| Автор: | Уэдсли О., год: 1920 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XXVI
Ты целовала меня, не любя, да простится тебе это!
Вечер в опере был сплошным наслаждением. Тони почти разучилась наслаждаться. Она не совсем забыла, потому что самое последнее, что люди теряют, - это способность наслаждаться.
Огни, цветы, красивые женщины и еще более красивая музыка - все это опьянило ее. Она забыла о своем собственном платье, которое она раньше вечером находила ужасным. На ложу де Солна было направлено немало биноклей. Он сидел невозмутимо рядом с Тони и отвечал взглядом на взгляд. Во время антракта он вышел и вернулся с пожилой дамой и красивой девушкой с карикатуры.
- Мадам Форуа, позвольте представить вам мисс Сомарец.
Пожилая дама неопределенно улыбнулась и протянула руку, и тогда де Солн сказал:
- Гиацинта, мисс Сомарец. Мадемуазель Форуа поклонилась.
Тони поспешно стала давать объяснения о рисунках. Было совершенно очевидно, что она не принадлежит к "их классу", как выражаются француженки. Де Солн был известен своей эксцентричностью.
Гиацинта пожала своими прекрасными плечами и даже улыбнулась Тони. Она была слишком уверена в де Солне, той несомненной уверенностью, которую может породить только полное безразличие.
Он и эта маленькая бедная девушка с большими глазами, казалось, имели как будто что-то общее - скорее всего, это была их миниатюрность.
Гиацинта зевала от скуки. Что ей за дело до всего этого? Ей страстно хотелось, чтобы де Солн позволил ей и матери вернуться в ложу князя Рицкого. Жан так учтиво выразил свое огорчение, когда он подошел к ним и язвительно просил объяснить причину их появления не в его ложе, а в ложе князя, что мадам Форуа испугалась и умолила Гиацинту тотчас же уйти оттуда.
Рицкий высунулся из ложи и все время делал им знаки. Наконец Гиацинта незаметно покачала ему головой. Он страшно надулся и сел на место.
- Этот огромного роста молодой человек с моноклем, украшенный всеми существующими под небом и не заслуженными им орденами, - это князь Рицкий, - сказал де Солн Тони.
Она уже сделала его моментальный набросок - она без труда поняла сцену в противоположной ложе.
- Этот господин с дамой в серебристом платье, это - Пено, знаменитый неоимпрессионист. Два кресла дальше, в том же ряду, это - божественная Сарра, рядом - господин президент. Это - Траган, вот тот направо, человек с рыжими волосами и бледным лицом.
- Довольно, довольно, - молила Тони. Мадам Форуа и Гиацинта рассеянно смотрели. Мысли мадам Форуа были очень встревожены.
Это совершенно похоже на Жана - возиться с этой девушкой, это совершенно в его духе, но тем не менее Гиацинта не должна была войти в ложу Рицкого. С ее стороны было глупо согласиться. Жан был бы таким податливым мужем и таким щедрым к своей теще. Гиацинта действительно была очень неблагодарна. А эти русские всегда похожи на зажигательную спичку и так же быстро, как спичка, потухают. Разумеется, Гиацинта не соврала Жану - недопустимая мысль - у нее действительно болела голова, и она не хотела, и вполне правильно, пожертвовать ложей Жана, в особенности на парадном представлении. Очень жаль, что записка была передана слишком поздно, когда они уже были в театре. Это недоразумение с запиской впоследствии очень осложнило объяснение. Все же Жан, кажется, успокоился и был в хорошем настроении.
Если бы он только не был так уродлив или был бы менее богат: в первом случае их союз был бы удачнее, а во втором - он никогда бы не состоялся.
Вдруг, как бы в ответ на ее мысли, де Солн повернулся и улыбнулся своей прихотливой улыбкой будущей теще. Он почти угадал ее мысли и чувствовал себя огорченным из-за того, что она могла огорчиться. Он взглянул на Гиацинту. Она смотрела на сцену и при мягком отраженном освещении была очень красива. Он подумал о том, как она будет в его замке, и внезапно сжал руки. Он знал, что она его не любит, но он верил, что сам обожает ее. Она приковала его.
После театра он отвез ее домой одну наперекор приличию и мадам Форуа.
В темноте он поцеловал ей руки, и она беспокой но задвигалась от его ласки.
- Я устала, Жан.
Он сразу сделался озабоченным.
- Вы были очень придирчивы в театре.
- Что за мысль? Я, естественно, предполагала, что ваша ложа будет полна. Я послала вам записку заблаговременно, припомните это.
- Так что вы бы охотнее пошли со мной? Гиацинта чуть не закричала от нетерпения:
- Ну, естественно, разумеется.
Она нагнулась и на момент слегка прижалась своим лицом к нему.
"Трудно порвать, даже когда уже не любишь больше!"