Автор: | Уэдсли О., год: 1928 |
Категория: | Роман |
XXII
"Этот парень Лео", проснувшись, почувствовал острую боль в боку. Рана причиняла сильные страдания, а тело горело, как в огне. На зов никто не явился. Позвал снова, изнемогая, так как малейшее напряжение лишало последних сил. В течение некоторого времени он глядел на грязный потолок, затем закрыл глаза и попытался уснуть, но сон бежал от него. Жажда мучила все сильнее. Позвал снова, и снова никто не ответил. В углу комнаты стоял графин с водой, и он решил добраться до него, чего бы это не стоило.
Он спустил уже одну ногу на землю, когда отворилась дверь и вошла Валери.
-- Вы звали? - спросила она.
-- Да, - отвечал Робин с трудом и добавил, указывая головой на графин: - Пить... воды!
Валери дала ему напиться.
-- Обождите, - сказала она. - У меня в комнате есть лимоны и бутылка минеральной воды. Пойду за ними и захвачу также спиртовую машинку, чай и все остальное.
-- Чай... - повторил Робин.
Она кивнула ему, слегка улыбаясь, и исчезла из комнаты. Он слышал, как легкие шаги затихли в отдалении. Но через короткое время она вернулась с маленьким чемоданчиком, который оказался настоящей походной кухней. Она вынула из него чай, концентрированное молоко, лимоны и бисквиты.
Валери зажгла спиртовую машинку, поставила на нее чайник и накрыла на стол, не забыв о бисквитах и маленькой банке с вареньем.
Тогда она сказала, размахивая пустым чемоданом:
-- Одна из приятных сторон каждой болезни заключается в возможности выпить чай среди ночи. Благодаря этому болезнь кажется менее мучительной.
-- Вы правы, чай подкрепляет, - отвечал Робин, и его мысли, подобно возвращающимся домой птицам, понеслись на Виктория-Род. Он увидел Меджи Энн, входящую в их комнату, когда он или Мартин бывали нездоровы, с чашкой чаю и куском обильно смазанного маслом хлеба в руках.
-- Рана сильно болит? - спросила Валери.
-- До известной степени, - сказал Робин коротко.
-- Вы англичанин?
Он повторил со слабой улыбкой:
-- До известной степени.
Какой другой ответ мог дать он?
И добавил торопливо:
-- Меня зовут Лео.
В это время закипел чайник, и Валери, заваривая чай, подумала о том, что этот человек был, вероятно, наполовину француз по происхождению.
Они выпили по чашке чаю, а Робин кроме того съел бисквит с вареньем. После этого они выкурили по папироске.
Внезапно занялась заря. Небо окрасилось в сиреневые и розовые цвета, постепенно перешедшие в ярко-оранжевые. После этого на ясной синеве засияло ослепительное золото солнца.
-- Какая тишина кругом, - произнесла Валери. - Можно подумать, что, кроме нас двоих, на свете нет ни одного человека.
Она стояла у открытого окна, и ее темный силуэт вырисовывался на фоне яркого солнечного света, золотившего каждый завиток волос.
Робин произнес неожиданно:
-- Я где-то уже видел вас.
Он, действительно, встретился с ней один раз пять лет тому назад, когда она была маленькой девочкой и носила длинные локоны.
-- И я также видела вас, - медленно проговорила Валери, внимательно глядя на него. - И, главное, недавно, а, между тем, не могу вспомнить - где. Вероятно, это было в Париже, Лондоне или в английской деревне, так как лето я провела в Лондоне, а последнее время гостила в Сюссексе в имении моего брата. Где жили вы все это время?
-- О, как странно! - воскликнула Валери. - Последний человек, с которым я говорила перед отъездом в Америку, имеет какие-то дела в Ражосе. Его зовут Мартин Вейн. Быть может, вы случайно знакомы с ним?
-- Да, - сказал Робин, сознавая, что не может больше отвечать на вопросы, так как жар усиливается и чувствуется огромная слабость и усталость. Как странно, что здесь, в Салтандаре, за тысячу миль от Англии, встретилась девушка, знающая Мартина.
С утомленным видом откинул он голову на подушку.
-- Вы устали, - тотчас же сказала Валери с раскаяньем. - А я болтаю с вами в то время, когда вам следует спать. Лежите спокойно, я буду массировать вашу голову, как делала это моему брату во время припадков невралгии.
лилиях, растущих в прохладных уголках леса и защищенных от солнца широкими листьями. Красивые женщины охотно прикалывали их к своим мехам. Лайла часто носила их...
Робин снова очнулся, чувствуя мучительную боль в голове, разволновавшись от нахлынувших воспоминаний.
И тут же услышал голос Валери, баюкающий его, как малого ребенка; ее пальцы нежно закрыли веки Робина.
Он думал о Меджи Энн, об огне, горевшем в камине их детской, о поджаренном хлебе, горячих каштанах и, наконец, о том тенистом месте в весеннем лесу, где растут лилии. Он спал.