Первые люди на Луне.
Глава 16. Различные точки зрения

Глава 16
РАЗЛИЧНЫЕ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

Свет все усиливался. Скоро он стал почти так же ярок, как фосфоресценция на ногах Кавора. Туннель расширился в пещеру, и этот новый свет брезжил на дальнем ее конце. Я заметил еще один признак, и сердце мое запрыгало от радости.

- Кавор, - сказал я, - свет падает сверху. Несомненно, падает сверху.

Кавор ничего не ответил, но ускорил шаги.

Несомненно, это был сероватый, серебристый свет. Скоро мы в него попали. Он падал сверху в щель пещеры, и когда я заглянул вверх; то - хлоп - на лицо мне упала капля воды. Я отступил в сторону; хлоп - другая капля упала на камень.

- Кавор, - сказал я, - если приподнять одного из нас, то можно будет достать рукой трещину.

- Хорошо, я подниму вас, - согласился Кавор и легко поднял меня, как ребенка.

Я сунул руку в щель, и сразу нащупал выступ, за который можно было держаться. Белый свет отсюда казался еще ярче. Я подтянулся выше, держась за выступ двумя пальцами, почти без всякого усилия, хотя на Земле мой вес больше шестидесяти четырех килограммов; ухватился за другой выступ, повыше, и стал ногами на первом. Потом ощупал скалу. Расщелина расширялась кверху.

- Тут можно карабкаться, - сказал я Кавору, - сможете вы подпрыгнуть до моей руки, если я протяну ее вам вниз?

Я встал в расщелине, опираясь ногой и коленом о выступ и протянул руку. Кавора я не мог видеть, но слышал легкий шум от его движений, когда он нагнулся, чтобы подпрыгнуть. Прыжок - и он повис у меня на руке, такой же легкий, как котенок. Я подтянул его кверху, пока он не ухватился рукой за выступ и не выпустил мою руку,

- Черт возьми! - воскликнул я. - Здесь, на Луне, поневоле приходится сделаться горцем.

И стал карабкаться дальше. Через несколько минут я взглянул вверх. Расщелина расширялась, и свет становился все ярче. Только...

Это оказался вовсе не дневной свет!

Скоро я разглядел, что это за свет, и готов был разбить себе голову о камни от разочарования. Я увидел склон, поросший целым лесом небольших булавовидных грибов, светившихся мягким серебристым светом. С минуту я смотрел на нежное сияние, затем прыгнул в самую середину грибной заросли. Я сорвал с полдюжины грибов и с досадой расшиб их о камни; сел и рассмеялся желчно.

Скоро показалось красное лицо Кавора.

- Опять фосфоресценция, - крикнул я ему, - не стоит торопиться. Присаживайтесь и будьте как дома.

Он пробормотал что-то по поводу постигшей нас неудачи, Я принялся сшибать грибные макушки и сбрасывать их в расщелину.

- Я думал, что это дневной свет, - проговорил Кавор.

- Дневной свет! - воскликнул я. - Утренняя заря, закат Солнца, облака, небо. Увидим ли мы все это когда-нибудь?

Говоря это, я вдруг ясно представил себе наш земной мир так отчетливо и ярко, как задний план какой-нибудь старой итальянской картины.

- Изменчивый колорит неба, моря, зеленые холмы и рощи, солнечные города и деревни. Вспомните, Кавор, как блестят крыши при закате. Вспомните, как пламенеют от Солнца окна!

Он не отвечал.

чешуей, насекомые-люди, порождение кошмара! Впрочем, они правы. Зачем мы явились сюда давить их и разрушать их мир? Теперь уже вся планета знает о нашем прибытии, и все гонятся за нами. Каждую минуту мы можем услышать их писк или гонг. Что нам делать? Куда скрыться?

- Это вы виноваты, - сказал Кавор.

- Как так? - удивился я.

- Я уже составил план.

- Знаю я ваши планы.

- Если бы вы не сопротивлялись...

- Под их копьями?

- Ну да. Они бы нас перетащили.

- Через мост?

- Да. Перенесли же они нас вглубь.

- Скорей муха перенесет нас на потолок.

Я снова принялся за истребление грибов. Потом вдруг вскрикнул от радости:

- Кавор, наши цепи из золота!

Кавор сидел, задумавшись, обхватив голову руками. Он медленно повернулся и равнодушно поглядел на меня. Потом, когда я повторил свои слова, так же равнодушно посмотрел на цепь, обмотанную вокруг его правой руки.

- Да, - сказал он, - действительно, это золото.

Отвлекшись на минуту, он снова погрузился в свои размышления. Я тоже молчал, пораженный своим открытием; при голубоватом свете металл казался бледным. Неожиданное открытие дало новое направление моим мыслям, которые унесли меня далеко. Я забыл, что недавно только упрекал Кавора за наш полет на Луну. Золото...

Кавор первый прервал молчание.

- Мне кажется, - сказал он, - есть только два выхода из нашего положения.

- Какие?

- Либо попытаться проложить себе дорогу, пробиться силой - если понадобится - на поверхность и продолжать наши поиски шара до тех пор, пока мы не найдем его или пока холод нескончаемой ночи не прекратит наше существование, либо...

Он остановился.

- Продолжайте, - подстрекнул я его, хотя знал, что он скажет.

- Или попытаться еще раз установить добрые отношения и взаимное понимание с обитателями Луны.

- Что касается меня, то я предпочитаю первый выход как более благоразумный.

- А я не сомневаюсь.

- Видите ли, - пояснил Кавор, - я не думаю, чтобы можно было вообще судить о селенитах по тем, которых нам пришлось видеть. Их центральный мир, их цивилизованный мир находится внизу, в глубинах около моря. Эта часть Луны - только окраина, пастбища. Те селениты, которых мы видели, пастухи и машинисты. Они употребляют копья, очевидно, для погони скота. Недостаток сообразительности, - они думали, что мы можем делать то же, что и они, - несомненная грубость - все это подтверждает мои предположения. Но если бы мы вынесли...

- Ни один из нас не может вынести перехода по шестидюймовой доске через бездонную пропасть.

- Верно, - согласился Кавор, - но...

- Я не согласен, - обрезал я.

- Предположите, - продолжал убеждать меня Кавор, - что мы заберемся в какой-нибудь уголок, где мы в состоянии будем защищаться. Если мы продержимся с неделю или около того, то, наверное, весть о нашем появлении дойдет до более образованных селенитов...

- Если таковые есть.

- Несомненно есть. Откуда же иначе взялись бы эти машины?

- Возможно, но нам от этого не будет лучше.

- Мы могли бы начертать надписи на стенах.

- А почему вы думаете, что их глаза увидят эти надписи?

- Тогда мы высечем на стенах буквы.

- Все возможно, конечно.

Мысли мои направились в другую сторону.

- Во всяком случае, - сказал я, - вы не думаете, что селениты умней людей.

- Они знают гораздо больше, чем мы, или, по крайней мере, столько же.

- Да, но... - я на минуту запнулся. - Думаю, вы согласитесь со мной, Кавор, что вы человек исключительный.

- Как так?

- Вы человек одинокий, то-есть были таким... Вы не женаты?

- Никогда и не собирался. Но почему...

- Вы никогда не стремились разбогатеть?

- Нет, не стремился.

- Вы стремились только к знаниям?

- Вы так думаете. Вы думаете, что ум каждого человека жаждет познаний. Помню, когда я спросил у вас, к чему вы делаете все эти изыскания, вы отвечали, что вам хотелось бы стать академиком, хотелось бы приготовить вещество, называемое "каворитом", и тому подобное. Вы отлично знаете, что занимались своими исследованиями вовсе не ради этого. Но мой вопрос захватил вас врасплох, и вы чувствовали, что надо указать какую-нибудь достаточно основательную и вескую причину. На самом же деле вы производили все изыскания не ради жажды знаний.

- Может быть...

повидимому, подвижные, деятельные существа, но почему вы знаете, что даже самые интеллигентные из них заинтересуются нами или нашим миром? Они даже не подозревают о его существовании. Ведь они никогда не выходят по ночам на поверхность, - они замерзли бы, если бы вышли. Они, наверное, никогда не видали ни одного небесного светила, кроме яркого, жгучего Солнца, Откуда они могут знать, что существует другой мир? Да и какое им дело до другого мира? А если им и случалось видеть звезды или Землю, то что же из этого? Разве будут подземные жители наблюдать за светилами? Ведь и люди не стали бы делать подобных наблюдений, если бы это не понадобилось им для определения времени года и для мореплавания. Зачем же это лунным жителям? Предположим, что среди них найдется несколько философов, подобных вам. Это будут как раз те селениты, которые никогда и не услышат о нашем существовании. Предположите, что какой-нибудь селенит спустился бы на Землю, в то время как вы проживали в Лимпне. Ведь вы последним узнали бы об этом. Вы никогда не читали газет. Итак, как видите, все шансы против вас. А ради взвешивания этих шансов мы сидим тут сложа руки и теряем драгоценное время. Положение наше очень скверное. Мы явились сюда безоружными, потеряли наш шар, остались без пищи; показались селенитам и дали им повод считать нас какими-то дикими, диковинными зверями. Если эти селениты не лишены разума, то они будут гоняться за нами, пока не найдут, постараются поймать нас живьем, а коли им это не удастся, то убьют - только и всего. Поймав нас, они также и убьют нас по какому-нибудь недоразумению. Возможно, что потом они будут спорить о нас, но нам от этого не станет легче.

- Продолжайте.

- С другой стороны, золото здесь такой же обыкновенный металл, как у нас на Земле железная руда. Если бы нам удалось захватить его с собой, отыскать наш шар, прежде чем они на него натолкнутся, и вернуться на Землю, тогда...

- Что тогда?

- Тогда мы могли бы поставить дело на более солидную почву. Могли бы вернуться сюда на более крупном шаре, с оружием и пушками.

Я швырнул в трещину еще один гриб.

- Во всяком случае, - продолжал я, - мне принадлежит половина решающих голосов в этом деле, а вопрос этот чисто практический. Я - человек-практик, а вы нет. Я не намерен доверять селенитам и геометрическим чертежам... Вот и все. Довольно с нас тайн. Вернемся на Землю, а потом опять на Луну. Кавор раздумывал.

- Да, - сказал он, - мне следовало бы полететь на Луну одному.

- Сейчас самый важный вопрос - как добраться до шара.

- Я думаю, - заговорил он, - что у нас есть кое-какие данные. Ясно, что когда Солнце находится на этой стороне Луны, то воздух должен устремляться через эту губчатую планету с темной стороны на солнечную, должен вытекать из лунных пещер в кратеры... Значит, здесь должна быть тяга.

- Здесь есть тяга.

- Значит, мы не в тупике. Где-нибудь расщелина идет кверху. Течение воздуха направляется снизу вверх, этот же путь следует избрать и нам. Если мы попытаемся найти выход из этой трубы или камина, то мы из этого лабиринта, где нас ищут...

- Однако предположите, что проход окажется слишком узким...

- Тсс, - шепнул я, услышав какой-то шум. - Что это такое?

Мы прислушались. Отдаленный шум и звон гонга.

- Они нас принимают за животных, - возмутился я, - и хотят напугать этой музыкой.

- Они идут вдоль туннеля, - проговорил Кавор.

Я прислушался.

- На этот раз они, наверно, захватили оружие. - Вдруг я вскочил. - Они нас найдут, Кавор! - закричал я, - Они заметят грибы, которые я бросал вниз. Они...

Я не договорил и прыгнул через шляпки грибов к верхнему концу пещеры. Я заметил, что углубление поворачивает вверх и переходит в темную щель. Я уже собирался туда влезть, как вдруг счастливая мысль осенила меня, и я вернулся назад.

- Полезайте вперед, - сказал я и сорвал два светящихся гриба и сунул один корнем вниз в карман своего фланелевого жакета так, чтобы он освещал нам путь, другой же гриб отдал Кавору. Шум усилился, - казалось, что селениты находятся совсем близко, под самой расщелиной. Но, может быть, им трудно взобраться, или они не решаются, боясь нашего сопротивления. Во всяком случае, мы убедились теперь в своем мускульном превосходстве вследствие нашего рождения на другой планете. Через минуту я карабкался уже с богатырской силой вслед за сверкающими синеватым светом пятками Кавора.