Первая любовь.
Глава XXIX

XXIX

Глядя на письмо Лайлы, Робин испытал странное ощущение.

-- Попробуйте коктейль, - произнес Джордж любезно. - Я сам изобрел эту смесь, она всем очень нравится.

Робин осушил стакан, и алкоголь, содержащийся в напитке, согрел его, так как несмотря на жаркий день ему было холодно.

Он говорил в течение нескольких минут с Джорджем, чисто механически отвечая на вопросы. Наконец, ему удалось ускользнуть и пробраться в свою комнату. Он стоял, держа в руке письмо и глядя невидящими глазами на полосу света, пробивающуюся через щели в закрытых ставнях.

Почерк Лайлы воскресил в одну минуту в его памяти то время, когда он подходил с бьющимся сердцем к почтовому ящику, надеясь найти письмо.

Она часто обещала написать ему и затем нарушала данное слово. Робин, помня об их условии, дожидался с нетерпением прихода почтальона, после чего Меджи Энн приносила ему пару счетов, деловые письма, - и мучительное ожидание начиналось снова.

Единственное послание от нее, которое он всегда носил с собой, Лайла сама разорвала в тот незабываемый летний вечер, когда объяснила ему, как неразумно хранить письма.

Он помнил еще теперь каждую фразу этого письма, его внешний вид - бледно-зеленая бумага с маленькой серебряной коронкой. Бумага стала такой тонкой, что оно начало распадаться на куски.

Когда Лайла изорвала письмо, он испытал чувство человека, присутствующего при преступлении.

С веранды до него донесся смех Джорджа. Робин услыхал ответный смех Валери и кроткий голос миссис Хиль. Он очнулся и, вынув письмо из конверта, раскрыл ставни и начал читать. Его лицо покраснело, стало пунцовым и затем приобрело землистый оттенок. Он прочел письмо вслух сдавленным монотонным полушепотом:

"Робин, мой дорогой!

Наконец, я могу написать Вам. И не для того, чтобы выразить Вам благодарность. Это нельзя сделать на словах. Я пишу, чтобы сообщить о своем намерении доверить Вам за Вашу благородную самоотверженную любовь свою жизнь. Я свободна. Робин, я могу принадлежать Вам, выйти замуж за Вас. И мне кажется, что наш брак должен быть счастливым, так как мы оба много страдали до него. Я не могу писать об этом. Эти воспоминания слишком священны для меня, и я их храню в своем сердце. Письмо я посылаю вперед, как вестника, объявляющего о моем появлении. Я буду в Ражосе ровно через месяц после того, как Вы получите это письмо. Шлю Вам свой привет.

Ваша Лайла".

Он шептал снова и снова слова подписи: Ваша Лайла.

Робин сжал руками голову. Письмо упало на пол. Он спрашивал себя - не сошел ли с ума. Безумный гнев овладел им, он задыхался.

Хлопнула дверь, раздались голоса Мартина и Джорджа; шаги приблизились, в дверь постучались.

-- Войдите, - произнес Робин.

Джордж вошел первым. Взгляд Мартина упал на письмо, лежащее на полу, и затем перешел на Робина.

Он спросил:

-- Итак, ты уже знаешь.

-- Робин, я меньше всего на свете люблю вмешиваться в чужие дела. Но, к несчастью, я добровольно впутался в эту историю. Одним словом. Биби получила письмо от леди Гревиль. Она сейчас находится в Ражосе и написала Биби, что беспокоится о вашем здоровье, так как узнала, что вы были больны.

Он замолчал, нервно куря сигару, и посмотрел на Мартина.

Мартин сказал неузнаваемым безжизненным голосом:

-- Джордж не договорил тебе, что леди Гревиль может прибыть сюда с минуты на минуту и что она упоминает в своем письме о вашем браке, который должен состояться в ближайшем будущем.

Он посмотрел на Робина, так как его мучило сознание невозможности нарушить данное им Уорингтону слово и рассказать брату всю правду. Он многим бы пожертвовал за право откровенно побеседовать с Джорджем. Наконец, Робин сказал:

-- Жениться на Лайле! Я охотнее застрелюсь.

Наступило молчание; Джордж кашлянул, посмотрел на Мартина и ответил:

-- Это, конечно, ваше дело, но леди Гревиль ведет себя так, как будто имеет права на вас.

Он был очень взволнован. Приезд Лайлы был ему неприятен, так как он не любил и презирал ее. Робин, несомненно, скомпрометировал Лайлу. Она надеялась, что он женится на ней, и приличный человек, невзирая на свои переживания, не имел права уклониться от исполнения долга. Джордж понимал чувства Робина, так как сам бы охотнее застрелился, чем связал себя с Лайлой. Но он полагал, что если человек затевает игру и проигрывает, то должен уплатить свой долг. Честный и порядочный человек не мог иметь, по мнению Джорджа, другую точку зрения на вещи. Он сказал об этом Мартину, но Мартин, сжав зубы, промолчал.

Теперь поставил вопрос прямо:

-- Что же мы будем делать теперь? Она может приехать сюда через час.

Робин взглянул на него:

-- Отчего вы так беспокоитесь? Я сумею устроить свою жизнь без вашей помощи и без указаний Мартина.

Он находился в состоянии сильного нервного возбуждения, хотя всегда утверждал, что не имеет нервов. Жизнь сурово обходилась с ним в течение последнего времени. Как только Мартин решил, что все неприятности остались позади, Робин пристрастился к наркотикам. Приезд леди Гревиль казался ему последней каплей, переполнившей чашу.

-- Надо будет обдумать положение, - сказал Джордж.

Робин снова испытал знакомое состояние удушья. Внизу, на веранде, раздался смех Валери и ее голос, кричавший:

-- Робин! Идемте играть в теннис!

Он заявил, тяжело переводя дыхание:

Мартин подавил готовое вырваться восклицание, а Джордж пробормотал:

-- Черт меня побери!

-- Иду, - крикнул он Валери.