объектив, безукоризненная четкость, почти незаметен даже для опытного глаза. Конечно, потом фотографии должны быть увеличены. В особых случаях я пользуюсь кольцом.

И Горн, сняв с пальца массивный перстень с огромным агатом, показал восхищенному Мячу миниатюрный аппаратик.

- Например, черная борода этого "торговца смертью".

Горн поощрительно улыбнулся.

- Да, мне хотелось бы иметь фотографию, вернее дубликат снимка, имеющегося в берлинском полицей-президиуме.