Первые люди на Луне.
Глава 15. Мостик над пропастью

Глава 15
МОСТИК НАД ПРОПАСТЬЮ

Эта неприятная пауза длилась не более мгновения. Скоро и мы и селениты одумались. Я понял, что бежать нам некуда: нас окружат и убьют. Невероятное легкомыслие нашего появления здесь предстало предо мной в виде огромного мрачного упрека. Зачем пустился я в это безумное нечеловеческое предприятие?

Кавор подошел и положил руку на мое плечо. Его бледное перепуганное лицо казалось мертвенным в голубом свете.

- Ничего не поделаешь, - проговорил он. - Вышло недоразумение. Они нас не поняли. Приходится повиноваться.

Я взглянул на него и затем на новых селенитов, прибывших на помощь к товарищам.

- Ах, если бы у меня руки были свободны!

- Это бесполезно, - вздохнул он.

- Неправда.

- Пойдемте же.

Он повернулся и пошел туда, куда нас вели. Я последовал за ним, стараясь казаться покорным и ощупывая кандалы на руках. Кровь во мне кипела. Я ничего больше не видел в этой пещере, хотя протекло, вероятно, немало времени, пока мы прошли ее. А если что и видел, то позабыл. Мое внимание было сосредоточено на цепях и на селенитах, в особенности на вооруженных. Сначала они шли параллельно с нами и на почтительном расстоянии, но потом к ним присоединилось еще трое стражей, и они подступали ближе, на расстоянии руки от нас. Я бесился как пришпориваемая лошадь, когда они к нам подступали. Маленький, толстенький селенит шагал справа от меня, но потом снова пошел вперед.

Как отчетливо отпечатлелась у меня в мозгу картина этого шествия: затылок понуренной головы Кавора, как раз против моего лица, его опустившиеся усталые плечи, безобразное, ежеминутно оглядывающееся лицо проводника; конвойные со всех сторон, настороже, с разинутыми ртами, - все в голубом свете. Припоминаю еще одну подробность, помимо чисто личных обстоятельств, - желоб на дне пещеры, по бокам скалистой дороги, по которой мы ступали; желоб этот был наполнен тем же светящимся голубым веществом, которое вытекало из огромной машины. Я шел близко и заметил, что от него не исходило ни малейшего тепла; оно только ярко светилось, но не было ни теплее, ни холоднее всего остального в пещере.

Кланг, кланг, кланг...

Мы очутились под стучавшими рычагами другой огромной машины; наконец дошли до широкого туннеля, где гулко отдавалось шлепание наших необутых ног.

Только справа светилась в темноте тонкая голубая полоска. Гигантские уродливые тени двигались за нами по неровной стене и сводам туннеля. Иногда в стенах сверкали кристаллы, похожие на драгоценные камни; туннель то превращался в сталактитовую пещеру, то разветвлялся в узкие ходы, пропадавшие во мраке.

Мы долго шли по этому туннелю. Тихо журчала голубая светлая струя, и наши шаги отдавались эхом, похожим на плеск. Я думал о цепях. А что, если повернуть цепь и попытаться ее сбросить?..

Но если я попытаюсь сделать это, то они заметят, что я высвобождаю руку. Что они тогда сделают со мной?

- Бедфорд, - сказал Кавор, - мы спускаемся. Все время спускаемся.

Его замечание отвлекло меня от мрачных мыслей.

- Если бы они хотели убить нас, - продолжал Кавор, замедляя шаг, чтобы поравняться со мной, - то они сделали бы это раньше.

- Они не понимают нас, - проговорил Кавор, - они принимают нас за странных животных, может быть, за выродков лунного скота. Но когда они лучше ознакомятся с нами, то признают нас за разумных существ,

- А что, если бы вы начертили им геометрические теоремы? - заметил я.

- Можно попробовать.

Некоторое время мы шли молча.

- Возможно, - начал опять Кавор, - это селениты низшего разряда.

- Ужасные болваны! - проговорил я, со злобой посматривая на их ужасные лица.

- Пока же надо покоряться.

- Да, приходится.

- Нам могут попасться другие - более сообразительные селениты. Это еще только окраина их мира. Мы будем спускаться все ниже и ниже, через пещеры, проходы, туннели, вглубь на сотни миль, пока не достигнем моря.

Его слова заставили меня задуматься о толще пластов, которые нависли над нашими головами. Как будто тяжесть легла мне на плечи.

- Вдали от солнца и воздуха, - сказал я, - но в шахтах на глубине полумили становится душно.

- Здесь это незаметно. Возможно, вентиляция! Воздух устремляется от темной стороны Луны к солнечному свету; углекислота выходит наружу и питает лунные растения. Вверху этого туннеля, например, чувствуется почти ветер. Странный мир! Эти пещеры, эти машины...

- И это копье! - добавил я. - Не забывайте про копье!

- Даже и это копье, - отозвался он, опережая меня,

- А именно?

- Я разозлился в первую минуту, но, возможно, это было необходимо. У них, вероятно, другая кожа и другие нервы. Они могут не понимать нашей чувствительности. Какому-нибудь жителю Марса может также не понравиться наша земная привычка - подталкивать локтем.

- Во всяком случае, им следовало бы быть поосторожней.

- И затем геометрия. Они, по-своему, тоже стараются понять нас, но начинают с основных элементов жизни, а не с мыслей. Пища, принуждение, боль - они начинают с самого существенного.

- Несомненно, - проговорил я.

Кавор принялся разглагольствовать о громадном и чудесном мире, в котором мы очутились. По его тону чувствовалось, что его совсем не пугал этот спуск вглубь лунной норы. Он думал о лунных машинах и изобретениях, а не об опасностях, как я. Он интересовался ими, но не с практической целью, а просто ради знания.

- Ну, много мы не увидим в такой темноте.

- Здесь только внешняя оболочка. Там, внизу, в глубине - там все. Вы заметили, как различны селениты. Нам будет о чем порассказать потом на Земле!

- Какая-нибудь редкая порода животных, - возразил я, - могла бы радоваться тому, что ее ведут в зоологический сад... Но из этого не следует, что нам хотят что-то показывать...

- Если они убедятся, что мы разумные существа, то захотят расспросить нас о Земле. Даже если у них и нет высоких побуждений, то все же они начнут нас учить, чтобы потом самим научиться... А сколько интересного они должны знать! Сколько неожиданного!

Кавор продолжал мечтать о знаниях, каких он никогда не постиг бы на Земле, фантазировал, несмотря на рану от копья. Многое из того, что он говорил, я уже забыл, так как больше интересовался тем, что туннель, по которому мы двигались, становился все шире и шире. Воздух стал свежей, мы вышли как будто на открытое место, но насколько оно было обширно, этого мы не могли сказать, потому что оно не было освещено. Светлый ручеек извивался узкой нитью, исчезая далеко впереди, - каменных стен по бокам уже не было. В темноте виднелась только дорога и журчащая полоска фосфорического света. Фигура Кавора и передового селенита выступали передо мной. Ноги их и головы со стороны ручейка светились голубоватым отблеском, другая же половина сливалась с темнотой туннеля.

Вскоре я заметил, что мы подходим к уклону, так как голубой ручеек пропал из вида.

Когда он снова показался, мы подошли уже к краю обрыва. Сверкающий ручеек, точно в нерешительности, свернул в сторону и потом ринулся вниз. Он падал на такую глубину, что до нас не доносился звук его падения. Только глубоко внизу светилось голубоватое туманное пятно. Тьма стала еще гуще и непроглядней; на краю обрыва торчало что-то вроде доски, конец которой исчезал во мраке. Из пропасти тянуло теплым воздухом.

Мы с Кавором подошли к самому краю и заглянули в голубоватую бездну. Проводник схватил меня за руку. Потом остановился, встал на конец доски и оглянулся назад. Заметив, что мы на него смотрим, он повернулся к нам спиною и пошел по доске так же уверенно, как по туннелю. Скоро он обратился в голубое пятно и исчез во мраке. Я заметил что-то большое, чернеющее в темноте. Мы стояли молча.

- Несомненно!.. - пробормотал Кавор.

Один из селенитов прошел вперед по доске и обернулся к нам, как бы выжидая. Остальные готовились последовать за нами. Снова показался передовой селенит, - очевидно, он вернулся узнать, почему мы не двигаемся.

- Что там такое? - спросил я.

- Я не вижу.

- Мы не пройдем тут, - сказал я.

- Я не смогу пройти и трех шагов, - подтвердил Кавор. - Даже если бы мои руки были свободны.

Мы в ужасе переглянулись.

- Они не знают, что такое головокружение, - продолжал Кавор.

- Мы не можем пройти по такой доске.

- Очевидно, у них другое зрение. Я наблюдал за ними. Они, верно, не понимают, что мы ничего не видим в такой темноте. Как нам растолковать им это?

- Необходимо им дать понять.

Мы переговаривались, с надеждой, что селениты как-нибудь нас поймут. Необходимо им объяснить это, но, взглянув на них, я убедился, что это невозможно. У нас с ними было больше отличий, чем сходства. Во всяком случае, я не пойду по доске. Я немного высвободил кисть руки из широкой цепи и начал крутить обе кисти в противоположные стороны. Я стоял около доски. Двое селенитов схватили меня и потащили к мостику. Я отрицательно закачал головой.

Третий селенит тоже стал подталкивать меня.

- У меня есть хорошая мысль! - сказал Кавор, но я уже ему не верил.

- Смотрите, - кричал я, - остановитесь! Это хорошо для вас,

Я повернулся и отпрыгнул назад, выругавшись, так как один из селенитов кольнул меня копьем.

Наконец я высвободил руки из щупальцев селенитов и повернулся к копьеносцу.

- Проклятый! - закричал я. - Я предупреждал тебя! Из чего я, по-твоему, сделан, что ты втыкаешь в меня копье? Если ты еще раз меня тронешь...

Вместо ответа селенит снова кольнул меня, Я услыхал голос Кавора, тревожный и умоляющий. Он и тут хотел идти на компромиссы с этими тварями.

- Бедфорд! - крикнул он. - Я нашел способ.

Но вторичный укол копьем вывел меня из себя. Цепь на моей руке распалась, вместе с ней распалось и благоразумие, заставлявшее меня быть покорным в лапах этих лунных тварей. Я был вне себя и не думал о последствиях. Цепь обмоталась вокруг моего кулака. Я ударил по лицу селенита.

Последствия моего удара оказались неожиданными, как и все в лунном мире.

Мой броненосный кулак прошел через тело селенита, и он лопнул, как студень с жидкостью внутри. Он раскололся, рассыпался, как гриб-поганка! Его легкое тело отлетело в сторону на несколько ярдов и упало, мягко шлепнувшись. Я был ошеломлен. Я не верил, что живое существо может быть таким рассыпчатым. Все это походило на сон.

нас. Оцепенение длилось не больше секунды, после того как упал селенит. Все растерялись. Я также замер с вытянутой рукой, стараясь понять, что случилось. "Что же дальше? - пронеслось в моем мозгу. - Что же дальше?" Потом все сразу пришли в движение!

Я сообразил, что мы должны сбросить цепи, но для этого надо разогнать селенитов. Я поглядел на троих копьеносцев. Неожиданно один из них метнул в меня копье. Оно просвистело у меня над головой и полетело в пропасть позади. Я набросился на селенита с такой же стремительностью, как копье, пролетевшее надо мной. Он повернулся бежать, но я сшиб его, поскользнулся в его расползшемся теле и упал. Он точно извивался у меня под ногами. Потом я привстал и увидел в голубоватом свете спины селенитов, скрывавшихся во тьме. Я разогнул цепь на ногах и встал, держа ее в руке. Второе копье просвистело около меня, как дротик, и я бросился в темноту, откуда оно вылетело. Затем вернулся к Кавору, все еще стоявшему около светящегося ручейка и возившемуся со своими цепями. Он что-то бормотал о своем новом способе общения.

- Следуйте за мной! - крикнул я.

- Но мои руки... - ответил он.

Я не решался подойти к нему, боясь не рассчитать шагов и свалиться в пропасть. Кавор понял и подошел ко мне, протянув руки. Я стал развязывать его цепь.

- Убежали, но они вернутся. Это - мстительные существа. Куда нам бежать?

- Туда, к свету, в туннель...

- Хорошо, - согласился я, снимая цепи с его рук.

- Бейте вот этим! - проговорил я и, не дожидаясь ответа, побежал большими прыжками обратно по тому пути, по которому мы шли. Позади меня раздался шум от прыжков Кавора.

Мы бежали, но наш бег, конечно, не походил на бег по Земле. На Земле после прыжка почти тотчас же снова касаешься почвы; на Луне же несешься по воздуху несколько секунд, прежде чем опустишься вниз. Получалась как бы передышка, в течение которой можно было просчитать до семи или восьми. Шаг - и я взлетаю на воздух! В моем мозгу проносятся вопросы: "Где селениты? Что они собираются делать? Доберемся ли мы до туннеля? Далеко ли позади Кавор? Уж не отрезали они его от меня?" Новый прыжок - и новая передышка.

Вдруг я увидел селенита, бежавшего передо мной. Его ноги передвигались совершенно так же, как у человека, ходящего по Земле. Я увидел, как он оглянулся, услыхал, как он запищал и бросился в сторону, в темноту. Мне показалось, что это был наш проводник, однако я не уверен в этом. Скоро мелькнули каменные стены, и еще через два прыжка я уже находился в туннеле и стал передвигаться медленней из-за низких сводов. На повороте я остановился и оглянулся, Шлеп, шлеп, шлеп, - вдали показался Кавор, разбрызгивавший при каждом прыжке струи голубоватого света. Он приблизился и налетел на меня. Мы стояли, схватившись один за другого. Хорошо, что мы были одни, без наших тюремщиков. Мы оба запыхались и говорили отрывисто!

- Вы все испортили! - начал Кавор. - Что нам делать?

- Но как?

- В темноте.

- Где?

- В одной из боковых пещер.

- Там видно будет.

- Хорошо, идемте.

Мы добрались до темной пещеры. Кавор шел впереди. Он остановился в нерешительности, потом выбрал какой-то темный проход, обещавший надежное убежище. Он пошел вперед, потом обернулся.

- Совсем темно.

- Но...

Послышался отдаленный гул вроде ударов гонга со стороны главного туннеля, - очевидно, началась погоня. Мы кинулись дальше в темную боковую пещеру. Дорогу нам освещал фосфорический блеск от ног Кавора,

- Хорошо, - проговорил я, - что они сняли с нас ботинки. Иначе эхо от топота наполнило бы всю пещеру.

Мы бежали, делая маленькие прыжки, чтобы не удариться о свод. Как будто мы удалялись от гула. Звуки становились глуше, реже и, наконец, совсем заглохли.

- Бедфорд, - прошептал он, - впереди нас какой-то свет,

Я взглянул, но сначала ничего не заметил. Затем различил голову и плечи Кавора, выступавшие темным пятном на более светлом фоне. Этот сумрак не походил на голубоватый блеск - его серовато-белый оттенок напоминал дневной рассвет. Кавор тоже заметил это, и у нас обоих появилась надежда.

- Бедфорд, - шепнул он, и голос его дрогнул, - этот свет... возможно...

Он не решался высказать свою тайную надежду. Мы молчали. Потом по звуку его шагов я понял, что он пошел вперед. Я последовал за ним. Сердце у меня сильно билось.