Невидимка.
I. Появление незнакомца.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Невидимка. I. Появление незнакомца. (старая орфография)

Невидимка
Диковинный роман Уэлльса

С английского перевод О. М. СОЛОВЬЕВОЙ

Издание редакции "Нового Журнала Иностранной Литературы"

С.-ПЕТЕРБУРГ
Типография А. С. Суворина, Эртелев пер., д. 13.
1901

I.
Появление незнакомца.

Незнакомец появился в начале февраля. День был совсем зимний - пронзительный ветер и вьюга - последняя в году.

Он пришел через дюны, пешком с Брамбльгорстской станции, плотно укутанный с головы до ног, и принес в руках, на которых били толстые перчатки, маленький черный саквояж. Из-под полей его мягкой пуховой шляпы, надвинутой на глаза, не было видно ровно ничего, кроме блестящого кончика его носа; снег завалил ему грудь и плечи и увенчивал белым гребнем его саквояж. Полуживой приплелся он в гостиницу "Повозка и лошадь" и сбросил на пол свою ношу.

- Затопите камин, ради самого Бога, - крикнул он, - дайте мне комнату и затопите!

Он отряхнул с себя снег в общей зале, пошаркал ногами и, отправившись в приемную вслед за хозяйкой, мистресс Галль, условился с нею насчет платы, бросил на стол два соверена вперед н без дальнейших околичностей водворился в гостинице.

Мистресс Галль затопила камин и покинула гостя, чтобы собственноручно состряпать ему завтрак. Приезжий в Айпинге зимою, да еще постоялец отнюдь не прижимистый - счастие неслыханное, и мистресс Галль решила доказать, что она его заслуживает.

Когда ветчина была почти готова, и Милли, лимфатической помощнице мистресс Галл, придано нечто в роде расторопности посредством немногих, но метких выражений презрения, хозяйка снесла скатерть, тарелки и стаканы в приемную и начала с возможно большей пышностью накрывать ка стол. Хотя камин топился очень жарко, гость, к её удивлению, так и остался в пальто и шляпе и, стоя к пей спиною, смотрел в окно на валивший на дворе свет.

Руки его в перчатках были заложены назад, и он казался погруженным в глубокую задумчивость. Мистресс Галль заметила, что остатки снега таяли у него на плечах и вода капала на её ковер.

- Не угодно ли, я возьму вашу шляпу и пальто, сэр, - спросила она, - и хорошенько просушу их на кухне?

- Нет, - отвечал приезжий, не оборачиваясь.

Мистресс Галль, думая, что он, может быть, не разслышал вопроса, хотела было повторить его. Но незнакомец обернул голову и взглянул на нее через плечо.

- Я предпочитаю остаться как есть, - сказал он с разстановкой, и мистресс Галль впервые заметила его большие синие очки с выпуклыми стеклами и взъерошенные бакенбарды, выбивавшиеся из-за воротника пальто и совершенно закрывавшие лицо и щеки.

- Это как вам будет угодно, - сказала она, - как вам будет угодно. В комнате скоро нагреется, сэр.

Он не отвечал и снова отвернулся, а мистресс Галль, почувствовав несвоевременность своих попыток завязать разговор, разставила остальную посуду быстрым staccato и шмыгнула вон из комнаты. Когда она вернулась, приезжий стоял все на том же месте неподвижно, как истукан, сгорбившись и подняв воротник пальто, а поля нахлобученной шляпы, с которых капал растаявший снег, все так же вплотную закрывали его лицо и уши.

- Завтрак готов, сэр, пожалуйте.

- Благодарю, - поспешно отозвался приезжий, но тронулся с места только тогда, когда она уже затворяла за собою дверь; тут он быстро обернулся и почти бросился к столу.

Проходя через буфет в кухню, мистресс Галль услышала там повторявшийся с равными промежутками звук. Чирк, чирк, чирк - доносилось мерное позвякиванье ложки, которою что-то размешивали.

- Уж эта мне девчонка! - проговорила про себя мистресс Галль. А у меня-то и из головы вон! Этакая копунья, право!

И, собственноручно оканчивая затирание горчицы, она наградила Милли несколькими словесными щелчками за чрезвычайную медлительность. Пока сама она, хозяйка, состряпала ветчину и яйца, накрыла на стол и все устроила, Милли (уж и помощница, нечего сказать!) успела только опоздать с горчицей! А еще гость-то совсем новый и собирается пожить! Тут мистресс Галль наполнила банку горчицей, не без торжественности, поставив ее на черный с золотом поднос, понесла в гостиную.

Она постучалась и вошла тотчас. Незнакомец при её входе сделал быстрое движение, точно искал чего-нибудь на полу, и ей только мелькнул какой-то белый предмет, исчезающий под столом. Мистресс Галль крепко стукнула горчичной банкой, ставя ее на стол, и тут же заметила, что пальто и шляпа сняты и лежат на стуле перед каминам, а пара мокрых сапог грозит ржавчиной стальной решетке её камина. Она решительно направилась к этим предметам.

- Теперь уж, я думаю, можно и просушить их? - спросила она тоном, не терпящим возражений.

- Шляпу оставьте, - отвечал посетитель задушенным голосом, и, обернувшись, мистресс Галль увидела, что он поднял голову, сидит и смотрит на нее.

С минуту она простояла молча, глядя на него, до того пораженная, что не могла вымолвить ни слова.

Перед нижней частью лица - чем и объяснялся его задавленный голос - он держал какую-то белую тряпицу; это была привезенная им с собою салфетка; ни рта, ни челюстей не было видно вовсе. Но не это поразило мистресс Галль: весь его лоб, вплоть до темных очков, был плотно замотан белым бинтом; другой бинт закрывал уши, и из всего лица не было видно ровно ничего, кроме острого, розового носа. Румяный, яркий нос лоснился попрежнему. Одет был приезжий господин в коричневую бархатную куртку с высоким, черным поднятым вокруг шеи воротником на полотняной подкладке. Густые, черные волосы, выбиваясь, как попало, из-под пересекавших друг друга бинтов, торчали удивительными вихрами и рожками и придавали своему обладателю самый странный вид. Эта увязанная и забинтованная голова так мало походила на то, чего ожидала мистресс Галль, что на минуту она просто окаменела на месте.

Приезжий не отнял лица салфетки и продолжал придерживать ее обтянутою коричневой перчаткой рукою и смотреть на хозяйку своими непроницаемыми, слепыми очками.

- Шляпу оставьте, - повторил он из-за салфетки.

Нервы мистресс Галль начали понемногу успокаиваться. Она положила шляпу на прежнее место перед камином.

- Я не знала, сэр, - начала она, - право, не знала, что... - и запнулась в замешательстве.

- Благодарю, - сказал он сухо, поглядывая то на мистресс Галль, то на дверь.

- Так я сейчас же прикажу хорошенько их просушить, сэр, - сказала мистресс Галль и понесла платье из комнаты.

На пороге она оглянулась было на забинтованную голову и выпученные слепые очки, но незнакомец продолжал закрывать лицо салфеткой. С легким содроганием затворила она за собой дверь, и на лице её выразилось недоумение и смущение.

- Батюшки-светы! - шептала она про себя, - ну и дела!

Она совсем тихонько пошла в кухню, до такой степени занятая своими мыслями, что даже не справлялась, что еще набедокурила Милли в её отсутствие.

и опять подозрительно оглянулся на окно; поел еще чуть-чуть, встал, придерживая рукою салфетку, подошел к окну и спустил штору до белой кисеи, которой были завешены нижния стекла. Комната погрузилась в полумрак. Незнакомец, повидимому, успокоенный, вернулся к столу и завтраку.

"Бедняга. Верно, с ним был какой-нибудь несчастный случай, или операция, или еще что-нибудь", размышляла мистресс Галль. "Задали же мне страху эти бинты, ну их совсем!"

Подложим в печь углей, она развернула козлы для платья и разложила на них пальто приезжого. "А наглазники-то! Вот ни дат, ни взят, водолазный шлем, а не то, что человечье существо!" Она развесила шарф на углу козел. "И все-то время, как есть, закрывши рот платком, и говорит-то сквозь платок! Да у него и рот-то, того гляди, изуродован; что ж, мудреного мало."

Тут мистресс Галль обернулась, как будто что-то вспомнила, и мысли её сразу приняли совсем иной оборот.

- Господи Иисусе Христе! Неужели все еще копаешься с блинчиками, Милли?

Когда мистресс Галль пришла собирать со стола, она еще более убедилась, что несчастный случай, которого, по её догадкам, стал жертвой её постоялец, изуродовал ему рот. Постоялец на этот раз курил трубку, но во все время, пока мистросс Галль пробыла в комнате, он ни разу не взял в рот чубука, для чего ему пришлось бы сдвинуть шелковую повязку, скрывавшую нижнюю часть лица; и поступал он так, очевидно, не из разсеянности, потому что несколько раз поглядывал на подергивавшийся пеплом табак. Сидя в уголке, спиною к занавешенному окну, согревшийся и сытый, он заговорил теперь с меньшею раздражительной краткостью, чем прежде. Огромные очки в красноватом блеске камина как будто ожили.

- У меня есть багаж на Брамльгорстской станции, - сообщил он, стал разспрашивать хозяйку о способах его оттуда получить и совсем вежливо кивнул своей забинтованной головой в знак благодарности за полученные разъяснения.

- Завтра? - переспросил он. А нельзя ли раньше?

Отрицательный ответ, казалось, огорчил его.

- Вы уверены, что нельзя? Никого нет такого, кого можно было бы послать на станцию с подводой?

Мистресс Галль весьма охотно отвечала на все вопросы и не преминула завязать разговор.

- По дюнам дорога крутая, сэр, - сказала она по поводу вопроса о подводе и поспешила воспользоваться представлявшимся случаем: - на самой этой дороге, с год этак назад, опрокинулась телега. И джентльмен был убить, да и кучер тоже. Долго ли до беды, сэр! Несчастию случиться - одна минута, сэр, не правда ли!

Но постояльца не так-то легко было вовлечь в откровенности.

- Правда, - отвечал он сквозь шарф, спокойно гляди на нее своими непроницаемыми очками.

- Случаются-то они скоро, а вот поправляться после них - долгонько, сэр, не так ли! Вот хоть бы мой племянник Том, и всего-то, порезал руку косой - споткнулся на нее на поле, а поверите ли? - три месяца не снимал бинтов! Чудеса, да и только. С тех пор я и глядеть-то боюсь на косу, сэр.

- Понятное дело, - отвечал гость.

- Одно время мы даже опасались, как бы не пришлось делать ему операции. Уж очень плох был, сэр.

Гость вдруг расхохотался и хохот этот, похожий на лай, как будто сейчас же закусил и убил в своей глотке.

- Так плох был? - спросил он.

- Плох, сэр. И тем, кто ходил за ним, скажу и вам, было не до смеху. А ходила-то за ним я, у сестры много дела с меньшими ребятами. И забинтовывать приходилось и разбинтовывать. Так что, смею сказать, сэр...

- Дайте мне, пожалуйста, спичек, - прервал гость довольно резко, - у меня трубка погасла.

и пошла за спичками,

- Благодарствуйте, - сказал он кратко, когда она поставила спички на стол, обернулся спиною и опять начал смотреть в окно.

"посмела сказать". Обидная выходка незнакомца раздражила ее и Милли в тот день досталось изрядно.

Гость просидел в приемной до четырех часов и не подумал извиниться в своем безцеремонном вторжении. Он вел себя все время очень тихо, должно быть, курил в сумерках перед камином или дремал.

Раз или два до любопытного слуха могла бы донестись его возня у корзины с углями, да минуть пять раздавались шаги взад и вперед по комнате. Он как будто говорил что-то сам с собой. Потом кресло скрипнуло: он сел снова.